Артефакт былых эпох! Реликвия, разверзнувшая врата пред демонами, отыскавшими путь в мир Нирбисса! Утерянное знание Великих мастеров! Об этих диковинных вещицах ходили легенды! Зеркала Иллюзорного Сумрака могли предсказывать будущее, служить порталами в другие измерения, призывать в одночасье созданий мрака.
Ноэл почувствовал, как в горле пересохло, а сам он задрожал от безудержного восхищения. На лекциях Реликвиелогии Магистры рассказывали об этих таинственных предметах, утверждая, что все они были уничтожены. Наставники бессовестно лгали, скрывая артефакт в запретной башне! Но ему, Ноэлу, посчастливилось увидеть это магическое чудо, когда-либо созданное Первородными чародеями или Первыми демонами.
Мальчик кончиками пальцев коснулся матовой поверхности, надеясь, не только увидеть в нем свое отражение, но и понять структуру минерала, из которого был сотворен этот редкий предмет.
- Судьба слепцов ведет, как поводырь, сквозь вьюгу зла и фальшь надежды, - раздался шепот, и на чернильной глади стекла появилась легкая рябь.
Ноэл испуганно отдернул руку и отступил назад. Реликвия говорила! Но теперь, это был не тихий вкрадчивый голос, а глухой бас.
- А зрячим, стелет ковер смрада и льстит о важности побед, - продолжало шептать зеркало.
- Вы Мудрый эльф? - сиплым голосом, поинтересовался мальчик, чувствуя себя последним дураком, говорящим с неодушевленным предметом.
Шепот стих, но через мгновение раздался негромкий лающий смех.
- Юный демон, неужели ты решил, что здесь отыщешь Археса? - продолжая хохотать, ответила вопросом на вопрос рябящая темная бездна.
- Я и не искал его.
- Тогда почему ты решил, что я - это он? Разве я похож на высокого, беловолосого, старого эльфа?
- Если ваш голос принадлежит зеркалу, то вряд ли, - неуверенно протянул Ноэл, и на всякий случай огляделся, вдруг в комнате кто-то прячется и подшучивает над ним.
- Какой догадливый демоненок, - иронизировало черное стекло в металлической оправе.
- Так вы и вправду говорящее зеркало?! Точно такое же, как в легендах? - на смену страху пришло удивление.
Матовое стекло вновь покрылась волнами. Казалось, артефакт негодует. Так оно и было.
- Легендами становятся мертвые герои, а я пока еще жив!!! - недовольно проворчал магический предмет.
- Простите, я не хотел вас обидеть, - быстро проговорил мальчик.
- Извинения приняты! Так, что тебе здесь понадобилось, маленькое любознательное существо? - голос зеркала смягчился.
- Ничего, - Ноэл не знал, что ответить. Он следовал зову и праздному любопытству, которое привело его в башню. Конкретной причины, принудившей его войти в покои Мудрого эльфа, он не находил.
- И даже те, кто ничего не ищут, блуждают в поисках ответов, - продекламировал собеседник.
- Я не понимаю, о чем вы говорите, - растерянно развел руками ребенок.
- Очень жаль, храбрый демоненок... - тяжело вздохнуло зеркало. - Хотя порой, благонадежнее прибывать в неведенье, нежели узреть прискорбную истину. Печально, что тебе не удалось избежать горькой участи, и ты, непосредственно вплел в полотно судьбы алую нить собственной жизни...
Ноэл ощутил, как от этих слов рубец на щеке неприятно запульсировал, а волосы зашевелились на затылке. Пугающие нотки прозвучали в голосе древнего артефакта.
- Должно полагать, вы что-то путайте, я не ткач и не занимаюсь рукодельем, особенно, если дело касается нитей мироздания, - мальчика охватил озноб. До него стал доходить смысл сказанного, и правда, открывшаяся ему, совсем не радовала.
- Ростки сомнений, тлен эпох, рождают в бездне небосвода Пророчество немых упреков, священный Жезл бытия. И к стеле света рвутся руки, измазанные черной кровью, томящиеся в недрах мрака. И сложат головы герои в последней битве с тенью праха.
Голос зеркала звучал все мрачнее и мрачнее. Его поверхность заискрилась, и рябь грозилась перерасти в настоящий шторм. Волны, мириады звезд, крепкие тугие стебли ползучего растения, превращались в пестрый водоворот. Зеркало гудело и потрескивало, казалось, еще немного, и оно разлетится на тысячи осколков, разрезав глупого мальчишку на части.
Но предположения Ноэла не оправдались. Напрасно он зажмурился и выставил руки вперед, пытаясь защититься от фантомной угрозы. В комнате внезапно повисла гнетущая тишина. Юный маг осторожно открыл глаза и взглянул на зеркало.
На поверхности стекла образовалась весьма яркая картина, словно дивное полотно, написанное гениальным художником. Дом с камышовой крышей, стоящий на краю деревушки, красный замок на реке, темнеющий лес на горизонте. Каждый предмет, каждое дерево были детально прорисованы.
Ноэл удивленно ахнул, когда узрел, как дверь избы отворилась и оттуда вышла привлекательная женщина в чепчике и в простом темно-синем платье, облегающем ее тонкий стан. Крестьянка держала на руках младенца, и, улыбаясь, покачивала его.
- О, боги, - недовольно проворчало зеркало, и картинка мигнула. Теперь Ноэл видел лишь новорожденное дитя. - Я вечно забываю, что в этом аскетическом месте нет обаятельных дам. Я хотел показать тебе девчонку, а не дриаду, на которую ты уже минуту смотришь, открыв рот и истекая слюной.
Мальчик смущенно зардел. В Цитадели действительно никогда не было женщин. Старшие маги, путешествующие по Большой земле, конечно, были знакомы с представительницами прекрасного пола. Они порой, возвращаясь из странствий, хвалились своими любовными похождениями перед желторотыми послушниками, переживающими гормональный всплеск, показывая им маленькие портреты очаровательных девиц. Юное поколение сгорало от нетерпения, дабы поскорей окончить обучение и отправиться на первое задание, не только чтобы доказать свою силу, храбрость и надежность, но и познать усладу женского шарма.
Естественно, что сейчас при виде красивой дамы с гладкой оливковой кожей, Ноэл не обратил внимания на какого-то младенца, которых видел вживую несколько раз в Аскалионе. Сироток в Убежище привозили разных возрастов. Да и сам полукровка, не на миг не забывал историю своего появления в пристанище чародеев.
- Прошу прощения, - стушевавшись, пролепетал он, опуская глаза в пол.
- Пустое! Что с вас мальчишек взять, когда кровь закипает при виде противоположенного пола! - отмахнулось зеркало. - Через два десятка лет и на эту кроху будешь пялиться, изнывая от страсти, но сегодня, я не в настроении обсуждать твои любовные похождения. Видел девчонку, запомнил? Теперь дело за тобой!
Картинка исчезла, и поверхность зеркала вновь стала ровной и матовой. Ноэл оторопело застыл, не понимая, что происходит.
- Ээээ. А что, собственно говоря, я должен делать? - уточнил он.
Легкая рябь исказило бездну черни.
- Глупый демоненок, - простонал магический артефакт, - ты должен ее уберечь от... Не помню от кого, но уберечь!
- Каким образом? Я не знаю, где она находится, и что ей угрожает! И я не полноценный чародей, меня до конца обучения не выпустят за пределы Аскалиона!
- Ну, сейчас она пока в безопасности, так что у тебя есть еще время набраться ума и отыскать ее в каком-то государстве, где неблагодарные людишки, зачем-то намеренно разбили вдребезги одного из моих собратьев.
- Мендарв! - испуганно выдохнул мальчик. - Да мне в жизни не попасть туда!
- Я повторюсь, дитя, у тебя есть время поразмыслить над планом, - пробурчало зеркало. Парнишка начинал его утомлять.
- А если я не стану этого делать?
Стекло завибрировало, и из глубины мрака раздался ироничный смех.
- Кто алой нитью вышивает свою судьбу на полотне, рожден стать тенью для надежды, способной Хаос победить, - уняв хохот, проговорило зеркало.
- Я не стану...
Порыв ветра, возникший из сажи матового стекла, распахнул кованую дверь с громким треском, который эхом разнесся по всей башне.
- До встречи, юный маг. У тебя есть несколько минут, чтобы покинуть обитель Археса и не попасться на глаза ворчливым сухарям в шелковых балахонах.
Ноэл хотел, что-то возразить, но взволнованные голоса Магистров, звучащие все громче и громче, заставили его передумать. Он негодующе взглянул на мистическую реликвию, которая странным образом, вновь была накрыта парчовой тканью, и стремглав выбежал из комнатушки.
Минуло почти шестнадцать лет с того обычного пасмурного дня, похожего на остальные триста дней, таких же серых и безликих, которые ежегодно тянутся тугой струной в Аскалионе. Но для Ноэла Визиканура жизнь изменилась навсегда. Он стал бесстрашным воином, искусным магом, и потратил не мало времени и средств, дабы отыскать загадочного младенца. По словам Барка и прочих мелких осведомителей, кроха выросла в прекрасную девушку с волосами подобно золоту, что гномы добывают из недр хребтов Дамдо, и с серо-зелеными глазами, бездонными, словно воды Аборы.
Ноэл ни разу не видел ее, но был твердо уверен, она нуждается в его защите. Он обязан уберечь незнакомку от кого-то или чего-то ужасного.
Вот только, как и каким образом, он не ведал. Ворон, которого он отослал в Мендарв, должен был наблюдать за златовлаской. А при первых признаках опасности, птице следовало тут же вернуться в Аскалион, дабы доложить о случившемся. Только тогда, когда угроза станет реальной, Ноэл вступит в игру.
Сверкающая мишура балов и светских приемов, слепящий блеск вычурных одеяний и драгоценностей, фальшивые улыбки аристократов и бесстыдные взгляды девиц на выданье, это все дико раздражало единственного сына Бальтора Данкоса - восемнадцатилетнего Годфри.
Мальчик, выросший в достатке и роскоши, совсем не испытывал тяги к праздным будням знати. При малейшей возможности он стремился сбежать с очередного раута, даже если он проходил в королевском дворце. Находясь в гостях, Годфри отыскивал потаенный уголок и прятался там от родителей, предпочитая общество скромной прислуги, нежели тщеславное сборище дворян, с их изящными манерами и политическими дискуссиями. А если званый вечер тоскливо протекал в родном замке, то молодой барон, тайком выбирался за пределы крепостной стены и мчался на всех парах в Дубки, где его дожидались друзья - дети простых фермеров.
Но были моменты, когда Годфри не за какие коврижки не покинул бы родовое гнездо. Изредка, в казармах барона на ночлег останавливались Странники, прибывшие с Большой земли. Между Мендарвским трактом и левым берегом Моря Семи Ветров было всего несколько застав на стене, через которые могли пройти в страну людей храмовники и королевские шпионы. Только им, при наличии соответствующей грамоты, было дозволено пересекать границу, где угодно. Купцам и людям другой части Нирбисса приходилось довольствоваться главной дорогой и морским портом. Один из блокпостов находился, как раз неподалеку от замка, в том месте, где Зарница разделяла стену, отделяющую Мендарв от Круана.
Юный дворянин, исподтишка наблюдал за гостями в потрепанной от времени и странствий одежде. Они двигались бесшумно и грациозно, словно лесные кошки. Их фигуры были жилистыми, а кожа покрыта бронзовым загаром. Лица всегда гладко выбриты, а волосы собраны в тугой хвост на затылке. А как они владели кинжалами и короткими арбалетами. Странники не носили ни тяжелых лат, как местные стражники, ни массивных мечей, ни копий, не луков. Поговаривали, что они проходят свой путь пешком и редко пользуются лошадьми, но, тем не менее, члены королевской тайной канцелярии были неплохими наездниками, при случае, они крепко держались в седле и прекрасно управлялись даже с самыми упрямыми жеребцами.
Годфри временами пробирался в казармы, надеясь хоть краем уха услышать истории о похождениях на просторах Большой земли, но к его разочарованию гости были весьма немногословны, и редко когда вступали в разговоры с местными. Соглядатаи Тивара не забывали о своем долге - хранить секретность, даже оказавшись в родных краях.
Глядя на подтянутых и нелюдимых воинов в бурых плащах и кожаных доспехах, юноша с горечью сравнивал их с отцовскими солдатами, которые несли караул на Дозорной тропе и в окрестностях.
Местная рать была кучкой дармоедов, нежели полноценным войском. Одни походили на отъевшихся, на казенных харчах, боровов, на которых с трудом налезала кольчуга, и они постоянно страдали отдышкой. Другие же, были тощими, словно жерди, от чрезмерного пьянства и ежедневного тяжелого похмелья.
Время от времени, Бальтор Данкос собирал свою гвардию для тренировок и отработки военной тактики, но даже ему надоедало гонять лежебок по плацу. Несут караул у стены и ладно. К чему им воинские навыки, если угрозы нападения не существует? Пара-тройка нелюдей за весь год? С ними справится даже сельский мальчишка с дубинкой в руках. А если вдруг возникнет опасность, в рядах баронского воинства присутствовало несколько храбрецов, которые все еще сохранили приличную физическую форму и неплохо управлялись с мечом и луком.
Были еще и храмовники. Особенно, адептов культа Тарумона Милосердного прибавилось в замки за последний месяц. Эти бело-зеленые балахоны, были куда проворнее солдат и не только лихо орудовали изящными аритовыми хлыстами, но и могли, при помощи амулетов, блокировать чары, не приведи Создатель, если вдруг кто-то бы решил их использовать.
Но Годфри не интересовали ни местные бойцы, ни церковники, только Странники. Когда очередной таинственный гость покидал замок, светловолосый дворянин спешно отправлялся в свою комнату, где в небольшом ларце хранил два изящных стилета, с резными рукоятями и тонкими острыми лезвиями, пугающе поблескивающими голубым свечением в лучах Мендервского солнца.
Лет в одиннадцать, старый плотник вырезал из тиса мальчишке два деревянных клинка. Годфри отрабатывал приемы, при помощи незамысловатого орудия в Дубраве, когда удавалось сбежать из замка. Барон желал видеть своего сына советником при дворе Тивара, а не бесстрашным рыцарем, и тем более, не шпионом, жизнь которого была непременно связана с опасностями. Но юный аристократ придерживался иного мнения, касающегося недалекого будущего и карьеры.
Дабы не вызвать недовольство и подозрения у отца, Годфри приходилось тренироваться втайне. Он при удобном случае отправлялся в чащобу Темной Дубравы, где отыскал уединенную поляну. Здесь, среди могучих дубов и звонкого пения птиц, юноша вступал в сражения с невидимым врагом. Он отрабатывал взмахи, делал молниеносные выпады, выискивал уязвимые места неприятеля, куда с легкостью проникало лезвие тисового клинка. Всегда бой оканчивался победой. Недруг был повержен, а юный герой с благодарностью кланялся фантомной толпе, которая громогласно ему рукоплескала. Но после бури, пронесшейся над владеньями барона, все изменилось.
Вернувшись под утро из Форга, Годфри помог навести порядок в саду замка, хотя отец и пытался убедить отпрыска, что прислуга и солдаты сами прекрасно справятся с парой поваленных стволов и сломанными ветвями.
Когда завалы были очищены, юноша улизнул в Дубки. Он хотел повидаться с Ребеккой, при виде которой, его сердце замирало, а кровь пульсировала в венах, и ее братьями, веселыми и озорными мальчуганами. Молодой барон хотел предложить свою помощь. Но прибыв в деревню, узнал об исчезновение их матери. Он неуверенно брел к дому друзей, раздумывая, следует ли их беспокоить в нынешнем состоянии.
Годфри видел, как Артур с близнецами и еще несколькими сельчанами отправились на поиски Аэлтэ. Златовласка осталась одна в хижине. Молодой барон жаждал подойти к девушке, обнять и успокоить, когда увидел ее выходящей из избы, но не успел. Один из храмовников опередил его, начав беседу с Ребеккой. Вся деревня наводнилась священнослужителями, словно здесь обнаружили мощи Тарумона Милосердного, которые ночью принес минувший ураган. Беседа приверженца Вечного Света и златовласки могла продлиться не один час, церковники любили поразглагольствовать о замысле Создателя и религиозных догмах.
Тяжело вздохнув и решив, что с дочерью Лангренов он успеет поговорить позже, Годфри отправился в лес, надеясь хоть немного потренироваться, перед тем, как вернуться в замок.