Во Франции Митя был с тех пор ещё два раза, но это было гораздо позже и в систему никак не ложилось. В этом году Париж посетил Геннадий Львович, но мало ли куда и когда ездил шеф, думал Митя. Остатки вечера он посвятил бесцельному переключению каналов, отгоняя навязчивые мысли. Потом пошел спать. Спалось плохо, снилась какая-та ерунда, как бывает после выпивки. Часов в семь утра он уже почти не спал, слушая звуки пробуждающегося города. Люба, проснувшись, не завтракая выпорхнула из квартиры, и допросить ее не удалось.
ХХХ
Приехав на работу, Митя поздоровался со своими коллегами. Елена Викторовна Старкова, лет шестидесяти с лишним строгая худая женщина была бухгалтером. Она носила серые платья и аккуратные прически, из украшений на ней всегда было только золото. Впрочем, сегодня ее платье было зеленое.
– Ты вчера шефа отвез? – спросила она, буднично раскладывая бумаги из какой-то папки.
– Нет, я вовремя уехал, не стал ждать.
– А кто ж его повез-то? Он сам не мог.
– Не знаю, – обреченно и без интереса ответил Митя.
– Его друзья, наверное, отвезли, – крикнул из своего кабинета Ярослав Степанович. Подполковник в отставке Ярослав Степанович Зацепин занимал пост начальника административно-хозяйственного отдела и был в нём единственным штатным сотрудником. Электрики, водопроводчики и прочие мастера, требующиеся для обслуживания здания, привлекались им из числа штатных работников соседнего ДЕЗа за нехитрый магарыч. Общаясь с ним лично, всё называли его по имени отчеству, а за глаза – «наш полковник».
Так они и работали, каждый в своем кабинете с всегда открытыми дверями, словно в трехкомнатной квартире-распашонке. Посетители к ним почти не приходили, и за годы работы Митя даже пристрастился к большой и сложной компьютерной игре. В ней он строил большие города, отправлял на войну армии и развивал культуру.
Несколько раз в день к ним заглядывала Алиса. Обладательница великолепной осанки, мастерица макияжа и просто отчаянная модница 28-летняя секретарь шефа. К Геннадию Львовичу посетители вообще не приходили, да и он сам бывал в своем кабинете в лучшем случае 2-3 раза в неделю. Алисе было хронически скучно. Высокая зарплата и подарки шефа позволяли приходить на работу каждый день в разном. Но никто этого не мог оценить. Далеко от своего поста уходить было нельзя, и Алиса заглядывала в соседний отсек, здороваясь со всеми, но подсаживаясь к Мите. Распахнув дверь в коридор, Алиса иногда прислушивалась, не звонит ли телефон у нее на столе.
– Алис, ты в каком году пришла работать? – спросил Митя.
– Так, – запрокинула голову Алиса, что-то прикинув на пальцах, сообщила: – Получается, смотри, я в 2013 развелась летом, страдала до конца года примерно. И 23 февраля я уже у вас тут отмечала, а на тот момент работала что-то неделю или две. Да, помню, Зацепин тут рассказывал про подвиги свои армейские.
– То есть ты с февраля 2014 года работаешь, – сказал Митя и зачем-то записал это в свой ежедневник.
– А зачем тебе? А! Считаешь, сколько мы знакомы? – тон Алисы сделался заигрывающим. Она обернулась на дверь, убедилась, что никто не смотрит и подалась всем телом прямо через стол. Запах духов и губной помады волной накатил на Митю.
Три года назад, когда Алиса только пришла, он не смог устоять, поддался на её женское очарование и с удовольствием флиртовал. Их стремительный служебный роман сам собой закончился через несколько месяцев, а к сегодняшнему времени и вовсе забылся. Сейчас, когда над ним склонилась красиво одетая и приятно пахнущая молодая свободная женщина, и до ее лица оставалось несколько сантиметров, он невозмутимо покрутил локон ее волос на пальце и сказал:
– Хочу вспомнить кое-что.
– О, я многое помню, – не унималась Алиса.
– Что тебе в том году запомнилось?
– Помню, мы ездили в санаторий, как его…
– «Лесные дали», – задумчиво подсказал Митя и решил это тоже записать в ежедневник.
– Да, мы катались на лошадках… – мечтательно сказала Алиса.
– Так, ещё что?
– Ну что ещё. А! Шеф меня чуть не уволил. Позвонил на городской, тараканище. А я у тебя сидела, кстати! Как же он орал! Никогда потом так не орал. «Алиса, я вам плачу такие деньги!».
– Что ещё помнишь?
– Вот ты пристал! Ну летом мы с девчонками ездили в Италию. Шмоток там накупили. А может это уже было на другой год. Нет, это в первый год, когда я у вас работала. Потому что я ещё полгода не проработала и боялась, что он меня летом не отпустит в отпуск. Срок был в августе или сентябре. А мы хотели в июле.
– Так-так, – перебил Митя. – А что-нибудь со мной связанное помнишь?
– Ммм, вот! Костюм у тебя был дурацкий! Великоват он тебе был! – тут зазвонил телефон, и Алиса бросилась вон из кабинета Мити.
Он помнил, почему был велик костюм. В конце года Митя дал себе зарок сесть на диету с 1 января. Сорвался, а, точнее, перестал соблюдать её он на отмечаниях февральских праздников. К майским шашлыкам о диете уже и не вспоминалось. Но до конца февраля он честно истязал себя два месяца и, действительно, похудел почти на восемь килограммов. Последний раз Митя пытался сбросить вес в этом году. Однако если принимать во внимание только те случаи, когда диета удалась, то, кроме успеха 2014 года, пока вспомнить нечего. И если события повторяются с циклом лет в семь или десять, то второй раз будет ещё нескоро. Можно зафиксировать на будущее и потом проверить, сбылось или нет. Записал в ежедневник «Начало 2014 г. Похудел».
Из глубин размышлений Митю вернул заглянувший к нему в кабинет Ярослав Степанович:
– Мить, тебе жалобу из 24 помещения приносили?
– Нет, а что такое?
– Значит, принесут. Они розетку спалили, потому что втыкали туда напольный кондиционер на три киловатта. Я к ним электрика отправил, но сказал, что ремонт за их счет будет.
– А они?
– Они говорят, мы с Ермолиным так не договаривались, мы ему жаловаться будем.
– Ладно.
– Я в подвал пошел, говорят, труба там, вроде, капает, – сказал Ярослав Степанович и вышел.
Зазвонил митин телефон, люди хотели посмотреть помещение. В здании бы свободен верхний этаж, перед летом оттуда съехало большое туристическое агентство. Сегодня пятница, договорились о просмотре на понедельник. Митя решил проверить, всё ли там в порядке, взял ключи и пошел наверх.
– Митя, а ты помнишь, какая сегодня годовщина? – перехватила его Елена Викторовна.
– Нет, какая?
– Ну как же, 8 сентября у Ярослав Степаныча внучка родилась. В прошлом году отмечали, помнишь.
– Ах да, – без энтузиазма ответил Митя.
– Сегодня ей два года. Я хотела с тобой вчера поговорить о подарке, а ты раньше ушел, и я не успела.
– Да-да, давайте подарим.
– Я тут присмотрела детский набор специально для девочек, там вилочки, ложечки.
– Да-да, – Митя достал бумажник
– Куплю в обед, давай полторы тысячи. Как раз сегодня пятница, шефа не будет, посидим, отметим, – бухгалтерша взяла деньги и хотела о чем-то ещё поболтать, но Митя, сославшись на дела, удалился.
Поднявшись на верхний этаж вверенного здания, он открыл дверь большого зала. Всё, что съехавшая туристическая фирма не захотела забирать с собой на новое место, громоздилось вдоль стен, и Митя пожалел, что не заставил их вывезти эти не первой свежести столы, шкафы и стулья. Он проверил, что свет включается, а окна открываются и закрываются. В углу за прозрачными перегородками находились пять небольших переговорных. На входных стеклянных дверях висели поднятые жалюзи. На одной двери они были опущены, и Митя решил, скорее для порядка, чем для реальной надобности, поднять их. Потянув за веревочку, он не добился результата, что-то заклинило. Он дернул сильнее, потом ещё сильнее и, наконец, так энергично, что верхний блок оторвался и с неожиданным грохотом упал на пол. Инстинктивно Митя отскочил, хотя пластиковая конструкция, падая, не угрожала ему.
Вдруг он вспомнил, как точно так же отскочил, снимая занавески в своей квартире. Люба хотела постирать большие занавески из спальни, Митя встал на табуретку и на вытянутых руках приловчился снимать одну за другой петельки с крючков. Потревоженная занавеска раскачала потолочный карниз, и тот со скрипом упал на пол одной своей стороной, по диагонали перегородив окно. Митя отскочил назад и удивленно смотрел на сделанное, когда с кухни на шум пришла Люба. Произнеся: «Ого», она ещё немного постояла и, приняв уверения мужа в том, что он всё сейчас исправит, вернулась к своим делам.
Сейчас Митя недвижимо стоял с безвольно опущенными руками и смотрел на упавшие жалюзи. Позади послышались шаги, он обернулся и увидел начальника АХО.
– Ого, – сказал Ярослав Степанович, что вогнало Митю в окончательный ступор. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, и Мите показалось, что полковник так и будет стоять, пока не услышит что-то в ответ.
– Я починю, – робко сказал Митя и сразу удивился своей фразе, ведь чинить сломанное – обязанность начальника административно-хозяйственного отдела
– Не надо, я всё сделаю, – ответил полковник и двинулся вперед изучить повреждение. – Их надо вообще все демонтировать и выкинуть, старые уже и некрасивые. Новые арендаторы не возьмут, я бы такой хлам не взял.
– И пыльно тут ещё, уборщицу пришлите, пожалуйста, – сказал Митя и выбежал на лестницу.
Оказавшись там, он всем телом прижался к стене, словно хотел спрятаться от преследующих его монстров, как это бывает в фильмах ужасов. Что-то неживое было в полковнике. Может и показалось, но он словно механически произнес это свое «Ого». Почувствовав усталость, Митя сполз вниз и сидел так несколько минут, пока не услышал, как Ярослав Степанович пошел к выходу. Стараясь не выдать свое присутствие, Митя тихо спустился на первый этаж, проскочил в свой кабинет, закрыл дверь и плюхнулся в кресло.
Ещё через полчаса он решил уйти. Сославшись на важную встречу, предупредив Алису, Митя выбежал на улицу и сел в машину. Он нарочно поехал в другую сторону – не в ту, какой обычно возвращался домой. Старался проезжать через переулки, в которые никогда не сворачивал, а если оказывался на знакомых улицах, то выбирал такую полосу, которую раньше никогда бы не занял. В конце концов, заплутав где-то в районе Мытищинских проездов, Митя увидел впереди шлагбаум штрафной автостоянки.
– Тупик, – шепнул он сам себе. Остановившись на обочине, он всем телом навалился на руль и погрузился в тревожные размышления. Иногда он оглядывался, крутил настройки магнитолы или покачивал футбольные мячики под зеркалом заднего вида. Когда раздался звонок от Елены Викторовны, Митя равнодушно выключил звук и положил телефон так, чтобы не видеть мигания экрана.
– Что же, в сущности, произошло, – думал Митя. – Я опять уронил занавески, не важно, что это жалюзи. На шум опять кто-то пришел. И до сих пор это было забавными наблюдениями. Но этот проклятый полковник сказал: «Ого».
Если бы Люба кроме своего «Ого» тогда сказала что-то ещё, то Митя бы не запомнил этого первого восклицания. Но его тогда приятно порадовала немногословность супруги. Высшим достижением выдержки Митя считал отсутствие реакции, когда, например, в ресторане позади вас официант роняет полный поднос на пол, а вы продолжаете работать ножом и вилкой, даже не обернувшись. Полной противоположностью был Митин отец, способный устроить разбор полетов из любых человеческих промахов. Если бы на шум упавшего карниза вошел папа, то поток обвинений мог окончательно отравить вечер. К счастью, папа жил с мамой в Ростове. А тогда вошла жена, сказала лишь только «Ого», на которое имела полное право. Митя это оценил и запомнил.
Митя вышел из машины и стал топтаться перед капотом. Хотелось закурить, хоть он и бросил 20 лет назад. – Надо купить сигарет, чтобы хотя бы в руках их подержать для успокоения, – подумал он.
– Что побудило полковника ограничится только этим одним восклицанием? – продолжал размышлять Митя. – Ярослав Степанович был вполне многословным собеседником, редко упускал возможность высказаться. А уж обвинить кого-то было практически его должностными обязанностями, потому что арендаторы постоянно что-то ломали или приводили в негодность неправильным обращением. Но этот, иначе не сказать, чурбан лишь выдавил из себя «Ого» и дальше стоял, покачиваясь, ожидая неизвестно чего. Интересно, что было бы, если бы и Митя больше ничего не говорил? Может, они так бы и простояли до вечера? Если речь шла о персонаже в компьютерной игре, то запросто. В игре это называется «скрипт». Заранее определенные действия персонажа. И полковник чем-то напомнил сегодня такого компьютерного нарисованного болванчика.
Вечерело, Митя устал и временами просто сидел или стоял молча, совершенно ни о чем не думая. Но вдруг возникала новая мысль, и череда размышлений продолжилась:
– А что с занавесками? Сегодня 8 сентября. А когда я уронил карниз? Определенно, надо создать какие-то таблицы. Как выяснить про тот случай? Новый карниз не покупали, никаких чеков дома в коробке не будет. Несколько дней спали без занавесок, пока они сохли. Потом Митя всё повесил назад, а карниз укрепил, вбив в стену новую деревянную пробку. Надо у жены спросить, вдруг она помнит. Женщины иногда помнят такие мелочи. Но звонить не буду, вечером дома спрошу.
Организм напомнил о себе: давно хотелось пить, а теперь ещё и есть. Он решил поехать домой и расспросить жену.
Конец ознакомительного фрагмента.