С уважением,
Минерва МакГонагалл,
Заместитель директора“.
Ну что ж, с этим разобрались. Значит, завтра следует ждать кого-то, кто поможет пройти туда — не знамо куда и найти там то — не знамо что. А сегодня пойду затариваться.
В магазине одежды лишь вопросительно хмыкнули. Наплел им про дедушку, пожелавшего приучать внука к самостоятельности, вроде как отстали. Взял себе пару футболок да джинсов не очень большой яркости, чтоб в толпе затеряться удобнее было, пару кроссовок на осень-весну и на лето. Ну и прочее, носки, подштанники, по мелочи. Чего нет, то еще добуду, месяц есть.
Тридцать первое число, оно же одиннадцатый день рождения канонического Гарика, то бишь той тушки, в которой я в настоящее время нахожусь, началось с внезапного (даже чаю попить не дали!) появления какой-то совсем молодой девчонки, лет на пять меня моложе. Ну, как сказать „моложе“, это с МОЕЙ точки зрения, все же мне на момент той самой злополучной пьянки год до тридцатника оставался. С точки зрения оригинального Гарика это была бы уже взрослая женщина, в матери ему годящаяся. А не в матери, так в старшие сёстры.
А с виду так ничего, волосы темные, глаза карие, фигурка вполне на уровне, все достоинства на месте, причем достоинства достаточно весомые… Вован, Вован, блин, стоять смирно, куда смотришь! Она на тебя еще года четыре внимания не обратит!
- Мистер Поттер? — спросила она. Точно, Вован, по твою душу пришли.
- Он самый, — отвечаю. — С кем имею честь беседовать, мадмуазель…?
- Мисс Вектор, Септима Вектор. Или Профессор Вектор, как Вы должны будете меня называть с третьего курса, когда я начну вести у Вас нумерологию. Профессор МакГонагалл направила меня помочь Вам приобрести учебники.
- Буду весьма Вам признателен. Понимаете, мадмуазель… пардон, Профессор Вектор, получил я позавчера письмо, в котором говорилось что-то совершенно на первый взгляд несуразное. Учебники со странными названиями, мантии и палочки, да и что это за школа вообще такая?
- Прекрасно Вас понимаю, мистер Поттер, сама в свое время оказалась в такой же ситуации. Пройдемте, я отвезу Вас в Лондон.
- Пройдемте. И, пожалуйста, если можно, без всяких этих „мистеров“, хотя бы вне строя.
- Хорошо… Гарри, — да уж, похоже, Вован, тебе придется привыкать к тому, что здесь тебя все будут Гариком звать. По крайней мере, до получения аусвайса.
Пока ехали в автобусе, мадмуазель Вектор рассказывала мне о том заведении, где мне предстоит учиться. Описание четырех факультетов я помнил из книжек, всего лишь освежил. Сама моя собеседница во времена оны училась на „синем“ факультете, бишь Равенкло.
- А палочка тебе будет нужна, чтобы с ее помощью колдовать. Ее тоже нужно будет купить.
- Хм, но, простите, у меня нечто похожее уже есть, вот, смотрите… — я достал из рукава и показал трофейную ВП.
- Да, что-то вроде этого, но… откуда ты ее взял? — удивилась мадмуазель Вектор.
- Это трофей. Отобрал у одного психованного, что ко мне приставал с дурными намерениями. А самого его санитарам сдал, пускай посидит, подумает… с Наполеоном по соседству, — моя собеседница хихикнула. Эх, знала б ты, дивчина, как и у кого я на самом деле эту ВП отобрал…
Кстати, эта самая мадмуазель, по видимому, отличалась хорошим чувством такта, поскольку не кинулась с ходу рассматривать шрам у меня на лбу, или, в данном случае, его отсутствие. Подстригся-то я коротко, еще по той жизни не любил длинным хаером [10] трясти, поскольку не хиппан, а потому лоб с отсутствием шрама стал очень даже заметен. С другой стороны, отсутствие двух особых примет, а именно очков и шрама, позволит мне ходить по улицам неузнанному, ибо в прошлый раз, то бишь в канонических книжках, Гарика узнавали именно по этим двум приметам.
Тем временем мы добрались до Лондона, и, поплутав немного по улицам, оказались у входа в пивную самого непрезентабельного вида. На кривой вывеске красовалась надпись „Дырявый Котел“.
- Профессор Вектор, а это что, собственно? Вроде мне еще рановато пиво пить.
- Здесь расположен вход в Косой Переулок, главную магическую торговую улицу Лондона. Именно на ней ты сможешь приобрести все то, что тебе будет нужно.
Ну-ну, и не только это. Заметил я в паре кварталов отсюда хорошую лавку под названием „MATRYOSHKA“, где торгуют русские сувениры, в частности, полный комплект ватника восьмидесятого уровня, только без оружия. Шапка-ушанка — для любой зимы то, что доктор прописал.
Заходим в пивную, я пропустил даму вперед, та прошла к стойке и поздоровалась с протирающим стакан барменом, как со старым знакомым.
- Привет, Том!
- О, мисс Вектор! Какими судьбами?
- Привела в Косой переулок нового ученика.
- Хорошо, мисс Вектор, проход там же, где и был. Вот, проходите. Ты, парень, иди за ней, она покажет.
Жалко, про то, как меня в этой тушке звать, она не упомянула. Вот было бы интересно глянуть на глубину разрыва шаблона аборигенов — Гарри Поттер, и вдруг без шрама на морде лица.
Выходим на задний двор, проход дальше перегорожен глухой кирпичной стеной. Мадмуазель Вектор постучала пальцем по одному из кирпичей, не забыв показать мне, по какому. И тут началось нечто совершенно непонятное. Кирпич зашевелился, вслед за ним задвигались соседние, и через пару секунд в стене образовалась арка, достаточная, чтобы туда вполне свободно и без риска зацепиться мог проехать груженый КамАЗ. А вдали, в той арке, виднеется узкая и извилистая улочка наподобие тех, что доводилось видеть в Старой Праге, с булыжной мостовой, низенькими домиками и висящими на стенах разноцветными вывесками. Вот, к примеру, ближайшая к нам лавка называется „Котлы всех размеров, медные, латунные, оловянные, серебряные, самопомешивающиеся и складные“. Пока я представлял себе, как может выглядеть складной котел, имея на уме обыкновенный туристический котелок для варки на уху свежепойманной рыбы, мадмуазель Вектор сказала мне:
- Сюда мы еще вернемся, если не ошибаюсь, тебе понадобится котел. Но сначала нужно зайти в банк за деньгами.
- В банк за деньгами? А они у меня таки есть? — удивился я.
- Надо спросить, я слышала, что твои родители были достаточно обеспеченными.
Ах, да, я ж совсем забыл, вот, что значит, тушка не своя и старых воспоминаний нету никаких. Впрочем, оригинал и сам-то своих предков не особо помнил.
А вот мои… Что с ними там станет, двадцать с гаком лет тому вперед? Как мои дружки-приятели будут объяснять им физическое состояние моего прежнего тела… или, может быть, мой мозг просто скопировал сам себя в тушку Гарика, и в том мире оставшись, и в этом появившись? Хотелось бы надеяться…
Увидев, что я как-то даже приуныл, мадмуазель Вектор повела меня вперед, даже попытавшись рассказать какой-то анекдот. На что рассказываю свой, и, когда до нее доходит смысл сказанного, она сгибается пополам от смеха, да такого заливистого, что на нас обращает внимание вся улица.
- Кстати, профессор Вектор, а почему все в той пивной на меня так странно посмотрели?
- Это потому что ты — знаменитость нашего мира, Мальчик-Который-Выжил.
- Хм, и где же именно меня так угораздило выжить? – так, Вова-ан, морду кирпичом, ты ж тут этого всего еще как бы не знаешь.
- Десять лет назад темный колдун по имени Сам-Знаешь-Кто убил твоих родителей, но не смог убить тебя, выпущенное им убивающее заклятье отразилось от тебя и попало в него. От попадания должен был остаться шрам… где, кстати, он? — мадмуазель смотрит на меня глазами крупнее тарелок.
- Не знаю, наверное, зажил со временем. Прошло десять лет, мало ли.
- Может быть, может быть… — задумчиво кивает головой моя собеседница.
- Вы, кстати, говорили про Сами-Знаете-Кого. Кого я должен знать?
- Он оставил в нашем мире такую память, что боятся даже его имени.
- Хм, странно… — хотя, чего тут странного.
Идем мимо магазинов. В отличие от старой и доброй Праги, где в каждом третьем доме — пивная, а в каждом втором — сувенирная лавка, здесь торгуют непонятно что. Так, в одной из лавок я видел сидящих на жердочках сов самых разнообразных пород и размеров, в другой — какую-то медвежуть в виде чьих-то потрохов. Надеюсь, что не человеческих, очень не хотелось бы однажды наведаться сюда на танке. А что? Размеры прохода подходящие, Т-55 вполне проедет.
Упираемся в стоящее в торце улицы здание белого мрамора, отдаленно напоминающее по виду древнегреческий храм.
- Вот это и есть банк. Он называется „Гринготтс“, и все сбережения магов хранятся именно там, — говорит мне мадмуазель Вектор, пока мы поднимаемся по лестнице.
У входа стоит непонятный субъект с абсолютно лысой шишковатой башкой и длинным крючковатым носом. На нас он посмотрел, как смотрит аист на неосторожную лягушку.
- Профессор Вектор, а это кто?
- Это гоблины, они управляют работой банка.
Заходим внутрь. Первая дверь, кстати, отлита из бронзы. Вторая — почему-то серебряная, и на ней на двух языках — английском и каком-то непонятном — выгравирована следующая фраза:
Входи, незнакомец, но помни О жадности сути греховной, И вор, до чужого охочий, Поплатится дорого очень. А если, забыв о приличьях, Пробрался к нам ради добычи, Тогда берегись на пути Ты больше, чем злато, найти.
Заходим в зал, там все, как и полагается в подобных учреждениях, толчея и суматоха. И таких же субъектов, непонятно почему именуемых „гоблинами“, там довольно много. Знаю я про одного Гоблина, старший оперуполномоченный который, так он же совсем по-другому выглядит. И он, вообще-то, один.
Мадмуазель Вектор подходит к одному из них.
- Добрый день. Я по поручению школы „Хогвартс“, привела в Косой переулок первокурсника, хотела бы узнать о наличии денег на его счету. Видите ли, он сирота и не знал о состоянии своих родителей.
- Имя? — скрипит гоблин.
- Гарри Поттер, — ответила моя провожатая.
Гоблин начал копаться в бумагах.
- Так, сейф такой фамилии у нас действительно есть. А ключа, насколько я полагаю, у вас нет.
- Не знаю, сэр, мне ничего не давали.
- А у вас, молодой человек? — обращается гоблин ко мне.
- Простите, сэр, но у меня тоже нет никаких ключей. До сегодняшнего дня я был в неведении относительно каких-либо сбережений моей семьи.
- Что ж, придется проверить, действительно ли Вы тот, за кого себя выдаете, мистер Поттер. Вот, это чаша Истины. Капните туда пару капель своей крови, — он протягивает мне какой-то золотой с виду кубок и тянется к моему пальцу кинжалом.
Блин, как палец болит! Вот, мать…, медбрат хренов!
Капли упали и блеснули зеленым цветом.
- Что ж, мистер Поттер, проверку Вы прошли. Ключ будет изготовлен заново, и все замки сменены. Ваш магический опекун будет об этом уведомлен.
- Простите, сэр, а у меня есть магический опекун?
- Да, каждому осиротевшему ребенку из магов до его совершеннолетия назначается магический опекун.
- А кто был назначен мне?
- Так, позвольте немного подождать, пока я проверю свои документы… Так, мистер Поттер, Вашим опекуном является Альбус Персиваль Ульфрик Брайан Дамблдор, директор школы „Хогвартс“.
„Здравствуй, жопа, Новый год“, подумал я, а вслух спросил:
- Не могли бы Вы ознакомить меня с состоянием моего наследства?
- Почему бы и нет? Грипхук! — позвал гоблин. — Проведите мистера Поттера к его сейфу.
Подошел еще один гоблин, жестом показав мне следовать за ним. Мадмуазель Вектор осталась ждать меня.
Захожу в какую-то пещеру, по дну которой уложены рельсы, как на узкоколейке или в шахте. Грипхук свистит, по этим рельсам подъезжает тележка наподобие ручной дрезины. Садимся в нее… эй, осторожнее, тут вообще есть ремни безопасности! вывалюсь же сейчас на фиг с этих американских горок! блин, и зачем я чай пил? мать вашу, сколько еще будет продолжаться эта болтанка?
Уффф, наконец, останавливаемся. Грипхук достает ключ и отпирает им дверь. М-да, предки Гарика, как видно, жили в пошлой роскоши. Золото-брульянты присутствуют, серебро и медь тоже. Если не растранжирить все под метлу вроде приобретения золотых унитазов, „мерседесов“ последней модели и картин Рембрандта в натуральную величину и у самого того Рембрандта, вполне должно хватить на дом в Крыму и еще останется. Сгребаю горсть монет в сумку, причем, кажется, остальное хранилище этого даже не заметило.
Грипхук запирает сейф и отдает мне ключ.
- Храните как зеницу ока, мистер Поттер.
- Покорнейше благодарю, — отвечаю ему. Поднимаемся наверх.
- Ну что, нашел? — спрашивает меня мадмуазель Вектор.
- Нашел, вот, сколько-то денег взял. Да, кстати, а нет ли возможности добыть какой-то кошелек, чтобы не ездить туда-сюда за деньгами?
- Такая возможность у нас есть, — отвечает гоблин у стойки. — За десять галлеонов я продам Вам кошелек, напрямую привязанный к Вашему хранилищу. Вы сможете брать оттуда любую сумму, только все же посоветовал бы не брать больше, чем у Вас есть на счету, — он зубасто улыбнулся.
- Галлеон — это золотая монета, — объясняет мне моя провожатая. Достаю десять желтых кругляшей, протягиваю. В ответ получаю кожаный лопатник с завязкой на веревочке.
- А чего монеты трех видов? — спрашиваю я, когда мы, попрощавшись с гоблином, вышли из банковского здания.
- Так уж повелось, — отвечает мне мадмуазель Вектор. — Серебряные называются „сикли“, а медные — „кнаты“. В золотом галлеоне семнадцать сиклей, в одном сикле двадцать девять кнатов. Некоторые говорят, что все очень просто.
- Лично мне кажется нелогичным. Дробное число какое-то получается.
- Склонна с тобой согласиться. Но такой курс установили сами гоблины.
- Это почему это?
- Потому что они не только управляют банком, а и чеканят деньги.
- Кстати, когда мы только входили, мне показалось, что их охранник смотрел на нас… ну, примерно так, как смотрит аист на зазевавшуюся лягушку.
- Увы, но это так и есть. Гоблины, мягко говоря, не в лучших отношениях с людьми.
- Тогда я вообще ничего не понимаю. Это выходит, примерно то же самое, что, живя в Англии, платить за покупки советскими рублями или марками ГДР.
- Выходит, что так, — вздыхает моя собеседница. — Но у нас есть достаточно мудрых голов, которых все устраивает, — она поспешила перевести разговор с неудобной темы. — Ну что, пойдем теперь за формой?
- Давайте, только вот куда?
- Вот сюда, — она показывает мне на вывеску „Мантии мадам Малкин на все случаи“.
- Ты иди, я подожду здесь.
Мадам Малкин оказывается низенькой толстушкой возраста „ягодка опять“ или около того, вечно улыбающейся, одетой во все сиреневое.
- В Хогвартс, первый курс? — спрашивает она, и, не дожидаясь моего ответа или хотя бы кивка, начинает порхать вокруг меня с линейкой в руках, отмеряя ткань. Вот никогда не любил манекеном работать, ё…, стоишь столбом, а все на тебя смотрят как на чудо заморское. „Полюбуйся, народ, медведь пляшет и поет!“ Слава Богу, через полчаса пытка заканчивается, и я вываливаюсь на улицу аки мешок с… картошкой, сжимая в руках сверток с мантиями.
- Ну что, все сделали? — спрашивает меня моя провожатая.- Быстро она сегодня что-то, наверное, очереди не было. Теперь за книгами?
Что ж, будем надеяться, что в книжной лавке не заставят плясать как цыган ученого медведя.
Идем по улице… и тут свет выключили. Чувствую, что лежу на мостовой, а на мне сверху лежит что-то теплое и мягкое. Или кто-то?
- Нимфадора, встань с молодого человека, ты так его задушишь, — слышу укоризненный голос мадмуазель Вектор, как будто бы отчитывающей кого-то.
- Септима, не называй меня Нимфадорой, сколько раз просила! — вскакивает с меня кто-то, оказавшаяся при рассмотрении молодой и симпатичной девушкой с волосами чудного сиреневого цвета, одетая, как поклонница какой-нибудь рок-группы жанра „хэви метал“. Причем, когда она вскочила, как ужаленная, я смог увидеть, как волосы ее на момент блеснули ярко-красным.
- Ой, прости, Тонкс, я вечно забываю. Но нельзя же так, ты, вон, чуть не задушила Гарри.
- Какого еще Гарри?
- Меня, то есть, — представляюсь. — Во… Гарри Поттер, к Вашим услугам, мадмуазель…
- Зови меня просто Тонкс. Ты на первый курс? А я на седьмой! Вот мама обрадуется, когда я ей расскажу, она про тебя часто вспоминает. Они сейчас уехали отдыхать, приедут только тридцать первого, меня в школу проводить…