- Ага, хорошо, мадам Спраут, и я с удовольствием вдолблю этим двоим фруктам эти истины в головы! – радостно оскалился приплясывавший от предвкушения мистер Филч. – Идёте на рекорд, обезьяны, схлопотали отработку в первый же день!
На предложение записаться в кружок садоводства мы со Сьюзен ответили согласием, аналогично согласилась и Ханна Аббот, подружка Сьюзен.
На следующий урок, каковым стояли Заклинания, приходилось немало пройти по коридорам и лестницам замка. Лестницы, как это ни странно, оказались самодвижущимися, и чтобы догадаться, куда повернётся та или иная, надо было быть не иначе как прорицателем. А ещё такие лестницы – просто клад для любителей малость подсократить количество мерзавцев на планете. Большие шкафы здесь водятся в изрядных количествах, падать должны громко.
Второй проблемой стали двери. Но если часть их открывалась нормально, то одну сильно гордую деревяшку пришлось как следует обложить матом. Однокурсники, конечно же, ничего толком не поняли, этот язык вообще, похоже, здесь пока понятен только мне и Доре, которая его учит по песням, но дверь посерела и раскрылась сама по себе.
Сам же урок прошёл вполне буднично. Большая аудитория наподобие футбольной трибуны, а лектором выступал всё тот же профессор Флитвик, для чего ему приходилось читать лекции, стоя на огромной стопке учебников. Пока он начитывал только теорию, утверждая, что практические занятия начнутся позже.
А вот система домашних заданий натурально убивала, ибо заключалась в виде длинных сочинений регламентированной длины на заданную тему. Если бы не Дора, не знал бы даже, что и делать, а так ещё перед школой обзавёлся самопишущим пером, сочиняющим всю эту белиберду самостоятельно. Всё равно дальше учительского камина ничего этого не идёт, Септима как-то поделилась на досуге.
Писали здесь гусиными перьями, попробовал и плюнул с досады, в очередной раз обложив семиэтажным загибом замшелых поборников давно устаревших обычаев, поскольку сразу же сломал перо пополам и налил чернил больше, чем самого текста. Так что все свои домашние задания и материалы работ в классе записывал на обычных тетрадях и обычными шариковыми ручками, купленными по случаю в магазине канцтоваров. И не только сам так писал, но и всех остальных убеждал.
Вторник принёс занятия по Защите от Тёмных Сил, и бритый моджахед Квиррелл оказался заикой и мямлей, путавшимся в словах и не могущим ответить даже самый простой вопрос.
- Профессор Квиррелл, а как Вы победили толпу зомби? – смеха ради спросил его Шеймус.
- У н… нас есть… что было… и мы… об этом гов…ворили… Эти з…зомби, к…которые есть… и нужно см…мотреть… какой мы можем… что делать… – пролепетал Квиррелл вместо членораздельного ответа.
- Ага, ага… А сегодня в завтрашний день не все могут смотреть. Вернее, смотреть могут не только лишь все. Мало кто может это делать, – говорю себе под нос, вспомнив некоего сильно самостийного деятеля, задвигавшего речи в подобном стиле. Не знавший подоплёки класс грохнул хохотом, аж стёкла зашатались.
- Поч…чему вы см…меётесь? – удивился Квиррелл. – М…мистер П…поттер сказ…зал с…совершенно п…правильно. Н…не только лишь все м…могут см…мотреть в з…завтрашний день, да-да-да, так и з…запишите. Н…не только лишь все…
Так мы его и прозвали потом – «Не только лишь все». Когда ко мне пришли за объяснениями, то и рассказал про одного боксёра, который после завершения карьеры подался в политику, но стал не более чем всеобщим посмешищем из-за подобного стиля разговора, а потому не преуспел.
Вторым уроком в этот день была История Магии, оказавшаяся единственным предметом, который вело привидение, появившееся в начале урока прямиком из классной доски. Лекции свои оно не читало, а монотонно жевало, словно корова сено, чем вызвало у меня жгучее желание спросить у нашего факультетского призрака, отца Доминика, где, собственно, находится ближайший источник святой воды. Половина класса на этой самой Истории Магии задрыхло беспробудным сном на весь остаток урока, я же решил на эти псевдозанятия более не ходить за их очевидной бессмысленностью.
Кстати, о привидениях. Хогвартс ими прямо-таки изобиловал. Наш отец Доминик оказался одним из самых миролюбивых, никогда никому не отказывал в помощи, давал полезные советы и напутствия, а учеников постарше даже исповедовал. Фред и Джордж, оказавшиеся такими же, как и я, носителями гвардейских ленточек, клятвенно утверждали, что одних семикурсников отец Доминик даже обвенчал, ибо эта пара так сильно любила друг друга, что решила сбежать от своих родителей, которые не одобрили бы это супружество. Сам же падре сей факт не подтверждал, но и не опровергал с ходу.
Ещё одним безобидным привидением оказалась Серая Дама, призрак факультета Равенкло, являвшаяся грустной молчаливой женщиной в средневековом одеянии. Но эта ни с кем на памяти всех обитателей замка не заговаривала, даже если её о чём-то и спрашивали.
Привидением Гриффиндора был «испанский гранд», оказавшийся английским бароном, которого во времена Кромвеля приговорили к отсечению головы, да вот только топор у палача оказался слишком тупым. Но этот, на словах сокрушаясь о превращённом в чёрный район подведомственном факультете, с другими на сотрудничество не шёл. Хотя ему и предлагали.
А вот слизеринским привидением был тот самый Кровавый Барон, которого побаивались даже люди. Он дико ненавидел всех живых, и даже собственный факультет при встрече обходил его стороной. Не говоря уж о других.
Прочие призраки в основном проявляли нейтралитет, хотя и не все. Водился в замке полтергейст по имени Пивз, мелкий и противный, каждое появление которого значило для кого-то серьезную неприятность. Он так и норовил облить кого-нибудь водой или чернилами, испустить прямо над ухом громкий неприличный звук, зашвырять скомканными бумажками, словом, досаждал, чем мог. Попытки его урезонить успеха не приносили. Кончилось тем, что при первой же встрече с ним наедине я послал его… по-русски. Что характерно, подействовало, полтергейст моментально исчез, и куда делся, мы узнали ещё очень нескоро.
Среда после Травологии принесла Трансфигурацию, которую вела мадам МакГонагалл. Уроки здесь были с Гриффиндором, то бишь в присутствии чёрного квартала, а до кучи – воплощённой головной боли всея Хогвартса в обличье Гермионы Грейнджер.
Заходим в класс, садимся. На учительском столе сидит полосатая кошка. Ровно сидит, не шевелясь. Ну, точно мадам профессор превратилась, а то знаю я кошачьих, не умеют они сидеть неподвижно – обязательно то ухом шевельнут, то вильнут хвостом, то начнут вдруг умываться, то позу сменят.
Звонок. Половина Гриффиндора отсутствует на местах.
- Смотри, что сейчас будет, – шепчу Сьюзен.
Тут распахиваются двери, и заваливается толпа негритят.
- Уматумба, твоя смотреть, тут кошка сидеть, бабка прафессар тут быть нет.
- Мбуту, моя видеть, бабка нет, урок начаться нет! Наша проходить!
Тут кошка прыгнула со стола и в прыжке превратилась в мадам МакГонагалл. Негры аж посерели.
- Мистер Мбуту, мистер Уматумба, я надеюсь, что следующий урок пройдёт без опозданий. В противном случае я не буду столь милосердна и сниму с вас баллы.
Оба понуро поплелись за парты, а профессорша начала свою речь.
- Трансфигурация – один из самых сложных и опасных видов магии, которые вы будете изучать в Хогвартсе. Любой, кто вздумает хулиганить на моих занятиях, покинет этот класс навсегда. Я вас предупредила.
После длинной и мутной лекции нам дали практику в виде превращения спички в иголку. Не самое тяжелое превращение, как оказалось, но у многих не выходило. К концу урока выполнить задание получилось только у всезнайки Гермионы, которая сорвала голос, раз за разом выкрикивая заклинание, да у нас со Сьюзен. Причем я свою ВП даже не доставал, всё руками работал, чем и заработал особое внимание МакКошки.
- Как же у Вас получилось, мистер Поттер? – спрашивает она, будучи явно сим фактом удивлена.
- Как-то вот получилось, – говорю ей.
- И Вы справляетесь без палочки?
- Да, мне какие-либо предметы оказались не нужны. Ещё перед отбытием проверил.
Что было совершеннейшей правдой – действительно проверял. Выхожу, и ловлю взгляд Гермионы, полный неприкрытого отвращения. Как же, как же, кто-то посмел справляться лучше неё, драгоценной.
А вот вечером среды пришлось плестись на самую верхотуру, на урок Астрономии. Хорошо хоть нагляделся на мадмуазель Синистру, которая сей предмет вела… не особо скрывая балахоном всё значимое. И я даже знаю, у кого, скорее всего, она такого подхода к традициям местным набралась, обеих двух лично знаю.
Утром в четверг следовали Заклинания и Защита, на которой мы снова дружно поржали над бессмысленными потугами Квиррелла объяснить нам хоть что-то. Однако по пути с урока случилось непредвиденное. Ожидаемое, скажем так, но никто не думал, что произойдёт всё это так рано.
- Эй, белый снежок! Твоя подходить сюда! – меня окликнул кто-то из толпы негров-гриффиндорцев.
- Чё надо? Я и так услышу, – отвечаю им.
- Твоя зачем обижать Рона? Его дружить с наша! Твоя обидеть Рона, твоя иметь дело с наша!
- О! Ла пумба ундук! Хач! Ундук мапамапапалумба тумба! – затараторили остальные негры, по всей видимости, не понимавшие даже английского.
- Вы чё, гуталины, совсем охренели, страх потеряли? А если найду? – отвечаю им. – Пожалеете ведь потом, ох, пожалеете, из-за какого-то сраного нищеброда на непонятки нарываться. С последующей раздачей трындюлей.
- Наша твоя не понимать!
- Ваша хотя бы пробовала проверять клиента на платёжеспособность? Уизли нищий, словно церковная крыса, даже если вы с него последние штаны снимете, денег вы оттуда много не вытрясете, и он, даже если собственную мамашу в рабство продаст, многого не добьётся.
- Чего твоя хотеть сказать?
- Моя хотеть сказать, чтобы вы хотя бы предоплату с клиентов стрясали, то бишь бабки вперёд. Утром бабки, вечером стулья, и так далее. А то однажды подпишетесь на что-то наобум, потом огребёте, а клиент опосля не заплатит, сославшись на что угодно и заявив, что результат его не устраивает. И получится, что вы на халяву люлей огребли. Таки оно вам надо?
Негры посовещались между собой, после чего вожак племени вышел вперёд.
- Твоя говорить дело, белый снежок. Наша его проверить.
- Дарю идею, и не благодарите!
- Твоя сказать – моя услышать.
Орда негров утопала куда-то по коридору. И тогда я заржал.
- Что ты им сказал? – спросила изумлённая Сьюзен.
- Ох, Сью, – утирая слёзы, просмеялся я. – Эти граждАне подписались предъявить мне претензии от имени Рона, которого мы с Тонкс недавно в окно поезда выкинули. Ишь его, обиду затаил, вредитель малолетний, сам предъявить боится, исподтишка решил нагадить. Похоже, он пообещал заплатить этим гуталинам, а я попросту взял и поймал их на их же собственную врождённую жадность, поскольку денег у Рона нет, и взять их ему неоткуда. Согласись, даже работать бесплатно не захочется никому, а получать побои и унижения, нередко публичные – в особенности.
- Ну да, – прыснула Сьюзен. – Такое не хочется никому. И что же теперь будет?
- Сейчас, Сью, будет второй акт юмористического шоу под названием «Разведи лоха на бабки». Они не будут тянуть кота за хвост и сегодня же предъявят ему встречную претензию, в ультимативной форме затребовав денег за работу. А если у него их не окажется, в чём я почти уверен, то они его хорошенько поколотят. Будет ему урок номер два, первый в поезде был. Всё то, что он учинил, вернётся обратно ему же.
- Но… нам-то что теперь делать?
- А нам, Сью, теперь остаётся только запасаться попкорном и наблюдать за захватывающим шоу.
Так и случилось. За ужином, не желая ждать и тратить понапрасну время, банда «Львиный Гуталин», или как они там её обозвали, таки наехала на Рона.
- Твоя хотеть наша работать – твоя платить бабки сначала!
- Р…ребята, а нельзя позже?
- Наша твоя не верить! Твоя платить – наша работать! Твоя платить нет – наша работать нет!
- Я обязательно заплачу вам! Только попозже!
- Твоя гнать бабки сейчас! Наша не хотеть позже! Наша не хотеть работать бесплатно!
- Но… У меня нет ни гроша… – поник Рон. Негров это только разъярило.
- Твоя не иметь бабки, но твоя хотеть наша работать! Твоя посметь обмануть честный негры! Сейчас наша за это твоя сильно побить! – завопил вожак банды.
- Ур мамбала балоло! Хач-хач-хач! – провёл рукой по горлу другой негр.
Рон изведал всю обратную сторону доверия истинным англичанам со своего факультета. Сразу четверо кинулись колотить его кулаками, отвесили каждый по паре хороших затрещин, потом повалили на пол и стали пинать ногами…
- Мистер Мбуту! Мистер Омавамба! Мистер Мбанза! Мистер Ндебеле! Что всё это значит? – спустя пару минут, услышав дикие крики, в Большой Зал ворвалась рассерженная МакКошка. – По какому праву вы избиваете мистера Уизли?
- Его хотеть наша работать, его платить нет! Его обмануть наша! Наша побить его, потому что его неправ! Его платить – наша работать! Его платить нет – наша работать нет! Его обмануть наша – наша его побить! – наперебой заорали истинные гриффиндорцы. Н-да, и кому же подложил свинью Дамблдор, когда пригласил всех этих выходцев из колоний учиться в Хогвартс?
- Это… Это неслыханно! – гриффиндорская деканша состроила на своём и без того не слишком не сильно эмоциональном лице такую гримасу, словно кто-то в лицо и при свидетелях обозвал её драной кошкой и пригрозил оборвать хвост. – Впервые на моей памяти… Вы вообще понимаете, что это может грозить вам исключением из школы?
- Наша никто не исключить! Наша не мочь исключить!
- Будь я на месте Дамблдора, я бы не преминула это сделать. Но, увы, заместитель директора не вправе подписывать такие решения. И по уставу школы я обязана дождаться возвращения директора, после чего представить ему все бумаги о вашем безобразном поступке.
- Его наша прикрыть всегда!
- Но даже его возможное заступничество не спасёт вас четверых от двух месяцев отработок, кроме того ваша безобразная выходка будет стоить Гриффиндору двухсот баллов, а я буду вынуждена сообщить о вашем поведении вашим родителям.
- Наша не бояться! Наша родители не уметь читать, наша не получить письма!
- А Вас, мистер Уизли, я бы предупредила, что Вам следует в дальнейшем крайне внимательно выбирать компанию, с которой Вы общаетесь. Иначе я тоже вынуждена буду накладывать взыскания и сообщать Вашим родителям.
- Только не это! – завопил Рон, под глазом которого наливался синевой хороший такой фонарь.
- Учтите, мистер Уизли, я буду следить за Вашим поведением. Как Ваш декан, я имею на это полное право, – отрезала МакКошка тоном, не допускающим возражений, после чего вышла.
Негритянские банды, возникшие на Гриффиндоре, были не единственными представителями этнической преступности. Факультет Равенкло стал столь же идеальной средой для возникновения преступности китайской. Тони Гольдштейн поведал как-то, что там, в их общежитии, в открытую на стенках висят дацзыбао, то есть таблички с иероглифами. Даже, говорил, свой мандарин там какой-то образовался, семикурсник Вонг Линь Ши, которого едва ли кто-то, кроме его слуг и случайных просителей, видел лично, ибо он не покидал своих покоев.
Кухню китайцы задолго до нас завели свою, ибо, как выяснилось, тех, кто с детства привык есть палочками, никто и никак не смог научить брать в руки ложку. Равно как и привыкших к домашней пище китайцев, а что у них там за пища, точнее, из чего она там у них готовится, представить себе можно легко, никто и никак не мог принудить есть пищу английскую.
Короче, подобно Гриффиндору, превращённому за последние годы в негритянское гетто, Равенкло столь же стремительными темпами превращался в чайнатаун. Школьные же власти, такое ощущение, смотрели на всё это широко закрытыми глазами. Не удивлюсь, если под носом Флитвика уже оформилась триада. Во всяком случае, мандарин там уже есть, и какие-нибудь цзаофани с хунвейбинами тоже должны были появиться. По-другому они не могут.