– Ты… с-с-сука! – прохрипел, и руки взметнулись к горлу, к застегнутому воротничку черной рубашки.
***
Оторванные пуговицы градом застучали по полу. Миг – и я оказалась прижатой к кровати, живот больно царапнула пряжка ремня.
– Ты… ты понимаешь, что делаешь? – хрипел Ворон. Черные глаза подернулись пеленой безумия.
– Да, – выдохнула прямо в губы.
И тут же поплатилась за это.
Его поцелуй пах огнем. Жаркий, сильный. Язык бесцеремонно вторгся в рот, и я застонала от напора:
– Да!
Ворон словно этого и ждал: прикусил нижнюю губу, больно, до вскрика и отстранился.
Тут же стало страшно, что насовсем. Но горячие поцелуи спускались по шее, между грудей, к животу. Явно останутся следы, но сейчас было плевать на все, лишь бы эти ожоги продолжались. А язык уже провел по царапине, лаская, дразня, и когда я выгнулась навстречу, послышался тихий смех:
– Хорошая девочка. И какая… дикая!
Рука скользнула между бедер, большой палец коснулся чувствительной точки, заставляя терять голову. Все мысли о том, что нельзя позволить страсти заглушить голос разума, улетучились. В последней попытке удержаться, я отстранилась, но мои руки вдруг оказались подняты над головой и прижаты к кровати. Черные глаза очутились напротив моих:
– Попалась, Рыжая?
Это прозвище я ненавидела всей душой, еще с детства. Но он произносил его так… так… чувственно, что я готова была отзываться на любую кличку, только бы слушать этот хриплый от страсти голос, чувствовать на коже жаркое дыхание, ощущать его руки, его губы, его… Я охнула, захлебнувшись вскриком.
Он погрузился в меня неожиданно. Не грубо, но сразу на всю длину. И это оказалось тем, о чем мечталось эти дни. Мерные, сильные толчки ласкали изнутри, хотелось, чтобы они продолжались и продолжались, но Ворон не обращал внимания на мои желания. Целовал, ласкал, трахал, но так, как сам решил. И кончил прежде, чем довел до пика.
Всхлипнул, выгнулся так, что мышцы спины закаменели под моими руками, и упал сверху. Хриплое дыхание обжигало ухо, от неудовлетворенности хотелось скулить, но вместо ласки я услышала лишь смешок. Черные глаза обожгли презрением:
– Сама! Я хочу это видеть!
Он вышел из меня, и мужская ладонь накрыла мою, направляя:
– Будешь хорошей девочкой, и я приду снова… и снова… и снова…
От обиды и унижения хотелось плакать, и одновременно – впиться ногтями в ухмыляющееся лицо, располосовать, выцарапать наглые глаза, в кровь разбить усмехающиеся губы… Но вместо этого я потянулась и впилась в них поцелуем. Яростным, глубоким… И Ворон ответил! Прижал к себе, грудь к груди, укусил за ухо и… отпрянул с криком.
Его грудь тяжело вздымалась, но не от страсти – над соском багровел ожог. Сквозь красноту медленно проступали темные линии – точное отражение моего кулона!
Я невольно сжала его в ладони. Теплый – нагрелся от тел, но не горячий.
– С-с-сука! – прохрипел Ворон отдышавшись. – Поймала-таки!
И вот тут мне стало страшно. До ужаса, до пелены в глазах, до потери сознания. Но сил хватило только отодвинуться подальше, а Ворон полз следом.
Я остановилась, когда спиной уперлась в стену, и поняла, что погибла. Но тот, кто вселял такой ужас, просто наклонился, разглядывая кулон. И протянул как-то удивленно:
– Надо же! И вправду – Ловец.
Ярость затухала вместе с желанием. А я разозлилась: распалить, заставить потерять контроль и отступить? Конечно, нужно было немедленно выяснить, что случилось с Вороном и что это за ловец, но тело уже не подчинялось. Гормоны бурлили, сметая остатки разума, и эта проблема вышла на первый план.
К моему удивлению, Ворон ответил, хотя и не так, как я мечтала.
Быстрый, почти невесомый поцелуй, рука на груди – пальцы обхватили сосок и слегка сжали, заставляя выгнуться навстречу. А потом – несколько движений бедрами. Неспешных, практически ленивых, их хватило, чтобы я содрогнулась от оргазма – слишком велико было напряжение и слишком долго пришлось терпеть, прежде чем удовлетворить его.
– Довольна? – Ворон сидел напротив, подогнув одну ногу. Глаза смотрели серьезно и чуть испуганно.
– Да, – мурлыкнула и резко села. До меня вдруг дошло, что он не шутит. Но и попыток отомстить не делает.
Зеркало отразило двух взъерошенных людей, кутающихся в одну простыню.
– Что… случилось?
– А то не знаешь? – Ворон опустил взгляд на ожог. – Только не говори, что просто так Ловец надела. Но почему я подставы не почуял?
Рука сама потянулась к кулону. Теплый.
– Почему – Ловец? Что это такое?
Я ждала чего угодно, только не спокойного:
– Ловец – это ловец! А ты отчаянная!
Ворон растянулся на кровати, смуглое тело выделялось на белой простыне. Потянулся, заложил руки за голову и уставился на меня так, что захотелось оседлать узкие бедра и забыть о реальности. Но удовлетворенный Ворон меня больше не хотел.
– Почему это отчаянная? – пробормотала, отчего-то смутившись.
– Ты же знала, на что шла! И все равно решилась закрепить связь. Ловец-ловцом, но рисковала сильно!
– Да что за Ловец?
Ворон прикрыл глаза. На лице отразилась вся гамма чувств, от раздражения до покорности судьбе. Губы чуть изогнулись в полуулыбке:
– Он у тебя на шее висит. И отмеченный им демон, – палец ткнул в ожог, – не сможет причинить вреда владельцу кулона.
Сказал и задохнулся, словно от сильной боли. Но меня занимало другое:
– Демон? Ты сказал – демон?
Хохот заполнил просторную спальню. Ворон веселился, пока не закашлялся:
– Ты что, так и не поняла? За человека меня приняла?
Не человек? Я всмотрелась повнимательнее. Догорающие свечи плясали, не позволяя приглядеться. Пришлось встать и щелкнуть выключателем.
Энергосберегающие лампы разрушили последнее очарование. Но растянувшийся на кровати мужчина по-прежнему был хорош! Подтянутый, мускулистый ровно настолько, чтобы не казаться качком, красивый.
– Нравлюсь?
Насмешливый голос и то, что Ворон даже не подумал прикрыться, сбивали с мысли. Но мне нужны были ответы. Я снова вгляделась в его лицо.
Обычное. Человек, как все. Но как же мне не нравится его усмешка!
– Кто ты? – спросила, не надеясь на ответ.
– Низший демон.
Обалдеть! Это как я пропустила? Почему не увидела?
Последний вопрос произнесла вслух.
– Потому что я не хотел, чтобы меня раскрыли, – Ворон решил, что я обращаюсь к нему. Но была в его ответе какая-то странность…
– Прикройся! – велела, кивнув на простыню. – Отвлекаешь. А еще лучше – оденься.
– Ну, тогда я в душ? – вопросительно поднял бровь.
Я машинально кивнула. Но как только он скрылся за дверью, до меня дошло: Ворон спрашивал разрешения. Отвечал тут же, как я задавала вопрос. Для демона это нехарактерно. Они предпочитали играть по своим правилам.
Роза все так же сладко пахла и истекала розоватым дымом. Красивая. Нежная. Опасная.
– Как снять приворот? – спросила, не надеясь на ответ.
Ворон просто протянул руку, накрыв цветок ладонью. А когда убрал, сухие лепестки с легким шорохом рассыпались по столу.
– И только?
– И только.
Ворон стоял за спиной, не уходя, но и ни о чем не спрашивая. Зато у меня вопросов накопилось немало.
– Скажи, почему она так странно пахла?
– Сладкий аромат дурманит голову, на него легче всего навесить приворот, ты же сама это знаешь.
– Я не об этом. Что это была за вонь?
Лепестки один за другим рассыпались в пыль под моими пальцами. Ответа я не ожидала, но Ворон ответил не задумываясь:
– Так пахнет Аллиан, демон, которому ты была предназначена!
– Как ты с ним связан?
На каждый вопрос я получала ответ. Это удивляло.
– Я его слуга.
Он издевается! Вот так прямо… Демоны так себя не ведут! Они хитрят, изворачиваются, пытаются что-то выгадать, а потом оставить тебя с носом! Что-то здесь не так.
– Почему ты мне отвечаешь?
– Потому что ты спрашиваешь.
Вот оно! Началось! Ну что же, значит, нужно просто задавать правильные вопросы. И я исправилась:
– Почему ты отвечаешь мне правду?
Тихий хрип заставил обернуться. Ворон почти опустился на пол, а пальцы, ставшие вдруг похожими на вороньи лапы, раздирали грудь.
– Почему?
Если бы я не сидела, то давно бы упала, так было страшно. Но Ворон, отдышавшись, все-таки ответил:
– Потому что я не могу солгать тебе!
А раньше мог! Что изменилось с прошлого раза? Сложить два и два нетрудно, и теперь я была готова:
– Что такое Ловец?
– Кулон, напичканный магией.
– Для чего он?
– Для ловли демонов.
Ворона корежило, но он изо всех сил старался если не солгать, то хотя бы не сказать всю правду. Но слишком отчетливо я помнила вонь кладбища, свой ужас и горящие в тумане глаза.
– Значит, я тебя поймала… Что дальше?
***
Кир пожал плечами и отвернулся. Понятно. Добровольно ничего не скажет.
– Я пыталась по-хорошему…
Наглая ухмылка стерла последние капли жалости. Этот гад хотел, чтобы я снова пережила тот ужас!
– Я спросила… Что ты будешь делать?
– Все, что прикажешь!
– Все-все?
– Все-все! – в темных глазах горел вызов. И я его приняла.
– На колени!
Унижать пленника намерения не было. Но когда стоишь на четвереньках попой кверху, тяжело сохранять надменный вид. Хотя Киру это удалось. Да и на пол он опускался так, что я невольно посмотрела на сморщенные лепестки на столе: вдруг приворот все еще действует? Этот зад, облитый джинсами, мог свести с ума кого угодно! Рука сама потянулась – прикоснуться. Жесткая ткань, а под ней – мышцы. Крепкие, сильные…
– Нравится? – голос обволакивал, заставлял забыть обо всем… Хотелось расстегнуть ремень, выпустить на волю то, что пряталось в штанах, оседлать и… Даже жарко стало от таких мыслей.
К счастью, я смогла остановиться и все, что позволила себе – сильный шлепок по ягодицам. Пожалела тут же: отбила ладонь.
– Я везде такой… крепкий. Проверишь?
– Носом в пол!
Он послушно выполнил приказ. А мне пришлось отвести взгляд, потому что попа… Проклятье! Не о том думаю!
– Значит, ты не можешь ослушаться, не можешь солгать, не можешь предать… Что упустила?
– Предать… могу. Если умеючи. И полуправда иногда эффективнее прямой лжи.
Я застыла.
Ворона корежило, он стонал, но говорил, причем то, о чем предпочел бы умолчать.
– Что с тобой делает Ловец?
– Сжигает. Если буду противиться, моя кровь превратится в огонь.
– Разве демонам огонь страшен?
– Когда мы в вашем мире – да. Я здесь не бессмертен!
– Аллиан тоже?
– Да, – короткое, как плевок.
И это следовало обдумать. Уже ясно, что таким образом Ворон уходит от прямого ответа.
– А поподробнее? – я уселась напротив, скрестив ноги. – Почему мы с ним вообще связаны? Почему в жертву решили принести именно меня?
Темнота. Страх. Вонь. И закутанные в скрывающие лица балахоны фигуры. Этот сон преследовал меня много лет, и теперь появился шанс узнать: за что?
– Причины не было. Просто именно ты подвернулась адептам. Доверчивая, любопытная девчонка. Попалась бы другая, никто бы и не заметил.
– А… – тени шуршат по углам, бледные лица заглядывают в окно, их рты раскрыты в безмолвном крике, – мертвых я вижу тоже из-за… этого? Или есть иная причина?
– Да какая иная… Ты с Аллианом кровью связана, успел он её попробовать!
Нож стремительно опускается, но детский крик со стороны входа: «Они здесь!» заставляет дрогнуть руку. Острие вспарывает ситец платья и скользит по ребрам, оставляя длинную царапину. Кровь бежит по коже и прежде, чем застыть болезненной коркой, успевает смочить надгробие.
– И что теперь делать?
– Смириться!
Я пятнадцать лет боролась с последствиями. Я даже проклятье смогла обратить на пользу, записывая увиденное, перековывая ужас ночных видений в черные буквы печатных слов. И – смириться? Дудки!
– Ты должен подчиняться мне, демон? – шепчу, склонившись к его уху. – А что случиться с тобой, если я погибну? Что будет, если твой хозяин все же меня получит?
По телу Ворона пробегает дрожь, и он шепчет в ответ:
– Ловец меня сожжет.
– Значит, ты сделаешь все, чтобы этого не случилось. Ведь так? Ты же будешь охранять меня от всех этих тварей? А от Аллиана?
Кир поднял голову. В глубине черных глаз появился стальной блеск:
– Я буду защищать владелицу Ловца!
– А ну, поднимись!
Лицо Ворона осталось бесстрастно. Ему не было больно, он не боролся с собой. Но вот это «владелицу Ловца» настораживало.
– Значит, как только я отдам кому-нибудь кулон, у тебя будет новый хозяин?
Кир машинально потер ожог, не замечая боли:
– Нет. Печать исчезнет, я верну свободу.
Полезна информация. Хорошо, что я узнала об этом сейчас. Похоже, нужно учиться задавать правильные вопросы:
– Ловец можно отобрать или украсть? – о том, что можно подарить, я уже знала.
– Нет. Только отдать добровольно.
Гора с плеч.
– Значит, пока Ловец у меня, мне ничего не грозит.
То, как Ворон умудрится лавировать между мной и хозяином, было неинтересно.
– Ошибаешься! Я не всесилен.
Все, что касается безопасности, нужно решать в первую очередь – правило, которое за пятнадцать лет въелось в подкорку. После секса хотелось отдохнуть, спокойно попить чаю или сварить какао и добавить туда маршмеллоу, а не решать проблемы. Но выхода не было:
– Давай поподробнее! Да сядь уже!
Ворон оседлал стул, сложив руки на спинке. Я чуть не застонала, так грациозно это было сделано. Кир напоминал танцора из стриптиз-клуба, который готовится к приватному танцу. А рубашка без пуговиц только усиливала это сходство.
Но сначала – дело.
– Поясни, что ты имел в виду.
– Аллиан всегда приходит за своим, а твоя защита слабее с каждым днем. Признайся – пряталась? Я чую это. Но бесполезно, гончие хозяина уже учуяли след, и даже если уничтожить некоторых, остальные доделают то, что не смогли пятнадцать лет назад.
Хреново. За эти годы к каким только бабкам я не обращалась, к каким колдуньям не ходила. Даже сама освоила кое-что из их арсенала. Правда, большинство знаний появлялось непонятно откуда, я словно всегда ведала, как звучит заклинание и какую завитушку нарисовать вместо приевшегося всем круга и пентаграммы.
– Значит, гончие. Собаки?
Ворон рассмеялся. Хрипло, словно птица, в честь которой он себя назвал, прокричала:
– Собак всегда можно сбить со следа. А вот людей, продавших демону душу – никогда. Они уже знают, где тебя искать, и если я не принесу Аллиану требуемое на блюдечке с голубой каемочкой, не пройдет и недели, как Бездушные окажутся здесь.
– Значит, не сам Аллиан? – хоть что-то хорошее! Несмотря на страшилки, больше всего я боялась все-таки самого демона. А с его прислужниками Ворон справится. Он сильный маг. И тоже… не человек.
– Не Аллиан. Хозяин не может покинуть свои владения, пару столетий назад имел неосторожность проиграть одной очень опытной и очень вредной ведьмочке спор. С тех пор старается обойти заклятие. Для этого ты ему и нужна.
Значит, не отступит.
Я все-таки сварила какао, хотя очень хотелось чего покрепче. А почему нет? Достала из холодильника виски, отхлебнула прямо из горлышка. Дыхание тут же перехватило, из глаз брызнули слезы: все же этот напиток требует определенного уважения. Или хотя бы культуры пития. Не пиво, чтобы вот так, походя, из бутылки. Тем более что все равно не помогло.
– Так ты с ними справишься?
Конец ознакомительного фрагмента.