Кэтрин невольно ахнула.
На полпути колибри резко затормозила и, развернувшись, поспешила назад. Немного помешкав, она спикировала к живой изгороди, где и укрылась.
Птичка мгновенно вылетела у Кэт из головы. Сердце выскакивало из груди, а глаза обшаривали толпу. Платья и мундиры, шляпы и чепцы.
Она заметила его у столов, где дамы обмахивались веерами, попивая чай, и благосклонно улыбались, пока шут настраивал мандолину. Ворон каркнул, и Джокер поднял голову, продолжая подкручивать колки. Ворон приземлился ему на плечо.
Сначала шут, казалось, ее и не заметил. Но Кэтрин смотрела на него не таясь, во все глаза, как ребенок на прогулке, и Джокер ответил на ее взгляд.
Он сразу нашел ее в толпе, как будто точно знал, где искать. Как будто давно уже наблюдал за ней исподтишка и только ждал, когда она его заметит.
Ждал и улыбался ей – Кэт показалось, что она видит его улыбку, даже с такого расстояния.
Кэтрин перестала замечать мир вокруг. Мягкую траву под ногами. Ракетку, которую сжимала в руке. Волосы, которые щекотали мокрую шею.
В этот миг она получила ответ по крайней мере на один из своих вопросов. Ее тянуло к нему так же, как прежде – хотя у нее не было ни опыта, ни способа определить, просто ли это симпатия или другая, более мощная сила.
Джокер отвернулся. Ниточка оборвалась, и Кэтрин перевела дыхание, чувствуя благодарность за передышку.
Взгляд был достаточно долгим, чтобы зажечь в ней пламя любопытства, но слишком коротким, чтобы получить ответы.
Вокруг шута быстро росла толпа зрителей. Даже некоторые садовники-Пики перестали работать, заслушавшись его игрой. Кэтрин вздрогнула, заметив в толпе свою матушку, которая улыбалась так же широко, как и все прочие.
Кончилась песня. Последние ноты догнали Кэтрин уже за пределами лужайки, потом послышались аплодисменты и восторженные крики слушателей.
Джокер повесил мандолину на плечо и раскланялся. Ворон поднялся в воздух и, тяжело хлопая крыльями, полетел в сторону сада пряных трав.
– Кэтрин! Вы похожи на клоуна. Что вы там разглядываете?
– Ах! – снова столкнувшись с Маргарет, Кэт крепче вцепилась в ракетку. – Меня отвлек… ворон. Вы его видели? Видимо, шут тоже… хм… где-то здесь. Силы небесные, Маргарет, что это с вашей шляпой?
Зардевшись, как маков цвет, Маргарет проворно ощупала пальцами вуалетку.
– Что с ней происходит? Говорите же!
– Она… цветет, – ответила Кэт, не сводя глаз с розового бутона величиной с голову Маргарет. Бутон начинал распускаться: желтые лепестки разворачивались в роскошный цветок с золотистой сердцевиной. Края лепестков сверкали, словно их окунули в сахарный сироп. В воздухе разлилось умопомрачительное благоухание.
– О, какая прелестная у вас шляпка, леди Маргарет.
Резко обернувшись на голос, Маргарет чуть не столкнулась с Графиней (именно она-то и говорила) и Герцогом – тот стоял на шаг дальше, застенчиво рассматривая собственные сапоги.
Интерес Маргарет моментально угас.
– Благодарю вас, – процедила она довольно неприветливо, высоко задрав нос.
– Скажите, вы купили ее в новой шляпной лавке за Перекрестьями? – продолжала Графиня. – Я слышала о ней и сама собиралась туда заглянуть, но в моем возрасте это слишком дальняя поездка – ну, разве что найдется крепкий молодой человек, который вызовется меня проводить!
Графиня захихикала, будто сказала что-то остроумное, и вцепилась узловатыми пальцами в локоть Герцога.
– Да, именно там я ее и купила, – неохотно признала Маргарет, втягивая голову в плечи. – То есть… разумеется, гордыня и… грех высокомерия… требуется сила воли, чтобы… отказаться от тщеславного желания привлекать к себе внимание… другими словами… заставлять себя… – Она сглотнула. – Аминь.
– Аминь, – хором ответили Кэт, Герцог и Графиня.
Кэт кашлянула.
– Я думаю, леди Маргарет имела в виду, что золотая рыбка всегда остается золотой рыбкой.
Герцог осмелился поднять взгляд и не отрываясь смотрел на Маргарет и полураспустившуюся шляпку у нее на голове. Теперь, когда лорд Свинорыл так и поедал маленькими черными глазками Маргарет и ее шляпу, Кэт снова смогла представить, что ее «подруга» не так уж дурна собой. Этому не помешали даже заносчивость Маргарет и ее надменно поднятый нос.
– Остается золотой рыбкой, – еле слышно повторил Герцог, – Совершенно с вами согласен.
– Чудесно, что юные леди решили размяться. – Графиня указала клюкой на ракетки. – Я как раз говорила Герцогу, что сегодняшнее чаепитие производит куда более приятное впечатление по сравнению с черно-белым балом. Я рада, что Король более ответственно подошел сегодня к выбору гостей. Не сравнить со сбродом, что собрался в прошлый раз.
– О да, – подхватила Маргарет, – Взять хотя бы этого ужасного Чеширского кота. Что вообще могла делать на королевском балу этот кот, с его постоянными исчезновениями, появлениями и привычкой садиться людям на голову. Все это противоестественно.
– Настоящее оскорбление для истинных леди и джентльменов! – Графиня пристукнула клюкой по траве. – Не говоря уже о мистере и миссис Питер! Чудовищные особы. Не хотела бы я еще раз повстречаться с ними.
И старушка скривилась, будто младенец, попробовавший вареный шпинат.
– Но все мы благодарны судьбе, – вставила Кэтрин, приложив к груди руки с ракеткой, – за то, что на балу оказались вы, ваша светлость. Маргарет как раз рассказывала мне о вашем подвиге – вы отважно бросились и заслонили ее от Бармаглота, чтобы защитить прекрасную даму! И, как я вижу, ваша рана до сих пор не зажила.
И Кэт указала на торчащую из-под галстука повязку и снова прижала ракетку к груди.
– Вот доказательство! Как это романтично! Словно в рыцарском романе. Маргарет, вы ведь согласны, что Герцог был очень храбр?
Встретив негодующий взгляд Маргарет, она обрадовалась, что Герцог снова потупился и ничего не заметил.
Вдруг рядом прозвучал новый голос – глубокий, чуть насмешливый, точнее, дрожащий от сдерживаемого смеха.
– Надеюсь всем сердцем, – произнес Джокер, – что этот случай не станет образцом романтических отношений, которому впредь придется следовать всем мужчинам Червонного королевства.
Кэтрин обернулась к нему так быстро, что чуть не свернула себе шею. Джокер, сняв трехрогий колпак, учтиво раскланивался с Герцогом.
– Вам выпало вступить в непростое состязание, лорд Герцог.
– О, я не стал бы… – забормотал Герцог, подергивая пятачком. – Н-на мо-моем месте… каждый… леди Дроздобород угрожала опасность, и я… но ничего особенного, уверяю вас…
– Наш герой еще и скромен? – удивленно поднимая брови, вскричал шут, обращаясь к Кэтрин, Маргарет и Графине. – На кого же из вас, прекрасные дамы, он так старается произвести впечатление?
Незаметно прикусив изнутри щеку, Кэтрин глазами указала на Маргарет.
– Вот оно что. – Если шута и удивил выбор Герцога, он не подал виду.
Графиня кокетливо взмахнула ресницами, польщенная, что и ее включили в этот романтический список.
– Нынешние молодые люди просто очаровательны, – проворковала она, очень довольная происходящим. – Но я не собираюсь больше замуж, уверяю вас. Одного раза мне хватило на всю жизнь.
– Какая потеря для нас всех, – отозвался Джокер и поцеловал сухую лапку Графини, от чего старушка растроганно закудахтала.
– А вы, должно быть, та самая мудрейшая леди Дроздобород, о которой я так много слышал? – И шут поцеловал руку Маргарет. – И… прелестная леди Пинкертон, если не ошибаюсь?
Он повернулся к ней. Его кожаная перчатка оказалась теплой и гладкой на ощупь, а легкое прикосновение его губ к пальцам не должно было произвести такого пожара, от которого у Кэт заполыхали шея и уши. В его угольно-черных глазах таилась усмешка. Тайна, в которую были посвящены только они двое.
– Очень приятно, господин шут, – сказала Кэт, радуясь, что ее голос не дрогнул.
Его улыбка едва заметно посветлела.
Лорд Свинорыл, собравшись с силами, выпрямился, одернул мундир и расправил плечи.
– А касательно вас, леди Дроздобород? Насколько я знаю, никто пока еще не делал вам… эгхрм… предложений?
Кэт даже отшатнулась. Она-то знала, что намерения у Герцога были самыми лучшими, но даже ей показалось, что этот вопрос, заданный с робкой надеждой, прозвучал, как насмешка.
Именно насмешку, разумеется, в нем расслышала и Маргарет.
Вспыхнув, она вырвала ракетку из рук Кэтрин.
– Не думаю, что это вас хоть как-то касается. Это не касается вообще никого. Но, да будет вам известно, я чуждаюсь таких пустых предметов, как ухаживания и кокетство. Предпочитаю проводить время, совершенствуя и оттачивая свой ум, изучая философию и вшивая притчи в подкладку своих платьев. А теперь вынуждена извиниться, я должна отыскать свою колибри!
Поправив шляпу на голове, она решительно направилась искать упавшую птичку, не оглядываясь на потрясенного Герцога и рассеянную Графиню.
– Думаю, я мог бы угадать ответ на ваш вопрос, – сказал Джокер шутливым, но беззлобным тоном и ободряюще улыбнулся Герцогу. – В другой раз повезет больше, дружище.
Герцог Свинорыл со вздохом попрощался с Кэтрин, коснувшись шляпы, и повел Графиню прочь. Как только Маргарет ушла, он потерял всякий интерес к их беседе.
– Прошу простить меня за то, что вмешался, – сказал Джокер, но так тихо, что Кэт почти не слышала его за оглушительным стуком своего сердца.
– Вам не за что извиняться, – ответила она. – Боюсь, я оказала Герцогу медвежью услугу, хотя искренне хотела помочь.
– Так часто происходит с благими намерениями. Сватовство – ваше новое увлечение, или только Герцог имел счастье удостоиться такого благодеяния?
– Боюсь, пока результат моих деяний не благой и не счастливый. Но, честно говоря, это первая моя попытка. Герцогу очень нравится леди Дроздобород, но он не умеет проявлять свои чувства. Да вы и сами видели. Мы с ним… обмениваемся услугами. – Кэт развела руками. – Это трудно.
– Стало быть, вы оказываете услуги. Буду иметь в виду.
Он улыбнулся. Она улыбнулась в ответ.
– Кстати об услугах, – снова заговорил он после небольшой паузы. – Чуть не забыл. Вообще-то меня послали за вами, леди Пинкертон.
– За мной?
Шут сцепил руки за спиной, подражая королевскому глашатаю.
– Его Величество Король желает с вами побеседовать.
Глава 12
Кэтрин брела за Джокером, и ей было не по себе. От одной мысли о встрече с Королем у нее все внутри холодело, но она пыталась собраться с духом и подготовиться к неизбежному объяснению.
Трудно подготовиться к тому, на что у тебя до сих пор нет готового ответа. Каждый раз, представляя, как ужасно будет принять предложение Короля, Кэт думала и о том, в какой восторг придут ее родители. Они будут гордиться. Ох, как будет хвастаться мать…
А тут еще беспечное насвистывание шута, идущего впереди. Оно совсем не помогало сосредоточиться, как и вид его узкой талии и элегантных узких штанов. От всего этого Кэт начинала задыхаться, не совсем понимая, в чем причина этого явления.
Голова шла кругом. Кэт показалось даже, что она может снова лишиться чувств. Эта идея ей понравилась.
Они вошли во внутренний двор, окруженный со всех сторон кустами ежевики. На клумбах скалились львиные зевы, кошачьи лапки выпускали коготки, тихо позвякивали голубые колокольчики. В центре был фонтан, и Король ходил по бортику вокруг него, раскинув руки для равновесия, как канатоходец.
Джокер звучно прочистил горло.
– Ваше Величество, осмелюсь доложить – леди Пинкертон.
Король пискнул от удовольствия и спрыгнул с бортика.
Кэтрин присела в реверансе, кляня себя за то, что не упала в обморок по дороге.
– Хорошо, Джокер, спасибо. Можешь быть свободен! – хлопнул в ладоши Король. Джокер отвесил ему поклон, потом поклонился Кэтрин. Когда их взгляды встретились, в глазах шута мелькнула нерешительность – словно он заметил на лице Кэт мольбу. Прочел то, что без конца крутилось у нее в мыслях – пожалуйста, не уходи, умоляю!
Одна бровь Джокера поползла вверх.
Кэтрин отвернулась, обхватив себя руками.
– Если я потребуюсь, – сказал Джокер, – я буду здесь, неподалеку.
Хотя он обращался к Королю, Кэтрин подумала, что это сказано для нее. Она так и стояла отвернувшись, пока не услышала его удаляющиеся шаги.
Их с Королем оставили наедине в романтическом садике. Глядя на Кэт, он так улыбался, словно развернул подарок на день рождения и обнаружил в коробке именно то, о чем просил.
– Вы хотели меня видеть, Ваше Величество?
– Очень хотел, леди Пинкертон.
Тяжелое молчание висело тучей, пока Король не откашлялся.
– Сад сегодня восхитителен, правда? Только послушайте, как чисто звучат колокольчики!
Кэт послушала. Мелодия звучала чудесно, каждый колокольчик вступал со своей нотой точно вовремя. Но музыка не могла ее успокоить.
Король предложил ей руку, и Кэт ничего не оставалось делать, как опереться на нее и отправиться вместе гулять по дорожкам, среди гераней, вьющегося плюща и сонных георгинов. Король был необыкновенно весел, он не шел, а почти бежал вприпрыжку. Кэтрин хотелось остановиться, погрозить пальцем и строгим голосом велеть ему успокоиться. Вместо этого она изо всех сил старалась радоваться его хорошему настроению. Она слушала болтовню о том, как садовники отбирали цветы для посадки в новом сезоне, и что виноторговец собирается в этом году сделать вино из сладкой бузины, и как счастлив он будет принять участие в ежегодном Черепашьем празднике, который устраивают Маркиз и Маркиза, и как интересно, будет ли там она, Кэт – ах да, конечно, она там будет, ведь это праздник ее родителей – и станет ли она танцевать кадриль, и ему не терпится попытать счастья в ловле устриц, а ей?
Кэт слушала очень вежливо, но вряд ли поняла хоть слово. Пирожные в кармане стали тяжелыми и якорем тянули ее к земле. Они были испечены, чтобы проверить, по-прежнему ли Король к ней благосклонен. Чтобы заставить Короля повторно просить ее руки.
Утром Кэтрин попробовала оставить пирожные дома, притворившись, что забыла, но ее матушка склерозом не страдала.
Кэт не хотелось дарить пирожные Королю. Еще меньше хотелось дарить ему надежду. Впрочем, это неважно. Видимо он все равно сделает ей предложение. А иначе зачем же он приказал шуту привести ее в сад?
Кэт пыталась дышать ровнее. Уж лучше здесь, чем в бальном зале. По крайней мере вокруг не толпятся знакомые. У нее была слабая надежда, что наедине она решится и откажет Королю – как можно тактичнее, чтобы потом не умирать от раскаяния и чувства вины перед ним.
Они прошли через арку, обогнули подстриженные кусты и решетки с вьющимися растениями, а Король продолжать говорить, обо всем и ни о чем. Кэтрин зевнула. Лучше бы она осталась играть с Маргарет в волан. Лучше бы она сейчас пила чай и сплетничала с матушкой и ее подругами. Лучше бы поела перед тем, как идти сюда: пустой желудок был готов вот-вот заурчать.
Когда они извилистым путем вышли в другой сад, Кэт снова заметила шутовской наряд Джокера. Шут, как и обещал, держался неподалеку и показывал карточный фокус Двойке Пик, молодому садовнику, который смотрел на него с обожанием.
Ноги сами свернули в их сторону, Кэтрин даже не заметила, как это вышло. Она остановилась невдалеке от Джокера, который как раз веером перекинул карты из одной руки в другую. Потом перетасовал их так быстро, что невозможно было уследить. Карты послушно улеглись у него на руке, до самого локтя. Шут заставлял их танцевать и исчезать, карты живой цепью повисали у него между пальцев, принимая форму то звезды, то сердца, а потом послушно легли на место, снова став обычной колодой. Тогда шут подбросил их в воздух, карты фонтаном взмыли вверх и дождем посыпались на головы, словно красные и черные конфетти.
Внезапно раздалось громкое карканье, и юный садовник замер, не досмеявшись. С ближайшего розового куста спикировал ворон, схватил в воздухе карту и уселся на плечо Джокера. Склонив набок голову, птица показала пойманную карту.