— Автолик? — подсказала она.
— Хм, да, отвлекаясь от трагической сути твоего вчерашнего действия, мне кажется очень вероятным, что ты смогла найти эту…вампиршу потому, что умеешь фокусироваться. Это всего лишь один пример проявления того, что меня в последнее время тревожит. Я думаю, нас несколько занесло с этим делом Королев вампирш.
— Uno minuto, Secor Libro! — поднял руку Джоксер. — Семья, которая охотится совместно…
— Джоксер, не сейчас, — предупредил Автолик.
Джоксер опустил руку и посмотрел на Зену и Габриэль. Габриэль прикусила нижнюю губу и обеспокоенно нахмурилась, ожидая продолжения.
Автолик присел на край стола и скрестил руки на груди. Странно, Зена иногда забывала, что он приехал в Амфиполис специально для того, чтобы помогать ей в уничтожении вампиров. Король воров её личный помощник. Раньше он жил в Италии и работал в Римском музее. Там он воровал из каталогов различные предметы, кости и всё, что попадается во время раскопок. А потом…что? Получил письмо из центра и сел на корабль до Греции?
≪Слушай, Автолик, там у нас Королева вампиров новая переезжает. Посмотри≫.
Её всё ещё раздражало, что они с матерью, как дуры, думали, что переехали сюда по стечению обстоятельств, а не потому, что проклятая деревня стояла над таинственным схождением потоков и вихрей любого зла, которое только можно себе представить, общих мерзостей фирменных продуктов.
— Как ты знаешь, по традиции Воительница работает в одиночку, — продолжал Автолик. — Даже существует правило, по которому от Королевы вампиров следует требовать работы в одиночку. Я, разумеется, этого правила не придерживаюсь.
— Разумеется, — немедленно вставил Джоксер.
— Как Король воров и твой Наставник я сопровождал тебя время от времени. И, учитывая энтузиазм твоих друзей и тот факт, что им довелось узнать твою истинную суть и предназначение под угрозой для собственной жизни, я был рад разрешить Габриэль и Джоксеру присоединяться к тебе в тех случаях, когда угроза оправдывала подобный риск.
— Да, и это было хорошо, — сказал Джоксер.
Сидящая рядом с ним Габриэль очень серьёзно кивнула.
— Но теперь, когда Корделия и Лила также стали принимать участие в операциях, я хочу выразить своё беспокойство, — заключил Автолик. — Я знаю, что ваша группа редко выходит на патрулирование в полном составе, но нам следует оценивать каждый выход и решать, стоит ли привлекать твоих друзей.
Джоксер откинулся в кресле.
— Автолик, объясняю на тот случай, если ты ещё не понял. Зена не приглашает нас с собой ради развлечения. И вообще не приглашает.
— Верно, — сказала Габриэль, слегка задетая всем услышанным. — Мы ей помогаем потому…да потому, что я, например, не могу спать, зная, что творится в деревне, и не помогая тем, кто борется со злом. Можно назвать это исследованиями. Но даже если это просто погоня за плохими людьми, я буду в этом участвовать.
Зена уже достаточно наслушалась. Она встала, подошла к Автолику и вырвала у него из рук свиток, который он разглядывал. Он с удивлением поднял на неё глаза.
— Знаешь что, Автолик? — сказала она. — Ты прав. Я должна работать одна. Или, может, только с Торисом.
Она уловила в его глазах мелькнувшую искру беспокойства, но решила не обращать внимания. Зена знала, что Автолик испытывает к Торису смешанные чувства. Как, впрочем, и все.
— И ты знаешь, что я не хочу, чтобы с моими друзьями что-нибудь случилось. Но когда вампиры и демоны начинают сыпаться, как из дырявого мешка, я первая должна признать, что могу одна с ними не справиться.
Она оглядела своих друзей, и у неё в уме вспыхнули десятки образов — каждый случай, когда они вместе или порознь приходили ей на помощь и в буквальном смысле спасали. Хотя не были обязаны патрулировать и сражаться, как она, — у них не было священного долга. Они это делали потому, что были её друзьями. И потому что кто-то должен это делать. И Зена понимала, что они куда больше герои, чем она. Не будь она Королевой вампиров, она, быть может, вообще… Но она ею была.
— Совместная работа — это не пикники на берегу, — продолжала она, слегка сердясь. — Мы делаем то, что должны. И не надо нас доставать.
Автолик сперва не ответил, но Зена видела, что он ещё не закончил. У него на уме что-то было. Он стал разглядывать свитки, лежащие стопкой на столе, и похлопывать пальцами по поверхности одного из них.
Наконец Зена не выдержала.
— Выкладывай, Автолик! — рявкнула она. — А то я начинаю нервничать!
— На самом деле ты уже нервничала, когда шла сюда, — вставил Джоксер. — Помнишь? Из-за дождя, из-за мамы…
Зена бросила на него испепеляющий взгляд.
≪Джоксер, не сейчас≫, — напомнил сам себе Джоксер.
— Видите ли, — сказал Автолик, — несколько дней назад мне показалось, что мы — все мы — несколько излишне весело стали ко всему относиться. Это, как вы знаете, не игра. То, что вам приходится делать, — страшно. Ужасно. То, чему мы противостоим, — воплощение зла, и такого рода, скажем, легкомыслие в процессе охоты, какое однажды наблюдалось, может привести к гибели вас всех.
Зена знала, о какой ночи он говорит. Тогда, казалось, появилась неизвестная маленькая группа вампиров, которые то ли увлекались нумерологией, то ли слишком начитались ≪Звёздного пути≫, но они звали друг друга забавными именами вроде ≪Семь≫ или ≪Двенадцать Б-два≫. Почему-то они решили, что седьмые числа месяцев — лучшее время для прочёсывания побережья в поисках сидящих у костров крестьян. Поначалу Зена и Автолик могли просто счесть это особенно тревожной ночью над Подземельем Ада, но Торис недавно узнал подробности и рассказал Зене.
И потому в следующем месяце они все направились на берег, и Джоксер мурлыкал древнегреческую песенку, а остальные просто слишком много шутили. Может, потому, что знали одного из парней, погибшего предыдущей ночью. Для этого и существует юмор висельников, не так ли? Смеяться, чтобы не плакать.
Автолик это знал, но, даже всё понимая, он считал, что они перегибают палку. Выражение его лица и сдержанные комментарии не оставляли в этом сомнений. Но Зена не ожидала, что он будет так долго помнить. И ставить ей в укор.
После всего, что он сам прошёл, что перестрадал, Зена думала, что Автолик поймёт. Хотя бы отчасти.
— Как ты смеешь? — ахнула Зена, оскорблённая не только за себя, но и за своих друзей.
Автолик несколько опешил.
— Я не только Король воров, я ещё и твой Наставник. Здесь дело не в том, смею или не смею. Я обязан…
Зена стукнула кулаком по крышке стола.
— Всё! — крикнула она. — На сегодня с меня хватит!
Он протянул руку:
— Зена…
Она резко повернулась.
— Не могу поверить! Ты хоть когда-нибудь включал у себя во лбу две лампы, которые называются глазами? Ты видел, что мы просто выпускаем пар? И если всё настолько отвратительно и ужасно, то единственный способ жить дальше — над этим смеяться. Отпускать шуточки, за которые ты потом долго и нудно выговариваешься Джоксеру. Автолик, может быть, только это и даёт возможность жить изо дня в день тем, кто не мотается в таверну посплетничать о том, что сами-знаете-кто надела вчера на танцы!
Мы…нет, я буду говорить за себя. Автолик, я…я не хожу на танцы! Сколько раз мы будем перемалывать одно и то же? Если, чтобы быть Королевой вампиров и пережить ночь, — а ночи у меня очень, очень длинные, — мне нужно быть с друзьями и обмениваться шуточками… Почему ты не оставишь эту тему?
Если ты хочешь купаться в собственной боли — ладно, можешь корчиться и наслаждаться каждым моментом своего страдания! Но не злись, если мы, остальные, хотим на несколько секунд смотаться до Египта. Не старайся дотянуть нас до своего уровня страдания, Автолик. Что до меня, можешь судить сам, я его уже достигла!
Зена глядела на Автолика пылающим взглядом и ожидала ответа.
— Это было только наблюдение, — сказал он наконец.
— Так держи свои наблюдения при себе. Иногда ты бываешь не лучше моей матери.
Она вспыхнула, устыдившись своих слов, но не отступила. Потому что сказала то, что хотела сказать.
— Что ж, Зена, — сухо ответил он, — сравнивая меня со своей матерью, ты в некотором смысле недалека от истины. Как единственный старший человек в вашем коллективе, а также как твой Наставник, я во многих отношениях являюсь ответственным за ваше…
Зена, разозлившись, повернулась и пошла к двери.
— Знаешь что, Автолик? У меня никогда не было отца. Неполная семья. Я привыкла и не нуждаюсь в том, чтобы ты занял его место. Хочешь быть моим Наставником — отлично! Моим другом? Ладно. Но родителя изображать не пытайся!
И она вылетела из комнаты.
Автолик с изумлением смотрел ей вслед.
— Я же не сказал ничего нового, не поднял ни одного неожиданного вопроса! — сказал он, помолчав несколько секунд.
— Просто сегодня день неподходящий, Автолик, — объяснила Габриэль.
— Ага, — согласился Джоксер. — Родители — они с Марса, а дети — с Венеры.
Автолик в буквальном смысле лишился дара речи.
Чудесное и очень редкое явление.
***
Закончив разговор с Лилой, Габриэль вернулась в свою комнату, легла на спину, свесив ноги с кровати в сандалиях. На ней была коричневая футболка, явно не подходящая по размеру, светлые волосы закрывали спину. Лила всегда говорила, что ей нравится цвет её волос.
Мягкие игрушки лежали на своих местах на покрывале. Деревянный боевой шест стоял в углу. Жизнь была хороша.
Ну, если не считать той части разговора, когда Лила поняла, что ей придётся отменить выступление в таверне, потому что в этот вечер она будет вервольфом. Это слегка раздражало.
— Габриэль? Лила? — позвала мать из коридора. — Немного поздно для разговоров, вам обеим не кажется?
Габриэль вздохнула. Зена и Джоксер, бывало, приходили куда позже, и притом регулярно. Интересно, не подслушивала ли мать? Если она такое делает, придётся разговаривать тише. Габриэль попыталась вспомнить, что из сказанного сегодня могло маму переполошить.
И вздрогнула.
≪ЛИЛА, ТЫ ПРОСТО ЖИВОТНОЕ≫, — сказала она. Та хихикнула и ответила: ≪ИНОГДА БЫВАЮ≫. Это мама точно могла не так понять. Отлично. Ещё один повод для беспокойства. Мама ведь не знает, что старшая дочь превращается в вервольфа, когда это необходимо.
— Габриэль? Лила?
— Извини, мам, — вздохнула Габриэль.
Мама прошла дальше.
≪Работа в колледже, — напомнила себе Габриэль, сжав зубы. — Где-нибудь очень, очень, очень далеко≫.
***
Джоксер дождался, когда дверь дома Корделии распахнулась.
— Привет, вот и я.
Королева К опаздывала к комендантскому часу. Корделия не преминула отметить тот факт, что он живёт от неё ужасно далеко, что означало — не в той фешенебельной части деревни, в которой изволила обитать сама Рапунцель. Настолько не преминула, что Джоксер отступил на шаг, сказав, что доберётся как-нибудь сам.
— Не очень удачная мысль, — сказала она нерешительно.
Так что он и без того был не в лучшем настроении, когда мама рассеянно ответила ≪Да? ≫ без видимого интереса, кто это ≪я≫.
— Джоксер. — Он тяжело вздохнул. — Твой сын.
— Привет, лапонька.
Она просматривала книги. Как всегда. Иногда, когда он об этом вспоминал, его разбирал смех.
— У меня временное помешательство и я собираюсь свести счёты с жизнью, — сказал он.
— Ты выпил? — подозрительно спросила мать.
— Нет, мама, просто в хорошем настроении.
— Хорошо. Ладно, иди тогда.
И она сново утыкалась в книги.
— Значит, не будем записывать новости для крутого парня, — сказал Джоксер, поглядывая на Корделию.
— Что? — Корделия подошла к велосипеду. — Почему ты не попросил её напрямую?
Он пожал плечами:
— Габриэль всё запишет.
Они ещё могли успеть пролистать ту часть в газете, в которой написали о росте числа беглецов в Амфиполисе. Автолик посоветовал им сделать это, а Джоксер, которому хотелось напомнить Наставнику, что он и остальные помощники Королевы вампиров — полезные крестьяне Подземелья Ада, и очень старался последовать этому совету.
Ладно, так тому и быть. Мама, в сущности, не виновата. Им с Корди надо было немножко раньше прекратить нежничать.
— Можем почитать у меня дома, — предложила Корделия. — Зайдёшь?
— Ну да! Вваливаться к тебе в дом? А потом поздно добираться до своего? Не лучший вариант.
— Да. — Она вздохнула и вытащив из сумки зеркало, посмотрелась в него, не размазалась ли косметика. — Хотелось бы мне, чтобы ты переехал.
Он посмотрел в даль.
— Все мы имеем право мечтать.
***
— Ч-чего?!
Бекка Сейр села в кровати, которую когда-то делила с давно умершим мужем, и сердито всмотрелась в темноту. Саймон опять копается в мусорном ведре?
— Проклятый кот!
Она зевнула и со стоном выбралась из кровати. Сразу отозвалось бедро — не узнала бы менеджер Амфипольского департамента благоустройства, а то уволит к чертям старую Бекку — и она стала успокаивать сустав, хромая по коридору.
— Саймон, чёрт тебя возьми! — крикнула она.
Когда Винсент был жив, в кухне не было не пятнышка. Но работа, больное бедро и вообще…ладно, кому она голову морочит? Просто она не может так вести хозяйство, как он. Хотя это и неважно.
У неё никто не бывает, а коту всё равно.
Что-то загрохотало, будто упала жестянка с кошачьим кормом. Бекка хмыкнула, представив себе кучу мусора на полу — кофейная гуща, шкурки апельсинов, объедки — и крикнула:
— Саймон, перестань!
Ещё что-то загремело.
Она заспешила и чуть не свалилась, споткнувшись обо что-то в середине коридора.
≪Что-то≫ недовольно мяукнуло и уставилось на Бекку, склонив голову. Это был Саймон. Он встал, потянулся и медленно, с достоинством отошёл с дороги.
Нельзя сказать, что Бекка была рада его видеть.
— Если ты тут, тогда что за чёрт там шарудит на кухне? — требовательно спросила она.
— Мяу, — ответил Саймон.
========== Глава 2 ==========
Деревенская школа Амфиполиса относилась к разряду благополучных. Ученики в целом вели себя хорошо, хотя иногда озорничали. Надписи никогда не украшали здание древнегреческого стиля более чем на несколько часов. Никто не заливал пену в плавательный бассейн. Классы не запирались между уроками, как это делалось во многих школах Греции, и учителя по-прежнему разрешали своим подопечным пользоваться кабинетами для конференций.
Поэтому тот факт, что ответственность за проблему роста числа беглецов в Амфиполисе возлагалась на плохих детей, а увеличивающееся число актов вандализма ложилось на плечи учеников, казался явно несправедливым. То, что директриса обсуждала это на собрании родителей и администрации в течении почти двух первых уроков, могло кого-нибудь и озадачить. Но остальные понимали, что она просто защищает своё…реноме. Оно у неё было очень маленькое и похожее на жабу.
Директриса гудела насчёт уважения к собственности, нулевой терпимости, ля-ля-ля, тра-та-та, и делала это так долго, что экзамен по истории пришлось отложить на понедельник. В ответ на это ученики заявили, что экзамен в понедельник — это крышка выходным. А они, в конце концов, старшеклассники. И заслужили право чуть расслабиться.
Зена не соглашалась.
— Если вы мне скажете, на что вы потратите время в выходные и что вас чему-нибудь научит, я перенесу экзамен на вторник.
Один ученик поднял руку.
— Мистер Розенберг?
— У нас в деревне Ярмарка Древнего Мира, — жизнерадостно заявил он. — А это должно быть здорово. Разве вы сами не пойдёте?
Судя по выражению лиц, некоторые ученики в этом сомневались. Но экзамен был отложен, а паренька вознаградили аплодисментами.
Лила встретила Габриэль после уроков, и в коридоре они поймали Корделию и Джоксера. Они совершенно не подходили друг другу — Джоксер в своей обычной преподавательской одежде (которая Габриэль нравилась) и Корделия, одетая, как греческая модель на работе. Короткий клетчатый джемпер, новая белая блузка. Габриэль обрадовалась, что они с Лилой были одеты одинаково небрежно — она в вельветовой юбке и коричневом свитере, а сестра — в одной из своих классных футболок — на этот раз зелёной с коричневым.