========== Часть 1 ==========
Ночь уже давно накрыла этот город своей тенью. Уличные фонари не могли полностью освещать все улицы, и поэтому лучше обходить стороной темные переулки. Небо было полностью закрыто тучами, а холодный ночной ветер проникал под легкую одежду и приятно обвевал тело. На улице города Киото было достаточно много молодежи, которая только начала выходить из своих домов и квартир, ища веселья и отдыха, после тяжёлого, жаркого, душного, осеннего дня. Эта осень была действительно душной. Сентябрь не жалел Японию, и солнце никого не щадило и палило по всем своими жаркими знойными лучами. Целыми днями японцы сидели в душных, плохо проветриваемых помещениях и работали, работали, работали…
Но, с наступлением вечера, а затем и ночи, начинается настоящее веселье.
Загораются разные огни, город превращается в настоящую танцевальную площадку, открываются бары, клубы и другие места, где можно хорошо развлечься и выпить крепкого сакэ. Народ веселится, выпивает и снимает с себя напряжение прошедшего дня.
Только, сейчас речь пойдет не обо всех прелестях ночной жизни японцев. На окраине города, в одном плохо освещаемом и пустом районе Киото, медленно ехало такси. Но, вскоре такси остановилось, и дверца машины открылась. Из машины вышла дама в чёрном, длинном плаще, накинув на голову капюшон. На руках она держала младенца, который был запеленат и крепко спал.
Водитель такси, пересчитав деньги, довольно улыбнулся, когда обнаружил, что женщина дала ему намного больше, чем надо. Но, он явно не собирался быть хорошим человеком и возвращать даме лишние деньги. Подумав, что она забыла об этом, мужчина убрал деньги в бардачок, и, выглянув на улицу, увидел, что дамы с младенцем уже нет. Как будто, её никогда здесь не было, хотя она всего секунд десять стояла тут, на тротуаре. Таксист испуганно вздохнул и поспешил покинуть столь жуткое место. А ведь совсем близко находится заброшенный храм, где когда-то поклонялись древним богам. Говорят, что когда-то там даже в жертву приносили человека.
Кстати, именно туда направилась эта женщина. Её лицо было полностью скрыто под капюшоном. Она прижала младенца к сердцу и что-то тихо напевала ему, приятным и мелодичным голосом. Подул прохладный ветер, играя с подолами плаща. Капюшон грозил слететь с головы, но дама вовремя поправила его и ускорила шаг. Она уже находилась за городом и поднималась в гору, где находился заброшенный храм. Женщина явно была нервной и постоянно оборачивалась, думая, что их преследуют. А когда она слышала подозрительные шорохи, то хваталась за рукоятку ножа и медленно вытаскивала его из ножен. Дама была готова к любой неизвестной атаке. Но, через минут десять, она увидела тори храма и облегчено вздохнула.
Пройдя через полуразвалившиеся тори, женщина направилась к воротам храма, стуча каблуками по каменной дорожке, ведущей к бывшему месту поклонения. Некогда сад, в котором жили монахи, был разрушен и пуст. Все растения засохли, фонтан развалился полностью и на его глыбах могли сидеть люди. Но, женщину это не интересовало. Она поспешила войти в здание.
Зайдя в храм, дама огляделась. Воздух в помещении был затхлым, и дышать им было почти невозможно. Всё было покрыто огромным слоем пыли. Возможно, сюда никто не заходил не только годами, но и десятилетиями. Всё выглядело таким…мёртвым. Именно, мёртвым.
Женщина прошествовала в восточную часть храма. Только одно местечко в этом помещении было чистым и сияло, как новая монета. Это был алтарь. На престоле стояли новые свечи и большая пиала, лежал свиток, перевязанный алой лентой. На полу были кровавые следы. Дама сняла капюшон.
Она была красива, изящна, можно сказать, её внешность была божественной. Яркие глаза цвета летней, сочной травы, длинные волосы цвета пшеницы. Бледная, фарфоровая кожа. Дама была высокого роста, её тело было стройным и подтянутым. Эта зеленоглазая красавица явно была родом не из страны восходящего солнца, и точно пользовалась популярностью среди мужчин. Только вот, никто не знал, чем она займется сейчас. И никто даже не подозревал, чем она занимается. Возможно, друзья и коллеги видят её улыбающейся и радостной, но сейчас она была серьезно настроена, её лицо было сурово, и походкой уверенной в себе женщины она направлялась к престолу. Но, она не забывала о младенце на руках, и нежными, плавными движениями покачивала его на руках и продолжала тихо напевать колыбельную. Подойдя к жертвеннику, неизвестная положила малыша на холодный пол, а сама вытащила нож, лезвие которого было с её предплечье. На лезвии были выцарапаны японские иероглифы, обозначавшие «смерть», «жертва» и « вечная жизнь». Вскоре, неизвестная зажгла свечи, открыла свиток и вернулась к ребенку, который вскоре должен был проснуться. Рядом с младенцем стояла та самая пиала. Только женщина опустилась на колени, как услышала в другом конце комнаты шум. Сердце ёкнуло. Она обернулась, с силой сжав рукоять ножа. Выждав минуту, дама увидела, как в тени что-то зашевелилось. Огонь с силой заколыхался, грозя погаснуть. Но, она не обращала на это внимания. Женщина знала, что они придут. Они уже давно охотятся за ней, но она постоянно ускользала из их рук. Но, она не думала, что так рано. Неизвестная была готова к этой встрече.
Услышав еле уловимый шорох под ногами, женщина метко и точно прицелилась, и воткнула нож в нечто. Лезвие вошло глубоко в плоть. Послышался нечеловеческий крик и помещение, на миг, озарилось ярким светом. Враг сгорел. Под ногами остался лишь пепел, который вскоре развеялся. Дама была готова к новой атаке, которая, к удивлению, не произошла. Наверное, они ещё не пришли. Возможно, это существо, которое она только что убила, просто живущий здесь демон. Ну, когда-то он точно таким был.
За спиной послышался детский плач.
Обернувшись, женщина метнулась к ребенку. Взяв его на руки, она начала повторять те же самые движения,- пела и покачивала. Только голос зеленоглазой красавицы был уже не такой спокойный и прекрасный - она явно нервничала. И от этого ребенок только сильнее и громче заплакал. Женщина остановилась. Её лицо снова приобрело суровые оттенки. Скулы стали жестче, а взгляд стал ледяным. Она не собиралась нянчиться с этим ребенком. Всего шесть минут, - и всё. Ей нужно было всего лишь шесть минут. Снова положив плачущего ребенка на пол, она присела на колени перед ним и начала читать текст, написанный в свитке. Слова, написанные в свитке, были на латинском языке, но женщина уже знала их наизусть. Словно она проделывала это не впервые. Хотя, так оно и было. Эта на вид изящная женщина была сейчас в растерянности и спешила, иногда сбиваясь. Такая красивая и на вид хрупкая особа не должна сейчас находиться в каком-то заброшенном храме и совершать преступление. Да и если бы она собиралась совершить преступление, то точно использовала для этого какого-нибудь бедолагу, которому срочно нужны деньги. Впрочем, эта женщина явно не боялась испачкать руки в крови собственного ребенка, для осуществления своей цели.
-Я, ничтожная и жалкая рабыня твоя,- читала она на латинском языке,- хочу принести в жертву этого ребенка, что ты мог восстановить силы свои. А взамен я прошу лишь…
Но, она не дочитала. Огонь снова начал колыхаться из стороны в сторону. Вскоре оранжевое пламя приняло ярко-синий цвет. Женщина испуганно охнула. Она уже собиралась подняться, как вдруг почувствовала сильную слабость во всём теле и снова опустилась на колени. Голова кружилась, а перед глазами всё плыло. Она только и видела синий цвет, который застилал ей глаза. Она слышала плач ребенка, которого только что хотела убить. Но, помимо плача, она слышала и посторонний шум. Только вот его разобрать она не могла. Женщина почувствовала, как из носа начала капать кровь, окрашивая темно-бордовый плащ в какой-то непонятный цвет. Незнакомка зажала уши ладонями и согнулась пополам. Голова жутко болела и с каждой минутой боль усиливалась. Дама думала, что ещё чуть-чуть и её голова расколется, как орех. В голове стоял какой-то непонятный шум. Женщина протяжно застонала, не в силах сдерживать слезы. Она поняла, что они пришли. И теперь, ей остается только попрощаться с жизнью и извиниться перед ребенком, которого она хотела принести в жертву. Женщина почувствовала, как ладони, которыми она заживала уши, намокли. Из ушей лилась кровь. Убрав руки от ушей, она поняла, что больше ничего не слышит. Ни плача, ни постороннего шума. Она протянула руки к ребенку, которого даже не видела, и что-то прошептала. Скорее всего, это было извинением за то, что она не успела его убить. Даже умирая, она думала о себе. Неужели у такого маленького ребенка такая эгоистичная мать?
Женщина почувствовала, как в груди что-то резко заболело. Как будто в сердце вонзили сотню иголок. Она чувствовала, как из глаз, окрашивая лицо в алый цвет, течет кровь. Ей осталось жить не больше четырех секунд.
Раз.
Она больше ничего не видела. Кровь уже заливала пол.
Два.
Она не сожалела о том, что хотела убить собственного ребенка. Вероятно, собственная жизнь ей была намного дороже. Но, она расстроилась из-за того, что не успела закончить начатое. Но, дама прекрасно понимала, что эта игра долго не могла продолжаться. В конце она всё равно бы заплатила очень высокую цену.
Три.
Женщина закрыла глаза, вскинула голову вверх и развела руки в разные стороны, будто кого-то ловила.
Четыре.
В помещении заброшенного храма раздался отчаянный и истерический женский крик. Женщина была объята ярким, синим пламенем и через пару секунд от неё ничего не осталось. Только пепел.
Она была красивой. Возможно, все красивые люди делают всё, как подобает своему образу. Она умерла красиво.
С минуту ничего не происходило. Только маленький ребенок, надрываясь, кричал и плакал. Младенец ещё не знал, что нечто, только что убившее его мать, спасло ему жизнь. Свечи потухли, и в помещение стало очень темно. Даже очертания предметов не было видно. Сплошная и непроглядная тьма, в которой прячется странная, неясная и опасная сила. Но, вскоре все свечи в храме, которые только остались, одновременно зажглись ярким, синим пламенем. Послышалось цоканье каблуков по полу храма. Из темноты вышел мужчина, держа свой путь к жертвеннику. В одной руке он держал зонт.
-Eins, zwei, drei, Мелисса-сан, умри.- загадочно произнес он бархатистым голосом, полным загадочности, подойдя к жертвеннику.
Что обозначали эти слова и зачем мужчина их произнес - неизвестно. Знал только он. Взгляд его едких, желтых глаз был устремлен вниз. Эти глаза, как ни странно, светились в полумраке. Мужчина смотрел на плачущего ребенка, а потом, сев на одно колено, взял младенца на руки. Ребенок, видимо, почувствовав тепло, начал успокаиваться. А потом, когда совсем успокоился, взглянул на мужчину своими большими, ярко-зелеными глазами. А глаза такие же, как и у матери.
-Девочка?- в голосе пришедшего послышались нотки удивления. А позже, губы растянулись в ухмылке.- Вот не ожидал…но, думаю, так будет намного интереснее. Кстати, твои способности ещё с тобой?- этот вопрос был явно адресован ребенку.
И он решил это проверить. На кончике указательного пальца правой руки желтоглазого загорелся маленький огонек синего цвета. Либо он сумасшедший и решил испепелить эту девочку, либо он действительно думает, что у неё какие-то волшебные способности. Только вот, какие способности могут быть у младенца? Поднеся огонёк к девочке, мужчина стал внимательно наблюдать. И, о, чудо. За место того, чтобы кричать, плакать и испепелиться, девочка радостно заулыбалась, чувствуя тепло. А потом решила потрогать пламя. Нет, не делай этого! Глупая, ты же не знаешь, что этот адский огонь может с тобой сделать! Но, чудеса. Крохотная ладошка девочки не смогла коснуться пламени, так как пламя просто колыхнулось в сторону. Будто какая-то неведомая сила не давала огню коснуться ребенка. Какой-то щит защищал девочку. Никакого ожога и раны, ладошка девочки осталась такой же мягкой и целой. Желтоглазый удовлетворенно хмыкнул, а малютка только радостнее засмеялась.
-Что же,- довольно протянул он,- остается только ждать. И надеяться.
Но, девочка явно не слушала странную речь мужчины. Её интересовал этот греющий огонёк, на кончике его пальца.
Вскоре, желтоглазый круто развернулся на маленьких каблуках своих остроносых сапог и зашагал к выходу из полуразрушенного храма. Цоканье каблуков эхом отдавалось в помещении. И когда мужчина вышел их храма, все свечи разом потухли. Куда он направился, зачем забрал с собой ребенка - опять же, было известно только ему. И маленькой девочке, которую он нёс на руках.
Но, известно только одно: тогда, вечером, в одном из детдомов, на пороге нашли маленькую девочку с ярко-зелеными глазами.
========== Часть 2 ==========
Dope – Bitch
Удар, крики, плач-всё это смешалось в один единый коктейль, вкус которого, хочу заметить, отдаленно напоминал кровь.
Отравительный вкус.
Я не могу нормально дышать, ведь каждый вдох отдается ноющей болью в груди. Я чувствую себя сломанной куклой в руках пятилетней девочки, которая по частям разбирает моё тело. Моё тело трясется не то от холода (в подвале, знаете, не тепло), не то от плача и боли. Я слышу, как надо мной смеются. Я слышу, как гулкие шаги идущего ко мне человека, отдаются болью и слезами в моей голове. Я пыталась уползти от находящегося позади меня подростка, чей смех - громкий и издевательский – эхом отдавался в стенах подвала. Приподнявшись на локтях, я сжала челюсти от жуткой боли. Лишь бы не кричать.
Шаги стихли. А смех за моей спиной стал ещё громче.
- Ты такая жалкая.- Похихикала девушка за моей спиной. Её подруга, которая стояла поодаль от нас, поддержала её смехом.
У меня сердце сжалось от страха.
- Пожалуйста… - прокашляла я, сплюнув в сторону сгусток крови,- Мадо…
- Заткнись.- Резко оборвав меня, девушка накрутила мои волосы на кулак и потянула назад. Я не смогла сдержать крика.
За спиной послышался чуть писклявый смех, полный презрения и льда. Ледяной, издевательский смех, режущий уши. За что мне всё это?
- Не кричи, - она сильнее потянула мои волосы назад,- ничего не говори. Ты же всегда меня слушалась, что произошло сейчас?
А что же произошло на самом деле? Мадока, что с тобой стало?
Ты всегда говорила, что ни за что не оставишь меня. Чёрт возьми, я же тебе верила…
Мы же были лучшими подругами. Ты была единственным человеком, которому я могла доверять. Ты никогда не бросала меня, постоянно защищала, поддерживала. Да ты даже внешне красива. Короткие черные волосы, чёлка до бровей. Кожа мягкая-мягкая, но мертвецки бледная. Да и сколько я себя помню, у тебя всегда были холодные руки. Твоим большие глубокие глаза тёмного цвета, напоминающие кофе. Прямой носик, пухленькие щечки, и бледно-розовые губы. Ты была сильна духом.
Только, я и подумать не могла, что однажды чувства затуманят твой разум. Правильно говорят, что любовь слепа. Но, мне кажется, что дело здесь не только в слепой влюбленности. Может, интуиция?
Девушка, продолжая держать меня за волосы, села передо мной на корточки. Мой взгляд ещё некоторое время не мог нормально сфокусироваться, но вскоре я увидела издевательскую улыбку на её лице. Такой улыбкой улыбается инквизитор, сжигая на костре очередного беднягу, которого осудили мнимое волшебство. И этим «беднягой», на данный момент, являюсь я.
Ну, просто охренительно.
Я, плотно сжав губы, смотрела на Мадоку взглядом полным презрения. А внутри всё разрывалось от дикой боли, что просто хотелось умереть.
- Отлично,- ласково протянула она,- пытаешься собрать остатки гордости и испепелить меня глазами? Милая…
Я плюнула ей в лицо, перебив её «интересную» речь. Девушка не изменилась в лице, продолжая улыбаться, но вот её взгляд наполнился лютой ненавистью. Честно говоря, в глубине души я не жалела о содеянном и не боялась того, что она сломает мне руку или выцапает глаза. Не в её духе. Но вот сломать мне ещё парочку ребер - вполне возможно.
Мадока стерла со щеки слюну, отпустила мои волосы и поднялась на ноги. А потом, с разворота, врезала мне пяткой по лицу. Причём, с такой нечеловеческой силой, что меня откинуло в стену. Послышался противный хруст. Оставив в кирпичной стене небольшую вмятину, я сползла вниз. В воздухе поднялась пыль. Любые звуки доходили до меня как сквозь вату. Даже когда меня схватили за горло, я не поняла сразу.
- Думаю, тебе стоит следить за своими действиями.- прошипел голос, полный яда.
- А тебе за языком.- прохрипела я. Моё горло сжали, перекрывая доступ к кислороду.
- Дерзи дальше. Только вот сейчас преимущество на нашей стороне. – хмыкнула брюнетка, а потом обратилась к девушке, стоявшей у входа. - Так, Киоко?