На миг Тиона потеряла сознание – и показалось ей, что летит она куда-то. Увидала сверху и лес, и храм, и три фигуры над алтарём. Белым алтарём, сияющим золотым сиянием. «О Боги, что же мы делаем?» – подумала. И сразу её закружило, как в водовороте, и вновь швырнуло в тело.
Затем Тиона, ещё нетвёрдо стоя на ногах, протянула свой кубок с вином Дэмэру. И выпила вино, поданное ей названным братом. После этого, шелестящий звон в ушах стал постепенно пропадать. Зато вдруг её медальон поднялся вверх – и коснулся устремленного к нему медальона Дэмэра.
Надо всем кругом, который прочертил Сэдэр, теперь стоял мощный, вертикальный столб чистого белого света, устремлённый в небо. Тиона почувствовала, что и её, и Дэмэра стремительно уносит вверх… Но Сэд вцепился в её руку и держал, пока ноги Тионы, что оторвались было от пола, опустились обратно, на холодные камни. Она открыла глаза и посмотрела вокруг. «Значит, раньше они были закрыты?» – подумала. Заметила, что Дэмэра Сэд тоже держит за руку. Все трое, единым магическим полукругом, продолжали находиться в столбе света.
– А теперь – преломим хлеб наш и разделим его, как сотрапезники, – прочел Сэд свою ритуальную фразу Свидетеля. – Ибо не пора нам ещё на небо, но пока ещё ждут нас дела на земле; и отныне обретшие пламя души да сохранят его внутри тел своих новых. Да станет отныне это вино их кровью земной, а этот хлеб – земным их телом, ибо нет у них больше ни тела, ни крови, бестелесны они, и сотканы из пламени. Есть для них только Дух и Душа, Свет и свидетель – и время не властно над ними. Амен.
– Вот мы и побаловались в магические игрушки, – укоризненно, как правильный мальчик, сказал Сэд, когда уже стёр с пола прочерченный им магический круг и потушил свечи.
Свечение над алтарём до сих пор никуда не пропало. Над треножником стоял белый светящийся столб света, уходящий к лучам далёкой зелёной звезды. Впрочем, уже довольно слабый: остаточное явление.
– Теперь уже дураку ясно, что здесь побывали колдуны, и нас будут искать, быть может, даже Силу призовут, – огорченно сказал Сэдэр, когда они вышли из развалин древнего храма в лес и пошли по узкой тропинке.
Он был прав: магический фон местности даже в отсутствие мастера Цэна явно превысил тот уровень, что обычно не замечают люди.
– Ты прав. Только, чья это была затея? – спросила Тиона.
– Ну и… Что теперь делать? Куда нам теперь? Сразу в бега податься, или сперва дождемся мастера Цэна? – Сэд выглядел обескураженным. Да, никто из них не предполагал, что они так сильно «засветятся».
– Конечно, домой. На другое у меня нет сил, – ответил ему Дэмэр.
– Думаю, с учителем надо посоветоваться. Мы и так… Натворили дел, – поддержала его Тиона.
2
Учитель Цэн родился далеко отсюда, от Кронхорда: страны, где магов, мягко говоря, не жалуют. Он родился в снежных горах Хингай. И был сиграмадец. Но, попал в плен и сумел бежать из тюремных застенков. Почему он до сих пор не вернулся, не пробрался на родину? – кто его знает.
Мастер Цэн попал в тюрьму, будучи совсем молодым: настолько, что ещё не побывал ни в одном из сражений. Цэн (его тогда звали иначе, но он так и не назвал им своего настоящего имени) служил в одном из монастырей в Сензаре. Оттуда его послали в Бархад – торговый вольный город, который находится в бойком местечке Таэры. А именно, на границе Сиграмада, Союза Семи провинций, как с Амореей, так и с Кронхордом. Бархад являлся узловой точкой многих торговых путей. Именно в этот город, согласно слухам, тогда прибыла магическая книга Горха: страшно опасная. Иначе она была известна как «Книга Заклятия Зеркал». Мастеру Цэну было дано задание: узнать, где и у кого находится книга, только не привлекая к себе внимания. Позже должны были прибыть еще два монаха из его монастыря, которые решат, что нужно предпринять, как выкрасть и уничтожить книгу.
Но молодому монаху сильно не повезло: как раз в это время, на границе Сиграмада и Кронхорда начались первые военные столкновения. Именно они закончились нападением кронхордцев на Бархад, разгромом здешнего монастыря сиграмадцев и началом Семилетней войны. После этой войны остались печально известные Разоренные Земли в Кронхорде и ненадежное Вао-Лунское перемирие, подписанное в год Лунного зайца при реке Вао.
Мастер Цен, когда его послали в Бархад, был примерно тех лет, что сейчас Дэмэр, шестнадцати с небольшим. Он не достиг ещё того возраста, в котором в монастырях Сензара дают первое магическое посвящение. Когда случилось нападение кронхордского отряда Внешней Силы, больше похожее на разбойничье, на небольшую деревеньку под Бархадом, то молодой монах находился в придорожной гостинице и спал. Отдыхал после трудного пешего перехода… Он не успел даже попытаться применить свои магические способности, поскольку его сонного огрели по голове чем-то тяжёлым, выкрутили назад руки, связали по рукам и ногам и заткнули рот кляпом.
Впоследствии из тюремного замка Альграды, не дожидаясь казни, Цэн сбежал, благодаря магии. Его должны были казнить, как колдуна: гонения на магов всех мастей в Кронхорде понемногу начинались уже тогда.
Вообще-то, монахи Сензара стараются не пользоваться никакой другой магией, кроме Магии Трилистника, Магии Воздушных Потоков и Магии Освобождения, извечных "Трех небесных данностей" Цинбао Ли. Того самого, который основал Союз Семи Посвященных.
Но в тюрьме мастеру Цэну пришлось применить редкую и опасную магию, о которой раньше он только читал. Другого выхода у него не было; его внутренний центральный канал силы был блокирован мощным антимагическим артефактом.
Пользуясь запретной для применения в Сензаре магией, учитель поменялся внутренней сущностью с воробьём. Он приманил к себе птицу и единственный раз в жизни применил заклятие обмена формой. Отлетев от тюрьмы подальше, будучи воробьём, он снова стал человеком, пользуясь заклятием возврата формы. Потом он должен был спасти птицу, ведь воробей оказался в тюрьме. Сделать это нужно было как можно скорей, пока никто не обнаружил воробья на месте мага. Если бы это случилось, то птицу убили бы – и мастер Цэн тоже погиб бы. Колдун вернулся, пробрался к окну, выбил стекло и выпустил птицу. К счастью, не пришлось ломать оконную решетку. Как только воробей вылетел, Цэн привлек его внимание, владея языком птиц, и поблагодарил. Затем прочитал заклятие освобождения. Без церемонии благодарения разрыв связи еще не завершен, продолжает существовать магическое слияние. Потому, Цэн поблагодарил воробья, покормил, высыпав крошки хлеба из кармана, а затем пожелал птице счастливого полета. Тем самым он освободил её душу от связи с человеком. И прочитал заклятие освобождения. А после этого ему срочно пришлось уносить ноги от стражников, которые как раз его заметили под окнами тюрьмы. Но, в молодости учитель бегал, как ветер.
«Применение такого колдовства – опасный магический акт, способный навсегда лишить человека внутреннего равновесия», – говорил он, когда рассказывал эту историю. И потому, мастер Цэн больше никогда не проводил подобный опыт. И, хотя его ученики говорили между собою, что мастер Цэн «улетает», они имели в виду совсем иное действо. Просто, у мастера Цэна был ученый ворон, Сарг. И, когда маг находился в трансе, он мог видеть всё, что видел улетающий в путешествие ворон. Он будто бы смотрел на всё происходящее глазами птицы. В этом случае Мастер Цэн запирался у себя в комнате, чтобы его случайно не потревожили, выпускал обученного ворона с определённым заданием и входил в транс. Он не менялся с ним душами. Оставался дома. И ворон оставался вороном. И тоже всё видел и воспринимал. Это была умная птица. Ворон также разносил письма мастера Цэна и прилетал с ответными посланиями.
Когда Тиона и её друзья ночью путешествовали в старый заброшенный храм, Мастер Цэн пребывал в трансе и следовал за сознанием ворона. К одному знакомому колдуну, в Архэю.
А теперь, когда Тиона проснулась в своей комнате и открыла глаза, ей даже не хотелось вставать. Она знала наверняка, что мастер Цэн уже вернулся, обо всём знает и… Непременно всех поругает. А задремала она уже под утро, всё никак не могла уснуть.
Теперь был уже день. В окно ярко светило солнце. Снизу, с лестницы, пахло выпечкой и грибным супом. Тиона сняла ночную сорочку и надела привычную серую рубашку из тонкой шерсти и кожаную недлинную юбку – крестьянскую одежду, свойственную жительницам ближайших деревень. Вполне удобную для прогулок по лесу.
Мастер Цэн никогда не считал стряпню чисто женским делом и нередко готовил сам: особенно, когда вставал первым. А потому, когда Тиона спустилась на кухню, все остальные уже пили травяной отвар с мёдом и свежими булками, а на печке кипел и булькал суп.
– А вот и наша соня-засоня, – весело сказал Мастер Цэн, но глаза его не смеялись, как обычно.
И Тиона уверилась, что впереди ждет серьезная взбучка.
– Итак, теперь мы в полном сборе… Не знаю, ребята, как и разговор начать, – неуверенно начал между тем колдун. – Малые вы, вам бы здесь ещё учиться и учиться – а тут не знаешь, что день грядущий готовит…
– Может быть… Нам всем, втроём, в Непроходимую Пустошь уйти, пока не поздно… Пойти искать Назарею… Это ведь наша вина, мы засветились. Мы место это «спалили» – нам и уходить. А тебя одного не вычислят, если на время затаишься и подальше в лес уйдёшь, – виновато промямлил Сэд.
– О чем это ты? Место спалили? Никакого пожара, вроде бы, не было… А, это ты о том столбе, что над старым храмом до рассвета стоял? Ворон пролетал – видел… Накрутили вы там, ребятки, магии. Но это уже и не столь важно. Если бы не новые события, о которых я только что узнал, там, в Архэе, то – не беда была бы. Не в лесу под Альградой живем, где каждая стёжка-дорожка прочёсана Силой да псами Святой Церкви. Сами понимаете, здесь слева – Гидринейские болота, справа – Запретные земли, сзади – Драконовы горы… Кто разберёт издали, где и что произошло, отчего свечение, где… На болотах, быть может? Болота полны до сих пор старой, древней магии… Срочности, в общем, никакой не было бы уходить. Даже если бы про эти края селяне теперь решили, что здесь или поблизости «ведьмак завёлся». Отвел бы им глаза… Не потому я хотел, чтобы вы, когда вырастете, рассеялись, что у вас сила будет великая и заметная – это вы не важничайте. И не потому, что для этого места колдунов станет много… Увы, нет! Много сейчас не бывает. Наоборот, критически мало магов осталось во многих местах Кронхорда, равновесие по швам трещит. И здесь, в Сиренийском лесу, одного меня на округу едва хватало.
– Но, ты говорил, что магов на эти места… Трое. И ты – третий, – удивилась Тиона.
– Я имел в виду очень большую территорию. На которой был я, маг из Архэи и… Лунная Дева.
– Богиня озера Лэйд? – ахнул Сэд.
– Вот именно,– ответил мастер Цэн.
– И теперь… здесь стало крайне опасно. И долго ещё будет очень опасно. Не сохранятся эти края – навсегда падут. Богиню не тронут. Маг в Архэе затаится. А вот для меня, для вас – эти места становятся гиблыми. Я не знаю, куда нам вместе двинуть.
– А ты… Пойдешь вместе с нами? – спросил Дэмэр.
– Конечно. Какая-никакая сила у меня есть. Буду оборонять вас, если что. Главное, определиться, куда идти. Можно, конечно, через Пустошь на разведку отправиться, действительно поискать Назарею – но не возвращался пока ни один из отчаянных смельчаков, что отправились на подобные поиски. Что там, за Пустошью, плохо там али хорошо, я не знаю. Не пролетит через неё мой ворон. Ведь Пустошь – место гиблое.
В общем, пока что в нашем Сиренийском лесу было много мест, куда люди почти не совались, даже если «ведьмаком попахивает», и мы жили тихо. Но теперь в игру повсюду вступают иные силы. О которых я несколько лет уже слышу, но о которых до поры до времени я вам совсем ничего не говорил. Поскольку, все равно мало что рассказать сумею. Я из других краёв… Моя магия – Трилистника и Книги. А от той магии, что вступила в игру и вскоре заполонит большую часть мира – надо бежать. И срочно.
Рано придется вступить вам в неизвестный мир, ой рано! Я ведь даже не успел выявить путь для каждого, определить, какой магии кто следует. На территории Сиграмада есть магия «Трилистника и Книги» и «Сабли и Кинжала»… Здешней магией, «Сердца и Закона», я не владею. Больше всего адептов её в соседней стране Аморее. А есть ещё и четвёртый путь. Путь «отречения и веры». Таких я даже не встречал никогда. Какому пути вам суждено следовать? Глубоко влезать, глубоко исследовать вашу суть мне нельзя – могу навредить неокрепшим душам. А чётко и определённо, не оставляя сомнений, ваша магия ещё не проявилась. Однако, знаю, после этой ночи, что магия светлой Луны – как у девы, богини с озера Лэйд – не подойдёт теперь Тионе, как я на это надеялся.
В общем, не простые вы дети, и путь у вас не простой. Похоже, на вас сделали ставку светлые силы и боги. И вы станете весомыми игроками в какой-то будущей сложной игре. А мне надо вас беречь. И… пора нам уже уходить: срочно, не медля.
– А как же Равновесие, которому вы служите, мастер Цэн? – спросил Дэмэр.
– Сейчас в действие вступают гораздо большие силы, чем простая людская житейская материальность, грозящая раздавить дух леса. Я служил и буду служить Сиренийскому лесу, и не покинул бы его. Но, более сложная моя задача и испытание – это вы. Я ответственен за вас. И мне надо обучить вас всему тому, что я знаю… И даже тому, чего пока ещё не знаю.
А из дома нам теперь следует уйти срочно. Мы отправимся в путь, и будем читать предначертанные нам знаки. Ведь, куда именно мы пойдём – сам не ведаю. Непременно вам надо учиться. А потому, быть может, начнём с того, что проникнем в библиотеку древней Архэи – там, в Отделе свитков, работает хранителем мой друг. Может, если попадём туда, узнаем нечто важное, откроем тайну за семью печатями, как говаривал монах Бурген…
– А почему вы были столь печальны, Мастер Цэн, когда я встретил вас утром у водопада? Вы будто навсегда прощались с нашей спокойной жизнью, с этим домом… Мы сюда больше не вернёмся? – спросил Дэмэр.
– Повторюсь: мы уходим отсюда сейчас, ни днём позже. Только, в путь наскоро соберёмся – и выйдем. Здесь ночевать нам уже нельзя. И я не знаю, попаду ли сюда когда-нибудь ещё. Хотя и полюбил этот спокойный край, его небольшие лесистые пригорки, множество мелких ручьёв и водопадов… Дорога-то начинается всегда с маленькой тропки, а уводит – в неизвестность. И… я вам о самом странном не сказал ещё. Мой знакомый маг, к которому вчера летал мой ворон, говорит, что над Кронхордом сгущаются тени. Но идёт странное и недоброе колдовство не от «странных» мест – Гидринейских болот, Запретных земель, и даже серая мгла Пустоши – по его словам, безопасна, как детская игрушка по сравнению с новой, неизвестной магией. Тьма, магическая тьма – вот что вспыхивает и постепенно разгорается сейчас над Альградой и Сигией… В самых крупных городах Кронхорда.
– А как же псы Святой Церкви? И их бог Крон? Они же, как заявляют, «искореняют всяческое проявление магии»?
– Крон, наверное, отдыхает… А псы Церкви – по-видимому, нынче умом не блещут, разжирели больно. А может, Отцы-настоятели слишком любят жёлтую "магию" – золотые монеты. Как бы там ни было… В прошлом уже была подобная вспышка, охватившая земли и всего Кронхорда, и даже Великого Ангкора…
– И закончилась она тем, что «Проснулся великий дракон, дыхнул пламенем ядовитым – и потекла лава до озера, и вскипели его воды… И пошла по морю великая волна, и был ужасен рык дракона… И с тех пор люди покинули Драконовы Горы и не селились больше даже в их окрестностях. Хотя, многие века минули с тех пор, как Сигурд убил страшное чудище Гилберта в самом Сердце Земли и свергнул творения его в Сигийское море с крайней скалы Жемчужного мыса, где трое суток стоял такой холод, что от него скалы сделались синими…» Разве это – не чушь? Разве такое может быть? – спросил Сэд. Процитировав древнюю рукопись.