Был он действительно один и смотрел только на Селда.
— Чероки.
— Бризельд.
Селд тоже вел себя так, словно Дживса рядом с ним не было. И вообще эти двое напоминали двух шпионов, встретившихся для обмена как минимум паролями — одинаковые позы, одинаково непроницаемые морды, одинаково бесстрастный тон. Разве что одеты по-разному. И оба настолько пафосные, что так и подмывало брякнуть что-нибудь вроде: «А меня зовут Грег — ну, на случай, если вы подбираете имя для первенца».
Возможно, Селд почувствовал, что терпение напарника на исходе, а может, ему и самому поднадоело, но дальше он заговорил уже своим нормальным голосом:
— Кончай танцы, Роки. Мне нужен «дракон». Возможно, без отдачи.
Мужчина в костюме цвета топленых сливок еле заметно изогнул левую бровь (расчесанную волосок к волоску, и Дживс не удивился бы, узнай, что еще и уложенную) в намеке на ироничное удивление. И только тут до Дживса дошло, что перед ними не искин и тем более не один из телохранов с мордой хозяина, а сам. Собственной персоной.
Пауза затягивалась.
Вышибут. И хорошо, если не через бортик посадочной платформы. И не избив по дороге. Селд, придурок! Ну должен же был понимать, что есть границы разумного даже у старой дружбы, если она и была, эта дружба. На что не очень-то похоже, если судить по их обмену приветственными репликами…
Роки шевельнулся. Бледные губы на бледном флегматичном лице чуть дрогнули, брови приподнялись еще на полмиллиметра, голос оставался по-прежнему ровным. Почти равнодушным.
— Нужен — так бери.
Селд кивнул и, не прощаясь, решительно пошел к дверям ангара, уже торопливо раздвигающимся перед ним. Дживс поспешил следом, понимая только, что пока их не собираются ни убивать, ни даже просто выдворять.
В реале «черный дракон» выглядел еще внушительнее, чем на плакате. Стоял он шестым в ряду и был самым крупным среди находящихся в ангаре кобайков — а их там было не менее пары дюжин. Мощный, навороченный, с усиленным движком. И уже переоформленный на Селда — во всяком случае, ветровой колпак откинулся сразу, стоило тому подойти на расстояние трех метров.
— Садись, чего тянешь?
Устраиваясь за спиной у Селда, Дживс напряженно ждал окрика. Выстрела. Чего угодно. Вот сейчас их окликнут и скажут, что хозяин изволил пошутить.
— Бриз.
Вот оно…
— Чего тебе? — спросил Селд недовольно, придерживая рукой уже закрывающийся колпак. Роки Злато стоял в дверях ангара, смотрел почти с интересом.
— Расскажешь потом?
— Естественно!
Колпак со щелчком встал на место. Роки посторонился, пропуская кобайк, рванувший с места в крейсерскую. Снова мелькнула непонятная надпись из трех цифр и четырех букв.
Дживсу внезапно стало любопытно.
— ZDEC — это «здесь»?
— ZDEC это ZDEC, потому что полный, — непонятно пояснил Селд, хмыкнув, и наддал газу. Дживс предпочел больше не уточнять.
Люди, они такие…
Зачастую ведут себя так, словно и органические мозги — прерогатива одних лишь киборгов. Руководствуются гормонами и пожеланиями левой пятки. Постоянно прикладывают максимум усилий к тому, чтобы сбылось именно то, чего они больше всего боятся и чего меньше всего хотят. Люди — они такие. Нелогичные — и донельзя предсказуемые в этой своей перманентной и неистребимой нелогичности. Люди — они такие… люди.
Вот взять хотя бы, к примеру, Ларри…
Нет, не будем брать для примера Ларри. Это слишком… нет, не больно. Просто… не будем, и все. Возьмем лучше полковника. Полковник — хороший пример. Хотел одного — и добился диаметрально противоположного.
Полковник, сам того не подозревая, перегнул палку и получил эффект, прямо противоположный тому, которого добивался. Все было бы совсем иначе, если бы он соврал своим подчиненным. Сказал бы, допустим, что киборга забирают для очередной внеочередной проверки. Во время которой — ну кто бы мог подумать! — кибернеты обнаружили бы слишком сильное расхождение с исходными параметрами.
И все.
«DEX-компани» ужасно извиняется, заводской брак, партия дефективных процессоров, да и вообще как показала практика — Bond’ы довольно ненадежны в эксплуатации. И вот вам взамен вашего устаревшего и сильно подпорченного экземпляра две совершенно новые «семерки» модели DEX, у которых лучшими специалистами-разработчиками компании в корне устранена сама возможность подобных дефектов.
Сделай он все так — и что бы кто мог ему возразить? Да никто и ничего. Повозмущались бы немножко, повысказывали бы друг другу много чего разного по поводу идиотов-начальников — и продолжили бы работать, пытаясь привыкнуть к новому киберу. И наверняка привыкли бы, со временем. Люди потрясающе адаптируемы, они способны привыкнуть к очень и очень многому, поначалу кажущемуся совершенно невозможным, — если привыкание проводить постепенно. Один маленький и вроде бы ни к чему не обязывающий шажок за другим. А потом еще. И еще…
И каждый следующий шажок вроде бы совершенно логичен, и ничего в нем такого ужасного, да и вообще почти что и не шажок, так, на месте топтание, шаг вперед, три назад, два в стороны. Но проходит совсем немного времени, занятого таким вроде бы совершенно бесцельным перетаптыванием — и человек вдруг с удивлением обнаруживает себя обеими ногами прочно стоящим на морально-этической платформе, малейшее движение в сторону которой еще совсем недавно казалось ему совершенно неприемлемым.
Но вот же — стоит. И отторжения уже не испытывает — теперь это его платформа. Его норма. И не вычислить, на каком из сотен и тысяч крохотных шажочков оно произошло, это переключение на новые нормы, коренное изменение того, что вообще можно считать нормальным. Потому что произошло оно постепенно. По капельке. Как привыкание к яду.
Вот, например, Ларри…
Нет. Ларри плохой пример. Он-то как раз никакой платформы не менял. Он хороший командир и, будучи таковым, всегда защищал своих людей. И будет их защищать всегда. И это правильно. И не его вина, что ты — не человек. Ларри хороший — и это самое паршивое. Это мешает снять с себя ответственность, записав в виноватые всех вокруг. Так было бы проще, когда виноваты другие, а не ты сам. Но глупо врать самому себе, Ларри просто защищает своих, его можно понять. А ты… ты так и не стал для него своим. Не сумел. Вот и все.
Но он все равно честно пытался тебя предупредить, заведя вчера разговор о пенсии и о море. И о том, что обязательно возьмет тебя с собой, когда выйдет на первую и купит домик на берегу второго. Сидеть в полосе прибоя, глядеть на безбрежную водную гладь и не ловить никого, кроме крабов. Он же прямым текстом кричал тебе: «Уходи!» — ты не был для него своим, но он все равно пытался тебя спасти, и не его вина, что ты этого так и не понял.
Вернее — не захотел понять. Не стоит врать самому себе — именно что не захотел. Ведь понять значило уйти, сразу, быстро и навсегда. А тебе уходить не хотелось. Вот ты и предпочел наплевать на опыт, на логику и даже на прямое предупреждение. Запретил себе понимать и понадеялся на авось. Так глупо и так… по-человечески. Ларри бы наверняка... ну да. Ларри.
Все человеческое ужасно заразно. И в первую очередь — глупость.
====== ЕВ. Неуловимый Джо ======
Кобайк — не флайер. Даже у самых мощных и навороченных пассажирское сиденье всегда расположено позади пилотского, словно бы сразу расставляя точки над всеми нужными буквами и определяя раз и навсегда, кто тут главный, а кто просто груз. Не из-за того, что так удобнее, потому что это не так. Да и никакого выигрыша в скорости подобное расположение кресел тоже не дает.
Просто традиция.
Если ты пилот — тебе ни к чему оборачиваться на пассажира, твое дело вести машину. А если ты груз — твое дело охать и взвизгивать. Ну, если ты груз подходящего пола, конечно. Или общаться с затылком.
— Почему?
— Что почему?
— Почему этот срущий на золоте придурок отдал тебе свою лучшую машину?
Селд досадливо дернул плечом. Пояснил с досадой, как о чем-то само собой разумеющемся:
— Потому что мне было надо.
Очень трудно разговаривать с затылком.
— Но почему именно эту? Она же вошла в легенду! Городской музей предлагал за нее три миллиона, он не согласился, а тебе дал просто так! Причем ты даже не пообещал ее вернуть в целости! Почему?
— Потому что мне было надо. Действительно надо. Будешь спорить?
— Я — нет. Но этому придурку златому откуда было знать, что тебе действительно надо?
— Ну так я же попросил.
Стена. Вернее — затылок.
— И что?!
— И то. Ни один кобайкер не будет просить, если ему не надо.
— Дурдом «ромашка»… А почему ты не сказал ему хотя бы спасибо?
— Кобайкеры не благодарят. Во всяком случае — не за то, что действительно надо.
И что ответишь на такое? Детский садик, ей-бо.
И, однако, результат этого детского садика налицо — вернее, вокруг и под задницей. Скрипящее сиденье, обтянутое натуральной кожей асфальтового варана, удобные подлокотники, над головой тонированный обтекатель. Скорость сто двадцать — над городом это предел, — и стрелка спидометра дрожит в левом углу циферблата, ненавязчиво поясняя, насколько же для этой машинки оскорбительна подобная неторопливость.
Не то чтобы «Санта-Фе» относилось к высокостатусным ресторациям, куда не пускают без смокинга или там с косо повязанной бабочкой, но золота-зеркал-хрусталя в ее внутреннем интерьере с избытком хватило бы на три столичных заведения класса люкс. А гонора владельца — пожалуй что и на все четыре. Пальмы, аквариумы с золотыми карпами и пятнистыми прилипами, шеф-повар с талантом, ничуть не уступающим по размерам хозяйскому гонору.
Два киборга на входе, одетые под швейцаров. Два в зале — замаскированные под официантов. Разумеется, DEX’ы. «Шестерки», правда, — но прокачанные и апгрейдженные аж до «восьмерок». Во всяком случае, по словам продавшего их авшура (исключительно себе в убыток и из почтения к запредельной могучести ваших суровых друзей, многократно таки уважаемый, ви же меня без ножа режете своей вибропилой, чтобы вашей мамочке никогда не знать таких неприятностей от собственных внуков!).
Те, что стояли снаружи, мониторили приближение подозрительной личности к охраняемому объекту. Личность слегка прихрамывала и выглядела подозрительной крайне — недавние травматические повреждения мягких тканей лица разной степени тяжести, сбитые костяшки пальцев обеих рук (на правой выраженнее), полицейская форма помята, испачкана, повреждена. К тому же смотрела личность на киборгов как-то странно, одновременно с вызовом и веселым раздражением, словно бы чего-то от них ожидала и была почти уверена, что не дождется.
Личность однозначно нельзя было пускать внутрь. Но в тот миг, когда оба киборга собирались синхронно заступить дорогу потенциальной проблеме, та взмахнула правой рукой, на секунду зафиксировав перед глазами обоих DEX’ов зажатый между пальцами полицейский жетон. После чего сразу перешла из категории подозрительных личностей в подкаталог лиц с преимущественным правом управления.
Киборги остались неподвижно стоять слева и справа от зеркальных дверей. Личность смерила их досадливым взглядом, хмыкнула и вошла в «Санта-Фе».
Последовавший за этим разговор по кибер-связи длился менее секунды и в переводе на интерлингву выглядел бы приблизительно так:
— Что будем делать?
— Ничего не будем делать.
— Причина? Это ведь тот самый, о котором говорили на полицейской волне. И они ошибаются — его жетон настоящий. Потенциально ценные сведения.
— Мы не должны были слушать полицейскую волну. Наказуемое деяние.
— Необязательно сообщать о том, что мы ее слушали. Можем доложить просто о подозрительном полицейском. Ценные сведения. Потенциальная благодарность хозяина. Повышение статуса полезности.
— Ты тут новенький. А это не просто коп. Это Ларт Рентон. Мы ничего не будем делать.
— Причина?
— Месяц назад в «Сказке» он вступился за сорванного. Отменил вызов ликвидаторов. На четком срыве, без вариантов. Видел. Знал. Сказал, что никакого срыва не было, а был приказ. Его.
Пауза была на долю нано-секунды длиннее, чем раньше.
— Стереть всю информацию за последние сутки?
— А ты этого еще не сделал?
— Теперь сделал.
— Вот и молодец. Конец связи.
Киборги стояли, не шелохнувшись. Внутри ресторана с жалобным звоном разбилось первое зеркало.
— У этого маньяка, походу, везение до плюс пятисот прокачано.
Дживс промолчал, хотя и склонен был согласиться. Полицейскую рацию они оставили включенной на громкую связь — пока не покинули город, полезно знать, где и что творится. Хотя бы для того, чтобы случайно не вляпаться в плановый рейд или внеплановую пробку. Но пока служебный эфир заполняли только экспрессивные и красочные переговоры по поводу ресторанного террориста, которого какой-то зубоскал почти сразу окрестил «Неуловимым Джо».
Уже было известно, что действует он один — или же с помощником-пилотом, который в самих эксах не засветился ни разу. Действовал террорист крайне нагло — охрану на входе каждый раз нейтрализовывал при помощи фальшивого полицейского жетона и сообщения о секретной операции, после чего без лишних слов бил морду одному из посетителей (жертву выбирал, похоже, рандомно, хотя некоторые закономерности и прослеживались — все пострадавшие были мужчинами от тридцати пяти до сорока пяти лет, все красномордые брюнеты крупного телосложения), наносил умеренные разрушения интерьеру и уходил ровно за минуту до прибытия полиции.
— Задержись он хоть где-то на минуту-другую… да что там, на полминуты — парни бы как раз успели! Даже обидно… Даже помочь хочется!
Селду было скучно лететь по правилам, и он комментировал ведущийся по рации диалог. Предусмотрительно отключив трансляцию, разумеется. Все развлечение. Дживс молчал. Ну, во всяком случае — какое-то время. Довольно долгое, если на то пошло.
У него была возможность кое о чем подумать — пока бывшие кобайкеры мерялись друг с другом длиной и крепостью понтов. И потом, пока Селд аккуратно (ну, в применении этого понятия к селдовской системе вождения) выруливал на кольцевую. Даже удивительно, насколько же быстрее работают мозги, подстегнутые адреналином. Дживс уже успел пройти через стадии первичного осознания, ужаса, неприятия, паники, обреченности и вернуться к «а если снова подумать…». И сейчас, похоже, пришло время поделиться с другими своею догадкою, постепенно перерастающей в уверенность.
— Или же он просто знает полицейский протокол.
— Что? Откуда?!
— А ты до сих пор не понял? Это же Ларт.
Кобайк… не вильнул, нет — Селд был асом, у таких чувство единения с машиной зашито в рефлексах, они не дернут штурвал, даже если им грохнуть петардой в самое ухо. Ощущение было такое, словно кобайк слегка вздрогнул. Почти незаметно, самую чуть.
— О черт… он что, совсем свихнулся?!
Селд поверил сразу, просто пока еще не понял. Дживс ведь тоже догадался не с полтычка.
— Наоборот, он куда разумнее нас с тобой — он позаботился о прикрытии.
— Ты о чем?
— А ты что, этого тоже так и не понял? Он дает нам время. Устраивает шоу, путает карты, оттягивает на себя всех полицейских города. Пока за ним гоняются только свои — думаю, они уже поняли, кто это, но до начальства не довели, чтобы не объявлять желтый сектор. Просто пытаются по-тихому отловить дурящего по пьяни коллегу, пока он не натворил чего серьезнее разбитых носов и витрин. Но еще один-два таких вот экса — и за него возьмутся всерьез. И тогда он сам им сдастся — но так, чтобы им казалось, что это они его поймали.
— Но зачем?
Над этим у Дживса тоже было время подумать.
— Это же Ларт, он голова! Сразу все просчитал, в первые же секунды, не то что мы. И про Маньяка, и про чип, и что у нас не будет иного выхода. Это единственный, и он это понял куда раньше нас. Он же с Маньяком дружил, не то что я, я-то просто через него уже… наверняка знал, где тот сейчас. И про удаленку тоже, это же Ларт! И про чип. Больше тебе скажу — он и про твое кобайкерство тоже все заранее просчитал, зуб даю! И понял, что может помочь только так, внимание отвлекая. Чтобы мы успели, понимаешь, да? Чтобы никакая полицейская зараза нам помешать не смогла, даже случайно.