Машинка полностью оправдала ожидания — заряжена на 78%, состояние вполне приличное для ее года выпуска, даже движок прокачан. Полицейский жетон сработал универсальной ключ-картой. На всякий случай Ларт ее так и прописал — как временно реквизированную на нужды новобокайдской полиции с последующей компенсацией владельцу возможного ущерба, так что даже если этот владелец из ранних пташек или работает в утро и обнаружит пропажу — ничего страшного не случится, подобная реквизиция практиковалась довольно часто. Правда, обычно они происходили с ведома владельца и при полном его одобрении, но Ларт надеялся, что владелец эмбевушки не станет задумываться о том, а как, собственно, полицейский проник внутрь? А только сплюнет с досады и пойдет на общественный транспорт. Или же наоборот — возгордится. Многие гордятся. И даже собирают настоящие коллекции сертификатных грамоток, подтверждающих их посильную помощь властям. Тоже способ повышения собственной значимости — мою машинку реквизировали уже пять раз, а у соседа только дважды, стало быть, моя-то круче, полиция абы что брать не будет!
Ларт не стал устраивать шпионские игры и прятаться за углом, перегнал реквизированный флайер на крышу соседней с полицейским участком высотки, запарковал на краю с хорошим обзором. Потом пришлось ждать.
Ожидание, впрочем, вышло не таким уж и долгим — дексист оказался предельно точен. Черно-белый флайерок с характерно срезанными крыльями скользнул на полицейскую парковку без восьми минут девять. Дексист был один, что поначалу показалось Ларту еще одним удачным стечением обстоятельств. Правда, когда тот вернулся со своим пленником (всего-то через полчаса с минутами, хотя Ларт был уверен, что Шеф промаринует визитера в приемной не менее сорока минут, а потом еще на столько же затянет волокиту с переоформлением бумаг), Ларту пришлось передумать. И очень быстро.
— Что ж ты творишь, сволочь?!
Ларт и сам не знал, к кому относится его сдавленный вопль — к идиоту-дексисту, позволившему себе спокойненько отвернуться к флайеру при настолько сильно провисшем поводке, или к самому бонду, чей финальный рывок через бортик Ларт скорее предугадал, чем увидел, потому что видеть оказалось некогда. Семейная тихоходка прыгнула с места в форсаж так шустро, словно всю жизнь мечтала принять участие в планетарном ралли, да только водителя хорошего не попадалось.
Ларт успел все — и прикинуть возможную точку пересечения, и оказаться в нужном месте в нужное время, и даже чуть притормозить и откинуть блистер, чтобы поймать падающее тело открытым багажником, а не скользким защитным куполом, уцепиться за который не сможет даже киборг. Тем более в том состоянии, в котором он будет после нарушения прямого приказа и порванного поводка. Ларт успел. Только вот и дексист, паскуда, успел тоже…
Эмбевушка все же была старым добропорядочным семейный аэро, и если рвануть с места на гоночной скорости хорошо прокачанный движок ей еще позволял, то вот резких разворотов и зависаний конструкция не предусматривала категорически. Пришлось натянуть защитный колпак обратно и развернуться по очень пологой дуге, хотя Ларт и выкручивал штурвал до хруста в плечах, обливаясь холодным потом при мысли, что за время его маневров дексист опять налажает, а он, Ларт, в этот раз успеть уже не сумеет.
Обошлось.
Издалека подробностей толком было не разглядеть, но дексист вроде как не налажал — во всяком случае, человеческих фигурок на краю крыши по-прежнему было две. Хотя теперь они стояли так близко друг к другу, что на какой-то жуткий миг… но нет. Обошлось. Двое. И, судя по вытянувшемся в стойке «смирно» Сволочу, на этот раз дексист натянул поводок по максимуму. Во избежание всяких глупостей. Вот и хорошо, вот и не надо, а то у Ларта нервы не железные.
Пилотом дексист оказался резким, как понос, пришлось поморочиться, догоняя. Еще и потому, что Ларт неверно рассчитал его предполагаемый курс — думал, черно-белый флайерок рванет по прямой к офису «DEX-компани», но тот почему-то попер совершенно в другую сторону. Похоже, водитель-экстремал предпочитал окружную служебную: хоть и длиннее почти в три раза, зато после семи утра и до четырех тут практически пусто, никто не помешает погонять. Вот и хорошо. И что пусто, и что никто не помешает, и что окружная проходит по-над краешком общественной свалки. Очень удачно ронять разный ненужный хлам. Да и догнать оказалось не так уж и сложно, дексист хоть и рвал движок, как тузик грелку, но фордыбачил не по прямой, зигзагами, а эмбевуха скорость держала неплохо, и как раз по прямой, ненавязчиво и неуклонно сокращая дистанцию, и к вылету на окружную как раз установив необходимую для начала операции минималку. А вот дальше начались сложности.
Черно-белый флайерок скакал безумным кузнечиком через три полосы в шестую, из нижне-правого в верхне-левый и обратно, словно за его штурвалом сидела блондинка в розовом топике. Уверенная в неотразимости своих аргументов шестого размера для любого авиаинспектора. Ларт устал материться и дергаться уже на первом десятке перестроений, а потом просто шел с небольшим отставанием по верхнесреднему коридору, надеясь на лучшее: или дексисту когда-нибудь надоест стрекозлить и он выберет более или менее ровную траекторию, или же надоест судьбе и он во что-нибудь врежется, избавив Ларта от части хлопот. Причем чем дальше, тем второй вариант начинал казаться Ларту все более и более привлекательным.
Дексист, однако, вежливости не проявил и так ни во что и не врезался. И хорошо, потому что одно дело опорная вышка или рекламный бакен, и совсем другое пассажирский аэробус. Такого Ларт не заказывал.
То ли дексисту надоело, то ли напугала близость вероятной аварии — но, увернувшись от рейсового буса, флайерок пошел ровненько, без вихляний, как по ниточке. И даже скорость соблюдая вполне себе городскую. Так ровно и законопослушно, что Ларт даже забеспокоился — а не получил ли дексистик по секретной дексистской связи оповещение о приближающейся засаде авиа-патруля? Пришлось потратить несколько секунд на сканирование карты под полицейским доступом. Сканер не обнаружил ничего подозрительного, и Ларт решил, что, подставляя голову, глупо беспокоиться о перхоти.
Аккуратно прибавил газу, аккуратно обогнал — ну, почти обогнал, — и аккуратно уронил тяжелую корму реквизированного пикапа аккурат на лобовое стекло черно-белого флайерочка. Переключиться сразу на задний ход ему не удалось, конструкция безопасной во всех отношениях семейной машины подобных трюков не предусматривала. Только мгновенный сброс скорости — за ради той же самой безопасности. До нуля, что при движении в потоке мало чем отличается от того самого заднего хода.
Ларт не знал, что будет делать потом, когда оглушит дексиста (а оглушить придется, чтобы получить хотя бы небольшую фору во времени) и освободит Сволоча полицейским жетоном — приказы полицейских приоритетнее любого приказа любого хозяина любого уровня и даже представителя «DEX-компани», он потому и ждал перепрописки хозяина, потому и составил свое заявление об уходе так, чтобы его ни в коем случае не подписали. Сегодня жетон был ему еще нужен, и нужен в рабочем состоянии. Отменить приказ Шефа жетон бы не помог, там оба закона работали в связке и резонансе, усиливая друг друга — и приоритетность хозяев, и законы внутриучастковой иерархии. Шеф был приоритетнее по обоим пунктам, против него жетон бы не сработал. А против дексиста — легко. Дексист в этом отношении ничуть не лучше и не хуже любого другого хозяина — и точно так же мало значит.
Ларт не знал, что будет делать потом, но понимал, что красиво и пафосно уйти в закат вдвоем (напарники навсегда, как в финальных кадрах голофильма!) не получится. Нет, оно могло бы получиться — но только в том случае, если дексист будет мертв. И никому ничего не сможет уже рассказать. Но этот вариант Ларт рассматривать даже не собирался, а все остальные… скажем так, они не выдерживали и малейшей критики. Ларт не умеет изменять отпечатки пальцев и рисунок сетчатки, он будет лишней обузой. Узнаваемой обузой. Сволочь должен уходить один, тогда у него больше шансов. Рвать с планеты первым же попавшимся… или не первым — Ларт не хотел знать подробностей. Так, на всякий случай. Нет, сам он тоже не собирался сидеть и ждать, пока Шеф исполнит свою угрозу, в Новобокайде можно долго играть в кошки-мышки с полицией, особенно в районе доков. Да и северный континент, в конце концов, чем не вариант, а у Маньяка наверняка найдется одна-другая запасная норка. Ха! Зная Маньяка — одна-другая дюжина запасных норок.
Ларт не знал, что будет делать потом. Он знал другое — что если сейчас не сделает ничего и позволит начальственному засранцу за просто так убить не просто отличного напарника и копа, но и просто хорошего человека (да, человека, и плевать Ларту на его процессор с участковой высотки!), он больше уже не будет тем Лартом, отражение которого ему хотелось бы видеть в зеркале во время бритья. Потому что есть вещи, которые человек просто не может сделать. Если, конечно, и дальше хочет считать себя человеком.
Или — не сделать.
====== ЕВ. Семейный подряд ======
Она довезла их до самого трапа — хотя вообще-то посторонний транспорт на взлетное поле не допускался. Но перед ее маленьким невзрачным фургончиком с одинаковой резвостью распахивались створки ворот, поднимались шлагбаумы, исчезала силовая сетка и втягивались в бетонное покрытие хищные зубастые пасти стопорников. Дживс был уверен, что они не успеют, — когда она предложила их подбросить на рейсовый челнок, до его отлета оставалось менее двадцати минут, а до космодрома по самым оптимистичным прикидкам не меньше часа (и это, заметьте, были прикидки Селда). Дживс был уверен — и ошибся. Они успели. И даже прыгать почти не пришлось. Трап только-только начал втягиваться, когда она у него тормознула, чуть не протаранив опорные корабельные стойки, с визгом и заносом-разворотом на сто восемьдесят градусов, — как раз так, чтобы боковая дверь, открывшаяся при экстремальном торможении, лязгнула о перила, а их с Селдом буквально вышвырнуло на ступеньки поднимающегося трапа.
Они успели. Хотя это было уже совсем неважно.
И — хотя это тоже было совсем неважно — Дживс обернулся к ней на уползающих вверх ступеньках и крикнул:
— Спасибо!
Она не обернулась. И взглядом она их тоже не провожала. И не улыбалась. Вот Алик — тот да, таращился своими выпуклыми черными маслинами и лыбился во все тридцать два (или сколько ему там положено по недозубастому малолетству?), нетерпеливо подпрыгивая на сидении рядом с водителем, а она смотрела в сторону. Но все же ответила — дернула плечом, поморщилась и раздраженно мотнула гривой тонких разноцветных косичек с вплетенными светодиодами и проводками. И Дживс скорее угадал по этому резкому отрицающему жесту и раздосадованному движению губ, нежели расслышал:
— Чем могли…
А потом затемненное боковое стекло поползло вверх, надежно отгораживая и юного кучерявого гения на пассажирском сиденье, и его странную мамашу со столь говорящей фамилией. Фургончик рванул с места так резко, словно скорость еще оставалась важна и что-то действительно значила. Трап втянулся полностью, сомкнулись герметичные створки за спинами, окончательно отгораживая и космодром, и быстро удаляющийся фургончик со странной парочкой. А их с Селдом уже встречал в шлюзовой камере переполненный благородным негодованием бортпроводник, пафосный и гордый, словно швейцар в швейцарском банке: шел прогрев двигателей, а при нем всем порядочным пассажирам уже давно пора было сидеть в своих креслах и быть пристегнутыми по всем правилам пассажирского этикета. В том числе и тем, которые имели вопиющую наглость опаздывать.
Дживс ошибся и в этом — юный гений таки сумел походя вскрыть космодромную локалку и внести в списки пассажиров рейсового челнока еще два имени. Меньше чем за десять минут — и это при том стиле вождения, который выдала его мамашка и от которого даже у Селда глаза полезли на лоб — правда, он утверждал, что исключительно от восхищения. Вот уж действительно, шишечка от соснянки недалеко падает. И фамилия, опять же… Достойный наследник.
Селд шумно возился в своем кресле (он сидел слева от Дживса, отгораживая того от прохода), пристраивал поудобнее ремни безопаски, теребил застежку, хмыкал. У каждого свой способ отвлекаться. Или не отвлекаться. Дживсу, например, больше всего на свете хотелось отвернуться к имитации иллюминатора, на которой стремительно скользили вниз облака, закрыть глаза и притвориться, что его здесь нет. И вообще ничего нет, ничего и никого. И ничего не случилось, и все еще можно поправить…
Дживс знал, что не сделает этой глупости.
— Вот ведь чертова баба! Чуть нас не угробила…
Вообще-то Селду не требовалось отвечать, он и бурчал-то себе под нос, еле слышно, если бы Дживс действительно отвернулся к фальшивому иллюминатору, то и не услышал бы. Но он услышал. И счел, что этот способ отвлечься ничуть не хуже любого другого.
— Кто бы говорил.
— Ой, да ладно тебе! Я вообще в той аварии не виноват! Да и не авария то была! Ну подумаешь, долбанулись слегка, но хотел бы я посмотреть на того, кто бы смог предугадать ту ворону!
Селд откликнулся мгновенно и так преувеличенно энергично, что сразу стало понятно — да, это его способ. Дживс правильно сделал, что заговорил, хотя выдавливать из себя слова и оказалось неожиданно трудным занятием. А раз правильно — значит, надо продолжать, если уж начал.
— Я не про ворону. Я про раньше.
— А что раньше? Раньше я как по струнке шел! Любо-дорого! Как перед инспектором!
— Еще раньше. — Говорить было трудно, язык ворочался туго, словно резиновый. Но Дживс старался.
— Это когда еще раньше? — подозрительно нахмурился Селд. Преувеличенно подозрительно. Он вообще все интонации преувеличивал. Тоже метод, да.
— В самом начале. У шпиля.
— Ты чего?! — На этот раз Селд, похоже, возмутился искренне. Ну или очень достоверно вид сделал. — Там же все вообще схвачено было и чики-поки!
— Ты не мог быть на сто процентов уверен, что твой старый соратник по банде не сменит пароль.
— Да пароль был не важен! В том-то и фишка! — Селд захихикал, в голосе его проступили горделивые нотки. — Я мог вообще любую пургу гнать, в том-то и весь прикол, я ему просто напомнил кое о чем, вот и все, ну чтобы заранее. Важен был мой голос, мы все друг у друга были забиты по умолчанию в ближний круг, понимаешь? И это не меняется! Не у кобайкеров. Я мог назвать одно из десятка значимых слов, а мог вообще не угадать, нас бы все равно не расстреляли, это так, пугалка для случайных нарушителей, Чер же не совсем уж дурак, зачем ему проблемы с полицией? Если бы голос оказался не опознан и не сработала напоминалка, у нас бы просто перехватили управление и посадили в отстойник, там метровые стены из сталепласта. Взрывайся сколько угодно, никому не помешаешь спокойно спать. Ну повозиться бы пришлось, туда бы Чер точно сам не явился. Ну, во всяком случае, не сразу. Вот я и напомнил ему кое-про что, для ускорения. Ну, так, чисто на всякий случай. Он должен был помнить.
— День рождения числа Пи?
— Ну… да. — Селд заерзал на сиденье.
— А что случилось… четырнадцатого марта?
— Как-нибудь потом расскажу, ладно? — Дживсу показалось, что на этот раз ответ Селда прозвучал слишком быстро и почти смущенно. И тему он сразу же поменял. — Чертова баба! Хотя с такой-то фамилией — чему удивляться? Маньячина и есть Маньячина! Бог шельму…
— Это моя фамилия, — сказала она сквозь крупные желтые зубы, усмехаясь и перекатывая порядком погрызенный мундштук погасшей трубки в другой угол рта. Она все время так говорила — почти не размыкая зубов и кривя в усмешке тонкие губы, казавшиеся еще более светлыми на до черна загоревшем лице. — С ударением на «Я». Впрочем, вы все равно собьетесь, так что можете называть меня так же, как и все. Или никак. Давайте ваш чип.
Худая, жилистая, прокопченная, словно вяленый лещ. И женственная настолько же. Прокуренный голос, трубка, зажатая в крупных желтых зубах. Глаза очень светлые, блеклые даже. Словно выгоревшие. Безразмерная тельняшка, в которой еще три таких же дамочки могли бы устроить зефирную вечеринку, не толкаясь локтями. На голове — копна тонких косичек из разноцветных волос вперемешку со светодиодами и проводками, и вроде как даже что-то попискивает и искрится, то ли бутафорно, то ли на самом деле коннектясь. Маньячина. Действительно, трудно было бы придумать более подходящее наименование.
Хакеров оказалось двое.
— Семейный подряд, — пожала она плечами, скалясь. — Четыре руки лучше двух. Да вы не смотрите, что Алик мелкий, он только выглядит полудурком, а на деле он уже вполне дорос до полного психа.