Капитан много чего еще требовал — например, обязательного присутствия на сдаче представителей СМИ и трансляции всего происходящего в прямом эфире как по местным сетям, так и по инфранету. Даже время сдачи уточнил — восемь утра, местный пик просмотров. И — а вот тут и возникал основной затык — сдаться он желал не кому попало, а исключительно губернатору. Лично. Почему-то усматривая именно в такой персональной сдаче наивысшую гарантию. Ларт не мог понять его логику — впрочем, он и не пытался.
Губернатор был прожженной лисой, закусившей не одной излишне самонадеянной собакой. Против трансляции успешного освобождения заложников с собственной персоной в главной положительной роли отнюдь не возражал — но лишь в том случае, если ему гарантируют непременную именно что успешность и отсутствие неожиданностей. Общаться напрямую не спешил, обещая все что угодно, вплоть до одной из трех лун, но — через двоих заместителей, которым в случае чего и отдуваться. И в свою очередь требовал от старого друга-полковника гарантий того, что все это не окажется большой и грязной подставой политических оппонентов: приближались выборы. Полковник давил на подчиненных — в основном на Ларта, которому не посчастливилось оказаться дежурным в тот день и час, когда к ним в участок ввалился бледный и трясущийся Мэнни и залепетал о взрывчатке и заложниках…
— Ларт, ты домой идешь? — В кабинет заглянул Дживс. Уже в куртке, и когда успел? — Шеф сегодня добрый, приказал, чтобы выматывались пораньше! Сбор в шесть, надо же выспаться. Могу подвезти. Или собираешься тут до утра кантоваться?
Ларт качнул головой.
— Ты иди, я еще немножко посижу, отчеты доделаю.
— Ну как знаешь.
Оставаться до утра Ларт, конечно же, не собирался. Но и торчать весь вечер в пустой квартире, тупо пялясь в пустое окно, — то еще удовольствие. В кабинете же какая-никакая, а все же компания. Пусть даже и неподвижная, молчаливая и осуждающая. Да и отчеты, опять же…
Капитан «Синергайзе» поставил жесткое условие — никаких киборгов. Если, мол, сканер засечет в подлетающем модуле кибермодифицированную органику — он за себя не ручается. Так и сказал, паскуда, и пойми — что в виду имел? То ли начнет громко плакать и рвать на затылке последние волосы, то ли рванет нахрен все содержимое грузового отсека. Шеф склонялся к последней версии и предпочел не рисковать. Хотя был достаточно реальный шанс, что капитан просто блефует и никакого сканера на их корабле нет и в помине…
Правильный ответ можно дать и на неправильный вопрос. Если постараться, конечно. Даже на совсем-совсем неправильный. Сложная задачка, да, но ведь тем и интереснее. Главное, чтобы этот вопрос был задан, любой вопрос, о чем угодно, пусть даже о погоде. Хотя… нет, вероятность того, что Ларри вдруг заинтересуется предсказаниями гидрометцентра, слишком низкая, не выше 11,5%. Низкая, да.
Но не нулевая.
На всякий случай лучше подстраховаться и тут. Шесть вариантов ответа с тремя разными задействованными тропами в каждом — в зависимости от того, как именно будет звучать вопрос. От трех до пяти ассоциативных ступенек, нормально, нелогичным начинает казаться лишь то, что превышает шесть-семь.
Некоторое время бонд гонял варианты в интенсивном режиме, опасаясь, что вопрос прозвучит слишком рано, когда он будет еще не готов. Потом варианты закончились. А вопроса так и не прозвучало. Никакого. Вообще. Ларри словно забыл о его существовании, даже за кофе не послал ни разу. Сам сходил. Дважды. То ли ноги размять хотел, то ли не доверял после многократно повторенных шуточек с наливанием точно по край, а то и с горкой. Неужели и правда — поэтому? Ну что за человек, совсем шуток не понимает…
Неужели и правда — больше не попросит? Никогда больше.
Бонд постарался как можно скорее забыть эту мысль — она почему-то пугала.
====== Неверные вопросы 4 ======
Кофе-машина взревела, словно дикий кобайкер, идущий на обгон. Ларт вздрогнул — в пустом и гулком коридоре звук вышел просто оглушающим, показалось, что его должны были услышать и на других этажах. Ерунда, конечно, сидящий в своей будочке напротив лифта дежурный по этажу даже головы не поднял от планшетки: то ли залипал на каком форуме или ток-шоу, то ли читал, в последнее время это стало модным.
Дождавшись, пока кофе-машина успокоится и выплюнет в кружку порцию, Ларт нажал на кнопку второй раз: кружка вмещала как минимум три. Машинка снова пошла на взлет, погромыхивая сочленениями. Дежурный не шелохнулся. До конца его смены полчаса, и тогда останется только сменная бригада по участку тремя этажами ниже. Пустота коридора создавала обманчивое ощущение поздней ночи, хотя времени всего-то девятый час, Ларт сперва даже удивился, когда вышел за кофе и увидел, что дежурный еще на месте.
Кофе-машина опять замерла. Ларт не стал будить ее в третий раз, от кофеина и так уже слегка звенело в ушах и щипало язык. Какая это кружка за вечер? Четвертая? Пятая? Ларт ненавидел вкус кофе, его мутило даже от запаха. Но не глушить же на работе энергетик, это было бы как-то неправильно. Вот и приходится уподобляться всем прочим современным вампирам, в чьих жилах течет не кровь, а горькая коричневая бурда.
Ларт вернулся в кабинет, краем глаза отметив, что Сволочь отслеживает его перемещения не только взглядом, но и поворачивая голову вслед. Словно подригельник за перемещающимся по небосводу светилом, дурацкая мысль заставила хмыкнуть. Стриженный по «форме один» киборг если и напоминал светолюбивый цветок, то с напрочь оборванными лепестками. Вот разве что черно-зеленый комбез смахивает на стебель, сухой и корявый. А что следит — так все правильно, в отсутствие других приказов хозяина положено отслеживать взглядом. Вот он и отслеживает. Правильный киборг. Хоть и сволочь, конечно. Мог бы и за кофе для хозяина сбегать, если такой правильный. Так нет же! Стоит, молчит. Причем молчит так укоризненно, что даже и приказать как-то неловко. Проще самому.
Ларт поставил кружку на край стола — пусть немножко остынет, кофе-машина давала крутой кипяток, пить который сразу был способен разве что киборг. С удовлетворением оглядел плоды дела рук своих: бумажная Джомолунгма на его столе превратилась в пологие крымские холмики, зато ящик с исходящими был забит уже с горкой. Приятная мысль, что с этими вот бумагами теперь предстоит возиться кому-то другому, грела не хуже кофе.
Ларт сел в кресло, вытащил новую старую бумажку, торопливо зачиркал по ней маркером. Правильная нормальная работа, когда не хочется думать.
Например — о том, что завтрашняя операция ему совсем не нравится. И даже не тем, что ее возглавляет шеф, а в таких случаях всегда стоило ждать подставы или какой другой беды. Просто не нравилась — и все. Было в ней что-то… неправильное. Ну хотя бы то, что кораблик словно специально встал на таком расстоянии, куда не дотягивался таможенный сканер, и проверить слова капитана не было ни малейшей возможности. Может, на корабле вообще нет никого живого, а Мэнни обработали галлюциногеном. Вот и несет он полную чушь, сам же в нее и веря и заставляя тем самым верить киборга.
А может быть, врет сам киборг.
Может быть, он давно уже сорванный и лелеет надежды уничтожить всех людей — сначала в участке, а потом и в городе, чтобы остались одни лишь киборги. Или обратить в рабство. Ага-ага. Диктатор всея вселенной Сволочь Первый, великий и ужасный. Бред отравленного кофеином мозжечка, ибо сознание тут и не ночевало.
Ларт взял кружку. Отхлебнул, мимоходом удивившись — и когда это успел ополовинить? Вроде же только что ходил. Вспомнил, что просто не долил. Ладно, пусть будет полкружки. В крайнем случае можно еще раз сходить, размять ноги. Или послать Сволоча…
Ладно, допустим. Со страшной местью и захватом всей вселенной или отдельно взятого участка — это бред. Но срывы — реальность. И кто его знает, как ведут себя сорванные? Не Ларт. Ту методичку по сорванным и последствиям их несвоевременной нейтрализации, что на днях прислали из «DEX-компани», Ларт даже читать не стал, удалил сразу, только мельком на первую страничку глянув: голографий расчлененок крупным планом ему и по работе рассматривать слишком много приходится, чтобы еще и вне ее этим же развлекаться.
К тому же там речь вроде как шла о линейке DEX, причем даже не о линейке в целом, а конкретно о шестой модели. Про Bond’ов ни слова. Может, их и не срывает вовсе. Да и кто сказал, что те «шестерки» были сорванными? Если какой слишком продвинутый пользователь на собственной кухне сунет член в электромясорубку — кто из них окажется более сорван? Упомянутый придурок — или мясорубка, честно наделавшая фарша из того, что в нее сунули? С техникой надо уметь правильно обращаться. Вот и все.
Ларт энергично растер ладонями лицо. С сожалением глянул в пустую кружку.
Нет.
Будем исходить из того, что киборги не врут. Должно же быть в этом мире хоть что-то стабильное и надежное. Киборги не врут. А значит — дети останутся живы. Это сейчас самое главное, об этом и стоит помнить. А паршивые предчувствия… кофе надо меньше пить, вот и все!
Киборги не врут. И ошибаются крайне редко — и не в тех случаях, когда гарантируют стопроцентный положительный результат… стопроцентный… хм… СТО-процентный…
Мысль подразнила, мельтеша где-то на самом краю сознания, а потом игриво вильнула хвостиком, окончательно ускользнув. Ларт вернулся к отчетам.
Кофе пах как последняя сволочь.
Бонд обожал кофе, только вот насладиться им удавалось крайне редко. Одна из основных прелестей самостоятельных операций по сбору информации для него как раз и заключалась в том, что можно было в любой момент заказать себе чашечку кофе — и получить ее. И выпить. Самому. Всегда, везде, хоть по несколько раз на дню, программа имитации личности не то что не возражала — настоятельно советовала не выделяться из окружения. Бонд обожал такие приказы.
Впрочем, сейчас он с облегчением отказался бы от кофе — если бы альтернативой оказался другой приказ. Любой. И даже не приказ. Пусть даже просто взгляд.
Взгляд хозяина — прямой и в упор, продолжительностью дольше трех с половиной секунд — может быть расценен как побудительная мотивировка и приглашение к разговору. Вносим поправку — не менее полутора секунд. Стоп. Даже нет — не менее полусекунды. Меньше просто нельзя, программа не поймет. Хорошо. Так и фиксируем. Осталось дождаться.
Ларри может даже не спрашивать — ему достаточно просто взглянуть. Хотя лучше бы, конечно, спросил.
Три тысячи двести сорок восемь разных ответов на разные неправильные вопросы. Правильных ответов — вернее, тех, которые в конце концов рано или поздно через две-три или даже четыре логических звена выходят на правильные. Ларри может спросить о чем угодно — и все равно получит правильный ответ. Даже на вопрос: «который час?» — хотя это и один из наиболее скверных вариантов: семь ассоциативных ступенек или два резких аллюзивно-каскадных твиста, и то и другое на грани палева.
Впрочем, какая теперь разница? Восемь бед, один резет. Все равно любой, кто проверит логи, увидит и красную сетку игнорируемых команд, и мухлевку с подправлением значимых характеристик программы, и слишком широкую вариативность не предписанных реакций. Утилизируют и за меньшее.
Сбой с перезагрузкой не проканает, делано уже трижды, на четвертый раз точно отправят на тестирование, если обнаружат. Значит, придется по жесткому, электроразрядом. Подставиться под шокер или, еще надежнее, перерезать включенный провод. Закоротит и сотрет весь архив за последний месяц точно. Есть там что-либо ценное? Да пожалуй что и нет. Вот и хорошо.
С этим будем разбираться потом. Сейчас главное — чтобы спросил. Что угодно. Или просто взглянул. Или послал за кофе. Ларри, ты ведь любишь кофе, ты его постоянно глушишь, ну что тебе стоит захотеть еще чашечку — и не захотеть подниматься с кресла? Вопрос. Приказ. Взгляд. Что угодно! Любое. Пожалуйста…
Ларт, ну не будь же ты таким… человеком!
Одиннадцать без пяти.
Ларт зевнул, кинул на горку заполненных отчетов последний (тот соскользнул на пол и так и остался лежать, наклоняться за ним было лень) и с чувством хорошо исполненного супружеского долга оглядел девственно чистую столешницу. Всего и делов-то было, один вечерок потратить с толком. Захотелось воскликнуть: «Ай, да Ларри, ай, да сукин сын!» — то ли гордясь, то ли издеваясь над самим собой — но помешало молчаливое присутствие Сволоча. Почему-то делать это у него на глазах показалось… неправильным.
Пора домой. Пока доедет, пока соберется — спать останется три часа от силы. Как киборгу. Да хорошо еще, если вообще уснется — перед плановыми операциями Ларт всегда спал плохо, поэтому больше любил неожиданные. Напряжение и риск те же самые, но только заранее не нервничаешь. Впрочем, сейчас вроде как риска никакого быть не должно…
Ларт сдернул с крючка куртку и прошел к двери, по пути выключив верхний свет и буркнув: «Отдыхай!» — в сторону ниши. Поймал себя на том, что хотел попрощаться менее формально, чем-то типа: «Ну, бывай, приятель!» — или даже пожелать спокойной ночи, но вовремя прикусил язык. Кто это тут совсем недавно рассуждал об умении правильно обращаться с техникой?
Вот-вот.
Скрипнула дверь, оглушительно, как всегда в ночной тишине. В коридоре горело лишь дежурное освещение — одна панель через три.
— Он врал.
Ларт замер в дверях. Обернулся. Киборг по-прежнему стоял в своей ячейке, тупо пялясь на стенку напротив. Словно манекен. Лицо каменное, губы не шевелятся. Показалось?
— Он врал, — повторил киборг тихо, почти беззвучно, и медленно повернул голову в сторону двери. Не в сторону Ларта — того он словно бы и не видел. Просто к двери.
Ларт аккуратно прикрыл створку. Подошел к киборгу вплотную, уставился в стеклянные глаза, кажущиеся почти черными. Верхнее освещение он включать не стал, но и света заоконных реклам вполне хватало, чтобы удостовериться — Сволочь смотрит не на Ларта, а словно бы сквозь. Как и положено хорошему правильному киборгу, пока хозяин не обратился к нему с прямым приказанием или вопросом. И в таком контексте совершенно уж непонятным становилось странное ощущение, что нет тут ничего правильного — ни в этом конкретном киборге, ни в ситуации в целом.
Не включая света, Ларт вернулся к своему рабочему месту. По дороге зацепил стул для посетителей, поставил с другой стороны стола. Так, чтобы посетитель сидел лицом к лицу с Лартом. Ну или не посетитель. Сделал недвусмысленную отмашку рукой:
— Садись.
Обошел стол и устроился в привычном крутящемся кресле. Упер локти в столешницу, а подбородок — в сцепленные замком пальцы. И уставился в упор на киборга, по стойке смирно сидящего на стуле для посетителей — успел, пока Ларт к своему месту протискивался.
— Ты хотел что-то сказать? Я слушаю.
Киборг молчал. Глаза его снова посветлели — черт знает, то ли освещение легло иначе, то ли раньше просто зрачки были во всю радужку. Теперь глаза были обычными, такими же рыжими, как всегда. Ну, почти. По бледному лицу скользили огни уличных реклам — возможно, именно поэтому оно казалось куда более живым, чем днем. И даже испуганным.
Бред. Конечно же, бред.
— Почему он врал? Что его заставило? — Ларт говорил негромко и успокаивающе, скорее рассуждая сам с собой, чем действительно спрашивая. — Вряд ли ради денег… и близкими его тоже не шантажируют, не тот типаж… Капсула с ядом, да? Вшитая капсула, если завтра делегации не будет — ее активируют, так? Наверняка ее не всякий сканер возьмет, но ты же у нас супершпион, ты отсканировал, хороший мальчик. Ждал, что кто-нибудь спросит. А мы так и не спросили…
Стоп! Никаких обвинений, да и голос лучше сделать помягче, доброе слово — оно и машине приятно. А главное — убедить самого себя в том, что все сейчас происходящее — правильно, абсолютно правильно. Правильно настолько, что иначе и быть не может…
— Что же еще ты такого заметил и отсканировал, о чем мы тоже не спросили? Не дергайся, я не обвиняю, ты все сделал правильно. И тогда, и сейчас. Привлек мое внимание. Правильный киборг, хороший. Потому что выполнял основную функцию — защищать и беречь. Правильно? Правильно. Для полицейских она важнее любого приказа. Правильно? Правильно. Это не твоя ошибка. Ошибся я. Задавал неправильные вопросы — и получал неправильные ответы. А теперь попытаюсь задать правильный, хорошо? А ты постарайся ответить, даже если вопрос будет не очень корректным, хорошо? Я тебя очень прошу, пожалуйста, объясни — в чем он врал?