Уложив девушку на грязную, смятую постель, он присел рядом и снова погладил ее по волосам. Элизабет еще раз всхлипнула, а затем устало закрыла глаза. Вскоре дыхание девушки выровнялось, и Джек понял, что она спит.
Огонь в очаге постепенно угас, и теперь в нем мерцали лишь красноватые угольки. Хижину слабо освещала стоящая на столе масляная лампа, свет которой слегка дрожал от проникающего сквозь щели ветра.
Джек сидел на самом краешке узкой кровати и смотрел на спящую рядом Элизабет. Ее спутанные волосы разметались по жалкому подобию подушки, грудь равномерно вздымалась, но сомкнутые веки слегка подрагивали. Должно быть, ей снился какой-то сон. Взгляд Джека невольно скользнул по ее телу и остановился на стройных загорелых ногах, едва прикрытых коротким нижним платьем. Он помнил, какой нежной и бархатистой была ее кожа, и мог поклясться, что никогда прежде не ощущал ничего подобного.
Сейчас в полумраке рыбацкой хижины спящая Элизабет выглядела так же притягательно, как тогда, в трюме «Жемчужины». Удивительно, но теперь тот день казался Джеку непостижимо далеким, так как если бы от него отделяли не несколько недель, а несколько долгих лет. Да что там говорить! То, что случилось в трюме черного фрегата, представлялось сегодня совершенно невероятным.
После того, как они покинули мертвые воды и вернулись в реальный мир, Элизабет ходила по кораблю словно тень. Она почти не разговаривала со своим женихом, а с Джеком избегала даже встретиться взглядом. Правда пару раз пират замечал, как она тайком смотрит в его сторону, но стоило ему только обернуться, девушка тотчас отводила взгляд.
Элизабет так и не сказала ему ни слова после спасения, и не сделала ничего, что можно было воспринять, как извинение. Но капитан Воробей помнил, что у мисс Суонн все еще есть перед ним должок.
Они попали в мертвый штиль на пути к Карибскому морю, запасы провианта и пресной воды на «Жемчужине» почти закончились. В тот вечер Джек спустился в трюм, чтобы достать из тайника припрятанную бутылку рома и тут внезапно столкнулся с ней. Видимо Элизабет тоже привели в трюм голод и жажда, ее лицо осунулось, а блестевшие в полумраке карие глаза стали казаться больше. Увидав оказавшегося рядом капитана, она вздрогнула и тут же попыталась уйти. Но Джек остановил ее, прижав к переборке. Их взгляды встретились.
В глазах Элизабет промелькнул гнев, однако Джек сразу почувствовал, что за ним скрывается что-то еще.
- Ты так до сих пор и не хочешь мне ничего сказать? – слегка улыбнувшись, прошептал он – мне кажется, цыпа, у тебя передо мной должок…
- Прекрати, Джек! Мы спасли тебя и этого вполне достаточно. – Элизабет дернулась, стремясь вырваться, но пират не спешил ее отпускать. Внезапно он почувствовал легкую дрожь в теле девушки, и возбуждение мгновенно охватило его, разом сметая все сомнения.
- А я так не думаю, любимая… – прошептал Джек, склонившись к губам Элизабет.
Она вновь взглянула ему в глаза, но теперь к гневу в ее взгляде примешалась еще и страсть. Он даже удивился, заметив такое знакомое выражение, которое так часто встречал прежде в женских глазах. Еще секунда и их губы слились в поцелуе, в таком глубоком и страстном, что у Джека даже перехватило дыхание. Желание окончательно овладело его разумом, руки сами собой легли на талию девушки, ощущая под грубой тканью ее гибкое юное тело. Возбуждение захлестнуло его словно горячая морская волна, дыхание стало прерывистым. Он начал поднимать рубашку Элизабет, одновременно лаская ее спину, живот, нежно касаясь маленькой упругой груди. Девушка не пыталась сопротивляться, напротив, казалось, каждое прикосновение разжигает в ней огонь страсти, еще пару секунд и она сама уже освобождала Джека от рубашки, неумелыми, нетерпеливыми движениями.
Вскоре они стояли уже почти обнаженные, Джек подхватил Элизабет на руки и осторожно опустил на ворох валявшийся под ногами одежды. Он целовал ее грудь, проводил кончиками пальцев по шее и животу. Элизабет запрокинула голову назад, наслаждаясь его прикосновениями, она словно вошла в транс.
Наконец руки Джека ловко расстегнули кожаный ремень и медленно обнажили ее бедра. Когда он коснулся ног девушки, то невольно поразился насколько нежная у нее кожа, мягкая, бархатистая словно персик. Теперь Элизабет была полностью обнажена, и он понимал, что от столь желанного мига его отделяют лишь один шаг. Однако стоило ему коснуться внутренней стороны ее бедра, как девушка вздрогнула и открыла глаза. В этот миг в ее взгляде впервые промелькнул страх, и Джек поспешил ее успокоить.
- Все хорошо, любимая, не бойся… все хорошо… – прошептал он и нежно поцеловал Элизабет в губы.
Ответив на поцелуй, девушка снова расслабилась и прикрыла глаза, пальцы Джека медленно сползли по ее бедру, коснулись шелковистых волос и, скользнув между ног, ощутили тепло влажного лона. Элизабет снова вздрогнула, инстинктивно стараясь сдвинуть бедра, но Джек легонько провел пальцем вверх-вниз, заставив ее забыть об испуге. Он ласкал ее, не спеша, постепенно разжигая огонь плотского вожделения. Элизабет начала выгибаться и слабо стонать, а самого пирата уже била дрожь. Подлинной муки ему стоило заставить себя удержаться от того, чтоб овладеть этим желанным телом прямо сейчас.
И вот, когда стоны девушки стали чаще, и Джек почувствовал, что она вот-вот содрогнется от наслаждения, он убрал руку, одновременно отводя в сторону ее бедро. Элизабет приоткрыла замутненные страстью глаза, казалось, она была удивлена тем, что он прекратил ласки. Джек слегка улыбнулся ей и, перенеся свой вес на руки, оказался над ее телом. Его рука вновь скользнула вниз, чтоб задать нужное направление напряженной плоти. Пальцы ощутили горячую влагу, и Джек понял, что теперь она действительно готова.
Сердце бешено колотилось, он ощущал ни с чем не сравнимое возбуждение, сильнее, чем когда-либо прежде. Джек так долго хотел получить этот запретный плод, что даже с трудом верил в реальность происходящего. Однако Элизабет была настоящей, и она дрожала всем телом, ожидая продолжения удовольствия. Джек набрал в грудь побольше воздуха и подался вперед, ощутив как упругая преграда все же уступает его движению.
Элизабет вскрикнула, дернулась и широко открыла глаза, в которых одновременно отразились удивление, обида и страх. Ее руки уперлись в грудь пирата, словно желая его остановить, но было уже поздно. Джек на мгновение замер, понимая, что девушка чувствует себя обманутой, так как вместо желанного наслаждения получила боль. Он выждал несколько секунд, позволяя ей хоть немного привыкнуть к новому ощущению, а затем сделал первое движение.
Элизабет слабо застонала, в ее глазах выступили слезы, а ногти с силой впились в плечи Джека. Он старался двигаться, как можно медленнее, однако с каждым разом все глубже входил в ее лоно. Девушка стонала, а он шептал ей какие-то глупые ласковые слова, которые неожиданно пришли на ум. Джек чувствовал, что постепенно Элизабет снова начинает отзываться на его ласки. И вскоре она стонала уже скорее от удовольствия, чем от боли.
Когда все закончилось, Джек ощутил себя абсолютно счастливым и не сразу смог выровнять дыхание. Он получил наслаждение через пару секунд после того, как тело Элизабет слегка вздрогнуло, мышцы сократились, а из горла вырвался судорожный вздох. Для того, чтобы она все же смогла ощутить прелесть любви, ему пришлось вновь коснуться ее рукой, но результат того стоил.
Пару минут Элизабет лежала рядом с ним, тяжело дыша и глядя в верхнюю переборку, затем вдруг резко села, от чего на ее лице появилась гримаса боли.
- Мерзавец! – неожиданно зло воскликнула она, прикрыв рубашкой обнаженное тело. И не успел Джек хоть что-то сказать, залепила ему звонкую пощечину.
- За что? – удивленно спросил капитан Воробей, прижимая ладонь к горящей щеке, но Элизабет не ответила. Не глядя больше в его сторону, она быстро оделась и выскочила из трюма.
В тот день Джек больше ее не видел. Элизабет не появилась на ужине и не вышла ночью взглянуть на звезды, как делала обычно перед сном. А на утро, когда они случайно столкнулись на палубе, мисс Суонн одарила его ненавидящим взглядом и, оттолкнув, прошла мимо.
Джек был ошарашен ее поведением, он ожидал чего угодно, но только не этого. Казалось, Элизабет возненавидела его за то, что случилось, возненавидела за то, что сама отдалась ему по доброй воле. Должно быть, она чувствовала свою вину перед Уиллом, но предпочитала винить во всем «грязного пирата», соблазнившего ее сойти с пути истинного.
Однако чем дольше Джек над этим думал, тем более печальные выводы рождались в его голове. Порой ему начинало казаться, что тем вечером не он, наконец, овладел самой желанной девушкой, а она взяла от него то, что давно хотела. Удовлетворила свое любопытство, узнала, как это сладко, и не считала себя ничем обязанной. Словно настоящая воровка, она раскаивалась не за то, что украла эту ночь, а потому что правда могла выйти наружу…
Но жизнь не стояла на месте, вскоре она обрушила на них целый вихрь опасных приключений. Джек хитрил, изворачивался, старался выжить, но все же не мог выкинуть из головы эту вздорную белокурую бестию. Она была точь-в-точь как богиня Калипсо – то добрая, то жестокая. Сначала Элизабет поразила его тем, что добровольно отправилась в плен к жестокому Сяо Фенгу, что бы выторговать свободу ему и всей команде «Черной Жемчужины», но затем обменяла его на Уилла, отдав на расправу Дэви Джонсу. А ведь всего за день до этого, на Совете Братства, Джеку на миг показалось, что между ними вновь возникла невидимая нить. Но, как видно он ошибся.
Капитан Воробей словно метался между двух огней и сам точно не знал чего хочет. Однажды он даже попытался избавиться от мешавшего ему кузнеца, словно надеясь, что это разом решит все проблемы. Однако жизнь распорядилась иначе. Элизабет вышла замуж, а он сам вонзил обломок сабли, зажатый в руке ее умирающего мужа, в сердце Морского Дьявола.
Джек спас тогда жизнь Уилла и все Береговое Братство, но обрек на страшную участь Элизабет. Сейчас пират понимал, что пытался спасти Тернера только ради нее, и тем обиднее было услышать теперь слова: «Лучше бы он лежал в могиле!».
Джек вздохнул и снова взглянул на спящую Элизабет. Она уже свернулась калачиком, словно маленькая девочка, подложив ладошку себе под голову. Глядя на нее, Джек вдруг ощутил острое чувство жалости, смешенное с грустью и нежностью. Элизабет выглядела такой беззащитной. Дочь губернатора, бесстрашная пиратка, королева Берегового Братства… Сейчас она казалась ему просто маленькой хрупкой девочкой, окончательно заблудившейся в этом огромном недружелюбном мире.
Джек был убежден, что она заслуживает лучшей участи, заслуживает счастья. Злость и обида, несколько минут назад возникшие в его душе, исчезли без следа.
Он так и заснул сидя на краешке узкой кровати, вытянув ноги и прислонившись спиной к дощатой стене.
Джек проснулся от ноющей боли в спине. Он открыл глаза и увидел, что из маленького оконца в хижину льется яркий солнечный свет. Судя по всему, уже давно рассвело. Пират нахмурился и покосился на спящую рядом Элизабет. Она лежала, свернувшись калачиком на узкой кровати, и казалась совсем беззащитной. При взгляде на нее Джек слегка улыбнулся, но затем резко отвел взгляд. Оставаться здесь дальше было нельзя.
Осторожно поднявшись на ноги, он расправил затекшие плечи, резкое движение немедленно отдалось тупой болью в висках – похмелье давало о себе знать.
Подойдя к столу, Джек взял почти пустую бутылку и опрокинул себе в рот последний глоток рома. Затем надел высохшую за ночь рубаху, накинул на плечи ветхий китель и нахлобучил на голову шляпу. Теперь можно было отправиться к морю и узнать уцелело ли после шторма его хлипкое суденышко.
Как только Джек вышел из хижины, тихонько прикрыв за собой дверь, ему в глаза ударил яркий свет, заставив на минуту зажмуриться. От вчерашней бури не осталось и следа, если не считать темных, еще не обсохших камней и липнущего к ногам мокрого песка.
Как только глаза привыкли к свету, пират медленно побрел в сторону берега, разум подсказывал ему, что нужно как можно скорее покинуть этот проклятый остров и ни в коем случае не слушать ту часть души, которая требовала обратного. С трудом вспоминая путь, проделанный накануне в полнейшей тьме, Джек, наконец, добрался до пляжа и остановился обреченно глядя на сломанную пополам мачту с обрывками черной материи. Бурные волны выкинули его несчастную маленькую лодочку на берег, безжалостно разбив ее о камни.
- Зараза… – проворчал себе под нос Джек и направился к обломкам лодки. С первого взгляда было ясно, что ремонту она не подлежит, а значит, выбраться с острова самостоятельно точно не удастся. Ситуация складывалась прескверная и казалась почти безвыходной. Джек был заперт на необитаемом острове вместе с женщиной с которой он решил никогда больше не встречаться, да еще и в любую минуту могли нагрянуть хозяева хижины, наверняка не питающие теплых чувств к пиратским капитанам. Осмотрев сломанные доски и рваные паруса, пират внезапно заметил свои сапоги. И хотя они были насквозь промокшие и частично забитые песком, эта находка, тем не менее, немного улучшила его настроение.
Капитан Воробей вытряхивал песок из широких голенищ ботфорт, и одновременно пытался придумать, как с честью выйти из столь плачевного положения. Его взгляд безотчетно скользнул по лазурным волнам и внезапно замер, прикованный к маленькой черной точке возникшей на горизонте.
Это был корабль. Джек присмотрелся повнимательнее и буквально открыл рот от удивления. «Черная Жемчужина» шла на всех парусах и, даже на таком расстоянии, капитан Воробей не мог ее не узнать.
Закусив нижнюю губу, он пристально вглядывался в приближающийся к острову фрегат. «Черная Жемчужина» не меняла курса, а это могло значить только одно – Барбосса уже знает, куда занесла буря его вечного соперника. Осознав это, Джек вдруг понял, что сейчас он совершенно беззащитен перед своим бывшим шкипером и кучкой головорезов, которые раньше называли его капитаном. А значит, ничто не мешает Барбоссе отнять у него карту и заодно отправить на тот свет. Впрочем, даже если старый мерзавец вдруг решит проявить милосердие, то он – Джек наверняка останется на этом пустынном острове, да еще и вместе с Элизабет…
Странно, но вероятность последнего пункта почему-то особенно его пугала, хотя умом пират понимал, что самое ужасное заключается в том, что в таком случае он никогда уже не отыщет Источник вечной юности. А ведь именно это было теперь главной его целью.
«Так ведь?» – мысленно спросил себя Джек. И решив в этом убедиться, снял с пояса компас и открыл крышку. Стрелка сделала пару кругов и замерла, указывая в сторону противоположную морю. Должно быть, где-то там, далеко, лежал берег волшебного источника.
Джек закрыл крышку компаса, теперь он понимал, что островок, на котором осталась миссис Тернер, просто оказался на пути к его главной цели. И эта мысль значительно его успокоила.
Однако нужно было срочно придумать какую-нибудь хитрость для того чтоб убедить Барбоссу взять его на борт «Жемчужины». На первый взгляд эта задача казалась просто невыполнимой, но только не для капитана Джека Воробья.
Родившийся в его голове план был столь же безумен, сколь и гениален. И Джек вдруг подумал, что судьба не зря привела его на этот остров.
Перекинув через плечо мокрые сапоги, он бодро зашагал обратно к хижине, воодушевленный своей идеей.
Когда Джек вернулся в хижину, Элизабет уже проснулась. Она сидела на кровати и, опустив голову, массировала себе виски. Спутанные светлые волосы спадали ей на лицо, от чего вид у девушки был совсем жалкий. Сейчас на Элизабет было просто больно смотреть.
Прекрасно понимая ее состояние, Джек прошел вглубь хижины и, подняв с пола, еще не открытую бутылку рома, выдернул зубами пробку и плеснул в кружку немного янтарной жидкости.
- Вот держи, Лиззи. Это поможет… – скрывая свои чувства за насмешливой улыбкой, произнес он, и протянул девушке кружку с ромом.
Она подняла на него мутный взгляд. Под глазами залегли еще более глубокие тени, а лицо казалось совсем бледным даже несмотря на загар.