***
Заснуть долго не выходило. Сначала мешала злость, потом чувство опасности, но скоро Рей пришла к выводу, что если бы Рен хотел ей как-то навредить, то давно бы уже это сделал.
Она всё ещё ворочалась в постели, когда дверь тихонько скрипнула и его высокая фигура медленно просочилась в комнату. Всё так же тихо он подошел и сел в кресле, рядом с кроватью. Локти уперты в колени, руки опущены между ног, спина сгорблена. Весь его вид выражал невероятную усталость в этот момент.
Мощнейшее чувство дежавю пробило позвоночник, как удар током.
— Бен? — она решает подать голос, чтобы он точно знал, что она не спит.
— Откуда я знаю твоё лицо? — Вопрос летит в пустоту, он задаёт его скорее себе, чем ей. — Я могу по памяти нарисовать все веснушки на твоём лице. Он тихо соскользнул с кресла на пол, устраиваясь подбородком на матрас. Занес руку и бережно откинул прядь её волос.
— Я видела рисунки в твоем столе, Бен! На некоторых из них были детали, о которых ты не мог узнать, познакомься ты со мной несколько дней назад! Что вообще происходит?
Он оттолкнулся от кровати и сел спиной к стене, вытянув руки над согнутыми коленями, низко опустив голову.
— Впервые я увидел тебя, когда мне было около тринадцати. Какое-то время ты была чем-то вроде воображаемого друга, потом чем-то вроде воображаемой девушки. Ты снилась мне почти каждую ночь. И эти сны были не такими, как обычные, будто воспоминания, далёкие, пыльные, но несомненно принадлежащие мне. Не знаю, как тебе это объяснить. — Он бросил на неё быстрый взгляд и снова уставился перед собой. — Днём я тосковал по тебе, ходил по городу и всматривался в лица прохожих в надежде, что однажды встречу на яву ту, что является мне каждую ночь. Я пытался поговорить об этом с родителями, но они восприняли это как нездоровую попытку обратить на себя внимание. Время шло, но тебя всё не было. В какой-то момент я вообще перестал чего-то хотеть, только поскорее вернуться домой и лечь спать. Сначала подсел на препараты матери от бессонницы, потом просто на наркоту. Благо деньги были, а присмотра нет. И со временем, я перестал адекватно воспринимать реальность.
Кайло надолго замолчал, а Рей боялась пошевелиться, чтобы не вспугнуть его. Слова мужчины были для неё как гром среди ясного неба. Наконец, он снова встрепенулся и продолжил.
— Потом родители, конечно, спохватились, и мать запихнула меня в клинику дяди Люка. Какое-то время меня активно лечили. Только психом-то я не был.
— И поэтому ты решил сжечь клинику и всех её обитателей? По моему это и называется быть психом! — Казалось, она просто не может сдержать язык за зубами. Кайло горько усмехнулся.
— Ну, это версия моей родни.
— А какова твоя?
— Я сбежал в ту ночь. К Сноуку. Он был меценатом колледжа, где я учился. И давно меня заприметил. Говорил какая я умница, что не раскрываю весь свой потенциал. Что мне просто нужен хороший наставник. Из-за матери, тут и к гадалке не ходи, но тогда для меня это было не очевидно. Короче, ему было не сложно меня обработать.
На утро из новостей я услышал о том, что в клинике был пожар. Сразу рванул домой. Да только дома мне не поверили. Обвинили во всех грехах. Сказали, что я могу убираться. С тех пор я не видел мать десять лет. Официально Бен Соло считается погибшим в том пожаре. Со временем я смирился с тем, что ты плод моего воображения. Я не перестал видеть тебя во снах, но теперь точно знал, что это не реально, научился подчинять себе эти видения, стал «режиссером». А недавно увидел твоё фото в кабинете Хакса. Невозможно описать, что я почувствовал в тот момент. Но одно я знаю точно — никто не навредит тебе и не отнимет тебя у меня.
Глаза мужчины горели фанатичным огнём в этот момент, и Рей вновь видела перед собой пугающего монстра из своих снов. Но, как и в каждом таком сне, сквозь страх проступало иррациональное желание протянуть руку и дотронуться, прижаться. Только сейчас проснуться шанса не было. Девушка медленно откинула одеяло.
— Иди сюда. — Казалось, она сама удивилась своим словам. Рен поднялся на ноги, губы подрагивали, глаза блуждали по её лицу, голодные, неверящие.
— Уверена?
— Нет. Я не знаю, что со мной происходит.
Он медленно опустил одеяло обратно, устраиваясь рядом, обнимая через слои ткани, устраивая её голову на своей груди. Рей слышала как бешено, мощно бьётся сердце в его груди. Дыхание сначала рваное, через несколько минут стало спокойным, глубоким.
— Я думал, что как только мы встретимся, как только ты увидишь меня, всё сразу встанет на свои места. Думал, ты тоже искала меня всё это время. Там, на мосту, мне хотелось кричать: — «Посмотри, это же я!». Но ты понятия не имела кто я.
Рей лежала, вслушивалась в глухие удары в глубине его груди, разрываясь от желания рассказать всё, и в тоже время, что-то не давало ей этого сделать. Она не могла подобрать слова, чтобы начать.
Они так и заснули. Без сновидений.
Комментарий к 7.
Спасибо тем, кто исправляет мои ошибки.
========== 8. ==========
Место в которое привез её Бен было невероятно умиротворяющим. Казалось, их соседями было только несметное количество птиц, которые без устали пели свои трели по утрам в распахнутое окно её спальни.
С Беном творилось что-то странное. После первой ночи, мужчина больше не делал попыток оказаться в её постели. Просто вечерами желал доброй ночи и шел к себе, с каждым днём становясь всё более хмурым и замкнутым. И поначалу это её очень устраивало. Она тоже старалась вести себя как добропорядочный сосед по квартире: как можно реже показывалась ему на глаза, заполняя свои дни чтением, была любезна до скрежета на зубах, когда они всё же пересекались.
Так продолжалось уже неделю.
Вот уже неделю она старательно делала вид, что ей совсем не сложно не кидать на него украдкой взгляд, скашивая глаза так, что мышцы глазниц начинает ломить, когда он выходил после душа, и в одном полотенце на бедрах, варил кофе в турке. И в этот момент совсем не хотелось подойти, подняться на цыпочки и поцеловать привычным движением выступающий на шее позвонок. Нет, ей совсем не было дела до того, как блестит от пота его мощный торс, как сбегают вниз между лопаток маленькие капельки влаги, когда он в одних трениках качался на заднем дворе. А то, что она в эти моменты стояла у окна, спрятавшись за тонким тюлем, так и что с того? Это просто цветы под окном пахнут так одуряюще сладко, и она просто наслаждается их ароматом! А разделяя трапезу, она не завидовала отчаянно вилке, которую он отправлял в рот, и не думала в этот момент лишь о том, как подойдет, оседлает его колени и, вышвырнув мерзавку подальше, займет её место своим языком. И ей уж точно не было дела до того, как вспыхивал его взгляд всякий раз, когда он открыто, совсем не таясь смотрел на неё, как его глаза темнели всё сильнее, день ото дня, и иногда ей казалось, только казалось, ведь этого не могло быть на самом деле, что в них проскальзывали золотые отблески.
И руки в такие моменты не дрожали. И ноги не подкашивались. И бедра не сводило отчаянно сладкой судорогой. Ничего такого. Потому что если бы было хоть что-то из этого, то она явно не в себе и ей срочно нужен психотерапевт. А лучше экзорцист. Что б уж наверняка.
Всё это днём, а ночью… ночью снова приходили сны. Ей больше не снилась пустыня или огонь. Нет. Ей снился Бен, и эти сны так горячи, что уж лучше бы зной и пламя. Уж лучше сгорать заживо, чем плавится, подобно металлу, в его эфемерных объятиях, лучше чувствовать, как нещадное солнце выжигает твою кожу, чем просыпаться в мокрых простынях и тлеть от неудовлетворенного желания, которое с каждым днём только сильнее.
Она пробовала удовлетворить себя самостоятельно, но после первой же попытки бросила это гиблое дело. Всё было не то. Не так. Как если бы ты умирал от жажды, а тебе давали напиться мёдом — вроде и течет по горлу, да только пить хочется в разы сильнее. Нужен был именно он.
Мужчина, находящийся в соседней комнате, был словно катализатором её безумия.
Но самое поганое, что она не могла объяснить даже самой себе, отчего её так тянет к нему. Да, он был красив, и Рей доподлинно было известно, как хорошо может быть в постели с ним, но не только банальная похоть была причиной её состояния. Всё казалось таким знакомым, как слова забытой песни — мотив витает целыми днями в голове, и слова кружатся на кончике языка, но чем сосредоточеннее ты пытаешься их вспомнить, тем дальше они от тебя ускользают.
Каждую ночь во снах всплывали картины, как будто забытого прошлого. Абсурдного, нелепого.
Вот они на берегу океана, и он учит её сражаться на мечах, нежно обнимая сзади, крепко обхватив своей огромной ладонью поперек живота. Он что-то говорит сосредоточенным, почти лекторским тоном, а она не может сконцентрироваться на словах, доверчиво откинувшись на его плечо. Веки прикрыты, легкий бриз колышет волосики у лица, а тепло его тела окутывает подобно кокону, даря ощущение покоя и защищенности.
А вот он учит её управлять каким-то космическим кораблём. И она нетерпеливо ёрзает на сиденье, перебивает его, заверяя, что прекрасно справится и без такого обстоятельного инструктажа. Но мужчина неумолим и продолжает дотошно объяснять все возможные мелочи.
А вот они стоят обнявшись, рядом с водопадом и его чуть слышный шепот едва задевает ухо:
— Просто смотри на водопад.
В этот момент тысячи разноцветных бликов наполняют долину, камни и брызги воды сияют всеми цветами, какие только можно было представить. И Рей смотрит как завороженная, не мигая, боясь упустить из вида хоть частичку этого великолепия. И волны её бесконечной благодарности направлены на мужчину, стоящего рядом с ней и держащего её в объятиях.
Ну не бред ли?
Откуда эти образы могли взяться в её голове.
А ещё ей не давали покоя его слова, сказанные в ту ночь. По всему выходило, что они видели друг друга задолго до того, как познакомились. Рей всегда верила, что существуют другие миры, параллельные вселенные — называйте как хотите, но одно дело верить в это, как в инопланетян, но совсем другое, увидеть пример перед глазами. Сразу кажется, что где-то подвох! Что всему есть вполне логичное объяснение.
И она упорно искала это самое объяснение уже неделю.
***
В это утро Рей спускается вниз раньше обычного. Пол ночи проворочалась в постели, то проваливаясь в рваные, изматывающие видения, то выныривая обратно в горячие, спутанные простыни. Под утро она всё же решила, что нет смысла больше мучиться и отправилась в душ.
На кухне никого не было, но дверь террасы была приоткрыта и оттуда доносился чуть слышный голос Бена. Она старательно прислушалась, пытаясь разобрать слова, но у самого выхода половица скрипнула, выдавая её присутствие.
— … это мои окончательные условия. — Бен обернулся и резко оборвал разговор.
— Доброе утро, — его голос усталый, словно он вовсе не ложился спать, — не спиться? Рассвет ещё не скоро, даже звезды не все успели погаснуть.
— С кем ты говорил?
— Тебе не о чем беспокоиться. — Отрезал, давая понять, что дальше спрашивать не имеет смысла. Рей поджала губы, отворачиваясь, намереваясь вернуться в дом.
— Останься… — это не приказ, только просьба. Поэтому она останавливается и поворачивается обратно.
Он делает несколько шагов в её сторону и замирает, медленно поднимает руку к её лицу, обводит контур, едва касаясь подушечками пальцев.
Судорожный выдох вырывается из её груди, выдавая с головой.
— Могу я попросить тебя кое о чем? — голос мужчины глух, почти хрип.
Она коротко кивает, не сводя с него взгляда. Сейчас в свете занимающегося рассвета, он футуристичен, так нереален. Краешком сознания она думает о том, что согласится сейчас на всё, чтобы он не попросил.
— Я хочу рисовать тебя…
Рей хмурится и моргает. Она ожидала чего угодно, только не этого.
— Сядь вот туда. — Взмах руки в сторону кушетки. Бен уходит в дом и через пару минут возвращается с большим блокнотом и карандашами. Он устраивается прямо на настил пола напротив неё.
— Как мне сесть? — её голос тоже хрипит.
— Не важно.
Она опускается на указанное место. Какое-то время он просто смотрит, и этот взгляд пробегаясь по рукам, шее, скуле оглаживает не хуже ладоней, ласкает, скользит неспешно, наслаждаясь. Кровь приливает к щекам. Ей становится невыносимо жарко, несмотря на утреннюю свежесть, воздух вокруг как будто тоже раскалён. Она уже готова подняться и шагнуть к нему, когда его взгляд резко падает на бумагу и карандаш, зажатый в длинных пальцах начинает быстро порхать по листу.
Он так прекрасен в этот момент. Первые лучи далёкого ещё солнце падают на его ресницы, зажигая взгляд всё теми же золотыми отсветами. И этот взгляд так нежен, трепетен — творец, что создаёт своё любимое творение. Она не может не любоваться им сейчас.
— Почему?
— Что? — Он отрывается от рисунка всего на мгновение, и тут же возвращаясь к делу. Но магия момента уже разрушена.
— Почему ты работаешь на него. Я не понимаю. Ты не такой. Я не могу поверить, что ты всерьез разделяешь стремления Сноука…
— Сноука… — карандаш замирает и имя эхом шелестит на его губах. — Ты думаешь, что Сноук последняя инстанция в этом всём?
— А разве нет?
Карандаш снова принимается за работу.
— Знаешь, Превосходство — место где сосредоточено почти всё руководство Первого Порядка. Чем выше этаж, тем выше твоё положение в компании — такое негласное правило.
— Ты, насколько я помню занимал предпоследний этаж. — Рей кривится. — Думаешь ты для него незаменим?
— Нет, я не об этом. Сноук действительно жил на последнем этаже. Но вот что интересно — на Превосходстве есть мансарда… Там никто не живет, но апартаменты там всегда поддерживают в полном порядке.
— И?
— Я думаю, моя цель там.
— Не понимаю.
— Посиди еще немного, я почти закончил.
И она покорно замирает. И опять чувство сильнейшего дежавю. Такое же тихое утро, все тот же мужчина, который рисует её. И Рей отчего-то хочется плакать.
— Держи. Возможно подпись ты найдешь несколько тривиальной, но всё же, не смог удержаться. Моей…
— …самой дорогой звезде, во всей галактике… — фраза толкается в память, Рей протягивает руку и тянет листок на себя. Но Бен не разжимает пальцев.
— Что ты сказала? — Его глаза прищурены, костяшки побелели от напряжения.
Она что, проговорила последнюю фразу вслух?
Рей поспешно вскакивает и бросается к выходу.
— Стоять! — И она спотыкается, будто в стену впечатавшись на всём ходу. — И когда ты хотела мне всё рассказать, моя дорогая? — голос опасный, такой, что волосинки на загривке топорщатся помимо воли.
— О чем?
— О, ты знаешь, моя дорогая! Я думаю ты прекрасно понимаешь!
— Не называй меня так! — Она почти молит. — Мне больно от этой фразы! Я не понимаю, что это, Бен! Это просто невозможно! — Повернуться к нему лицом нет сил, руки дрожат и она торопливо сцепляет их в замок. — Я не видела твоего лица в этих видениях, до тех пор, пока не повстречала тебя! — Теперь её тон звучит как оправдание. — Лишь образ. Но он неотрывно преследовал меня все эти годы. А теперь мне кажется, что я схожу с ума…