– Именно, – подтвердил Джилан. – Мы избегаем ближнего боя, если возможно. Но иногда выбора нет, то лучше быть подготовленным, ты согласен?
– Да… – отозвался Уилл.
Тут вмешался Хорас:
– А как насчет ратника с топором?
На мгновение остолбенев от удивления, Джилан посмотрел на него:
– Ратника с топором?
– Да, – заговорил Хорас, все больше распаляясь, – как поступить, если на тебя вышел противник с боевым топором? Тогда эти ваши ножи сработают?
Джилан помедлил.
– Я бы никому не советовал выходить с двумя ножами против топора, – осторожно проговорил он.
– Так что же мне делать? – подключился Уилл.
Джилан переводил сердитый взгляд с одного мальчика на другого. У него возникло ощущение, что его подловили.
– Пристрелить его, – решительно сказал Джилан.
Уилл покачал головой, ухмыляясь:
– Не могу. Лопнула тетива.
– Убежать и спрятаться, – сквозь сжатые зубы процедил Джилан.
– Но там же скала, – произнес Хорас. – Обрыв за спиной, а на него наступает свирепый ратник с топором.
– Что мне тогда делать? – подстрекнул Уилл.
Джилан глубоко вздохнул:
– Прыгать с обрыва. Так будет меньше крови.
Глава 6
Барон Аралд отложил тугой свиток пергамента в сторону и с раздражением воззрился на леди Павлину.
– Ты понимаешь, Павлина, куда этот идиот клонит? – обратился он к главе дипломатической службы замка Редмонт.
– В принципе, да, милорд, – отозвалась она.
Аралд жестом выразил тщетность своих попыток:
– Тогда изволь объяснить это мне. – И буркнул себе под нос: – Как будто мне мало забот с войной, еще надо заниматься подобной чепухой.
Леди Павлина скрыла улыбку. Нелюбовь Аралда к документам с их официальным слогом была хорошо всем известна.
– Сэр Монтаг из крепости Кобрэм должен предоставить по рекрутскому набору четырех рыцарей и тридцать простых ратников, если объявлен призыв, – начала она.
– И как я понимаю, он отказывается? – устало спросил барон.
– Не совсем, – отвечала леди Павлина, – он согласен предоставить ополченцев. Он не согласен отдать их под твое командование.
Аралд нахмурился:
– Но он и сам под моим командованием. Кобрэм находится в удельных пределах Редмонта, и я его барон. И военачальник.
Леди Павлина согласно кивнула:
– Справедливо, милорд. Но здесь есть проблема. Лицо Аралда, и так раскрасневшееся от раздражения, побагровело.
– Какая тут может быть проблема?! – вскричал он. – Его крепость – на моих землях. Я – удельный князь Редмонта. Он – мой вассал. Я – его военачальник. Конец. Ipso facto.
– Он обращается к договору, который его двоюродный прапрадед заключил с прапрадедом нашего короля, когда крепость Кобрэм вошла в королевство Аралуин и в удельное княжество Редмонт. В те времена за ее территорией сохранялись некоторая степень свободы и независимость.
– Это же просто смех! Королевством так нельзя управлять! О чем он только думал, этот прапра-как-бишь-его – пращур Дункана?!
– Это был просто красивый жест, милорд. Независимость распространялась лишь на дела внутреннего управления: право справлять свадебные обряды, например, – но не на дела военные.
– Так что же! – вскричал барон, всплеснув руками. – Это же не проблема!
– Так все понятно, однако договор составляли законники, и выражения там не без известных двусмысленностей.
– С законниками только свяжись… известно, не без двусмысленностей, – изрек Аралд, и лицо его просветлело. Ему самому очень понравилась игра слов, которую он придумал.
Он воззрился на леди Павлину, надеясь увидеть ее улыбку, но тщетно.
Решив, что она наверняка упустила всю соль шутки, барон начал снова:
– Вот ты сказала, «не без известных двусмысленностей», и тогда я сказал, «известно, не без двусмысленностей»…
– Да-да, милорд. Именно так, – перебивая его на полуслове, заговорила леди Павлина. На лице барона отразилось разочарование. Она продолжала: – Мы с Найджелом внимательно изучили договор и письмо, и Найджел набросал ответ. Он нашел семнадцать пунктов, где Монтаг коверкает смысл договора. Короче говоря, Найджел разгромил его доводы.
– В этом он силен, – снова заулыбался Аралд.
На сей раз леди Павлина ответила на его улыбку:
– Он великолепен, милорд.
– Итак, как мы поступим? – спросил барон.
Леди Павлина протянула ему вышеупомянутое письмо, но он лишь отмахнулся. Если Найджел и леди Павлина довольны, он может быть уверен, что все четко и ясно, и никакого подтекста. Леди Павлина кивнула, она дорожила доверием, которое ей оказывал барон.
– Итак, милорд. Мы перепишем письмо, и я отправлю кого-нибудь из своих учеников доставить его.
Убрав черновое письмо, она извлекла другой документ, разглаживая его перед собой на столе.
– Еще одно дело, которое нам требуется обсудить… – начала она.
Лицо барона приняло страдальческое выражение, и леди Павлина поняла, что он больше ничего не хочет обсуждать.
– Ты имеешь в виду всю эту катавасию вокруг Холта, я полагаю? У меня решительно нет времени, – ворчливо произнес барон, жестами показывая, что больше ее не задерживает.
– Тем не менее, милорд, это та катавасия, которой нам придется уделить время. – Леди Павлина пальцем постучала по документу. – Здесь вкратце изложена суть этой катавасии, о которой мы говорим, милорд.
Аралд покосился на нее. Зачем так часто повторять это слово? Или Павлина посмеивается над ним?
Но на лице леди не отразилось никаких эмоций.
– Если тебе угодно, соизволь взглянуть, – продолжала она.
Барон нехотя протянул руку. Павлина знала, что он постарается избежать этой темы. Проблема, неприятная для них для всех, но, к несчастью, требующая немедленного решения. В этот самый момент в дверь рабочего кабинета тяжело постучали, и Аралд, облегченно вздохнув, поспешил крикнуть:
– Войдите!
Леди Павлина была недовольна тем, что им помешали, и нахмурилась. Помехой оказался сэр Родни, ратных дел мастер Редмонта. Настежь распахнув двери, он ворвался в кабинет еще энергичнее, чем обычно. Говорить он начал, даже не перешагнув за порог.
– Аралд, придется тебе озаботиться и что-нибудь предпринять по поводу Холта! – Тут он заметил леди Павлину и произнес: – Виноват, Павлина, не сразу тебя увидел.
Леди Павлина склонила голову, показывая, что принимает извинения. Главы всех цехов Редмонта были очень дружны между собой, они редко ссорились, не затевали интриг, дрязг и сражений за влияние и милость барона, что было обычным делом при других дворах.
Аралд тяжко вздохнул:
– Что он учудил на сей раз?
– Я чувствую, затевается новая катавасия? – невинно спросила леди Павлина.
Барон подозрительно взглянул на нее, но она, казалось, этого не заметила.
– Да вот, один из моих учеников четвертого года имел глупость отпустить замечание насчет Уилла и Хораса, дескать, их подальше спровадили с легким заданием. Дескать, на большее они не способны.
– Боже мой, – вымолвила леди Павлина, – я надеюсь, он сделал подобное замечание не в присутствии Холта?
– К несчастью, да, – продолжал Родни. – Он неплохой паренек. Крепкий как дуб, и голова у него тоже крепкая, учтите. Но разрезвился слегка, по-жеребячьи, молодость взыграла… Вот он и сказал Холту, дескать, не суй свой нос… – Родни помедлил, затем добавил в качестве оправдания: – У всех на душе неспокойно из-за грядущей войны…
– Ну и как он, твой паренек? – осведомился Аралд.
– В лазарете сказали, никаких серьезных увечий, – пожал плечами Родни. – Через несколько дней вернется в строй. Но дело не в этом – я не могу позволить Холту калечить моих учеников. Все они мне скоро понадобятся.
Аралд вертел в руках одно из гусиных перьев, разбросанных по столу.
– Он как-то воинственно настроен в последнее время, – задумчиво проговорил он. – Все равно что злобный медведь, разгуливающий по замку. Вообще я бы предпочел злобного медведя. Он не так разрушителен.
– Мы как раз говорили о Холте, Родни, как вдруг появился ты, – не преминула вставить леди Павлина, воспользовавшись тем, что разговор вошел по нужное русло. – На него есть жалоба от сэра Дигби из Барга.
– Дигби? – переспросил Родни, нахмурившись. – Это не он ли пытается сократить количество ополченцев?
– Именно он, – подтвердил барон. – У нас сейчас много такого творится повсюду. Я и послал Холта исправить положение дел. Думал, хорошо будет его чем-то занять…
– А на что же Дигби жалуется? – осведомился Родни, и по его тону было ясно, что ратных дел мастер не питает теплых чувств к сэру Дигби из Барга.
Барон жестом попросил леди Павлину объяснить.
– По-моему, – сказала она, – Холт швырнул его в крепостной ров.
Глава 7
– Куда, черт побери, все подевались?
Осадив Блейза, Джилан осмотрелся на покинутом пограничном посту. С одной стороны дороги примостилась караульная сторожка, едва способная укрыть от ветра двух-трех человек. Дальше стоял гарнизонный барак. Он был чуть больше. В обычных обстоятельствах гарнизон такого незначительного и отдаленного пограничного рубежа насчитывал бы с полдюжины человек, жили бы они в бараке и по очереди несли караул в сторожке.
Подобно большинству строений в Кельтике, сторожка и барак были построены из местного серого туфа и плоского речного песчаника. В Кельтике было мало древесины, и даже для отопления использовались, по возможности, торф или уголь. Небогатый лес шел на подпорки для укрепления забоев и всей системы штолен в железорудных и угольных шахтах.
Уилл беспокойно озирался, вглядываясь в жесткий вереск, покрывавший открытые всем ветрам предгорья, словно ожидал, что нежданно-негаданно оттуда выскочит целое полчище кельтов. Было что-то тревожное в почти полном безмолвии, царившем здесь, – ни единого звука, кроме вздохов ветра, тихо шелестевшего вереском.
– Возможно, у них как раз меняется часовой? – высказал он предположение, и его голос слишком громко отдался в ушах.
Джилан отрицательно покачал головой:
– Это пограничный пост, и кто-то должен быть на часах постоянно.
Спешившись, он знаком приказал Уиллу и Хорасу оставаться в седле. Тягай, чуя беспокойство хозяина, нервно переступал ногами. Желая успокоить животное, Уилл похлопал его по шее. Почувствовав ласку знакомой руки, конь поставил уши торчком и мотнул головой, словно отрицая, что нервничает.
– А не может такого быть, что на них напали и заставили отступить? – спросил Хорас, всегда первым делом подозревавший драку и мордобой, и это, с точки зрения Уилла, было нормально для ученика ратной школы.
Пожав плечами, Джилан толкнул дверь в сторожку и заглянул внутрь.
– Может быть, – отвечал он, оглядываясь, – но тут не видно никаких признаков сражения. – Он прислонился к дверному косяку, нахмурившись.
В сторожке была лишь одна комната с несколькими скамьями и столом. Здесь не было видно ни единого следа, который мог бы подсказать, куда подевались караульные.
– Это совсем незначительный пост, – задумчиво проговорил Джилан, – может, кельты просто перестали отправлять сюда людей. В конце концов, перемирие между Аралуином и Кельтикой продолжается лет тридцать, а то и больше. – Оттолкнувшись от косяка, он ткнул большим пальцем через плечо в сторону барака: – Может, там что-нибудь отыщется.
Оба юноши спешились. Хорас привязал своего коня и вьючного пони к жерди с противовесом, которая, опустившись, могла перегородить дорогу. Уилл просто оставил повод Тягая волочиться по земле, конь рейнджера в привязи не нуждался. Из кожаного чехла позади седла он достал свой лук и закинул его за плечи. Естественно, с уже натянутой тетивой. В пути рейнджеры всегда держат лук наготове. Заметив его движение, Хорас положил ладонь на рукоять меча, и они направились вслед за Джиланом к бараку.
В каменном строении было чисто, прибрано и пусто. Но здесь, по крайней мере, обнаружились приметы того, что обитатели покидали жилье второпях. На столе было несколько тарелок с засохшими остатками еды, двери некоторых шкафов для одежды были распахнуты. В общей спальне на полу валялись предметы одежды, как будто их владельцы посовали наспех в мешки только самое необходимое, прежде чем уйти. На кроватях недоставало одеял.
Джилан провел пальцем по краю обеденного стола, оставив извилистый след в слое пыли, которая там собралась. Посмотрев на кончик пальца, он поджал губы.
– Они давно отсюда ушли, – заметил он.
Хорас, нашедший под лестницей маленькую каморку, подпрыгнул при звуке его голоса, ударившись головой о низкую притолоку.
– Откуда вы знаете? – спросил он больше для того, чтобы скрыть неловкость, нежели из любопытства.
Джилан широким движением руки обвел комнату:
– Кельты – опрятный народ. Вся эта пыль должна была здесь скопиться после того, как они ушли. Я бы сказал, что барак пустует примерно с месяц.
– Может, они и правда решили, что им больше не нужно ставить людей на этот пост, – произнес Уилл, спускаясь по лестнице.
Джилан кивнул, однако он явно не был в этом уверен.
– Это не объясняет, почему они ушли в такой спешке. – Он снова обвел рукой комнату. – Взгляните на все это: остатки еды на столе, незакрытые шкафы, вещи, брошенные на полу. Когда люди снимаются с такого поста, они все за собой прибирают и уносят пожитки. Особенно кельты. Я же говорил, они большие аккуратисты.
Выйдя снова наружу, Джилан окинул взглядом пустынную местность, словно надеясь найти ключ к разгадке. Но перед глазами были лишь кони, лениво пощипывавшие низкорослую траву, растущую у караульной сторожки.
– Судя по карте, ближайший город – Порделлат. Это нам не совсем по пути, но зато, может быть, узнаем, что здесь творится, – сказал Джилан.
До Порделлата оказалось всего пять километров, однако местность была гористой, и тропа петляла и кружила между склонами. В результате к городу путешественники подобрались только вечером, и все сильно проголодались. Они не делали привала в полдень, как раньше, потому что хотели быстрее добраться сначала до границы, затем – до Порделлата. Наверняка в городке есть постоялый двор, и оба юноши наивно мечтали о горячей еде и напитках. Мысли обоих были заняты мечтами, поэтому Джилан застиг их врасплох, когда внезапно осадил коня, стоило деревушке появиться в каких-нибудь двухстах метрах за скалистым уступом.
– Что за черт! – произнес Джилан. – Что здесь такое творится? Только взгляните!
Уилл и Хорас послушались. Но Уилл так и не понял, что встревожило рейнджера.
– Я ничего не вижу, – признался он.
Джилан повернулся к нему:
– Вот именно! Ничего! Ни дыма из трубы. Ни людей на улице. Похоже, что нет ни души, как и на пограничном посту!
Он пришпорил Блейза, и гнедой легким галопом понесся по каменистой тропе. Уилл – за ним и, чуть приотстав от них, Хорас, чей конь отозвался последним. Так друг за другом они въехали в деревню и остановились на маленькой рыночной площади.
Порделлат оказался самой обычной маленькой деревушкой: короткая главная улица, по которой путники проскакали, с домами и лавками по обе стороны, упиралась в рыночную площадь. Самым большим, по обычаю кельтов, здесь был дом риадаха. Риадах – местный правитель, власть которого передавалась по наследству, – обладал всей полнотой власти и единолично управлял жизнью города.
Правда, тут еще должны были быть жители. Ныне здесь никого не было. Ни звука. Лишь слабое гаснущее эхо конских копыт, отдававшееся от булыжной мостовой.
– Эй! – крикнул Джилан, и его голос прокатился по узкой улице, рождая гулкий отзвук от каменных стен и замирая в предгорьях.
«О… о… о…» – все тише повторяло эхо и наконец смолкло. Лошади нервно перебирали ногами. Уиллу совсем не хотелось упрекать Джилана, но ему было не по себе оттого, как тот оповещает возможных врагов об их присутствии.
– Может, не стоит, а? – осторожно спросил он.