Так что даже неуютно стало… немножко.
— Не… понял?! — только и мог сказать Василий, стоя перед двустворчатой дверью из прозрачного стеклопластика.
Именно эта дверь последняя отделяла его от зала, занимаемого в высотке бизнес-центра фирмой, в которой он, Василий, работал. И сегодня эта дверь почему-то не желала гостеприимно отворяться ему навстречу. Вернее, не сработало открывавшее его считывающее устройство для карточки электронного пропуска. Ну, то есть, как не сработало: индикатор оставался красным. Как будто никакой карточки к нему не подносили.
На всякий случай Василий провел электронным пропуском перед считывающим устройством вновь. С тем же результатом.
Хуже было то, что пропуска заводились на каждого сотрудника индивидуально. И служили, в том числе для учета рабочего времени. Приходил ли оный сотрудник на работу, или, напротив, покидал офис хоть ненадолго по нужде, хоть на время обеда, хоть вечером, отправляясь домой — всякий раз ему приходилось переступать порог, проходить мимо двери из стеклопластика и, конечно, пользоваться электронным пропуском. А считывающее устройство раз за разом фиксировало, кто и когда приходил или уходил. И насколько долго отсутствовал в рабочее время… например.
В той же ситуации, в какой теперь оказался Василий, данная функция электронных пропусков могла подвести его под монастырь. До начала рабочего дня оставалось меньше пяти минут. И если в самое ближайшее время заветное устройство не заметит-таки его пропуск, он, Василий, окажется в опоздавших. За что его, правда, еще не уволят. Но опоздание это наверняка станет жирным (даром, что мелким) пятном на его трудовой биографии — вроде бы до сих пор чистенькой. И непременно затруднит его подъем по карьерной лестнице.
Допускать этого Василию не хотелось. И он в отчаянии несколько раз стукнул костяшками пальцев по стеклопластику двери. Ни на что он при этом не рассчитывал… и потому особенно обрадовался внезапной улыбке Фортуны.
Воплотилась она в худосочном парнишке года на четыре младше самого Василия. Облаченный в безупречно выглаженные брюки и белую рубашку с бейджиком, на работу он был взят не иначе как по знакомству… очень-очень близкому знакомству. И занимал должность менеджера чего-то там, что давало ему повод почитать себя за начальство.
Наивность мнения о себе этого паренька других сотрудников, включая Василия, умиляла; попытки держаться с чувством превосходства — откровенно бесили. Но теперь, видя его, семенившего к дверям с услужливой суетливостью, Василий просто-таки расплылся в радостной улыбке. Будто лучшего друга встретил. Или первую, еще школьную, любовь.
— Наша фирма может вам чем-то помочь? — с дежурной улыбкой осведомился паренек, выходя из зала-офиса навстречу Василию.
— Да вот, — Василий зачем-то помахал перед ним карточкой пропуска, — видишь, не срабатывает, зараза.
И в подтверждение слов провел карточкой перед устройством для считывания. Чтобы миг спустя уже не удивиться тому, что заветная лампочка осталась красной.
Возможно, в душе паренька такое зрелище вызвало удивление. Не исключено, что даже опасения возникли, а мозг успел задаться вопросом: «Как это так?» Но ничего этого не отразилось на молодом и гладком подчеркнуто-улыбчивом лице-маске.
— Какие-то технические неполадки, — произнес паренек-менеджер. И чтобы рассеять собственные смутные подозрения, провел перед считывающим устройством своей карточкой.
На несколько секунд красный свет лампочки сменился зеленым. Ровно столько времени требовалось нормальному, здоровому, не вынужденному передвигаться на костылях или ползком, человеку, чтобы миновать двустворчатую дверь из стеклопластика и очутиться по другую ее сторону.
— Вот видите… наша фирма использует только самые надежные… системы… пропускные, охранные. Вы уверены, что ваш пропуск… активный?
«Ты уверен, придурок, что тебя не вышибли отсюда еще на прошлой неделе?» — именно это наверняка подразумевал паренек в белой рубашке, задавая последний вопрос. Или, как вариант: «А ты, часом, не купил эту карточку в переходе у какого-нибудь ловкого типчика, зарабатывающего на таких вот лохах?»
Только Василий, хоть и спускался сегодня в подземный переход, но ничего там, разумеется, не покупал. Даже и не думал покупать. И потому не сдавался.
— Ну, ты че, Никит, — по-свойски обратился он к пареньку-менеджеру, — забыл, как мы новый сезон «Игры престолов» обсуждали? В курилке… пару недель назад?
Более свежих и одновременно длительных случаев общения с ним память не сохранила.
— Что-то припоминаю, — к тихой внутренней радости Василия отвечал паренек, — ладно. Сообщу о проблеме руководству. А пока…
— Не мог бы меня пропустить? Да заодно отметить где-нибудь, что я пришел… вовремя. Не хотелось бы опаздывать.
— Конечно, — согласился паренек-менеджер, уже держа наготове айпад, — помогу, чем смогу. Фамилия?
Василий назвал, а его собеседник поводил по экрану айпада пальцами, точно щекоча. То ли действительно выполнял просьбу незадачливого сотрудника, то ли напротив, вносил оного в какой-то черный список. Кто их поймет — этих желторотых планктонин, возомнивших себя важной персоной?
Зал, в котором работал Василий, был разделен фанерными перегородками на клетушки, в каждой из которых помещалось ровно по одному рабочему месту для одного сотрудника. Тем самым руководство фирмы убивало двух зайцев: и не мешали друг дружке работнички, не отвлекали… ну, по крайней мере, почти не отвлекали один другого — и в то же время разместить их можно было, даже в ограниченном пространстве целую толпу. Насколько помнил Василий, в зале, арендуемом фирмой, клетушек с сотрудниками удалось влепить десятка три, не меньше.
А вот к какой именно из клетушек ему надлежало идти, дабы приступить к тому, что в офисах зовется работой, Василий вспомнить не мог. Вернее, после переговоров с пареньком-менеджером, ноги сами понесли Василия к его, как он думал, рабочему месту. Чисто по привычке понесли, почти без участия мозга. Но, как видно, на этот раз привычка не сработала. Остановившись у одной из клетушек (нужной, как он ожидал), Василий… даже стушевался на секунду-другую: оказалось, что это рабочее место занято. Стройной длинноволосой блондинкой, затянутой в деловой костюм бордовой расцветки.
— Могу я вам чем-то помочь? — дежурно осведомилась блондинка, обернувшись на Василия и окинув его взглядом, хоть и не дружелюбным, но и не лишенным интереса. Интереса, впрочем, скорее всего, исключительно профессионального.
— Нет… не можете… пожалуй, — промямлил Василий в ответ, отступая от клетушки. При всей своей общительности блондинку эту в бордовом костюме он видел точно впервые. Хоть вроде не первый год тянул лямку в этом офисе, успел узнать каждого из коллег.
Или… правильнее было бы сказать: «думал, что успел» и «полагал, что каждого»?
— Извините, — напоследок еще зачем-то брякнул, обращаясь к блондинке, Василий, но та уже снова глядела в экран монитора. Потеряв к незнакомому (незнакомому?!) мужчине даже проблески интереса.
Отступив еще на шаг, Василий покосился на номер клетушки, которую ошибочно полагал своей. Семерка… а точно ли ему нужно было рабочее место именно под номером «семь»? Покопавшись в голове, Василий к досаде своей обнаружил, что нужную цифру он банально не помнит. Ну не задержалась она в памяти. Такое иногда бывает: мозг, словно избавляется от неиспользуемой или редко используемой информации, освобождая место для сведений по-настоящему нужных. Так вышло и с номером рабочего места: работая в этом офисе не первый год, преодолевая дорожку от двустворчатой двери из стеклопластика до «своей» клетушки сотни раз, Василий привык к ней. Привык, что ноги сами его несли, а вмешательства мозга при этом не требовалось.
Несли-то, несли до поры — но вдруг подвели внезапно. Словно сбой какой-то случился. И Василий даже догадывался, что именно выбило его из привычного ритма. Конечно же, необходимость отдать в ремонт верный «форд» и тащиться на работу отчасти на автобусе, отчасти пешедралом.
К такому утешительному выводу он пришел, а от него — к не менее утешительному предположению, что-де с поиском рабочего места он просто… промахнулся. Конечно же, ему требовалась клетушка под номером не «семь», а «шесть»!
Окрыленный этим немудрящим умозаключением, Василий заглянул за перегородку в соседнюю с седьмой клетушку. И едва удержал возглас разочарования: это место тоже оказалось занятым. Еще молодой, но уже заметно располневший, просто-таки опухший парень рылся то в раскрытом портфеле, то в стопке бумаги, лежавшей перед ним на столе. Вернее, сначала эта была стопка, но под руками пухлого паренька она стремительно превращалась в груду.
На Василия пухлый даже не взглянул. Зато, в отличие от блондинки в бордовом костюме, данный сотрудник был ему знаком… вроде бы.
— Мить! А, Мить! — окликнул пухлого Василий.
Тот нехотя оторвался от многочисленных, уже начавших падать на пол, бумаг и близоруко уставился на коллегу. Своим фирменным стыдливым взглядом, словно бы вопрошавшим: «А что я такого сделал?»
— Мить, — Василий протянул сотруднику руку и тот робко и вроде даже с неохотой ее пожал, — не помнишь, под каким номером мое место? А то сегодня такой кошмар: как без машины остался, так башка не соображает. Того гляди, крыша поедет.
— Прошу прощения, — промямлил пухлый Митя, вежливо выслушав жалобы Василия, — но я… признаться, и вас-то не помню. А не то, что ваш номер.
— Мить, не придуривайся, — устало молвил Василий. Устало! Это в начале-то рабочего дня! Оставалось лишь с ужасом представлять, каково приходилось тем из работяг, кто на собственное авто так и не заработал.
— Попрошу без грубостей, — недовольно буркнул Митя, снова возвращаясь к окружавшим его бумагам, — в противном случае я вынужден буду вызвать службу безопасности.
— Понятно, — бросил Василий уже в пустоту, отходя и оставляя пухлого коллегу в покое. Пухлого… и рассеянного: на своем рабочем месте бардак развел, куда уж ему про других сотрудников помнить.
Да и сам Василий хорош. С какого вообще перепугу он взял, что его рабочее место значится под номером «шесть»? С тем же успехом это могла быть и девятка — цифры похожие, не грех было и перепутать.
Но вновь он ошибся. Девятая клетушка тоже оказалась занятой, как и соседняя восьмая. Причем сидевшие там сотрудники, как сговорившись, не желали ни узнавать Василия, ни помогать ему в поиске рабочего места.
После неудачи с клетушкой номер восемь, запаниковавший Василий заметался по офисному залу точно таракан, угодивший на горячую сковородку. И заглядывал за загородку раз за разом в стремительно таящей надежде.
Но тщетно: каждое из трех с лишним десятков мест в офисе не пустовало. И занимавшие их да потревоженные Василием сотрудники смотрели на него, кто с легким раздражением, кто с праздным любопытством. Не то как посетители зоопарка на сидящих в клетках зверей, не то как сами звери — на подошедших к клетке людей. И ни один даже не поздоровался, не обратился по имени к заблудившемуся коллеге.
Наконец в проходе между загородками взлохмаченный, аж взмокший от волнения и совсем отчаявшийся Василий столкнулся с менеджером по имени Никита.
— От лица фирмы выражаю искреннее сожаление, — без тени сожаления и иных отрицательных эмоций изрек менеджер, — что наша фирма не смогла вам ничем помочь.
В переводе с офисного языка на общечеловеческий это означало примерно следующее: «Вали-ка ты, парень туда, откуда пришел и не мельтеши».
Покидая зал, Василий напоследок оглянулся на вывеску, висевшую рядом с дверью. Хотел убедиться, что не ошибся: что пришел именно в тот офис, в котором и работал не один год.
Оглянулся и убедился: офис и впрямь был тот. Со знакомой вывеской — ООО «Артиква-Консалт». Да и сотрудников большинство он узнал. Беда в том, что сами эти сотрудники Василия отчего-то признать не смогли.
Или… не захотели?
Первым порывом Василия было подняться на этаж выше, где размещались кабинеты руководства фирмы, и потребовать объяснений. Возможно, даже скандал закатить, набравшись смелости. Но желание это скоропалительное Василию удалось подавить. Едва ли скандал мог спасти его карьеру в «Артикве». Едва ли вообще что-то могло ее спасти, коль руководство отчего-то решило избавиться от одного из сотрудников.
Размышлять о причинах, толкнувших боссов «Артиквы» на это решение — вышибить его на улицу — Василию не хотелось. Даже будь он семи пядей во лбу и безупречен в поведении, причина все равно бы нашлась: кризис, сокращение доходов, за которым закономерно следует сокращение штата.
Так что виноватого искать было ни к чему. Следовало ответить на второй из извечных русских вопросов: «Что делать?» И ответ пришел в голову Василия, когда он покинул бизнес-центр и на сравнительно свежем воздухе худо-бедно остудил голову.
Итак, раз из «Артиква-Консалт» его выперли, то нужно было искать новую работу. А прежнему работодателю — найти способ отомстить. Натравить трудовую инспекцию, например. Ибо Василий был уверен на все сто: уволить вот так, без предварительного уведомления, просто перед фактом поставив, не выдав никаких документов и зачем-то зажилив его трудовую книжку — незаконно. Да что там, ни в какие ворота не лезло.
Ну а еще раньше, чем искать нового работодателя и сводить счеты со старым, Василию следовало… отдохнуть. Домой съездить, перекусить. Потом еще о судьбе «форда» справиться. А то мало ли, что в автосервисе сказали про неделю. Вполне возможно, что срок этот был взят, если не с потолка, то с запасом. И коль мелкие неполадки в машине действительно мелкие — думал Василий — то и управиться с ними могли очень быстро.
С такими мыслями он добрался до автобусной остановки. Еще мелко порадовавшись, что переходить улицу при этом не потребовалось — а значит, не нужно было спускаться в злополучный переход.
В автобусе, впрочем, эта радость быстро улетучилась, сменившись прежним раздражением. Да, в салоне оказалось попросторнее: людей, коим требовалось ехать из центральной части города в микрорайоны, в первой половине дня нашлось куда меньше, чем ехавших в противоположном направлении. Так что даже сидячее место Василию досталось. Но, как и прежде немалая часть салона была оккупирована пенсионерами — прижимая к себе пакеты с продуктами, они то болтовней друг дружку донимали, то косо посматривали на более молодую (и куда менее многочисленную) часть пассажиров.
Вдобавок висевшая в салоне табличка, что в автобусе-де возможна оплата банковской картой, как оказалось, нагло врала. С карточкой Василия, во всяком случае, эта возможность не сработала.
«По-моему ваша карта заблокирована, — себе в оправдание заявила кондукторша, поспешив свалить с больной головы на здоровую, — или не обслуживается больше… или на ней денег нет».
Василий на это возразил, уверив ее, что какой-то час назад и на другом маршруте платеж прошел как по маслу. Но в итоге все равно крайним оказался он. И вынужден был оплачивать проезд наличными. У кондукторши еще глаза едва из орбит не вылезли, и чуть кондратий не хватил, когда Василий достал из бумажника самую мелкую из находившихся там купюр — номиналом в пятьсот рублей. Трудно было кондукторше собрать сдачу, ведь цена проезда была в пару десятков раз ниже.
Сойдя с автобуса, Василий первым делом отправился не домой, а к местному отделению банка. Точнее, к имевшемуся при нем банкомату — удостовериться, что в проблеме с оплатой проезда виновата была именно кондукторша… ну, пусть не она лично, но, по крайней мере, имевшийся в ее распоряжении прибор для совершения платежа. А карточка по-прежнему обслуживается.
Увы, порадовать банкомату оказалось нечем. «Обслуживание карты прекращено», — гласила надпись на его экране, появившаяся после того, как Василий вставил карточку в щель банкомата и ввел пин-код.
«Ну что ж за день-то такой сегодня! — в отчаянии подумал, едва не воскликнув в сердцах, Василий, — то с машиной беда, то на работе хрен знает что! Теперь еще банк такую свинью подложил. Неприятность за неприятностью… за что?!»