Потерянные в лабиринте
Возвращение к самому началу
Марианна Малиновская
Быть СВОБОДНЫМ – значит быть НЕЗАВИСИМЫМ. Быть СВОБОДНЫМ – значит НЕ БЫТЬ ЗАВИСИМЫМ.
Свобода не снаружи… Она ВНУТРИ!
© Марианна Малиновская, 2020
ISBN 978-5-4493-1728-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ВСТУПЛЕНИЕ
Потерянные в лабиринте
Мы рождены были, чтобы стать Богами, но мы ими не стали.
Мы рождены были, чтобы стать Творцами реальности, но постепенно сами превратились в ее рабов.
Мы рождены были, чтобы стать источниками Света, но продолжаем погружаться во тьму, в мрачное, душное подземелье.
Мы рождены были, чтобы любить, но захлебываемся в агонизирующей ненависти.
Мы рождены были, чтобы летать, но продолжаем ползать.
Самое страшное – мы этого не помним. Нам кажется, что все так и должно быть на самом деле. Мы думаем, что так все и было в самом начале. Но это не так. В самом начале все было совершенно по-другому.
В самом начале была СВОБОДА!
Мы рождены были, чтобы быть свободными, но мы потеряли свою свободу. Мы создали то, что называем жизнью, совершенно не замечая того, что находимся в душной, мрачной тюрьме рабского существования.
Мы с детства учимся соблюдать правила, нормы и предписания созданной нами же системы. Мы создали Лабиринт норм, ценностей, стереотипов и установок и с самого рождения учимся ходить по этому лабиринту.
Мы движемся по мрачному и душному подземелью, который называем жизнью, где за каждое неправильное движение, за каждый неправильный поворот получаем удар током. И тогда мы идем в другую сторону. Называем мы все это «обучением», называем мы все это «социализацией», и успешным в конечном итоге считается тот, кто научился избегать ударов током, кто научился обходить «опасные повороты». В этом Лабиринте не имеют никакого значения ни мечты, ни желания. Система давно выработала «правильные» пути, по которым нужно ходить. Хранители Системы строго следят, чтобы за «неправильные» и наиболее опасные повороты было как можно более сильное наказание.
Наиболее успешным мы считаем того, что научился двигаться по этому лабиринту с минимальным количеством боли, того, кто научился избегать все «неправильные» и «опасные повороты».
И мы движемся; мы идем; мы бежим. Мы бежим по мрачному и душному подземному лабиринту, запоминая все опасные углы, и научаясь их избегать. И мы думаем, что впереди бегут самые успешные.
Это – не жизнь! Это – крысиное существование. Это лабиринт обученных жестокими ударами существ, которые при этом думают, что это и есть жизнь.
Мы рождены были, чтобы стать Богами.
Мы рождены были, чтобы стать Творцами реальности.
Мы рождены были, чтобы быть Свободными.
Так было в самом Начале. Не было в самом начале темного и мрачного подземелья. В самом начале была СВОБОДА!
Мы живем не своей жизнью!
Я не знаю, возможно ли возвращение к самому началу. Я не знаю, возможна ли жизнь вне душного и мрачного тюремного лабиринта. Я не знаю, возможно ли возвращение в Царство Настоящей Свободы?
Я не знаю, но очень хочу в это верить.
ГНОЗИС
Eγώ γνω̃σιζ! Мое имя – ГНОЗИС! Пришел мой эон, моя эра. Наступило время Гнозиса – время сакрального Знания.
Я несу в себе сокровенное Знание всей Вселенной. Я один из первых двенадцати, пожертвовавших всем ради вашей Свободы. Я принесу вам истинное Знание! Я расскажу вам, как все было в самом начале. Я расскажу вам о первоначальной, тотальной, истинной Свободе.
Я верну вам утраченное Знание. Я дам его вам не потому, что вы хотите, и даже не потому, что я хочу. Я дам вам Знание, потому что настало время. Мое время. Время Гнозиса. Я дам вам Знание о Космосе, о Царстве Свете, об Источнике Света и Его природе. Я дам вам Знание о падшем Свете и его ангелах, об их природе и целях. Я дам вам знание о «другой энергии» и об ее сущности. Я дам вам Знание о тех, кто тысячи лет бьется за вашу свободу.
Я расскажу вам о том, кто вы и что вы делаете на этой планете. Я открою вам все Знание! Без прикрас, без обмана, без уловок и без секретов. Я дам вам Знание, собираемое Хранителями с самого начала существования Вселенной. И только вы сможете решить, что делать с этим Знанием.
Но помните – Знание может спасти ваш мир.
Знание сделает вас свободными. Это – последнее Знание. Знание, которое поможет вам вернуться к самому началу, к Единству и Равенству. Знание, которое поможет вернуть вам утерянную Свободу.
Мое имя – Гнозис и я покажу вам путь в Царство Настоящей Свободы!
Послушание создает рабов. Обладая всеми сокровищами, человечество живет в нищете, Обладая потенциалом достичь звезд,
человечество, тем не менее, пресмыкается по земле. Вы запретили орлу парить в горных высотах, Вы отняли у людей возможность просветления, Вы отняли саму заветную ценность – Свободу!
Глава 1. ПОТЕРЯННОЕ ЦАРСТВО
1.1. Пустыня
Слепящее солнце ледяной пустыни. Умирая от холода и леденящего безжалостного воздуха, он продолжал идти, спотыкаясь и падая по бесконечно белой снежной пустыне. Снег покрывал все. Если раньше еще можно было увидеть горы или небольшие холмы и подобие водоемов, то теперь на тысячи километров простиралась необыкновенная в своей белизне безжалостная снежная пустыня. Он вспомнил почему-то картинки песочных африканских пустынь в детстве. Еще тогда его поражала эта однообразная песчаная поверхность, которой, казалось, не было ни конца, ни края. И вот теперь он видел то же самое, только вместо песка был снег; много-много снега. Искрящийся и ослепляющий, холодный и бездушный снег, слоем в несколько километров, покрывал всю видимую поверхность.
Счет времени давно сошел на «нет». Он не помнил, сколько дней и ночей он шел вот так, умирая от нечеловеческого холода и безграничной усталости. Он не помнил, когда закончилось все остальное, и началась эта бесконечная снежная пустыня. Сзади и впереди, насколько хватало человеческого взгляда, простиралась белая гладь. И вместе с горами, водоемами и другими признаками жизни исчезли все звуки и запахи. Снежная пустыня поражала своим мертвым безмолвием. Не было слышно ни малейшего звука, не было видно ни малейшего движения. Снег, холод и звенящая тишина.
«Как на кладбище» – мелькнуло в воспаленном мозгу.
Как будто пустыня похоронила под собой что-то, и ни за что на свете не будет делиться своими мрачными тайнами.
Он был уверен, что должен идти, несмотря на холод, который уже полностью сковал тело. Он шел, падая и снова вставая, не обращая внимания на голод и жажду. Потрескавшиеся на морозе губы продолжали шептать:
«Я должен вспомнить… Я должен вспомнить… Я должен вспомнить…».
Как отзвук незаконченной и несостоявшейся молитвы, как поминальное песнопение, эти слова срывались с его губ и тонули в леденящем воздухе безмолвной снежной пустыни: «Я должен вспомнить».
Он не помнил, когда начался этот безумный поход и даже приблизительно не мог сказать, когда он может закончиться (если закончится вообще). Он смутно уже помнил, кто он и кем был в той, другой, «нормальной» жизни. Все, что он помнил – это почему он здесь – в этой забытой Богом и людьми безжалостной ледяной пустыне. Несмотря на убивающую и тело, и мозг усталость, несмотря на обмороженную кожу, несмотря на то, что он уже несколько дней ничего не ел и не пил, он смутно помнил причину, по которой он здесь.
Где-то в самой глубине собственного подсознания он помнил величие и необыкновенную легкость духа, когда само пребывание на планете было совсем другим. Он помнил блаженное парение мыслей и духа, не отягощенное беспокойством и волнениями. Он сам не знал, как, но он прекрасно помнил другую жизнь – без страха и тревоги, без желаний и стремлений. Он смутно помнил, что все начиналось именно здесь, на земле вечных льдов, в самом сердце Арктики, когда здесь еще не было ледяного безжалостного покрова. Именно здесь, в самом центре Северного полюса стоял легендарный Город Света, великолепный и неповторимый в своем величии. Он не мог полностью воспроизвести в памяти сам Город и его загадочных обитателей, но он смутно помнил Свободу, которая наполняла каждую клетку его тела. Неизвестно откуда, но он помнил неземное блаженство, наполняющее собой все человеческое существование.
Царство разбитых надежд.
Царство потерянных мечтаний.
Царство настоящей Свободы.
Где-то в самой глубине подсознания у него остались воспоминания о том, что в самом начале все было совсем по-другому. Здесь – в самом центре Северного полюса; здесь – в царстве вечного льда, раньше все было по—другому. Именно здесь было начало свободной жизни еще совсем молодой планеты. Именно здесь была колыбель «первоначальной свободы», и эта вековая тайна была похоронена под километровыми покровами льда и снега.
Откуда он мог знать о какой-то другой жизни, если всю свою земную жизнь он прожил как все, следуя всем предписаниям и правилам общественно Системы? Откуда на самом деле он мог знать о блаженном состоянии полного освобождения, если его «реальная» жизнь, как и жизнь всех остальных, проходила в протоптанных коридорах мрачного и душного Лабиринта? Он уже не задавал себе вопросов, как и откуда, он только знал, что должен вспомнить.
«Я должен вспомнить… Я должен вспомнить… Я должен вспомнить…».
Он помнил первоначальное состояние тотальной Свободы и независимости, полной независимости от мира вещей и тяжелых форм. Он почему-то действительно помнил те времена самого начала, когда все было по-другому, не так, как в его современном мире. Времена «первоначальной свободы».
Призрачная дверь несуществующего царства.
Мерцающие осколки былого великолепия.
Несбыточная мечта человечества.
Уже в который раз он, обессиленный этим походом за призрачной мечтой, взывал к небесам и своей генетической памяти, задавая всего лишь один вопрос – что было в самом начале? И ускользающим, едва уловимым отблеском в сознании мелькало только одно – «Царство настоящей свободы». В воспаленном и истощенном мозгу продолжала пульсировать одна – единственная мысль:
«Я должен вспомнить… Я должен вспомнить… Я должен вспомнить…».
Он сжимал в руке почти заледеневший осколок странного бледно-зеленого кристалла размером чуть меньше человеческой ладони. Осколок был неправильной формы, было видно, что это часть какой-то фигуры. Откуда у него в руке появился этот символ? Этого он уже не помнил. Прошлая «обычная» жизнь незаметно ускользнула в пустоту, и вернуться было практически невозможно. Осколок больно резал ладони. Мутным взглядом он еще раз посмотрел на переливающийся кристалл – бледно-зеленое сияние было то более ярким, то совсем тусклым. Губы непроизвольно продолжали шептать:
«Я должен вспомнить… Я должен вспомнить… Я должен вспомнить…».
Он не помнил, как оказался здесь – в центре безбрежной ледяной пустыни. Тысячи километров белого снега, палящее, но не греющее солнце; и ничего; пустота. Утомленный голодом и холодом человеческий мозг отказывался воспринимать окружающую действительность.
Ледяная пустыня.
Ледяная тишина.
Ледяная свобода.
Рука продолжала судорожно сжимать осколок непонятного предмета. Материал осколка не был похож ни на один земной элемент. Чем-то осколок напоминал переливающийся кристалл.
«Яспис кристалловидный» – мелькнуло в самой глубине подсознания.
«Сошел город; подобно яспису кристалловидному» – метались обрывками мысли в угасающем сознании.
Он ничего не мог вспомнить. Он стоял посреди ледяного царства безбрежного снега, и губы продолжали шептать одно и то же:
«Я должен вспомнить… Я должен вспомнить… Я должен вспомнить…».
Как он оказался здесь – без еды, без воды, без крова, без единого шанса на выживание, он не знал. Но мозг казалось уже автоматически продолжал производить только одну команду: «Я должен вспомнить».
Усталые, онемевшие от холода глаза в который раз смотрели на непонятный осколок предмета, зажатый намертво в оледеневшей руке.
«Яспис кристалловидный» – снова мелькнуло в сознании и сразу же погасло. Сознание отказывалось работать и продолжало погружаться в уже конечную беспросветную пустоту. Только мозг по инерции продолжал прокручивать некогда заданную программу:
«Я должен вспомнить… Я должен вспомнить… Я должен вспомнить…».
«Реальная» жизнь
Есть ли у нас СВОБОДА ВЫБОРА или мы просто запрограммированные объекты? И сколько стоит распрограммирование?
Он в принципе жил как все, обычной нормальной жизнью, не хуже, а в чем-то даже лучше других. Клеон Найрам родился в обычной семье, ходил в обычную школу, рос как совершенно обычный среднестатистический ребенок, поглощая и воспринимая все, что предлагало современное общество. Еще с раннего детства он быстро понял, что есть определенная СИСТЕМА жизни, которая давно распределила все роли и все возможные пути проживания в обществе.
Он быстро понял, что в школе нужно учиться, воспринимать информацию, которую щедро предлагали учителя, запоминать и хранить ее, и уметь в нужный момент воспользоваться данной информацией. Информация была разнообразной и тот, кто запоминал лучше других, считался наиболее успешным. Делать нужно все так, как предлагается другими. Потому что, если ты не следуешь принятым стереотипам, правилам и нормам поведения, если ты не выполняешь всех требований, то последующая жизнь может стать не такой успешной и удачной как у тех, кто тщательно выполнял все предписания.
Читать Клеон научился очень рано, в возрасте трех лет. Читал он много и быстро запоминал все прочитанное. У него не было вообще никаких проблем с получением и запоминанием самой разнообразной информации. В принципе сам процесс поглощения и хранения информации вызывал у Клеона только удовольствие. Гораздо позже он узнал, что это зависит от его коэффициента интеллекта, так называемого IQ, который был у него очень высоким. Но в раннем детстве Клеон этого не знал. Будучи ребенком, он просто поглощал предлагаемую информацию, не особо подвергая ее переработке и осмыслению, он принимал ее такой, какой она была, не пытаясь анализировать или делать какие-либо выводы. Конечно, высокий IQ не мог пройти незамеченным. В школе учителя не переставали удивляться, как быстро и как легко Клеон воспринимает и запоминает любую информацию. Его память была необыкновенной, он запоминал все быстро и до мельчайших деталей.
Первые отклонения (если можно так выразиться) начались у Клеона Найрама примерно в 12—13 лет. К тому времени Клеон перечитал огромное количество классической художественной литературы и в принципе «поглотил» и переработал информационное поле всех предметов общеобразовательной средней школы. И тогда Клеон впервые почувствовал какую-то бесполезность самого процесса. Он не мог еще сформулировать возникающие у него в голове вопросы, конечно, будучи ребенком, он еще не мог выстроить какую-либо логическую теорию. Клеон просто стал все чаще чувствовать опустошенность и элементарную скуку. Постоянное поглощение информации перестало приносить удовольствие, которое было раньше.
Дело было не только в возникшей скуке. Просто Клеон стал все чаще замечать, что все действия, все без исключения, поражали своей однообразностью и какой-то четкой «запрограммированностью».
Очень часто Клеон, засыпая, думал: «Хорошо. Прошел еще один день. Я встал рано утром, умылся, почистил зубы, позавтракал, оделся, пошел в школу, выдал какую-то часть информации, в зависимости от представленных требований, получил новую часть другой информации. Пообщался с друзьями и одноклассниками, вернулся домой, снова посвятил время запоминанию полученной ранее информации и „нужных“ сведений для завтрашнего школьного дня. Посмотрел телевизор, получил другую порцию информации, умылся, почистил зубы и лег спать».
«Для чего? В чем смысл? Завтра я буду делать то же самое, и послезавтра тоже. Я буду делать это еще многие годы. Зачем?».