Маранин Игорь Юрьевич
Ищейка Старьбога
Если бы мы не свернули на Ядринцевскую, ничего бы не случилось. Я бы зашел в магазин и купил новую тетрадку, чтобы писать в летних кафе стихи и придумывать сюжеты киносценариев, за сочинение которые никогда не возьмусь, а мой приятель Серега, по прозвищу Трехтонник, отправился тусоваться к пивному киоску или смотреть в три тысячи двадцать восьмой раз мультики про Шрека. Насчет трех тонн прозвище, конечно, преувеличивало, но не намного: комплекцию Серега имел внушительную, а зеленые шорты, зеленая, на выпуск, рубаха и того же цвета бейсболка делала его похожим на любимого мультигероя.
Но мы свернули. Перешагивая забытые прошедшим дождем лужи, сделали несколько шагов в сторону от центра города, и тут нас настиг визгливый пронзительный крик:
- Сто-о-ойте!
Серега резко затормозил, я врезался физиономией ему между лопаток, а из-за ближайшего дерева выскочила странная женщина в длинной цветастой юбке и безразмерной вязанной кофте. В руках она держала веник и большой полиэтиленовый пакет.
- Не наступил, не успел, - обрадовано вскрикнула она и принялась сметать с асфальта чей-то грязный след от ботинка.
- Сумасшедшая, - констатировал Серега, глядя на нее сверху вниз.
Женщина подняла голову, и из-под копны давно немытых рыжих волос на нас глянули два безумных зеленых глаза. Не разгибаясь, она сместилась к нам за спину и принялась подметать место, где мы только что прошли.
- Две жабы, - тихо бормотала сумасшедшая, - черная, луна, ночь и желтый цветок…прими дар, дай свободу… жирные следы минус восемь минут на запад…
Серега покрутил пальцем у виска, махнул мне рукой и, не обращая больше внимания на странную незнакомку, двинулся дальше. К пиву и мультикам.
Не верьте слухам про Пэрис Хилтон. Она вовсе не такая скандалистка и пьяница, какой ее показывают по телевизору. Это удивительно тактичный, милый и душевный человек. Угостила меня чашечкой кофе с пирожными, расспросила про жизнь, фотки из домашнего альбома показала. И уже совсем было согласилась пойти вместе на концерт Розенбаума, как позвонил Серега и всё испортил. Я проснулся.
- Слышь, у тебя всё нормально? - встревожено спросил он.
- Который час?
- Пять кажется. Так ты в порядке?
- Ну, - сонно пробормотал я, - кажется, Пэрис все-таки не согласилась… А так ничего… Сплю.
- У меня зуб пропал! - неожиданно выпалил он.
Я сел на диване и попытался сосредоточиться. Время пять утра. Суббота. 16 июня. Звонит Трехтонник, который никогда не встает раньше полудня. Несет какой-то бред про зубы.
- Перезвоню, - буркнул я в трубку и упал обратно на диван.
Пэрис Хилтон куда-то исчезла. Может, отправилась к парикмахеру, чтобы навести гламур перед нашим свиданием? Телефон настойчиво зазвенел снова, но отвечать я не стал. Не открывая глаз, нашарил рукой и вырубил, чтобы не мешал. Тишина….
Когда я проснулся снова, по комнате уже вовсю прыгали солнечные зайцы, пугая одинокого жирного таракана. Он шарахался от них в сторону, но упрямо продолжал ковылять к плинтусу. Надо же, сроду никаких насекомых в моей квартире не водилось: характер у меня скверный, чуть что за отраву хватаюсь. Я сполз с дивана и, пошатываясь, отправился в ванную. Поплескался под душем, поскреб тупым станком щетину, вспомнил о ночном звонке Сереги и ехидно хихикнул. Ну, я сегодня ему устрою пропавший зуб!. Накинул халат, вышел на кухню и…застыл на пороге. Вместо нового импортного холодильника, купленного три года назад, в углу громко пыхтел…прежний старенький “Юрюзань”. Который я самолично отвез кому-то на дачу, обменяв на несколько блоков сигарет. Мысли пугливо разбежались в разные стороны, оставив меня один на один с холодильником из прошлого. Наконец, самая смелая осторожно вернулась и подергала за рукав:
- А внутри что? - шепотом поинтересовалась она. - Продукты трехлетней давности?
Оказалось, нет. Внутри был вчерашний пакет молока, остатки курицы на пластмассовой тарелке и недоеденный вечером плавленый сырок. Все остальное - початая бутылка водки, пара яблок, десяток куриных яиц, острый шашлычный кетчуп и пачка сливочного масла - также вчера хранилось в том, исчезнувшем холодильнике. И пачка пельменей из морозилки. И алтайский сыр со следами терки на затвердевшем боку. И…
Я захлопнул дверцу и вышел из кухни. Сунул голову под холодный душ, вытерся полотенцем и долго рассматривал себя в зеркало. Так вот, оказывается, с каким выражением лица с ума сходят …
Летнее кафе было засыпано тополиным пухом. Медленно кружась, он падал и падал - под ноги, на стол, на колени, за ворот футболки. Вспыхивал в пепельнице от тлеющих сигарет. Плавал в больших пивных кружках. Иногда в кафе залетал хулиган-ветер и поднимал с пола целые облака пуха. Именно так я представляю себе рай: большое мягкое облако, много пива и хорошая компания. Хорошей компанией был Серега. Он подошел к столу, протянул руку, здороваясь, заменил пластиковое кресло на такое же, но зеленое и грузно уселся, переводя дух.
- Шрек знает что творится, - заявил Серега, отпивая из кружки. - У меня пропал зуб и бывшая жена.
- Верка? - удивился я. - А что с ней?
- Ничего с ней, - отмахнулся он, - с ней всё в полном монпансье. Цветет и пахнет.
Я невольно улыбнулся этому “монпансье”. Такие словечки, как репьи, намертво прилипали к моему приятелю. Раскрывать словарь ему было в лом, и он поступал гораздо проще: сам придумывал незнакомым словам смысл.
- Только мы никогда не были женаты.
- Как это? - вытаращился я на Серегу.
- Вот так… Иду, значит, вчера домой, дай думаю пива возьму. Ну и завернул к ней в ларек. Подошел - ушам не верю: она меня Сереженькой зовет! Стою, гляжу на нее, как футурист на гадюку. То ли издевается, то ли с катушек съехала. А она пива наливает и кудрями на меня, кудрями - ну ты видел, когда она заигрывать-то с мужиками начинает. Я ей в ответ: дура ты, Верка! Ушла от меня - всё, хрен прощу. Ну, слово за слово, я кулаком по столу, она в рев. Паспорт достает: а там нет такой отметки, что замужем была. Я сначала-то подумал: прикидывается, новый получила. На дату гляжу - ни фига. Домой пришел, начал свой искать. Нет там отметки! А утром проснулся - во, уже и зуба нет.
И Серега широко распахнул рот, словно сидел в поликлиникеперед дантистом. Переднего вставного зуба действительно не было - вместо него торчал обломок настоящего.
- В прошлом году я его вставлял, - пояснил он, отмахиваясь от назойливого пуха, - на танцполе багром выбили.
- Каким еще багром?!
- Да откуда ж я знаю… Говорят, пожарным… А у тебя чё?
- У меня холодильник…
И я подробно пересказал приятелю свое утреннее происшествие.
- Это она, - убежденно сказал Трехтонник, трогая пальцем обломок зуба, - точно тебе говорю, она. Вражина… - и он вытащил зазвонивший мобильник. - Алё? С Харитохой пиво пью, а кто это? Жена?
При слове “жена” Серега машинально нажал на отбой и недоуменно посмотрел на меня.
- Там это, - ошарашено произнес он… - жена какая-то звонит. Новая…
Автобус медленно тащился по Богдашке, наступая на пятки стареньким жигулям. Интеллигентного вида старичок за рулем “копейки” беспокойно оглядывался назад и пытался вывернуть в соседний ряд, но пробка была такая, что любое шампанское изошло бы пеной от зависти. Шофер автобуса ехидно скалился, чесал волосатую грудь и продолжал пугать старичка. Кондуктор - молодая девчонка лет семнадцати - устало дремала на переднем сиденье, а пассажиры шумно вздыхали, жалуясь на жару, дороги, пробки и правительство.
- Точно тебе говорю, - убеждал меня Серега, - это та вражина, которая нам следы заметала. Ты ее глаза видел? Никакая она не сумасшедшая. Ведьма.
- Не пори чушь! - вытирая пот со лба, отмахивался я. - Какая ведьма? Это розыгрыш, шоу какое-нибудь. Ты внимательно по сторонам смотри - наверняка скрытой камерой нас снимают. Подговорили твою Верку, паспорта новые подсунули… Холодильник вынесли.
- А зуб? - возмутился Серега и поморщился от боли.
Против зуба у меня аргументов не было.
Мы все ползли и ползли, “копейка” впереди закипела и остановилась, старичок выскочил и поднял капот, волосатый водитель автобуса громко выругался и сам стал выруливать в соседний ряд. Кондуктор проснулась и долго не могла понять, где находится. Какой-то парень в майке с изображением Tokio hotel поинтересовался, можно ли купить билет повторно, но с ее номером телефона…
“Новая жена” Сереги оказалась невысокой хрупкой блондинкой с огромными синими глазами. Звали ее Лика. Она чмокнула моего приятеля в щеку, отчего с ним тут же случился столбняк, поздоровалась со мной как со старым знакомым и забросала вопросами о том, как продвигается ремонт.
- Ремонт в самом разгаре, - заверил я Лику, - скоро закончим. А что мы ремонтируем?
Лика весело рассмеялась. Видимо, решила, что я шучу. Ага, шучу, как же. Затем хозяйка удалилась на кухню, пообещав на ужин гуся с яблоками, а мы с Серегой включили в зале телевизор и стали тихо шептаться между собой.
- Ты ее знаешь? - спросил я.
- Ага… - задумчиво кивнул приятель. - Мы с ней два месяца любовь крутили. Пока не появилась Верка и не начала на меня своими кудрями махать…Слушай, Харитоха, я ведь мог каждый вечер на ужин гуся в яблоках есть. Если бы на Верке не женился…И лупила она меня.. ну, Верка…скалкой по башке. А эта….в щеку.
Я потер пальцами виски и попытался сосредоточиться.
- Получается, что часть нашего прошлого изменилась…. Словно кто-то взял и выкинул отдельные события.
- А вместо них другие запихнул, - кивнул головой Серега.
- Не, Серый! Ты не прав. Дальше просто всё за цепочку потянулось. Причина - следствие. Причина - следствие. Только наоборот. Если бы я не купил новый холодильник, я бы не продал старый. Ежели бы ты Верку не встретил, женился бы на Лике. И был бы уже пятитонником, по гусю-то за вечер…
- Гамбит ты круглый, Харитоха.
- Почему гамбит?
- Потому что круглый гамбит и есть. Дурень то есть. Я ему о чувствах, а он…
- О каких чувствах?? К гусю с яблоками?
- Вот я и говорю, полный гамбит. Причем тут гусь? Гусь это следствие…
И Серега грустно вздохнул.
- Что делать-то будем? - спросил он.
Дел оказалось не так уж и мало. Во-первых, Серега неожиданно взял и отпуск и занялся…ремонтом. Видите ли, Лика считала, что мы ремонтируем его квартиру.
Во-вторых, по вечерам мы “дежурили” на Ядринцевской в надежде встретить безумную незнакомку, собиравшую чужие следы. Незнакомка, однако, не появлялась.
Ну, а в-третьих пытались вспомнить все, что могло измениться в нашей жизни. На двоих насобирали кучу фактов вроде пропавших сувениров, знакомых незнакомцев, исчезнувшего из юности совместного путешествия на моторках по реке и случившейся вместо него поездки в загородный дом отдыха. В общем, ничего существенного, если не считать Серегин зуб и мой холодильник. Ну и Лику, конечно. Мы уже хотели выкинуть из головы это мистическое происшествие, как вдруг грянуло действительно нечто из ряда вон. Нам принесли повестки в суд. Какой-то банк утверждал, что мы с Трехтонником на пару взяли солидный кредит на развитие личного бизнеса. И совсем не спешили его отдавать. Вы не поверите, но эта идея взять кредит действительно приходила нам в голову! Лет эдак несколько назад, когда наш бывший одноклассник Леха Вексельман заявился с пачкой мятых чертежей под мышкой и стал уверять, что изобрел уникальный аппарат по производству чипсов из кукурузы. Аппарат в итоге оказался полной туфтой, но на пару месяцев мы увлеклись этой идеей настолько, что даже изучили известные речи Никиты Сергеевича Хрущева о “царице полей”. А теперь приходилось расплачиваться. Если только… Неожиданная мысль шевельнулась и тут же притихла, спрятавшись в одной из потаенных каморок мозга.
- Ты не помнишь, что она там бормотала, ведьма эта?
- Вражина… - хмуро буркнул Серега. - Встречу, голову сверну.
- Так что она бормотала? - не отставал я.
- Про луну что-то… Мы, мол, две жабы под луной. Под черной.
- Не мы… Две жабы, черная луна, ночь и желтый цветок… - наконец, вспомнил я. - Черная луна… Я где-то видел такое название. Ну, точно! Так кабак называется на пятом микрорайоне! И жабы там, по-моему, есть. Ну, если не жабы, то что-то похожее у входа. А ну, поехали!
Жабы оказались двумя деревянными столбами, вкопанными у входа в покосившееся здание бывшей столовой химкомбината. Венчали их хмурые лица древних языческих богов.
- Спецобслуживание, - угрюмый швейцар, выглянувший на наш стук, был одет в расшитую крупным бисером рубаху-косоворотку.
- Простите, а завтра?
- И завтра тоже.
Дверь захлопнулась, чуть не прищемив швейцару длинную седую бороду, а мы остались стоять на улице…. Ну, вот…съездили.
- Смотри-ка, цитрусы - неожиданно заявил Серега.
- Какие еще цитрусы?
- Ну вон…на грядке растут.
Я обернулся и увидел, что вокруг каждого столба-идола была устроена круглая клумба с маленькими желтыми цветами.
- Ночь и желтый цветок, - прошептал я.
- Ну, дык я и говорю - цитрус. Как эта ведьма и болтала, - подтвердил мою догадку Серега.
- Цитрус - это лимон, - поправил я, - ну или апельсин…
- Цитрус - это желтый, - не согласился Трехтонник и неожиданно предложил, - пойдем эта…в окна поглядим.
Идея оказалась удачной. На одном из окон плотные темные шторы были сдвинуты недостаточно близко, и перед нами открылась добрая половина большого пустого зала. На высоком стуле возле стойки бара потягивала коктейль красивая, модно одетая женщина с длинными рыжими волосами.
- Это она! - ткнул пальцем в стекло Серега. - Клянусь Шреком, это она!
- Да ну, Серый… та вообще какая-то забулдыга была…
Но Трехтонник уже не слушал. Решительным шагом он направился обратно к двери и нажал на звонок.
- Я же вам объяснил, - высунулся швейцар, - у нас спецо-о-о-о-о…
Резким пинком Серега распахнул дверь настежь, схватил швейцара за бороду и рванул на себя, одновременно отступая в сторону. Мимо меня промелькнули короткие ноги в лаптях, и швейцар, нелепо взмахнув руками, обнял деревянного идола.
-….о-о-обслуживание, - закончил он, сползая на землю.
Голова идола не выдержала и треснула, отвешивая поклон незваным гостям. В “Черной луне” погас и тут же снова вспыхнул свет.
- За мной! - выдохнул Серега. - Багры смотри. Чтоб ни одно плевако за багры не схватилось.
“Черная луна” встретила нас огромным изображением древнего идола. Он злобно щерился с темной стены, пожирая безумными зелеными глазами входящих. Вдоль грубо сколоченных столов сновали молоденькие официантки, расставляя глиняные миски с едой. При виде девушек я не сдержал нервного смешка: их наряды были нелепой смесью разных эпох и стилей - лапти, сарафаны, кокошники, какие-то длинные ленты, вплетенные в волосы…
В другой стороне зала возле увитого искусственным плющом бара сидела наша рыжая знакомая и о чем-то беседовала с лохматым непричесанным барменом.
А в самом центре - там, где обычно устраивают танцы - прямо на каменном полу красовалась свежая, недавно нарисованная пентограмма.
При нашем появлении официантки застыли с открытыми ртами, бармен мгновенно испарился, а рыжая отставила бокал и неожиданно оскалила длинные клыки. Она не была человеком! Зверем, оборотнем, демоном…кем угодно, только не человеком.
Еще раз мигнул свет, Серега устремился к бару, ему наперерез выкатился краснощекий тучный парень с гуслями в руках.
- Сюда нельзя! - тонким детским голоском пропищал он.
Не сбавляя шага, Серега отшвырнул гусляра в сторону, прямо на кадку с карликовой березой, увешанной разноцветными тряпичными лоскутами. Кадка опрокинулась, береза хрустнула и сломалась.
- Священное дерево! - возмущенно пискнул гусляр.