– Катрин, – Махнев вдруг быстро поднялся и обнял женщину за худенькие плечи. – Иди ко мне. Иди ко мне, милая. Сейчас я отнесу тебя в спальню. Не бойся меня. Я прошу! Ничего не бойся.
Он наклонился к ней и принялся нежно целовать ее губы.
«Он точно демон, – едва подумала Екатерина. – Разве хоть одна женщина может устоять против его обаяния? Нет такой. Мег прекрасно знала об этом. О, эти теплые и сильные руки. А губы? Его поцелуи сводят с ума. Будь что будет! Я безумно устала от всех этих игр…»
Владимир подхватил на руки Екатерину и, словно пушинку, отнес ее по лестнице в собственную спальню. Он посадил ее на чуть примятую от сна и разобранную кровать.
– Подождите, Владимир. Нам нельзя… – слабо сопротивлялась Худова.
– Кто тебе это сказал? Я давно хочу тебя, с того самого момента, как увидел тебя в классе у Виктора. Ты настолько прелестна, что уже тогда я мысленно готов был целовать твои руки и ноги. А эти прекрасные родинки, волосы. Господи, как ты хороша!
– Володя, поверьте, я не могу вам всего рассказать. Мне нельзя. Я верна обещанию… Я не должна, – Екатерина лепетала несвязанные слова, но против голоса разума, все ближе прижималась к Владимиру.
Он принялся довольно быстро расстегивать крючки на лифе – сильнее обнажилась нежная, почти девичья грудь. Екатерина задышала еще глубже. Трепет свечей вальсировал на распущенных темных и прекрасных локонах, молочные плечи манили своей хрупкостью и белизной. В какой-то момент Екатерина стала безотчетно помогать ему. Две стройные ножки, облаченные в фильдекосовые ажурные чулки с множеством рюшей, на подвязках, и панталонах с разрезом в шаге, выскользнули из пышной юбки с небольшим турнюром. Владимир встал на колени.
«Как я обожаю такие панталончики. Их ведь совсем не нужно снимать, чтобы…»
Его поцелуи стали более порывисты. Он развел ее острые колени, ему открылся иссиня черный лобок. Екатерина опустила глаза: «О боже, еще совсем недавно Мег велела удалить там все волосы. Что это? Неужели они снова отрасли? Так быстро? Странно…»
Но Владимира ничего не смутило. Наоборот, он приник губами к ее открытому нежному животу и перешел с поцелуями на лобок. Затем он еще сильнее развел ее колени – его язык прорывался к вожделенному зеву. В полутьме Екатерина заметила, что на нем самом уже не было никакой одежды: между узких бедер покачивался огромный красавец с овальной тугой головкой. Екатерина при жизни очень редко видела столь совершенные по красоте и форме мужские члены. Ей безумно хотелось, чтобы он скорее вошел в нее.
«Сейчас я войду в нашу милую девочку, а после лягу и посажу ее на себя. Я хочу, ощутить ее до конца. Хочу увидеть ее слезы и вы***ть так, как никто до меня… Бьюсь об заклад: у нее не было такого х*я, как мой».
– Владимир, – тяжело дышала Екатерина. – Я вас немного боюсь. Он такой огромный.
Но Махнев не слушал ее, сильно захватывая поцелуем нежные губы. Он не давал ей возражать.
Где-то на периферии сознания, Екатерина вспомнила слова Мег о том, что она не сможет устоять перед обаянием коварного барина.
«Да, я не смогла, – призналась самой себе Екатерина и закрыла в истоме глаза. – А не надо было меня поить и кормить. Может, я опьянела просто? Я – просто человек. У меня нет сил, вечно сопротивляться. Боже, убейте лучше меня дважды. Но…» – она слабо оправдывалась перед невидимым судьей.
Махневский нос уперся в выпуклый лобок. Внезапно она почувствовала, как он отпрянул. Его дрожащая рука прикоснулась к ее сладкому лону, которое давно ждало вторжения.
«Почему он медлит? – подумала она и вся поддалась навстречу, широко разведя ноги. – Ну… Да…Я… Скорее же…»
Но вместо этого она увидела, как Владимир вдруг неловко сел на пол подле нее и ошарашено уставился на пухлый лобок. Его пальцы еще раз прикоснулись к ее промежности. Рука устало опустилась.
– Екатерина Дмитриевна, с вами давно случилось подобное?
– Что? – она порывисто села. – Я не понимаю вас, сударь.
– Катенька, простите, но у вас ее нет…
– Чего у меня нет?
– У вас отсутствует ваша королева – пи*да. Ах, черти! – он фыркнул несколько раз, а потом и вовсе рассмеялся в голос. – Неужели они решили вас наказать вот таким, изуверским способом? Вас, а заодно и меня? Ах, какой ужасный афронт!
Тонкая ладонь Екатерины нырнула к устью волосатого лобка. О, ужас! Прямо под волосами находилось совершенно гладкое и ровное место – без единой складки или углубления. Не было там и заветного отверстия. Там вообще ничего не было. У Екатерины закружилась голова. Она потеряла равновесие, взмахнула руками и упала на кровать.
Владимир решил ее немного успокоить.
– Катенька, дорогая, этот мир коварен сверх меры! Не расстраивайтесь, этот камуфлет с вами не навсегда. Поверьте, здесь все меняется быстрее, чем в детском калейдоскопе.
Обескураженная таким поворотом Екатерина, лишь бессмысленно таращилась на своего любовника. Она хотела ему что-то сказать, но вместо звуков из ее рта отчего-то донеслось слабое шипение. Она успела заметить, что боевое орудие Владимира вовсе не упало. А наоборот, снова налилось тяжестью. Теперь Махнев с большим вожделением смотрел на ее алые губы.
– Может…? Иди ко мне… Иначе он треснет от натуги. Прошу тебя…
Но Екатерина Дмитриевна лишь молча смотрела на него, распахнув огромные карие глазищи. Она давно поняла, что у нее пропал дар речи. Во рту появился странный привкус. Она облизала языком губы. Но Вадимиру показалось, что изо рта тамбовской красавицы мелькнуло раздвоенное жало.
Тело Екатерины свела ужасная судорога, она вся изогнулась в болезненном порыве. Ей показалось, что руки и ноги мгновенно срослись с телом, а голова уменьшилась. Все метаморфозы прошли за считанные секунды. Дрогнуло пространство, запахло чем-то паленым, неоновые искорки пробежались по смятой простыне.
Владимира замутило. Он резко отпрянул от кровати, а когда вернулся, то в ворохе кружевного белья, утопая в остове китового корсета, вместо красавицы Екатерины извивалась огромная черная змея. Ему показалось, что глаза у змеи были крупнее, похожи на глаза человека, и блестели от слез.
– Бедная Катенька… – прошептал он. – Да что же это делается!
Внезапно за окном подул сильный ветер. Темное облако заволокло желтый диск луны, ударил гром, сверкнуло лезвие молнии. Порывом ветра распахнулось окно. В комнату влетала огромная черная ворона и присела на спинку кресла. Махнев попятился от непрошеной гостьи. Кажется, он стал догадываться о том, кто виноват во всех этих каверзах.
– Госпожа Мег, – учтиво обратился он. – Я знаю, что это вы. Не смею вам перечить.
Ворона громко каркнула, сверкнув темным бриллиантом выпуклого глаза.
– Уважаемая Мег, я очень рад, что вы почтили меня визитом в моем скромном жилище. Простите мне мою дерзость. Я лишь хотел вступиться за Екатерину Дмитриевну. Дело в том, что она ни в чем не виновата. Это я, подлец, пытался ее соблазнить. Поверьте…
Но ворона распушила крылья и снова каркнула. Затем она подлетела к змее, лежащей на кровати Владимира, подхватила ее мощным клювом и с шумом вылетела в окно. В небе снова ударила молния, пахнуло дождем и грозой. Но, как ни странно, оросив пол несколькими каплями дождя и оставив ворох жухлых листьев, гроза укатилась куда-то за горизонт. На небе все также сияла огромная влажная луна. Маленькой точкой на фоне луны мелькнул силуэт гигантской птицы, несущей в клюве черную змею.
Глава 2
Екатерина ощущала порывы ветра и страх высоты. Луна укатилась прочь, вместе с тихой летней ночью. Стало холодать, и одновременно светлеть. На небе появилось бледное утреннее солнце. Екатерина даже зажмурила глаза. Она видела настоящий рассвет.
«О, боже! Где мы? Неужто это реальный мир?»
Они опустились ниже. Ворона присела на потемневшее от влаги бревно, открыла клюв и выпустила Екатерину. Екатерина больно ударилась о холодный песок. Рядом вскипали волны свинцового моря. Как только лакированный змеиный бок коснулся земли, к ней снова вернулся родной человеческий облик. Только теперь она была обнажена и тряслась от холода. Бледное тело Екатерины Дмитриевны вмиг покрылось гусиной кожей. Холодный порыв ветра осыпал ее с головы до ног ледяным крошевом. Студеная волна обожгла голые ноги.
– Где мы?
– Мы на западном берегу Сканзы[5].
Мег, скинув птичьи оковы, куталась в черный плащ, подбитый мехом.
– Вот так же, голую, мне тебя привели тогда. Тогда тоже дул сильный ветер с иглами льда…
– Когда? – всхлипнула дрожащая Екатерина.
– Тогда, когда я была сильным воином. Я была мужчиной, и звали меня Ормом, что означало «змей». Я была храбрым воином. Предводителем войска из двухсот викингов. Это было очень давно. В одной из множества прошлых жизней, в восьмом веке. Примерно. Я точно не могу сказать. У нас еще были прошлые жизни, когда ты была женщиной, а я – твоим мужчиной. Но все сразу я не смогу тебе показать. Я без разрешения Виктора, на свой страх и риск, решила показать тебе кусочек лишь этой жизни. Чтобы ты вспомнила меня и… себя… Чтобы ты вспомнила меня, мужчиной. Я была твоим мужем… Хоть и очень недолго. Но была.
Черные глаза Мег, не мигая, смотрели в лицо Екатерины.
– Надень на себя этот плащ и запахнись. И вот… сапоги, – голос Мег звучал хрипло, почти по-мужски.
Екатерина надела высокие мужские сапоги и запахнулась в теплый меховой плащ. Дрожь постепенно унялась. Она вытерла рукавом лицо, мокрое от брызг, снежной крупы и соленых слез. Шмыгнула носом и огляделась. Они стояли на берегу холодного моря. Свинцовые волны ударялись о каменный берег и с шумом откатывались назад. Море казалось серым и бескрайним. Бледное солнце вставало над горизонтом. Его лучи таяли в чернильных тучах. Вдалеке, мрачным исполином, высился каменный утес. Его подножие тоже омывали ревущие волны. Казалось, что море похоже на злобного зверя, швыряющего веер брызг к ногам нечаянных путников и мечтающего сожрать их пенным языком.
– Так встреча на берегах Рейна была не первой? – робко поинтересовалась Екатерина.
– Нет, конечно. Мы давно живем на этой планете. Я, как дух, намного старше тебя. Но мы успели прожить вместе несколько жизней. Совсем недавно мне открылись эти знания.
– Как?
– Очень легко. Я не знала, что это будет совсем не сложно. Раньше я думала, что встретила тебя впервые в облике Эммы. Но после мне открылось и иное.
– Ты и сейчас мужчина?
– Нет, глупая. Вот уже множество воплощений и меж ними, я нахожусь в теле женщины. Хотя, ты знаешь и чувствуешь, насколько все это условно.
– Мег, вы сейчас говорите от имени мужчины?…
– Я привела тебя сюда, на Сканзу, где я им была. Позже я покажу тебе и другие наши жизни. Не все сразу. Сейчас, ты как дух, находишься на временном исправлении. Поверь, мне это смешно, ибо ни один твой поступок я не считаю ошибкой. А воспринимаю их как твой уникальный опыт. Но мы играем в игру, придуманную не нами. И я не смею ее отменять, ибо не имею на то полномочий. То, что я сейчас говорю, ты не должна пока знать. После ты забудешь о моих откровениях. Сразу, как мы вернемся. Ибо не все знания ты имеешь право получать… До времени. Но об этом, коротком экскурсе в прошлое, ты будешь хорошо помнить.
– Мне кажется, что я вспоминаю этот берег. Я уже стояла на нем.
– Да, ты уже стояла на нем, когда ждала мой корабль. По сути, мы были лихими разбойниками, совершавшими набеги от берегов Сканзы к берегам Винланда, Биармии и Северной Африки. Порой мы были жестокими и часто грабили те народы, которых покоряли. Мы убивали мужчин, а самых красивых женщин мы забирали в плен. Ты была дочерью одного из кельтских вождей. Твой отец тоже был убит в бою, а тебя, четырнадцатилетнюю девочку, и двух твоих сестер мы забрали с собой. Ты уже тогда была прекрасной зеленоглазой красавицей, с огненно рыжими волосами и очень белой кожей. На твоем лице ранней весной загорались веснушки, а яркие губы были похожи на бруснику. Мне самому было тогда девятнадцать. Я была высоким и черноволосым юношей. И не было во всем племени воина сильнее меня. К тому времени у меня уже было несколько наложниц. Была и невеста. Ее звали Тордис. Я должен был заплатить ее отцу богатый выкуп и жениться на ней. Но все пошло иначе. Когда я впервые увидел тебя, я потерял голову. Уже на корабле, когда мы плыли нагруженные товаром и сокровищами, я не отходил от тебя ни на шаг. Когда наш корабль причалил к родным берегам, я увел тебя подальше от своих собратьев. Сначала ты ненавидела меня и кусалась, словно дикая рыжая кошка. Мы боролись с тобой, и в этой борьбе я сорвал с тебя остатки одежды. Ты лежала на берегу моря, голая и беззащитная. Дул такой же холодный ветер, как и сейчас. Ты смотрела на меня ненавидящим взором. Я дал тебе кинжал, чтобы мы были на равных. Ты хотела вонзить его в меня, но порезала себе руку. Я смеялся, видя твою беспомощность. А потом ты устала бороться и упала на песок. Я подошел к тебе. Ты плакала. Я забрал нож и обнял тебя. Я взял тебя на руки и принес в свой поселок.
Мег махнула рукой.
– Моя семья жила там, на вершине утеса. Нужно ли рассказывать о том, что мои родичи были настроены против моей женитьбы на тебе. Не говоря уже о невесте, Тордис. Она была сильной и красивой девушкой. Но, увидев тебя, для меня перестал существовать весь мир. Весь мир я бросил к твоим бледным ногам, моя кельтская королева.
– Я начинаю вспоминать… – задумчиво проговорила Екатерина. – Вот сейчас я отчетливо вспомнила собственные волосы. Да, я была рыжая. И мой отец был рыжим. Зачем твои воины убили его? – Екатерина развернулась. Ее карие глаза внезапно позеленели.
– О, ты и тогда много раз задавала мне этот вопрос. Я просил у тебя прощения. Это была война. И законы войны суровы.
Внезапно Екатерина вырвала руку из руки Мег и упала коленями на мокрый песок. Темные волосы закрыли ее лицо. Мег немного опешила и отошла в сторону. Екатерина внезапно выпрямилась как струна и забормотала что-то несуразное. Ее глаза все также полыхали первобытной зеленью.
– Что с тобой?
– Мор-ри-ган! – вдруг зловеще прошептала тамбовская красавица. – Мор-ри-ган!!!
– В тебе проснулся кельтский дух…
– Мор-ри-ган! Дайте мне острый нож. Разведите огонь!
Откуда-то, из-под полы длинного плаща, Мег достала острый кинжал и кинула его в руки обезумевшей Екатерине. Та зашептала что-то несуразное, поблескивая первородной зеленью глаз. Она принялась чертить на песке ножом какие-то рунические знаки и соединять их линиями и неведомыми символами.
– Любовь моя, что ты делаешь? – осторожно поинтересовалась Мег.
– Я должна спасти себя и нашего сына. Они уже близко! Я слышу их шаги. Их факелы горят, подобно огненной змее. Их много… Скоро Селена уйдет с небесного купола. Я должна успеть до рассвета. Я должна оградить себя. Меня хотят убить! Орм, любимый, спаси меня! Сын… – Екатерина странно захрипела, а потом поднялась. Её тело задрожало в судорогах дикого танца. Танца, похожего на пляску безумной.
– О, да! Я помню эти твои заклинания, – медленно проговорила Мег. – Ты часто это бормотала по ночам. Ты призывала на помощь своих богов.
– Меня звали Эной… Я вспомнила. Это означало – «огненная». Эна! Такое имя мне дал отец. Я все вспомнила. И эту скалу. Ну почему? Почему ты не успел? Почему ты не спас меня и сына?