Наконец, они подошли к небольшой возвышенности, на которой стоял старинный двухэтажный каменный дом, крашеный голубой краской, с мансардой и четырьмя колоннами. Окна дома были распахнуты. Лишь светлые занавески почти не шевелились от летнего зноя.
– Пойдемте на веранду. Я прикажу подать туда обед. Вы, верно, проголодались?
– Я? – Владимир стал припоминать, когда он ел в последний раз.
«Похоже, я ужинал вместе с Екатериной, перед ее страшными метаморфозами. Но, черт знает, сколько времени прошло с тех пор. Мне кажется, я слишком долго спал».
Он оставил свои рассуждения на потом, тем паче, что желудок хозяина подтвердил своим урчанием то, что пренебрегать обедом совсем не стоит.
Обстановка на веранде выглядела довольно уютной. Белая скатерть покрывала округлый стол. На столе возвышалась фарфоровая ваза садовыми ромашками. Вокруг стола располагались уютные стулья, плетенные из лозы, с мягкими подушками на месте сидений. Здесь, под сенью высокой крыши, в тиши зеленых лип, было прохладно и чертовски уютно.
«Господи, как тут хорошо! Я бы тут жил», – подумал Владимир с умилением.
Расторопная горничная подала им несколько холодных закусок, мясной пирог, заливное из рыбы, свекольник со сметаной, горячие шаньги с творогом, туесок меда, тарелку с клубникой и бутылку вина.
– Я, по-правде сказать, не знала, в какой день вы приедете. А потому пирог с белорыбицей прикажу испечь прямо при вас, дорогой мой.
– Спасибо, премного благодарен, – отвечал Владимир, приступая к трапезе. – Позвольте, я поухаживаю за вами, Елена Николаевна, в отсутствие хозяина сего великолепного и гостеприимного дома.
– Да, я даже буду этому рада, – оживилась хозяйка. – Разлейте вина.
Владимир даже не заметил, что красавица причесалась перед обедом и припудрила маленький носик.
Они выпили по бокалу токайского вина. Елена Николаевна тут же чуточку захмелела. В отличие от Владимира, она ела мало – лишь откусывала небольшие кусочки от каждого блюда.
Владимир же, наоборот, неплохо пообедал и откинулся в кресле.
– Елена Николаевна, вы позволите полюбопытствовать?
– Да? Я вся во внимании.
– У вас есть дети?
– Нет еще, – смущенно произнесла она. – Мы живем с мужем вот уже пять лет, но господь так и не послал нам детей.
Она чуточку погрустнела.
– Раньше тут жили родители мужа и его сестра. Но сестра вышла замуж, а родители умерли. Теперь лишь мы с Ваней здесь хозяйствуем. Приказчик у нас неплохой. Бывают и гости наездами. У меня пять племянников. Так что, скучать не приходится.
– Еще раз благодарю вас, Елена Николаевна, за гостеприимство.
– Ой, да что вы, – улыбнулась она. – Накормить-то я вас накормила… Да, вот же, право, совсем не знаю, чем развлекать вас далее.
– А покажите-ка мне сад, – предложил Владимир. – Или нет, пойдемте лучше к реке. Хочу посмотреть на вашу купальню.
– А пойдемте! – она решительно встала. – Вода сейчас как парное молоко. Купаться – одно удовольствие. Там, возле купальни, у нас построен небольшой флигелек на две половины. В нем есть банные халаты, новые купальные костюмы, полотенца, гребни. Все приготовлено на случай приезда гостей. Вы там сможете переодеться и искупаться на мужской половине.
– Отлично. Идем!
Не прошло и десяти минут, как Владимир Иванович Махнев и Елена Николаевна Грабова, миновав небольшую рощу и луг, спускались по деревянным ступенькам, ведущим с холма к реке.
Они весело и непринужденно болтали о всяких глупостях. Елена Николаевна мило кокетничала, чуть опьяненная вином. Владимир вел себя как гусар. Он перепрыгивал через ступени, становился на одно колено, подавал барышне руку и шутил без остановки. В ход пошли чьи-то стихи. Часть из них имела двусмысленный характер. Часть звучала откровенно пошло. Но Елена Николаевна отчего-то не останавливала его, а все громче хохотала, явно поощряя кавалера на все более смелые подвиги. Уже дважды он поддержал ее за талию. И один раз пробежал пару пролетов, взяв на руки. А когда поставил даму на землю, она смотрела на него таким взглядом, что он поцеловал ее тонкое голубоватое запястье долгим и выразительным поцелуем.
– Вот и купальня, – чуть запыхавшись, пролепетала она.
Черные бровки обметало розовыми пятнами, пышная грудь вздымалась от сбитого дыхания, русые пряди выбились из высокой прически.
– Владимир Иванович, вы пройдите на мужскую половину флигеля. Там есть шкаф. В нем полотенца и купальные костюмы. Они новые. Примерьте тот, что вам более по нраву, а я пойду на женскую. Встретимся возле воды.
Рядом с речным флигелем, возле входа на мужскую половину, стояла гипсовая статуя Нептуна с трезубцем. Скульптура была смешная и немного непропорциональная. Корпулентный торс морского царя едва держался на коротких кряжистых ногах, похожих на ножки табурета. Всклоченная борода торчала в сторону. Удивительным казалось то, что у размазанной, небрежно слепленной фигуры, было очень живое лицо. Особенно выразительно смотрелись глаза. Владимир даже поежился от неприятного ощущения. Ему показалось, что голова скульптуры повернулась в его сторону.
«Должно быть, мне сильно напекло голову», – подумал он и усмехнулся.
В сухом помещении флигеля Владимир довольно быстро обнаружил высокий платяной шкаф. Действительно, там висели три мужских купальных костюма. Один был белого цвета, другой, полосатый, с длинными штанами, а третий отливал синевой и походил на костюм моряка. Он был самым тонким из всех. Шерстяная ткань почти просвечивала насквозь. Его и выбрал наш смелый герой. Свои брюки и рубашку с курткой он снял и повесил на спинку стула. Снял и сапоги. Босые ступни с наслаждением ощутили теплоту нагретых половиц. Когда он надел купальный костюм и подошел к большому зеркалу, то обнаружил, что синяя ткань красиво обтянула его широкие плечи. На талии костюм зауживался пояском и переходил в обтягивающие штаны, доходящие до колена. И, о боги, этот костюм совсем не скрывал контуры его детородного органа. Чем долее Махнев смотрел на самого себя, тем скорее осознавал то, что его красавец разрастался прямо на глазах. Шерсть слегка щекотала натянутую плоть, отчего та делалась почти каменной.
«Ну, и как я выйду к даме в таком паскудном виде? Хорош гусь! Она же в обморок упадет при виде эдакой дубины. Плавать он собрался. Ну-ну!» – Владимир усмехнулся.
Он шагнул на деревянный настил влажных сеней и решительно вышел на улицу.
Купальня семейства Грабовых очень походила на его собственную, в родном и таком далеком Махневе. Деревянные ступени полого спускались к воде. Раскидистые, пышные ветлы обрамляли берег по обеим сторонам купальни. Пахло горячим песком, рачками и цветущим ракитником. Над водой золотистыми стрелками парили стрекозы. Рядом со спуском высились гнутые чугунные перила. Возле них, наклонившись к воде, стояла Елена Николаевна Грабова.
Сначала необходимо сказать несколько слов о наряде его новой знакомой. Ткань купального костюма этой дамы походила на тончайший батист оттенка светлого льна la russe, отороченный миленьким белым кружевом. Купальный костюм состоял из коротенькой кофточки, расходящейся ниже талии небольшими фалдами и пышных панталончиков, которые в силу спелости форм хозяйки, вовсе не топорщились, а плотно облегали осиную талию и очень круглый и спелый зад.
Владимир буквально онемел при виде такой потрясающей фигуры. Давно он не видел подобных крутых изгибов. Женщина почувствовала, что на нее смотрят, и резко обернулась. Вместе с ее движением колыхнулись тугие груди, вольно чувствующие себя под тканью столь смелого костюма. Она лишь на секунду посмотрела на Владимира, коротко усмехнулась и, сбежав по ступенькам, быстро кинулась вводу. Сильные ноги замолотили по тугой глади реки.
Владимир зашел в воду следом и с наслаждением поплыл.
«Господи, как хорошо! Мне даже не верится, что я снова очутился в божьем мире… Неизвестно, сколько продлится моя прогулка, но она потрясающая! А вдруг, это – свобода? Окончательная свобода?»
В воде он быстро догнал Елену Николаевну. Та, перебирая на глубине ногами, смотрела на него с улыбкой. Мокрые ресницы слиплись, вода стекала по нежной шее прямо на груди, всплывшие словно поплавки. Ткань и без того смелого костюма намокла и чуть сползла с покатых плеч, ослабив кружевной ворот вплоть до острых красноватых сосков. Елена Николаевна наклонилась вперед, укрываясь от пытливого взгляда Махнева, и снова поплыла.
Вволю накупавшись, они оба поспешили к берегу. Женщина вышла первая. Мокрый костюм, оказавшийся после воды и вовсе прозрачным, обнажил тело Елены Николаевны. Сквозь ткань просвечивала темная ложбинка, рассекающая ее крупные и упругие ягодицы. Владимир в два прыжка догнал купальщицу и обнял ее сзади. Она схватила с перил полотенце и попыталась им прикрыться. Владимир ловко повернул женщину к себе. Два пушистых конца оказались в сильных руках. Он завел полотенце за талию, приблизив им стройную фигуру красавицы. Их глаза встретились. Губы Елены Николаевны приоткрылись, дыхание участилось. Владимир прильнул к ним жадным поцелуем. Скользнул языком по жемчужным зубам. Рука с силой притянула затылок. Пальцы почувствовали, как мягкая ракушка заколотых волос ослабла и распалась. Густые русые пряди тяжелым спудом обрушились вплоть до выпуклых ягодиц. Владимир намотал волосы на кулак и, удерживая трепещущую Елену Николаевну, принялся обсыпать ее более страстными поцелуями. Другая, свободная рука, с болью сжала холодную от воды грудь. К покатому плечу женщины приклеился тонкий стебелек речной водоросли. Он поцеловал плечо, захватив губами стебель.
– Как потрясающе ты пахнешь!
– Как? – смутилась она.
– Ты пахнешь, словно речная лилия или кремовая булочка. Я сейчас тебя съем.
– Нет, не надо…
– Пойдем, скорее пойдем во флигель, на кровать, – страстно прошептал он.
– Владимир Иванович, я замужем. Нам нельзя…
– Как и подобает замужней даме в отсутствие супруга, именно поэтому ты надела такой прозрачный костюм? А? – страстно прошептал он, скаля белые зубы. – Знаешь ли ты, плутовка, что с такой, как у тебя попкой, вообще нельзя купаться при мужчинах? Не только купаться – с такой роскошной задницей даже по улице пройтись – грех. – Обе ладони легли на её упругие ягодицы. Владимир с силой притянул их к себе. – Да, я готов тебя растерзать прямо на этом берегу. Но тут песок. Пойдем во флигель.
Она мотнула головой, пытаясь оттолкнуть его от себя, но он не стал ее слушать. Сильным движением он подхватил женщину на руки и понес во флигель. Они не дошли до кровати. Владимир опустил ее прямо на мягкий коврик, разостланный посередине маленькой комнатки, в мужской половине флигеля. Быстрым движением он расстегнул шнуровку и крючки на ее купальном костюме. Ткань цеплялась за мокрое тело. Он торопился. Через мгновение она лежала совсем голая. Снял с себя синий костюм и Владимир. Тугой член уперся в ее круглый и холодный живот. Глаза Елены потемнели. Она сама не заметила, как тут же раздвинула полные ноги. Он вошел в нее резко. Она вскрикнула, не смотря на то, что ее лоно было мокрым и скользким. После нескольких сильных движений, он развернул ее на живот и согнул ноги в коленях. Она застонала и выгнулась, словно кошка. Она обхватывала его фаллос сильными стенками раковины и не отпускала на выходе.
«Какова барынька! Кто научил её таким штукам?» – зверея, думал Владимир.
– Леночка, – стал шептать он. – Леночка… Я в первый раз кончу быстро. Отпусти меня, я вот-вот…
– Нет, кончи в меня! Я тебя прошу. Кон-чи! Кон-чи! В меня… А…
Они полежали немного. Потом она встала и, пошатываясь, перешла на широкую мягкую кровать, заправленную шелковым одеялом. Владимир лег рядом.
– Когда приедет твой муж?
– Не раньше чем через три дня…
– Какое блаженство… Ты – роскошная женщина, Елена.
– Поласкай меня еще… – ее носик уткнулся в его плечо.
– Господи, конечно. Я весь к твоим услугам, на все три дня.
Владимир даже забыл на время о том, откуда он пришел, и где его могут ждать. Роскошное тело Елены Николаевны манило к себе немилосердно. Ее упругая белая кожа была прохладной. Он раздвинул ей ноги. Пушистый лобок был покрыт густыми темными волосами. В них застрял речной песок. Белые, выпуклые губы открылись розовым скользким зевом.
Владимир встал на колени и склонился над ними. С каким наслаждением он ласкал эту живую и трепещущую плоть языком и губами. Он лизал ее коралловые лабиринты так искусно, что она стонала, словно безумная. Лохматая голова металась по подушке. Елена закатывала от наслаждения глаза. В эти минуты ее лицо приобретало черты безумной вакханки. Она некрасиво кривила рот. Но эта игра страсти, эти гримасы животной силы природы заводили его еще сильнее.
– Да-да-да… Еще… чуть-чуть…
– Обожди, я хочу, чтобы ты кончила, когда я снова войду в тебя.
Он ввел в нее толстого гостя и стал двигаться медленно, нажимая на самый верх ее пухлого лобка. Нежные пальцы ласково перебирали твердеющую головку клитора. Кружили вокруг, двигались поперек и вниз…
Наконец, она зарычала, конвульсивно сжимаясь в порыве страсти. Жгут сильного наслаждения ударил ей в пах. Острые ноготки оцарапали ему широкую спину. Бугры стальных мышц замерли от саднящей боли. Казалось, что по спине скатилась пухлая капля крови.
Владимир немного подождал, а после, преодолевая спазм узкой вагины, продолжил свои дерзкие и сильные движения.
За остаток дня они сблизились еще несколько раз. И всякий раз Владимир обильно орошал своим семенем послушное, раскрытое лишь для него лоно женщины.
В коротком перерыве Елена Николаевна накинула легкий халатик и сбегала наверх, в господский дом. Вернулась она быстро.
– Прислуга уже вся спит. Я захватила корзинку еды и две бутылки вина, – скороговоркой сообщила она.
Они с наслаждением поужинали пирогами с белорыбицей, гусиным паштетом, персиками, свежим маслом, сыром и запили всю эту трапезу отличным вином.
Елена прижималась к нему всем телом и шептала слова любви.
– Я обожаю тебя, Владимир! У меня никогда не было любовника лучше тебя.
– А были другие? – деланно нахмурился Владимир.
– Один раз… Я согрешила с нашим прежним приказчиком. Супруг давно его рассчитал, когда заподозрил неладное. Он и молодого конюха убрал.
– Можно понять твоего Ивана. Иметь такую роскошную женушку! Чего только попка твоя стоит! – он принялся дурашливо кусаться и щипать ее.
– Ой, Лоденька, я, кажется, расцарапала тебе спину.
– Ничего, милая. Такие ранения украшают мужчину.
– Володя, смотри, какая луна. Я иногда люблю плавать по ночам. Пошли еще раз искупаемся нагишом.
– Пошли, моя наяда. Я посажу тебя на свой х*й прямо в воде.
Она смутилась.
– Володя, не говори таких слов…
– Ну, что ты, милая Ленушка! Эти-то слова и есть – самые важные, когда люди страстью одержимы. Без них любовь пресна, как уха без соли. И твое местечко сладкое, как я должен именовать кроме как – «королевой пи**ой»? Самое хорошее, самое верное это слово. Ничего лучше не придумано. Ничего слаще не звучит! Слух ласкает, и х*й на подвиги поднимает это заветное слово. Красивее и звонче его нет ничего в этом мире…
– Как ты говоришь… Стыдно, а сладко… – ее синие от страсти глаза увлажнились – Я люблю тебя!
Они пошли купаться. Перед самым выходом, в свете оплывшей свечи, одиноко стоящей на столе, Владимиру показалось, что в окне нарисовался силуэт лохматого Нептуна.
«Но, он же стоял возле входа? Опять мне мерещится всякая ерунда».
Он мотнул головой, и Нептун куда-то испарился.
Голые тела двух любовников белели в серебристом потоке луны. Елена, подобно прекрасной наяде, плескалась недалеко от берега. Он наблюдал за ней.
– Ой, Володя, здесь рыба! – взвизгнула она.
– Смотри, чтобы ничего не заплыло в твою распрекрасную песеньку. Вылазь, я ее снова приласкаю.
Они любили друг друга и на берегу, возле мостков. Потом он сбегал во флигель за масленкой с маслом и заставил ее опереться обеими руками об перила. Она с силой закусила губу, а он, обильно смазав анус красавицы вологодским маслом, вогнал свой член и в ее нетронутые задние врата.