Корт, староста деревни
Да многое в нём странным показалось.
Во-первых, въехал он к нам со стороны орков, один, и выглядел как офицер из гвардии имперской. Да только вот не офицер он никакой, я их за время службы навидался. Осанка, взгляд, да и не разговаривают так гвардейцы с простым людом.
И потом - откуда ратники имперские на той стороне - всего неделю, как орки свои набеги начали. А дорога от них одна - через Медный лес и деревню нашу. Мирта сразу сказал, мол, шпион, да только чушь всё это; не бывает у орков людей-шпионов, налетают как воронье и режут всё живое, а что не режут, то жгут. Ну а наша деревня им на один укус, сорок дворов, а мужиков всего ничего.
Во-вторых, плащ на нем был богатый, заметный такой плащ, и ткань дорогая, и выделка, но только местами порубленный и пробитый, и в пятнах бурых, а сам он вроде как невредим; вот так-то. И в глаза он никому не смотрел, один раз на меня взглянул, так лучше бы и не глядел - чернота там одна, нечеловеческая, скажу вам, чернота.
Я-то, по правде сказать, на тот момент надежду потерял. Три дня как послал за подмогой, до гарнизона в Печеге. Это недалече, за день обернуться можно. Потому как ясно было, что к нам не сегодня-завтра сунутся. Орки пару соседних деревень вырезали, которые по ту сторону Жилки - это речка, за которой Медный лес. Мирта оттуда пришел, голова в крови, чудом спасся. Ну тогда и решили за ратниками послать.
А сами... Я никого не неволил, конечно, кто захотел, ушел сразу, немного таких было. Только вот накануне того дня, ночью шестеро ушли, Люкан их подбил. Тихо ушли, не предупредили, бог им судья. Может и правильно, потому как если честно, что с ними, что без них, не сдюжили бы мы. Мост соломой обложили, луки наладили, да только против орков не устоять, если их больше десятка будет, понятно. Я тогда об Анель только подумал, не настоял, что бы ушла, ну, дурак старый, хотя не ушла б она, конечно.
Ну а рог затрубил, подумал что всё. А это не орки, это вот он и приехал, не-пойми-кто. Парни, что в карауле, его чуть не продырявили из луков ещё на мосту, но он как чувствовал - спешился, коня вёл медленно, оружия и видно не было. В дом вошли, он умылся, плащ снял, и смертью от него веет.
А не знаю, почему - и не в крови дело, но нечеловеческое что-то в нём.
Астаром представился - не чинов, значит, не титулов - Астар и всё. Вроде как не из благородных, хотя бог его знает.
Анель, дочь Корта
Люкан не позвал меня с собой. Я бы не пошла, но это неважно. Он же не знал, что я бы не пошла, верно? Он боялся, что я скажу отцу, но я бы не сказала, потому что нельзя было говорить. Хотя и не говорить тоже нельзя. Вот и думаю, что ж получается, Люкан не виноват, он всё правильно сделал? Он просто ушел, мне и выбирать не надо было, идти с ним или не идти, говорить отцу или не говорить. И еще пятеро ушли с ним.
Мирта это первым обнаружил. Кричал, все сбежались и ждали, что отец скажет, а отец просто посмотрел на них и сказал, что всё нормально. Что скоро прибудет подмога, а орки через мост не сунутся. И все кивали, потому что верили отцу, всегда ему верили, а уж теперь им хотелось верить как никогда. Хочется же верить в жизнь, а не в смерть, правда? А когда все разошлись, отец меня обнял, а потом посмотрел так внимательно - я думала, про Люкана спросит; нет, не спросил. А я спросила; спросила, что с нами будет, а он так просто сказал: бог, мол, решит, кому жить, а кому умереть.
Отец раньше никогда не говорил так, он, как мама умерла, вообще про бога не вспоминал, да и молиться перестал. Наверное, потому мне все понятно стало.
Я ушла к Жилке. Смотрела на воду и думала. Но про смерть не получалось думать, будто и нет никакой смерти. И про орков думать тоже не получалось. Я попыталась представить - черные повязки, кривые мечи, а тут рог затрубил. Страха не было, наоборот даже - ну, облегчение какое-то настало. Побежала к мосту, но это были не орки, это был гвардеец конный. Навка сказала, что орков обошли с тыла, а он прискакал рассказать, хотя откуда ей было знать, просто болтала. Но парни на мосту, что в карауле были, обрадовались, только Мирта не обрадовался, а наоборот - напрягся и лицом потемнел. Офицер этот с отцом сразу ушли в дом, но и я за ними, и я тогда еще подумала, что теперь Люкан вернется, и мне ему надо будет что-то говорить, а говорить ему будет нечего.
А потом подумала - может и не вернется, ну как после такого возвращаться?
Отец велел принести вина и колбас, и я понеслась, как сумасшедшая, вернулась, они молчат, сидят за столом и молчат. Отец на гостя не смотрел, хотя всем всегда в глаза смотрит. А гость тоже куда-то мимо глядит, лицо бледное, красивый, я таких и не видела никогда. А я - сама от себя не ожидала - кувшин ставить на стол начала и ему на рукав плеснула. Как бы нечаянно. А он даже не вздрогнул, отец тоже, ну хоть бы выругался, а я уж и не помню, что говорю, глупости какие-то, слезы на глазах, и чувствую, голова кружится, упаду сейчас, умру, если он на меня не взглянет.
Ну а он тогда голову повернул и на меня посмотрел.
Корт
За столом он сидел, как по канату шел - ни движения лишнего, ни слова. Да только чем дальше, тем меньше понимал я его.
"Завтра, как рассветет, я их встречу", говорит. "А ты запоминай. За мост никому ни ногой. Закончу дело и вернусь". "Отряд там у вас большой", интересуюсь, а он - "да, отряд большой".
И посмотрел так, что спрашивать больше охота пропала. И одно понимаю - верить ему надо и делать, как он говорит, и надежда наша только на него, хоть и не с Печега он и что за отряд там у него взялся непонятно. Я же пожил, знаю, что не всегда соваться надо, иной раз лишнее знание оно и не к чему.
Тут Анель вино принесла, нервная вся, понятно, волнуется, а как выскочила, Астар этот головой так покачал и мне говорит: "А её спрячь куда подальше, а лучше под замок посади". И спросить бы у него надо, почему это он так сказал, да только знаю, что не ответит, и чувство такое, что и хорошо, что не ответит.
Потому как я уже на тот момент что-то понял, если такое вообще понять можно. И от понимания этого мне бежать захотелось, потому как одно дело все эти слухи да домыслы, а другое, когда вот так, наяву...
Анель
Меня Навка на Жилке нашла. Молча подошла, села. Это редкость, что бы Навка молчала. Я на нее смотрю, а она на меня, и губы кусает.
Мы с ней не ладили последнее время - из-за Люкана. А теперь Люкана нет, и ничего нет, только смерть или жизнь.
Потом она говорить начала. Что всё хорошо, что подмога пришла, и королевские ратники уже на том берегу, как она и говорила. Что завтра бой будет, а нам велено через мост не ходить и дома сидеть. Что Мирта плох - сознание потерял и горячка у него, лежит в бреду, оно понятно, не вынес, у него же всю деревню сожгли. Что отец мой распорядился к Мирте охрану поставить, зачем, непонятно.
А я молчала. Я вот поняла, что нет там за мостом никаких ратников. Нет, и не будет. А почему я это поняла, я объяснить никому бы не смогла, даже отцу. Да и себе бы не смогла. Я как Астару в глаза посмотрела, меня словно на две части разрезали. Одна половина это еще я, девчонка трусливая, а другая... Другая, она и есть другая. И если глазами этой другой смотреть, то всё ясно, что будет. Только глазами ее смотреть тяжело. Она уже как бы и не со мной, уже в завтрашнем дне, за мостом, и находиться ей больше негде, потому как нет такого места, где она в тот момент находиться может. Дурь, скажете? Оно, конечно, выглядит как дурь, но большей правды я в жизни не чувствовала.
А вернулась - отец глаза прячет, и говорит так, как бы о пустяке - сеча завтра будет, ты тут в светлушке посиди, да не серчай, запру тебя. Он вторую меня не видит, и хорошо, что не видит. Потому как первая кивает, как дочь послушная, а второй никакие замки уже не помешают.
Астар
Покинь жители деревню, я встретил бы незваных гостей на мосту, как два дня тому назад, в Лисхебаде. Но крестьяне готовились героически погибнуть, поэтому пришлось выбрать место шагах в пятистах вглубь леса. Дальше уходить не стал - дорога сужалась, лес становился гуще, а живыми мне орков отпускать нельзя.
А староста что-то понял, не дурак мужик, значит сделает, как я сказал. И плащ мой его не обманул. Ну и не для него маскарад был, остальным зато поспокойней.
Орки появились через час после рассвета, почти не таясь, числом около двадцати. Я усмехнулся, вспомнив как этот парень - Мирта, кажется - принял меня за шпиона. Шпион орков звучит не хуже чем, скажем, волчий. Людей орки не просто ненавидят - физически не выносят; пленных не берут, да и разговаривать с человеком не будут. Видимо поэтому, несмотря на бойцовские навыки и агрессию, и не представляют они серьезной опасности для метрополии - вырождается раса.
Но метрополия метрополией, а для таких вот приграничных деревень орки смерть в чистом виде.
Я вышел на середину дороги и поднял руку, демонстрируя вражескому отряду три средних пальца - для орков нет жеста оскорбительнее. Подумал только, лишь бы из луков не начали, тогда будет сложнее.
Обошлось. Кинулись вперед, толкая друг друга. Привычно переходя в нужное состояние, я вытащил меч, воздух вокруг присвистнул и на секунду потяжелел, а потом знакомо наполнился этим... Этим, Что Не Называю Никак - сам чувствую, а другим объяснять не придется.
Пришло время работать.
Когда первые - трое или четверо - перестали жить, враги отступили, перестраиваясь в полукруг. Мыслили они просто, достаточно только окружить этого ловкого люда, как бы он не был ловок, он был один, а значит, обречен.
Они привыкли убивать людей, и лежать мне уже без головы, будь я просто человек.
Вожак оскалился, показав желтые зубы. Вторая волна атаки накатила, как и первая, сумбурно и без успеха.
Кривые мечи встретили пустоту, я был куда точнее, ещё трое, ага, и только четвертый, уже падая, успел основательно полоснуть меня по бедру. Орки попятились, неуклюже, испуганно, сбиваясь в гурт. Только нескольких я достал мечом, остальные умирали внешне невредимыми, от яда собственной злобы, к которому все сильнее добавлялся еще один яд; страх, животный страх, и этого уже было достаточно.
Все было как всегда.
Да, всё как всегда, но что-то было не так. Я замер от страшного предчувствия. Тело становилось все более легким, рана затягивалась быстрее обычного, время замедлилось, но не так, как всегда - сильнее, намного сильнее. А так было только в тот проклятый день, когда я не уберег Дени.
Анель
Жилка очень коварная речка. Вроде и неширокая, но дно илистое, ям много, и течение, опять же. Я времени много потеряла, хотя каждую волну тут знаю. Выбралась чуть дальше, чем думала, холод до костей, и бегом к дороге, только бы успеть.
Так бежала, что чуть между ними не выскочила, но спохватилась - за дуб спряталась, широкие там дубы, на солнце блестят как медь, лес-то потому так и называется. Спряталась, а что делать дальше не знаю, всю колотит, но сомнений никаких, как будто всё делаю, что должна.
Он стоял посреди дороги с мечом в руках, а они шли на него, много их было.
Он очень быстро двигался. Я никогда не видела, что бы так быстро двигались. А они наоборот, медленные, неуклюжие. Я смотрю, глаз отвести не могу, но чувствую, как что-то горло сжимает, и дышать нечем, и в голове стучит. Уже и туман красный в глазах, но вижу, они отступают, штук семь их осталось, а он тут повернулся и меня увидел.
Я улыбнуться хочу, смотрю на него, а лицо как не мое, не слушается. И он побелел, как мертвец, смотрит на меня, и что-то кричит, а я не слышу, в ушах звон, как колокол звенит. А потом понимаю, что он мне кричит: беги, беги отсюда...