Лия Котова
Юкия
Пролог
Сущность заброшенного дома
— Гм… — странный гость загадочно улыбнулся, услышав про жуткий заброшенный дом на участке хозяина фермы. — Значит, я не зря здесь. Как вы думаете, в чём разгадка всех этих паранормальностей?
— Я это у Вас хотел спросить, — недовольно заметил фермер, который ещё пять минут назад верил в избавление от всей мистики. — Так Вы будете это выгонять или нет?
— А зачем выгонять? — гость закинул ногу на ногу и достал телефон, который не вязался с его внешним видом. Чёрный фрак, больше напоминающий тот, что носили в XIX веке, чем современный; пиджак-ласточка; чёрный цилиндр с красной лентой, которых уж точно не носили последние лет двести; алый галстук-бабочка под цвет ленты; очки, через которые смотрели тёмное-зелёные глаза, взгляд которых был толи насмешливым, толи просто довольным без причины; гладко причёсанные давно не стриженые каштановые волосы и наглая ухмылка, не сползавшая с лица с самого первого мгновение, когда его увидели хозяин фермы и его жена.
— Как?! — фермер ударил кулаком по столу. — Я Вас ради этого пригласил! Вы должны выгнать эту ерунду оттуда!
— Выгонять не должен, — на удивление спокойно говорил странный гость. — Я обещал только то, что сделаю так, чтобы тот, кто живёт в том доме, никогда больше вас не побеспокоил.
— Хоты бы так, — тяжело вздохнул мужчина, вставая из-за стола, — но, чтобы там больше не творилось ничего ненормального.
— Ладно, — гость тоже встал и положил телефон в карман, ехидно глянул на разозлённого им же фермера и, снова наклонившись к столу, чтобы одним глотком допить свой чай. — Показывайте, где этот интересный домик.
Всё ещё недовольный фермер, его молчаливая жена и странный гость этой семьи шли по просёлочной дороге по направлению к лесу, на опушке которого виднелся старый особняк, в котором, наверное, в позапрошлом веке жил какой-то богатый и известный человек, но время не пощадило это место, даже из далека было видно, что из жильцов здесь остались только насекомые, мыши и птицы.
— Это он? — странный гость задал вопрос, на удивление, серьёзным тоном.
— Да, — выдохнул фермер, успокоившийся по дороге, и, похоже, чтобы вспышки гнева больше не повторилось из-за странностей гостя, решил сам рассказать про этот старый особняк: — Я всю жизнь хотел жить в деревне. Дети выросли, так что я с женой мог реализовать свою мечту. Мы подкопили денег и с помощью детей купили этот хуторок. Хозяин сказал, что ему принадлежит ещё и дом помещика, который владел этими землями в позапрошлом века, отдаёт его вместе с участком, потому что ему противна эта древность. Я обрадовался. Решил, что со временем смогу отстроить и заниматься агротуризмом. Гости будут жить в этом доме. Конечно, кому бы ни понравилось отправиться на пару дней в прошлое? Только вот, в этом доме даже птиц и мышей нет. Даже звери боятся сюда походить. Поэтому и прежний хозяин отдал так дёшево дом и землю, а вместе с этим и старую жуткую штуковину.
— Мой вопрос остаётся в силе: как вы думаете, кто или что это? — заявил гость, не с большим интересов выслушав историю фермера.
— Да не знаю я, — пожилой мужчина снова начинал злиться. — Призрак. Полтергейст. Злая сущность. Проклятие ведьмы. У каждого экстрасенса, гадалки, колдуна, целителя и другой шушеры, что сюда приходила, была своя версия, но никто с этим не справился, так что я уже не верю, что и Вы сможете.
— Не волнуйтесь, я справлюсь, — хитро улыбнулся гость и поправил очки. — Ответ на мой вопрос может вас шокировать, так что я не буду пока его оглашать. Только скажу, что это не призрак, ни какая-то злобная сущность и уже точно не проклятие. Судя по тому, что я от вас узнал, всё гораздо проще, чем вам рассказывали. То, что там живёт, — это… гм… можно сказать, оно законный житель этого дома, в отличие от вас двоих.
Странный человек даже засмеялся, как будто сморозил замечательную шутку.
— Что Вы себе позволяете? — зашипел фермер. — Это не капли не смешно.
— А я и не шутил. Просто… ай, ладно, не стоит вам двоим знать законы тонкого мира. Это… скажем так, слишком сложно. Но пока мы не дошли, чтобы Вы не злились опять, предлагаю сменить тему.
— О, а Вы ведь до сих пор не представились, — заговорила до этого молчаливая женщина.
— Разве? — удивился незнакомец.
— Да, — кивнула хозяйка. — Вы пришли, сказали, что прочитали наше объявление в Интернете и готовы помочь, но ничего не сказали о Вашем имени или роде занятий.
— Что ж, — странный гость, загадочно улыбнулся. — Зовите меня Фокус. Это псевдоним. А по роду занятий я волшебник.
— Что!? — возмутился хозяин, от злости перейдя на «ты». — Так ты просто фокусник! Как ты можешь…
— Я. Этого. Не. Говорил, — медленно, по слову, будто издеваясь, произносил Фокус. — Хотя… то, что я делаю, очень напоминает фокусы, это всё-таки нечто другое.
— Ладно, делай, что хочешь, — бессильно вздохнул фермер, потеряв надежду, понять этого странного типа.
— Ну, и где ваша неведомая сущность? — Фокус первым вбежал в заброшенный дом и с любопытством начал разглядывать всё: от ободранных стен до мелких безделушек и черепков, валяющихся на скрипучем и кое-где провалившемся полу.
— Да оно тебя испугается, — отойдя от шока, вызванного таким бесстрашием, выпалил хозяин дома.
— Неужели? — гость встал посреди комнаты, сложив руки на груди и уставившись вникуда. — Скажи, ты меня боишься?
На секунд десять повисла гробовая тишина, в которой был слышен только свист ветра в щелях строения. Фермер начал задумываться: а не псих ли этот чудак?
Молчание продолжалось, казалось, целую вечность, пока порыв ветра не сбил цилиндр Фокуса. Он нагнулся, чтобы понять свой головной убор, как вдруг из шляпы выползла гадюка и угрожающе зашипела. Даже такой странный человек, как этот, отдёрнул руку. Змея вдруг превратилась в длинную щепку с острым концом и на несколько мгновений затихла. Она выглядела обычным куском дерева ровно до того момента, когда цилиндр снова попытались поднять. Щепка взметнулась в воздух и угрожающе повисла, указывая острым концом в голову Фокуса. Он этому не то, что не испугался, но даже и не удивился. Шляпа тем временем взлетела сама и полетела в другую комнату. Не обращая внимания на остриё, всё ещё висящее в воздухе, чудак сорвался с места и бросился за своей вещью. Вопреки ожиданиям хозяев дома, щепка сразу же упала и больше не подавала признаков жизни.
Когда они всё-таки нашли своего гостя, он был уже в цилиндре и смотрела на стену, где огромными корявыми буквами было написано:
ПОШЛИ ВОНЪ
— Гм… похоже, последний нормальный хозяин съехал отсюда ещё до революции, — прокомментировала эту надпись Фокус. Его, наверное, совсем не волновал ещё смысл. — Не буду спрашивать, чего ты хочешь. Я и так знаю. Ты хочешь, чтобы тут были нормальные хозяева, которые будут любить дом и тебя, к сожалению, после твоих проделок это невозможно. Я был в другой стране, но и до меня донеслись отголоски твоей славы. Слушай, у меня есть другое предложение. Понимаю, что ты тут родился и не хочешь покидать это место, но ты сам виноват. Теперь нормальных хозяев тут не будет, только вечные колдуны-шарлатаны, которые будут пытаться тебя выгнать, не понимая, кто ты такой.
Острый осколок старинной вазы, лежавший на полу в этой комнате, взмыл в воздух и остановился, чуть дотронувшись шеи Фокуса.
— Понял, замолкаю на эту тему, — хоть сейчас этот чудак отреагировал более-менее адекватно. — Я хочу тебе предложить сменить дом. Он будет, правда, поменьше этого, но зато у тебя всегда будет хозяин. И кстати, он будет знать, чтобы существуешь. Ты сможешь говорить с ним. Да и там будет много таких же, как и ты. Они тебе лучше расскажут, что к чем.
В комнате подул ветер, заставивший нормальный людей сжаться от страха. Мусор на полу начал двигаться, но совсем не так, как хотела сдвинуть его стихия. Спустя несколько мгновений необъяснимого наукой движения появилось слово:
ЛГУНЪ
— Считаешь, что это невозможно? — продолжал Фокус. — Как я тебе могу доказать, что я не враг и хочу помочь тебе?
Снова подул ветер и весь мусор будто прилип к стене, выделяя первую надпись.
— Нет, так не пойдёт. А если я не… — не успел странный человек договорить, как весь острый мусор, который был в доме, поднялся воздух и повис облаком вокруг него.
От такого поворота хозяева бросились бежать. К их счастью, недобрая сущность, владеющая этим домом, не обратила на это никакого внимания.
— Нет-нет-нет, — спокойно качал головой Фокус. — Так не пойдёт. Пойми, что я тебе не враг, домовой. Жаль, что у тебя нет имени, значит, мне придётся его дать, — он щёлкнул пальцами — и облако мусора рассыпалось. — Гм… можешь и сам выбрать.
Несколько секунд молчания и всё такая же надпись на стене.
— Ну, серьёзно, — тяжело вздохнул человек. — Я, правда, хочу тебе помочь. Тут никогда не будет хозяев, пока ты будешь так себя вести. Я тебе предлагаю место, где ты сможешь не скрываться от людей. Тебя там смогут все видеть и разговаривать с тобой, все будут знать, что ты домовой. Я дам тебе возможность стать вполне материальным существом. Ты сможешь разговаривать и менять форму. Ты сам выберешь себе тело. Что мне сделать, чтобы ты поверил?
Тишина. Больше ничего не двигалось.
— Ладно, — вздохнул Фокус и уставился вникуда, потирая руки и шепча что-то.
В воздухе начало появляться нечто, напоминающее туман, но оно было живым и, казалось, могло двигаться по собственной воле. Живой туман, медленно сгущаясь, висел в комнате несколько секунд, пока не осознал, что произошло. Он сгрудился в одно плотное облако, начал приобретать желтоватый оттенок и, как пластилин, менять форму. Тот, кто назвал себя волшебником, спокойно наблюдал за всем этим. Спустя минуту перед ним стоял грозный рычащий лев. Ещё мгновение — и зверь бросился на человека, но по щелчку пальцев гигантский хищник растаял в сантиметре от цели.
— Ты всё ещё хочешь меня убить? — Фокус снова задал вопрос в пустоту. — Думаю, теперь ты понимаешь, что я не лгу. Что мне ещё сделать, чтобы ты перестал считать меня врагом?
Подул ветер, который уже не поднял в воздух ни одной пылинки. Он подтолкнул волшебника к боковой стене и развернул его так, чтобы тот увидел пентаграмму, выжженную на открытой деревянной начинке стены.
— Это, значит, тебе не нравится? — удивился Фокус.
Он осмотрелся. Такие знаки можно было рассмотреть везде, где только было открытое дерево, составляющее каркас строения.
— Ого! Хорошенько тебя пытались выгнать. Может, и не все были шарлатанами, — прокомментировал волшебник. — Но на деле они только замуровали тут. Понятно, почему ты такой злой. Хорошо, давай я тебя освобожу, а ты после отправишься со мной. Согласен?
Подул лёгкий ветерок, в котором можно было расслышать слова:
— Пойду… не хочу быть один… опять…
— Интересно, этот чудак ещё там? — спросила фермерша у мужа, после трёх часов работы в поле.
— Конечно, нет, — фыркнул мужчина. — Он либо сбежал, либо это нечто его убило. Если так, то скажем, что мы его отговаривали, он сам пошёл.
Работа продолжалась ещё минут десять, пока из особняка, который был прекрасно виден с поля, не вышла фигура.
— Эй, вы там! — закричала она.
Фермеры бросились туда, забыв про сено для своего стада коров.
Весёлый до похода в этот проклятый дом чудак выглядел очень изнурённым, но вполне живым.
— Заставил же он меня попотеть, — тяжело вздохнул он, когда подбежали хозяева дома. — Мне вообще подобной магией нельзя пользоваться.
Люди смотрели на Фокуса с неописуемым удивлением и интересом. Глубоко вздохнув, он продолжал:
— В общем, вашу, как вы говорили, сущность, я забираю с собой. Денег мне не надо. Мне его хватит. Эй, выходи, — крикнул он входной двери. — Попрощайся с теми, кому ты спокойно жить не давал.
Дверь скрипнула, на пороге появился мальчик лет двенадцать.
— Холопы, — надув губы, бросил он фермерам и… как призрак, исчез в черепке от старинной вазы, лежащем у порога.
— Это что, призрак?! — всплеснула рука женщина.
— Да нет, — сам Фокус был, казалось, удивлён тому, что произошло. — Обычный обиженный на жизнь и хозяев домовой. Сам не знаю, почему он решил вам показаться в облике человека. В любом случае, дому, где будут жить туристы, домовой будет только мешать, а мне пригодиться.
После этих слов он щёлкнул пальцами — и осколок, в котором исчез мальчишка, сам прилетел ему в руку.
— В дороге подумаем, как тебя назвать…
Глава 1
Больница
Что такое волшебство и существует ли оно в нашем мире? Этим вопросам я задавалась с детства. Когда мне было лет двенадцать, ответ казался очевидным: нет. Но теперь я сомневаюсь. Хотя… не в моём положении спорить, но почему-то теперь, спустя четыре года, мне уже кажется, что оно существует, оно живёт вокруг нас незаметное, неощущаемое, неосязаемое…
Спросите: почему я подняла эту тему? Просто потому что в каком-то смысле я пострадала из-за него. Стоило разок поверить в магию и ощутить себя настоящей волшебницей, как я оказалась там, где я сейчас, сежу перед окном, закрытым стальными решётками и москитной сеткой, и жадно глотаю свежий воздух, потому что в помещении дышать невозможно.
Оглядываться не хочется, ведь я знаю, что там увижу: всё те же тошнотворно-жёлтые стены, строгих медсестёр в белых халатах и не всегда адекватных пациентов, одной из которых являюсь и я сейчас. Стоило одни раз по-настоящему поверить — и я здесь! Неужели вера — это преступление?!
Мне уже всё равно, не думаю, что меня когда-нибудь отсюда выпустят… по крайней мере, не выпустят в ближайшее время. Ладно, не буду жаловаться на то, что здесь плохо. Если вера — это преступление, то я это заслужила.
Меня зовут Силестия Лигмер. Почему такое странное имя? В общем-то, я сама не знаю. До пяти лет я жила в детском доме, не помня родителей. Там старая воспитательница, которая помнила, как попали в это место многие дети, рассказала мне, что меня нашли на пороге приюта ещё совсем маленькую, в коляске и со странной запиской, где было указано мои имя, фамилия и дата рождения. Мне потом даже показывали эту бумагу, хотя… возможно, это была только красивая история, а доказательство — подделка. В начале, конечно, я верила, а, когда повзрослела, меня часто начинал одолевать скептицизм, уже слишком эта история на сказку похожа. Разве нет?
В пять лет меня удочерили. Сказать, что я сильно была этому рада, значит, ничего не сказать. Я была просто в восторге! Наконец я кому-то была нужна! Но потом оказалось, что это не так уж радостно. Я попала к молодой бездетной паре. Вначале они, казалось, любили меня, как собственную дочь, а потом… да, потом я поняла, что нужна была им только ради денег от государства. Она не удочерили меня по-настоящему, а только оформили опекунство. И, как говорила потом моя приёмная мать, «промучились» со мной два года, а потом скинули бабушке, то есть своей матери.
С ней было проще, она очень хотела внуков. И меня, пусть даже не родную, приняла, как свою. Там я действительно была нужна и наконец зажила жизнью нормального ребёнка. Помню, как бабушка, ставшая уже мне по-настоящему родной, ласково называла меня Лесточка, а иногда Ласточка, на что я отвечала ей тоже уменьшительно-ласкательным прозвищем Бабулечка. Её всегда это смешило.
С первого класса я пыталась хорошо учиться, чтобы порадовать её. Казалась, она всё понимала, даже не ругала, если случайно в череде десяток попадалась одна пятёрка или шестёрка. «Ничего, — говорила она, — это просто цифры на бумаге. Я же знаю, какая ты у меня умная. Твои учителя просто этого не заметили. Вот вырастешь и станешь врачом, тогда они поймут, кому плохие оценки ставили». Меня всегда это успокаивало, и я снова садилась за уроки, стараясь ничего не пропустить и как можно лучшей понять материал, ведь в глубине души всё ещё оставался тот страх перед детским домом и тем, что меня могут туда вернуть, если я не оправдаю чьих-то ожиданий.