– Эй, Эльза?! – услышала она вдруг за спиной голос Ганса. – Сиди тихо и ко мне не поворачивайся. Я пока тут, за рядом стульев посижу, чтобы из зала не вывели. Так что там? Ты скоро пройдешь сканирование?
Довольно рослый парень с такими же льняными волосами, что и у Эльзы, прятался за ее спиной, сидя прямо на полу.
– Как видишь, меня посадили здесь, значит, моя очередь будет последней. А ты? Уже все? Подтвердилось?!
– Еще бы! Военное училище! А ты что такая хмурая? Волнуешься? – запрокинул Ганс голову так, чтобы наблюдать профиль девушки. – Брось! Знаешь же, что там без вариантов. Тебе что сканер в прошлый раз показал?
– Не помнишь, что ли?! Швейную фабрику напророчил, – сердито процедила она признание.
– Вот она и будет. Если бы вышел пробел или показания скакали с одного на другое…
– Как бы, не так! Я им так просто не сдамся!
– Ха! Что ты можешь, девчонка? – прищурился он, с насмешкой теперь глядя на нее своими яркими синими глазами.
А вообще их запросто можно было считать родственниками, этих двоих. Цвет глаз и волос совпадал очень. Черты лица тонкие, не без того, какие наблюдались у благородных деров. Кость тоже у обоих была облегченной. Оттого Ганс, не смотря на явную ширину плеч и приличный рост, мог бы при случае сойти за девчонку. Милую такую с красивыми глазами и длинными темными ресницами. А Эльза, пока не оформилась в девушку из-за поздней зрелости и нежелания отращивать волосы, все больше напоминала пока пацана.
– А вот и могу! – ответила она ему с вызовом. – Например, свой штрих-код расковырять…
– Иди ты! – услышав такое, парень не усидел на месте, одним легким движением перемахнул через спинки стульев и уселся рядом. – Покажи-ка!
– На, смотри! Слабо тебе было сделать так же? – протянула ему для демонстрации ту самую руку, на которую ей наступила Марта.
– Мне-то зачем? У меня и так все отлично. Военное училище обеспечено. Летное!
– Везет! Значит, в этом году набор именно в космический флот…
– Ага! А ты расковыряла, выходит себе руку, а потом сделала так, будто упала на нее… Хитро, но не поможет. Тебя уже знают здесь все преподы и воспитатели, на что способна тоже не секрет. Вот увидишь, схлопочешь снова поход в карцер, и на этом история закончится. Все пойдут веселиться на выпускной, а ты… И скажи, на что рассчитывала? Что вместо швеи-мотористки станешь солдатом? Это из-за содранной кожи на запястье?! Чепуха! Я был о твоем уме лучшего мнения, Эль. У тебя, похоже, его упрямство совсем заглушило, детка.
– Сам такой! Ну и отсижу, если что, а все попыталась изменить распределение. Ты же… Тебе-то что? Будущий пилот точно скучать на выпускном не будет без меня.
– Глупая! Последнее время без конца упрекаешь тем, что нравлюсь девчонкам. Ревнуешь, что ли, Эль?
– Дурак! Мы же дружим!
– И я про то, а ты жужжишь и губы дуешь, когда мне приходит охота волочиться за кем-нибудь.
– Да, пошел ты!.. – она резко поднялась и пошла к кабине со сканером. – Топай уже к Марте, герой-любовник!
– Вот я и говорю!.. – засмеялся довольно ей в спину Ганс.
А в камере сбор информации о каждом выпускнике шел в три этапа. Вначале следовало скинуть рубашку и встать под штангу с прямоугольным экраном. Там невидимое излучение как из душа лилось на голову и уходило в такой же прямоугольник под ногами. Далее следовало сделать шаг и присесть на стул для сдачи крови. Всего несколько капель ее требовалось для экспресс-анализа. И уже потом, не вставая, надо было протянуть руку со штрих-кодом и уложить на хитрый прибор, который потом и выдавал результат. Эльза проделала все это и с замирающим сердцем опустила запястье в специальный желобок. Минута, другая, а прибор молчал. Вернее, он мигал разными огнями, но результат все не выдавал, хотя ранее и обычно на обдумывание ему требовались секунды.
– Неужели получилось?! – придержала девушка радость, а вместе с ней и дыхание, а в следующий миг где-то над головой замигала красная лампа и противно взвыла сирена. – Черт! Ганс накаркал мне карцер…
Хорошо, что к тому времени почти все воспитанники прошли распределение и покинули зал – меньше было столпотворение. Но воспитатели с преподавателями окружили почти полным составом и еще директора детдома пригласили.
– Кто бы сомневался, что виновница переполоха именно Эльза Коп, – протиснулся главный из руководителей в уже переполненную сканирующую кабину. – И что она наделала в этот раз?
На этот вопрос тот самый остроносый воспитатель молча взял девушку за руку, демонстрируя собравшимся ободранное до крови запястье.
– Симуляция ранения, повреждения штрих-кода, выведение из строя сканера, – произнес он же многозначительно.
– Что, совсем-совсем вывела прибор из строя? – потер директор висок и сморщился. – Или это только ваше предположение, господин старший воспитатель?
– А мне кажется, что прибор исправен, – выдвинулась вперед молодая учительница касторанского языка. – Ему ничего не сделалось. Просто показал совершенно нерядовое распределение выпускника.
– Просто нерядовое! – глумливо произнес остроносый, передразнивая деру Ританию. – Просто у нашей неповторимой Эльзы открылся магический дар! Чудеса, да и только!
– Дайте-ка мне переносной сканер, – не стал затягивать споры директор, потребовав, чтобы ему принесли миниатюрное считывающее устройство. – Сейчас посмотрим, что теперь значится на ее запястье. И зачем, деточка, ты безголовая, ковыряла себя в этом вот месте?
– Все ей в военное училище хотелось! – опять влез остроносый со своими вредными интонациями. – Вот за этим пацаном хотела увязаться, – указал на белобрысого парня, что тоже к тому времени протиснулся со всеми вместе в камеру. – Отроду всего ничего, а туда же, любовь у них, видите ли.
– Неправда! – подала тут голос и виновница переполоха, а до этого сидела, как онемевшая. – У нас просто дружба.
– Так! – перекрыл тогда общий шум директор, а то, начали высказываться все, кому не лень. – А ну, пошли все на выход! Освободили камеру, я сказал. Здесь уже дышать нечем от сутолоки. Осталась госпожа Ритания, как преподаватель у этого выпуска, ну и вы, господин старший воспитатель. Станете сейчас свидетельствовать показания другого прибора. Остальные быстро все вышли. Молодой человек! К вам это в первую очередь относится. И так, вот он прибор. Включаем. Подносим к руке. Эльза, не дергайся. И так черте что творится. И что в итоге имеем?
– Ученица магической академии… – потрясенно выдохнула преподаватель касторанского языка. – Надо же!
– Дожили! – проскрипел остроносый. – Свидетельствую: ученица столичной магической академии.
– Эль! Ты меня поразила, – а это уже сказал белобрысый парень. Влез, паршивец, на ширму камеры, на руках подтянулся, и свесил голову к подруге и окружившим ее старшим. – Снимаю перед тобой шляпу, детка.
На праздник выпускников ее все же допустили. Единственное, заставили посетить знахарский пункт. Там пожилая целительница обработала девушке рану и наложила повязку. Так Эльза и присутствовала потом на общем веселье: с белым стерильным бинтом на запястье и одна просидела в уголке. Почему с ней никто не захотел общаться? А нечего было ото всех отбиваться. Особенных в детдоме не любили, их там бойкотировали. Не отличайся девушка боевым характером и не выделись ранее во всяческих потасовках, то, скорее всего, еще и в углу для выяснения отношений зажали бы. Но так не посмели, свои волосы берегли, а у этой девчонки и драть-то нечего было.
– Эль, чего теперь-то надутая такая сидишь? – подошел к ней все же Ганс где-то ближе к концу вечера, а до этого все веселился с парнями или тискал Марту в темном углу детдомовского коридора. – Все же по твоему желанию вышло! Ну, не в военную академию попала, а в магическую. Это еще круче. Разве, нет? Я потом буду космос бороздить, лазером его резать, а ты станешь энергией повелевать здесь, на земле Касторанса.
– Ха! – подлезла под его руку рыжая и так и прилипла к парню, обхватив его за талию. – А где она возьмет эту самую энергию?! Дочь городской шлюхи и вдруг магом заделалась! Она еще хлебнет лиха через эту свою проделку с ковырянием штриха на руке, – язвила Веснушка и корчила сопернице вредные рожи. – Всем известно, что ее мать была распутница и даже родила девчонку на улице. Да, да! А принял роды полицейский! Пока же сопровождал до больницы непутевую мамашу, та от него сбежала. Да этой худосочной и имя тот коп дал. Эльза, это так его жену звали. А фамилия Коп взялась тоже понятно, откуда, из-за этой же истории, потому что дежурная по детдому дому мудрить не стала и в журнале так ее записала.
– Да ладно тебе, Марта, на мою подругу по проделкам нападать, – попытался примирить их Ганс, заметив, каким огнем сверкнули глаза Эльзы, просто синие молнии в них уже скопились. – Пошли, девчонки танцевать. Приглашаю обеих!
И он встал в гордую стойку великого примиренца. Марту его предложенная рука воодушевила, и она тут же на ней повисла. А вот Эльза демонстративно от этих двоих отодвинулась и потом еще даже отвернулась.
– Не упрямься, детка. Это же наш последний вечер в стенах детского дома! Наступит завтрашнее утро, и разлетимся, кто куда.
– Не уговаривай ее, Гансик. Подумаешь, фифа какая. Ее зовут, а она…
– Ну, как хочешь, – парню тоже не достало терпения, долго стоять около насупившейся девчонки. – Пошли, Марта.
Когда эти двое от нее ушли, Эльза тайком прикусила губу. Сильно, даже до крови. И все не могла понять, отчего так больно ощущалось сердце. Стоило глазам найти в кругу танцующих эту пару, как внутри что-то сильно сжималось. Хоть совсем не смотри на высокого парня с льняными волосами и много ниже его пухлую рыжую девицу. Но ведь и не получалось их игнорировать. Даже если не видела, то сердце все равно знало, что Ганс был с Мартой. И от этого такая тоска разливалась в груди, что хоть вой.
Вот так и прошел для Эльзы последний вечер в детском доме. И она торопила его конец. Думала, раз так все невесело, то скорее бы заканчивалось. Вот и пошла в свою комнату одна из первых. Вошла туда и так и упала на кровать. Но не плакала, нет. Она вообще почти никогда не плакала. А тут, показывать свою слабость другим девчонкам, с которыми делила комнату, ну уж нет. Прикусила снова губу, накрыла голову подушкой и попыталась заснуть. Только отчего-то не вышло. Так и лежала, таясь, слушала, как пришли соседки, как они укладывались и шушукались о танцах с парнями. А потом в комнате наступила тишина, потому что все уснули. Все, кроме нее. Эльза лежала теперь на спине, закинув руки за голову, и смотрела в потолок. Тогда-то и услышала, как в стекло окна стукнулся камешек.
Это был их условный сигнал. Ганс вызывал ее в их место, в закуток под лестницей. Но Эльза решила не идти. Выходило, что сердилась на него больше, чем ей сначала показалось. А вот за что, старалась об этом не думать. Обиделась, и все. Или нет, знала, что гневалась из-за того, что предпочел ей Марту сегодня, всю вторую половину дня и весь вечер провел с ней, вот пусть теперь ее под лестницу и вызывал бы. Решила так, сердито попинала подушку и улеглась на нее, отвернувшись лицом к стене, собираясь заснуть. Вот так взять, наплевать на новые и новые сигналы в стекло и забыться сном. Но не вышло. И сама не смогла, хоть и сжимала крепко-крепко веки, и за окном раздался некий шум, будто кто-то лез по стене. А потом и вовсе, створка со скрипом распахнулась. Попробуй, такое проигнорируй.
– Эльза! – подтянулся Ганс к окну, зацепившись за карниз. – Ты что творишь? Я сигналю, сигналю, а ты?.. Вставай немедленно и иди на наше место, или я лезу в комнату дальше. Выбирать тебе. Эй! Так я забираюсь?
– Нет. Я выйду. Только не понимаю, зачем это все.
– Не понимаешь?! – шипел на нее парень, но недолго, так как девушка резко встала и с треском захлопнула перед его носом окно.
С той стороны, в ночной темноте послышался шум падения, ломающихся веток куста, что рос внизу, а потом тихая ругань. От услышанного, странное дело, ее настроение пошло в гору. А ничего ему не станется, не разбился же, у них второй этаж совсем невысокий, а Ганс всегда был в прыжках ловок. И вот она уже накинула на плечи длинную шаль и выскользнула за дверь.
– Так ты серьезно не понимаешь, зачем позвал?! – так встретил ее парень, успевший добраться до условленного места первым.
В свете одной единственной лампочки, что горела в той стороне коридора, да и то на большом расстоянии, лица его почти не было видно, но по голосу стало понятно, что был сердит. Вот и дернул ее за руку довольно грубо, когда подошла близко. От рывка Эльза покачнулась и немедленно опустилась на ящики, что вечно громоздились под лестницей.
– А то, что завтра можем не увидеться совсем и не успеть попрощаться, это тебе как?!
– Вот оно что, попрощаться решил! А с Мартой уже простился? Или для нее время еще и завтра найдется?
– Что я слышу! Эль, ты ли это? Что-то не узнаю. Не ревнуешь ли меня к Веснушке, детка? Вот новость! Вечно всем талдычила сама же, что мы друзья, а теперь…
– Ничего не изменилось, Ганс. Выбрось глупости из головы. Просто, на меня сегодня столько всего свалилось!.. В общем, давай, попрощаемся и разбежимся.
– Нет, ты определенно на меня злишься!
– Вот и нет! Делать мне больше нечего?
– Выходит, что так. Потому что ты ведешь себя сегодня, как обиженная возлюбленная. Когда я танцевал с Мартой, бросала на нас недобрые взгляды, сама танцевать потом уже отказалась, а чуть ребята начали расходиться, так и рванула в свою комнату. Ну, сознайся же, что обиделась на меня из-за Веснушки?
– Нет, ты зачем меня вызвал? Чтобы говорить эту ерунду? Сказал, надо попрощаться, так и давай, прощайся – мне спать пора.
И тут парень вдруг резко схватил ее за плечи, привлек к себе и поцеловал в губы. Совсем коротким был тот поцелуй и поверхностным, но Эльзу как обожгло. И у нее будто бы дыхание от него сбилось. Но в следующий момент она уже взяла себя в руки и отстранилась.
– Что на тебя нашло? Марту свою слюнявь, герой-любовник. Или это у тебя теперь для всех одинаковое прощание такое?
– Не-ет! – протянул он, а в голосе послышалось напряжение. – С ней прощание было не в пример жарче и дольше. Не то, что…
– Вот как?! – вскочила Эльза на ноги и натянула сползшую, было, шаль снова на плечи. – Так понимаю, наше прощание уже закончено. Бывай здоров, Ганс, удачи тебе!
И она хотела убежать, да только он не дал. Догнал под той самой тусклой лампочкой и снова развернул к себе. Тут Эльза и заметила, что здорово, оказывается, расцарапал себе щеку в кустах, куда свалился с ее окна.
– Эль! Я приду к тебе, как только у меня будет возможность. Договорились?
– Не стоит, Ганс. Насколько знаю, в академии порядки еще строже, чем в твоем училище. Вряд ли нам удастся поговорить.
– Ну и угораздило же тебя… Что бы, как все, поселилась бы в общежитии швейной фабрики… А теперь, что? Видеться почти не сможем, но ведь и это не все… Как ты там выкрутишься, детка, без крупицы магии?
– Это моя забота. Не переживай, придумаю что-нибудь.
– Да уж, постарайся. А если что, то тоже не конец света, детка. Уж швейный цех никуда от тебя не денется. Не сверкай так на меня своими глазищами, Эль. Я просто хотел сказать, что тогда сможем видеться и намного чаще.
– Ты все же настроен ко мне прийти?
– Обязательно. В первое же увольнение и потом в каждое. Да вот беда, эта война…боюсь, что мое обучение будет очень сжатым и скоростным. Стране нужны пилоты. Много-много пилотов, так как мы несем потери.
– Вот как?! – тут до нее дошло, что все ее обиды довольно глупы на фоне предстоящей разлуки и войны. – Я буду тебя ждать, – сказала, привстала на мыски и дотянулась до его губ. – Учись, как следует, Ганс, чтобы у меня меньше болело сердце, когда придет твое время отправляться на войну.
– Так ты будешь за меня все же переживать? – теперь парень улыбался. – Я рад. И сама будь осторожна, Эль. И еще, ты там не спеши заводить себе нового друга, в этой своей академии, детка. Не то, я приду и ему накостыляю.
Дальше он крепче сжал ее плечи, но всего на мгновение, после чего разжал руки совсем.
– Иди. И я пошел. А то…в общем, беги к себе, подружка.
И вот она уже была в своей комнате. Лежала и смотрела в потолок. Вроде бы, все так же, как и до встречи с Гансом, но и нет. Да не спала и вздыхала, но еще постоянно щупала свои губы. Все же он ее поцеловал. Случился первый в жизни поцелуй. Не так, как представляла, но совершенно необыкновенные впечатления получила. Вот только не поняла, отчего теперь одновременно получалось плакать и улыбаться.