У Джинни была кровать, каждая ниточка простыни, каждое перышко подушки. Каждая капелька в стакане воды. Каждый солнечный лучик. Она была всем и всё было ею.
***
Проснулись они от того, что шума воды стало слишком много. Да, они разложили палатку на берегу реки. И всю ночь, или ту часть ночи, когда Драко наконец угомонился, слушали в полудреме, как бежит вода, рыбы всплескивают хвостами, а птицы кричат в вышине.
Но теперь воды было слишком много!
Гарри опустил ноги с кровати и…
- О черт! Драко, вставай! Быстро!
Драко перебрался к окошку и расхохотался.
- Гарри, мы плывем! Мы плывем! Мы плывем!
Гарри закашлялся. Он ведь понимал, что Драко ничего не будет предпринимать? Для него – лишь очередное развлечение. Повод, чтобы поиграть. Гарри хотелось плакать, но он, черт их всех возьми, не имел на это права! Он теперь вообще ни на что права не имел! Он тащил за собой великовозрастного ребенка, выжившего из ума мага. Он должен был спасти мир. Но сначала, он должен вытащить их обоих из тонущей палатки, которую уносит течением. Вытащить, таким образом, чтоб использовать магию по минимуму.
Гарри сделал несколько вдохов и сосчитал до десяти. Вроде полегчало.
Взял со стола рюкзак и опасливо подошел к Драко. Говорить с ним шепотом или наоборот громко – он не знал. Он мог напугать Драко или разозлить его.
- Драко, - получилось слишком громко, голос дал петуха. Гарри внутренне застонал. – Драко, можно я возьму тебя за руку? Я расскажу тебе об игре. У нее очень интересные правила.
«Всего-то одно. Мы как-то должны спастись».
Драко посмотрел на него хмуро. Затем расцвел улыбкой.
- А во что мы будем играть?
Гарри зачавкал, переминаясь с ноги на ногу. А может просто сообщить, что мы должны отсюда выбраться? Как можно скорее? Вдруг этого будет достаточно? И не будет никаких истерик: «Мне скучно! Ты всё делаешь не так! Придумай что-нибудь! Нет, я не хочу туда идти. Мы пойдем этой дорогой! Мало ли что тебе кажется? Я лучше знаю! Ну чего ты плетешься как черепаха!»
- Мы должны выбраться из палатки на берег и затем постараться вытащить ее, - Гарри смотрел на Драко очень внимательно. Тот также внимательно слушал. Слышит или слушает?
- А мы достанем соколенка?
«Твою мать, Драко»
Гарри хотелось завопить. Он уже заранее ненавидел сокола. Он ненавидел то, что вынужден обещать, а потом выполнить это обещание.
“Хватит придуриваться, Малфой”, - хотел заорать Гарри.
Но вместо этого Гарри снова вздохнул и протянул руку Драко:
- Достанем. Обещаю.
Течение усиливалось. От холода стучали зубы. Гарри придумал перевернуть палатку и связать ее по противоположным концам, чтоб получилось что-то вроде надувной лодки. Они неслись с бешеной скоростью, получая снова и снова снопы пенных брызг в лицо. Драко улюлюкал и хохотал. Гарри уже почти выл.
Внезапно, их завертело по кругу, а затем выбросило на берег. Гарри успел схватить Драко, и только зубы клацнули. Палатка накрыла их сверху.
Гарри тяжело дышал, отряхивая с лица песок, Драко молча возился рядом.
Палатка слегка сползла.
- Ээээ?
Драко выпутался сам и помог встать Гарри. Гарри же залез обратно под палатку и стал нащупывать рассыпанные вещи. Драко остался сидеть на песке.
- Гарри?.. – голос Драко зазвучал почему-то… Испуганно?
- Сейчас. Я потерял палочку.
- Гарри, мне кажется, тебе лучше выбраться. Сию секунду.
Гарри стал пятиться задом. И палатка двинулась в обратную сторону. Очень и очень быстро.
- Уходи, Гарри, - угрожающе произнес Драко, медленно и громко. Гарри упал спиной на песок и успел только увидеть как Драко отточенным футбольным пинком сбросил палатку в воду.
- Что за..?!
- Ты пнул палатку и ее унесло течением!
- Она сжималась и раздавила бы тебя! И это была моя палатка!
Но Гарри не мог успокоиться. Драко вроде бы пришел в себя, после безумных дней. И ему было просто необходимо всё высказать!
- Ты раздул моего филина, и его разорвало на ошметки! Ты пнул палатку, и ее унесло течением! Ты выводил меня из себя все эти дни, своими идиотскими выходками! Что еще, Салазар тебя в задницу, ты сделаешь?!
- Изнасилую твою женушку? – спокойно произнес Драко.
Гарри задохнулся.
- Что?
- Что слышал, - губы Драко тронула легкая улыбка. Гарри и забыл – в бешеных днях с «Драко-ребенком» не было язвительного юмора. Вообще никакого юмора не было. Но Гарри устал. Он был зол и измотан. И он ударил стоявшего со скрещенными руками, лыбящегося Малфоя. Он ударил Малфоя. Не Драко.
Драко увернулся и схватил Гарри за запястье.
- Похоже на “дежавю”, - сказал Драко, слегка надавливая на запястье Гарри. - Мы это уже проходили.
Гарри, не особо стараясь, пытался вырваться:
- Что такое “дежавю”?
- С французского “уже виденное”.
- А да, у меня тоже такое чувство, - словно извиняясь, произнес Гарри, но затем повысил голос: - У тебя поганый язык. И вообще ты поганец!
- Ничего не могу с собой поделать. Мне нравится быть поганцем. - пожал плечом Драко.
И тут Гарри всё-таки сделал подсечку. Они повалились кубарем. Внезапно Драко засмеялся. Гарри… Что ему оставалось? Он засмеялся тоже. Он хохотал как безумный, почти истерично. Одежда на нем была мокрой и грязной, в сероватом песке. Он задыхался.
Отдышавшись, он оперся на локоть.
- Драко, ты знаешь легенду о святом Граале?
Драко откинул волосы со лба и сел прямее:
- Вроде слышал. Это про рыцаря, который потащился неизвестно куда, чтобы достать лекарство для умирающего короля?
- Ага.
- И что из того?
- Пока не знаю. Точнее не уверен.
- Там рыцаря вроде звали Персиваль. Одного из Уизли зовут Персиваль. Тебе не кажется, что все-таки во всю эту дребедень стоило ввязаться Уизли?
Гарри хохотнул.
- Почему ты думаешь, что эта легенда нам подходит?
Гарри лишь беспомощно пожал плечами:
- Очень хочется иметь хоть какую-то ясность. И я почему-то вспомнил эту легенду.
- Ты думаешь, я и есть король? – тихо произнес Драко после молчания.
Гарри загадочно улыбнулся.
========== 11. Врата Эрика, часть 1 ==========
Почти в самом конце пути они встретили Эрика. Точнее наткнулись, когда тот отбивался мечом от растения, похожего на гигантскую венерину мухоловку.
«Хррраррр! Клац»»
«Шмяк!»
- Эй, парни, отойдите-ка футов на сто отсюдова, - скомандовал незнакомец, отмахиваясь от клацнувшего челюстями чудовища.
Драко скривился от диалектных словечек в речи незнакомца. А Гарри как завороженный следил за движениями меча.
- Это меч Годрика Гриффиндора? Откуда он у тебя?
Незнакомец проигнорировал вопрос, отсекая одну из голов.
- Гарри, думаю, нам лучше не мешать этому глупцу позволить убить себя, - сказал Драко, собравшись обойти опасность как можно дальше.
- Мы ему поможем, - Гарри быстро схватил Драко за рукав и потянул к себе.
- Нет уж, дорогой гриффиндурень, я побуду в стороне, - Драко вознамерился сделать несколько шагов в сторону рощицы неподалеку, но Гарри снова не пустил его.
- Ты никуда не пойдешь.
- Вот уж нет! – Драко резко вывернулся. – Если тебе хочется здесь сдохнуть, то пожалуйста.
- Драко?..
- Если тебе так необходимо рисковать своей шкурой ради какого-то идиота, то – пожалуйста, но без меня. У меня, знаешь ли, есть дела и поважнее.
- Драко? – снова повторил Гарри. Теперь он действительно выглядит как идиот. Он не может понять, что происходит, не может объяснить.
Он озадачен. Нет, хуже. Он получил пощечину.
- Вот значит как? И это всё на что ты способен? На что – всегда – был способен? Только убегать? Только предавать?
Драко хотел бы сказать, но не может.
Вокруг грохот, ветки летят, лязг меча и влажные отвратительные шлепки.
- Время, Гарри, – одно слово и одно имя.
Время застыло.
Теперь он узнал, что самое страшное – это время. Оно разбивает его грудную клетку в труху, оно разъедает как безжалостный яд. Драко – словно бомба с часовым механизмом. «Тик-так» бьет под дых с новой секундой. Минута избивает до кровавых харков.
Он не хочет умереть. Но если умирать, то не так, не в пасти гигантского хищного растения. Он всегда ненавидел гербологию. А сейчас его кошмар ожил.
Но он ничего не сказал. Ничего не имеет теперь смысла, ничего.
- Иди дальше один, я догоню, – наконец отозвался Гарри.
И Драко не слышал, но понял, как Гарри, повернувшись к нему спиной, шепотом произнес: трус. Как клеймо, как метка.
Crusify my love
If my love is blind
“Каждый человек имеет свой язык. Каждый стремится, чтобы хоть кто-нибудь говорил с ним на его языке. Я говорю с драконом, уже, кажется, что наловчился, но в случае моей малейшей ошибки, он сожрет меня”
***
- Чертова слизь не отмывается. Я так долго вас искал, что уже думал, всё, не найду. И головы потом не сносить. Там вообще черте что творится. Этих тварей развелось как вшей на собаке. Макгонагалл сказала, что вы успеете…
У Гарри голова шла кругом от слов незнакомца, он только и успевал вставлять:
- Эти растения?
- Макгонагалл?
- Ага, сказала, тебе понадобится меч, - Парень с наслаждением почесался. – Там вообще черте что творится, ты не представляешь. Трупаков мешками приходится убирать. И всех нужно сжигать.
И без продолжения:
- Кстати, меня зовут Эрик, – протягнул грязную ладонь и широко улыбнулся. Улыбка у Эрика хорошая, теплая. Каштановые волосы, нос с горбинкой, лучики у глаз, простецкое лицо.
- Эй, шотландец, - Драко приблизился неслышно, как кошка.
- Чего тебе?
- Там все живы?
- Твои не передохли.
Драко резко отпрянул.
- Ясно. Ну спасибо.
Драко шел за «сладкой парочкой», как он окрестил Гарри и Эрика, чуть поодаль. Драко тошнило. Ноги налились свинцом. Хочется всё бросить, и пусть топают дальше вместе, ну их всех к черту.
«Родителей к черту, да, Драко?»
«Панси, Блеза к черту, да, Драко?»
«А ты сейчас ляжешь и сдохнешь, да, Драко?»
Слабак, трус.
Он обещал, он не может их предать.
«Я не предатель, Поттер. А вот ты – да. Мы вернемся из этой заварушки, и Мерлин, я клянусь, я больше никогда не буду иметь с тобой дела. Скорее бы. Никогда тебя не видеть. Больше.»
Его тошнило. Он не понимал, что его тело хотело заплакать, но не могло.
Какой-то шотландский придурок всё испортил. Драко преисполнился еще большей ненавистью к шотландцам.
Он не осознавал, что всю свою жизнь, он просто хотел любви.
Ни за что бы не признался. Что? Любовь? Малфои вступают в брак по расчету. Но теперь на репутации его семьи несмываемое пятно, и он уже с этим почти смирился.
Любовь? К кому? К этому очкастому недоразумению?
Драко хотел захохотать, но сдержался. Его сводит с ума одиночество, в этом всё и дело. Как будто раньше не было одиночества: все послевоенные годы. Что изменилось?
Он посмотрел на Поттера и ощутил только боль.
“Мерлин, Драко, какой ты идиот”
Любовь, говоришь… Обычная такая любовь. Всего-то.
Но любовь ведь самая сложная штука в мире. Любовь не бывает простой.
========== 12. Врата Эрика, часть 2 ==========
По словам Эрика, он приходился каким-то далеким родственником Макгонагалл, отпрыском ее многочисленной шотландской родни. Он только год как закончил Хогвартс и собирался учиться дальше на колдомедика. «Зеленый юнец», как презрительно окрестил его Малфой, сам не очень-то повзрослевший. Драко никого не знал, да и никем не интересовался, ему было достаточно родителей и французских родственников. Изоляция его вполне устраивала. Всего-то потерпеть пару лет и можно жениться… И жить себе в Провансе.
Британии с него достаточно.
Воспитанный поколениями гриффиндорцев, Эрик питал инстинктивную ненависть к Драко. Тот отвечал ему тем же: молчаливое презрение, едкие издевки, Драко доходил до паясничества, передразнивая Эрика, его неуклюжую речь, походку, манеру есть, его простодушие. «Даже более идиотическое, чем у Поттера, - думал про себя, с непонятной горечью, Драко. – Хотя, казалось, Поттер займет первое место по глупым поступкам».
Драко страдал от изоляции теперь. Провести столько времени вдвоем, пережить столько неприятностей вместе, и остаться теперь – чем? – тенью. Ничтожеством. Он никогда бы не сказал о себе: ничтожество, он слишком горд для этого. Гордость и спасала его от отчаяния все эти послевоенные годы, когда победившая сторона начала выстраивать мир по своим правилам. Нищие Малфои, изгои Малфои. Семья всё еще упоминалась в «Ежедневном пророке», но всё реже. Драко давно перестал читать дрянную газетенку. Только отец, враз постаревший, преисполнившийся какого-то необъяснимого мазохизма, выискивал статьи, где бы хоть кратко упоминалось их родовое имя, когда-то гремевшее на всю Магическую Британию.
Драко привык разделять: «мы» и «они», Малфои и все остальные. Но впервые, не задумываясь, включил в «мы» кого-то еще. И этим кто-то стал Поттер. Они ведь были счастливы, проходя путь, вместе? Впервые, он не был настолько одинок в клетке из крови, созданной веками межродственных браков. Кто-то, настолько незнакомый, стал своим, кто-то настолько другой. А теперь он опять остался один. «Я» и «они». Он корил себя за то, что посмел надеяться. Так легко предавать, Поттер, пока ты выглядишь честным в своих глазах.
Но увы, нет никакого разделения «мы» и «они». Есть только ты – другой и он – другой. Но вы похожи намного больше, чем ты думаешь, и даже сейчас, когда ты так разочарован, кого-то, кто рядом с тобой, мучат те же мысли.
Глупый, глупый.
***
Он не устал от Драко. Но устал от себя. Ему нужна была помощь и поддержка друзей. Теперь он остался совершенно один. Всегда были рядом Рон и Гермиона, пусть и незримо. Он чувствовал, что мог припасть на чье-то плечо. С Малфоем такое не пройдет. Не то, чтобы он не доверял ему… Он просто не привык ему доверять. Он боялся подойти и сказать что-нибудь, что засело на сердце. Малфой в ответ выдаст в ответ какую-нибудь колкость.
Он хотел защититься от его слов, заранее их боясь.
С Эриком стало проще. Громоотвод в человеческий рост, между ними двумя. И невозможное напряжение со стороны Малфоя. Гарри не понимал, почему он так ненавидит других людей. Уж кому-кому, а самому Гарри пристало намного больше ненавидеть людей, после всего пережитого.
Гарри умел ценить человеческую жизнь и человеческую личность, и в этом он был сильнее. Но умение подходить ко всем с добром отдаляло его от Драко, привыкшего относиться к незнакомцам настороженно.
*
С какого-то отрезка пути их стали будить и провожать в сон незримые колокола. Драко сидел у костра, напевая про себя старую французскую колыбельную.
- Скоро всё закончится, Поттер.
Имя поменяло оттенок. Называть Гарри «Гарри» он уже не мог. Это был вызов и протест, и маленькая месть и обида. Он ему никто. Вообще никто. Всего лишь повязаны дурацким заданием ополоумевшей шотландской старухи. Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что.
- Всё очень смешно, Поттер.
- Что – смешно? – Гарри обернулся на звук голоса.
- Всё это, - Драко обвел рукой горевшую от заката степь. – Эта глушь. Мы в ней, неизвестно зачем.
- Скоро всё закончится, - повторил он тихо.
Гарри подскочил:
- Тебе плохо? У тебя опять жар?
Драко покачал головой, улыбаясь:
- Нет. Не знаю, - затем еще тише и глядя в глаза. – Мне страшно, Гарри.
Гарри собирался сказать что-нибудь ободряющее, но тут с рыбалки вернулся Эрик, в близости между двумя третий лишний.
Они легли спать сразу после ужина.
Драко метался во сне, преследуемый фиолетовым огнем. У него были белые крылья, но стали кроваво-черными и неспособными ни на что. Но хуже всего – слабость рук и ног. Что-то придавило его к земле, он не мог подняться, лишь кричать и стонать от напряжения в мышцах. Слишком много боли.
Боль, начавшись давным-давно, не оставляла его и теперь. Что-то тяжелое и душное на нем, как мешок, как дым от адского пламени. На нем нет одежды, вместо всего – чужие, жадные, омерзительные руки, пальцы как щупальца, оглаживают тело. Гад-ли-вость, произнеси по слогам. Челюсть сожмет, и не сглотнуть слюну.