– Правда?
Куп кивнул.
– Стреляйте. Если я не стану бульоном, вы будете должны мне тысячу.
– На тебе мой пиджак, – прошептал Морти. Куп его проигнорировал.
– А если я выстрелю, но не заплачу?
Куп сделал шаг вперед.
– Тогда я разозлюсь.
Морти сжал предплечье Купа и сказал мистеру Вавилону:
– Он просто шутит, сэр.
– Нет, не шучу. Договорились?
Луч кроваво-красного света вырвался из пистолета и ударил Купа прямо в грудь. Прошел насквозь и врезался в тележку у стены, превратив стейк на шестнадцать унций в бурлящую массу, которая больше походила на овсянку, забытую в циклотроне, чем на стейк. Мистер Вавилон рассмеялся и хлопнул себя по бедру. Бросил пистолет обратно в ящик.
Морти отпустил Купа и разглядывал свою руку, как будто удивляясь, что она все еще на месте.
– Впечатляет, – сказал мистер Вавилон, – я еще никогда не пользовался этим пистолетом. Надо его еще как-нибудь испытать.
– Можете попробовать на мне любые проклятия, только платите.
Мистер Вавилон поднял палец.
– Ваши деньги. Точно.
Он вытащил пухлый бумажник, набитый купюрами. Купу бумажник показался похожим скорее на огромную записную книжку в кожаной обложке. Мистер Вавилон отсчитал десять стодолларовых бумажек и протянул их Купу.
Убирая деньги в карман, Куп старался казаться спокойным, как будто он частенько подставлялся под выстрелы в дорогих отелях, если по телевизору не шло ничего хорошего. Он сказал:
– Если вы закончили играть в Энни Оукли[2], расскажите, что за работа.
– Да, конечно. Садитесь.
Куп с Морти сели на диван, а мистер Вавилон снял трубку и заказал еще стейк. Закончив, он спросил:
– Еще выпить хотите?
– Я еще это не допил, – отказался Куп.
– Да, конечно.
Мистер Вавилон плюхнулся на диван напротив них. Морти сказал:
– Я надеюсь, в ходе этой работы в нас не будут стрелять, мистер Вавилон. Я не Куп, для меня пули опасны.
– Если все будет хорошо, никто и не узнает, что вы там были.
– Где это «там»? – спросил Куп.
– В здании Блэкмур. Рядом со стеклянной витриной в офисе моего конкурента. У него осталось нечто, что принадлежит мне, и я хочу получить его назад. Оно хранилось в моей семье долгие годы, и меня оскорбляет то, что он добыл его преступным путем.
– Поэтому вы нанимаете воров, чтобы получить его назад, – сказал Куп.
– Именно.
– А что это? – спросил Морти.
– Шкатулка.
– Большая? – спросил Куп.
– Не слишком.
– А внутри что?
Мистер Вавилон откинулся на спинку дивана.
– Не вижу ни одной причины, по которой вам стоило бы это знать.
– Я имею в виду, вдруг там динамит, который может взорваться? Или золото, так что нам понадобится кран.
– Нет, ничего такого. Она весит максимум фунт-другой.
– И не взорвется?
– Пока еще ни разу не взорвалась.
– Ну, нам этого хватит, – сказал Морти.
– Не совсем, – возразил Куп, – какие на ней лежат проклятия? Мне кажется, что человек вроде вас может купить что угодно у кого угодно или подкупить кого-то в организации вашего конкурента, чтобы он его украл. Что не так со шкатулкой?
Мистер Вавилон покачал головой:
– На ней нет никаких чар или проклятий. Только одна проблема…
– И какая же?
Мистер Вавилон потыкал пухлым пальцем свою ногу.
– Ни при каких обстоятельствах вам нельзя ее открывать. Она запечатана восковой печатью. Если вы ее сломаете, все пропало.
Куп и Морти нахмурились.
– Она что, радиоактивная? – спросил Морти.
– Я не очень хочу таскать в кармане кусок плутония, – согласился Куп.
– Вам не о чем беспокоиться, – сказал мистер Вавилон, – просто проследите, чтобы она оставалась закрытой.
Куп уставился в свой бурбон. Вводная ему не нравилась. Он быстро перебрал все варианты действий и очевидные недостатки предложенной работы. Это не заняло много времени. Даже с тысячей долларов в кармане деться ему было некуда.
– И сколько вы платите? – спросил он.
– Двести тысяч.
– И дополнительные сто тысяч, если мы справимся до новолуния.
Мистер Вавилон кивнул:
– Я могу еще добавить, если это поможет.
– Правда? – заинтересовался Морти.
– И так нормально, – сказал Куп, – мы не жадные. Вы предложили сотню, и мы согласились.
– Отлично. Вы и правда честные люди.
Куп допил бурбон и поставил стакан на журнальный столик.
– До новолуния всего три дня, так что придется работать быстро. Нам нужна информация. Схемы здания. Расположение защитных чар. Расписание обычной охраны и магической. Может быть, кое-какое оборудование.
– Естественно, я оплачу все расходы в разумных пределах, – сказал мистер Вавилон.
– В разумных. Конечно, – согласился Морти.
Мистер Вавилон обернулся и взял со стола зеленую папку. Протянул ее Купу. После последнего случая с зеленой папкой Купу не хотелось ее трогать, но он все-таки взял.
– Здесь часть того, о чем вы просили, – объяснил мистер Вавилон, – планы, список работников, чары, которые использует мой конкурент. Если вам нужно больше информации, скажите.
В дверь постучали. Морти подпрыгнул. Мистер Вавилон поднялся и впустил официанта с тележкой.
– Быстро тут готовят, – заметил Куп.
Мистер Вавилон подписал счет за стейк:
– Только для меня.
Официант убрал счет в карман и пошел забрать первый поднос. Увидев то, что осталось от стейка, он невольно сделал шаг назад, а потом накрыл растекшееся мясо серебряным колпаком, взяв его через салфетку. Мистер Вавилон придержал дверь – официант толкал тележку кончиками пальцев.
– Думаю, на сегодня довольно, джентльмены, – сказал он, – мне не удалось попробовать свою еду, так что я умираю от голода.
Куп и Морти встали и направились к двери. Мистер Вавилон двинулся в другую сторону.
– Приятного аппетита, – сказал Куп.
– Приятно потратить вашу тысячу, – отозвался мистер Вавилон, – может быть, мы еще поиграем в Вильгельма Телля.
– Сообщите заранее и не забудьте захватить бумажник.
Ждать ответа Куп не стал. Мистер Вавилон уже резал свой стейк. Куп с Морти вышли.
В лифте Морти вздохнул и нервно засмеялся.
– Ну и хрень. Ты с ним так разговаривал, что у меня чуть инфаркт не случился.
– Он вытащил пистолет. – Куп пожал плечами. – Мне это не понравилось. И вообще мерзкое место. Давай выбираться отсюда.
У Морти было при себе всего несколько долларов, так что, когда им подогнали машину, Купу пришлось дать на чай сотню. Парковщик очень удивился, когда Куп попросил сдачу.
Восемь
В просторной темной комнате, освещенной только красными свечами, двенадцать фигур в мантиях собрались вокруг алтаря, покрытого древними рунами и жуткой резьбой. На алтаре стоял серебряный поднос с пятью черными треугольными гостиями, уложенными в виде пентаграммы. Жрец, стоящий перед алтарем, воздел руку с зажатой в ней гостией, которую вынул из чаши с надписями и иероглифами птиц, похожими на свиные рыла. И со следами наклейки с котенком, которую налепил чей-то ребенок и которую не удалось отодрать до конца.
– Услышь меня, о Калексимус, громовержец, враг рода человеческого, владыка небесного трона, создатель и разрушитель. Прими в жертву плоть избранного тобой животного. Твой дар нам, твоим недостойным служителям.
Мантия на жреце была такой темной, что его лицо и ладони словно бы плыли в темноте.
– Услышь нас, Калексимус. Нам есть что тебе рассказать.
Он положил гостию в рот и проглотил. Точнее, попытался. Сначала он закашлялся, потом сделал такое движение, как будто пытался выплюнуть дикобраза. Упал на колени перед алтарем и закричал. Потом рухнул на четвереньки. Все замерли, пытаясь понять, чем же он разгневал вздорное божество. Кто-то попятился к выходу.
Наконец жрец выплюнул гостию на пол. Медленно встал и вытер рот ладонью. Оглядел остальных и сказал:
– Джерри, это ты готовил жертвы?
Все замолкли.
– Джерри?
– Да? – тихо сказал кто-то.
– Ты отвечал за жертвы?
– Да.
Жрец подошел к нему и положил руку ему на плечо.
– Это обожженная плоть черного вепря, заколотого клинком в виде орлиной головы на вершине горы в грозу?
Джерри покачал головой:
– Не совсем.
– Не совсем? А что это тогда?
– Чипсы из синей кукурузы.
По комнате пробежал возмущенный шепот.
– Кукурузные чипсы. Не идеальное соответствие, прямо скажем.
Джерри пожал плечами.
– И что это за чипсы?
– В смысле?
– Какой марки?
– «Месье Кранчеро».
– Ты хотел сказать «Сеньор Кранчеро»?
– Нет, «месье». Они канадские.
– Потому что типичную мексиканскую еду всегда покупают в Саскачеване, – согласился жрец.
Джерри откинул капюшон мантии и оказался очень молодым, рыжим, рябым, с намеком на усы.
– В магазине других не осталось.
Жрец вздохнул.
– Не в этом дело, Джерри. Что случилось с черным вепрем?
– Убежал.
– Убежал?
– А ты попробуй удержать взрослого вепря на месте в грозу! Все вокруг мокрое и скользкое. Темно, хоть глаз выколи. Я порезался этим чертовым ножом. Так получилось. Извини.
В комнате зашептались. Послышались слова «хрень» и «дебил». Жрец вздохнул.
– Я не знаю, что делать. Ты купил какие-то левые чипсы…
– Из синей кукурузы! Нужного цвета!
– Молодец, Джерри. Ты попытался подсунуть нам чипсы, как будто Калексимус, который, черт возьми, бог, не заметит разницы. А теперь ты говоришь, что потерял вепря. Ты знаешь, сколько в наше время стоит хороший вепрь?
– Нет, – Джерри покачал головой.
– До хрена! – крикнул кто-то.
– Примерно столько же, сколько тонна сраных чипсов, – объяснил жрец, – ты купил тонну сраных чипсов?
– Нет, один пакет.
– То есть мы вызывали Калексимуса, но нам нечего ему предложить.
Джерри оглядел комнату.
– Извините, пожалуйста.
Жрец, которого звали Стив, откинул капюшон. Он тоже был рыжий, но постарше, с морщинистым мятым лицом.
– Я не знаю, что делать, сын мой. Видимо, ты несерьезно относишься к концу света.
– Серьезно!
– Ты что, хочешь, чтобы авадонийцы из Бербанка первыми вызвали своего ложного бога и начали апокалипсис?
– Нет, – ответил Джерри, – терпеть их не могу.
– Молодец. Ты же понимаешь, что наш апокалипсис – единственный настоящий апокалипсис и никто, кроме нас, не может принести в жертву землю и неверующих?
– В задницу авадонийцев! – крикнула женщина в углу.
Все закивали и повторили:
– В задницу авадонийцев.
– Отлично. А теперь потише, – велел Стив, – в соседней комнате старики ужинают своими спагетти. Не надо портить им аппетит.
Все засмеялись. Стив Саллис, жрец, повернулся к мальчику и покачал головой:
– Ладно, Джерри. Тебе есть чем заняться.
– Я знаю.
Стив посмотрел на остальных:
– Для тех, кто опоздал и не услышал, у меня хорошие новости. Мы получили новые сведения о Сосуде Призыва, так что мы сможем привести Калексимуса на землю прямо сейчас.
В комнате снова зашептались, на этот раз более радостно.
– Но найти его будет нелегко. Мне нужны добровольцы, – сказал Стив.
– Выдвигаю Джерри, – крикнул кто-то.
Джерри оглянулся.
– Иди на фиг, Томми.
Но Стив уже смотрел на него.
– Что скажешь, Джерри? Готов исправить свою чипсовую ошибку?
– Наверное, – угрюмо сказал он.
– Вот и чудненько.
Стив обратился к остальным:
– Один он не справится. Еще добровольцы?
Ни одной руки.
– Прекрасно, просто прекрасно. Калексимус безумно гордится вами всеми, мудаками, простите за мой французский. Тогда так. Пойдут все. Ясно?
Послышались восклицания вроде «о боже» или «а за няню кто заплатит?».
Стив расстегнул мантию. На спине у нее красовалась вышитая молния с орлом и головой вепря. Сьюзи вышила ее к третьей годовщине свадьбы.
– Думаю, можно официально назначить призыв на ночь. Зажгите свет кто-нибудь.
Лампочки замигали на стенах двойного трейлера, припаркованного на строительной площадке в Глендейле. Столы и стеллажи отодвинули к стенам, чтобы освободить место для церемонии.
Складывая мантию, Стив позвал:
– Джерри?
– Да, папа?
Стив перевернул две шляпы и высыпал туда чипсы.
– Калексимусом клянусь, что, если ты купил чипсы, но не взял гуакамоле и сальсу, я сдеру с тебя шкуру живьем, и на следующем собрании будем есть тебя.
Мальчик не мог точно решить, пошутил ли он.
– В машине, – ответил он.
– Ну так принеси.
Стив оглядывался, ища взглядом жену.
– Сьюзи, милая, открой пивко. Погасите свечи, пожалуйста. Апокалипсис может и подождать пару дней, главное – уложиться до новолуния.
Остальные тоже принялись разоблачаться. Хорхе, совместно со Стивом владеющий маленькой строительной фирмой, крикнул с другого конца трейлера:
– А где хранится Сосуд Призыва?
– В офисе в городе. Нужно вломиться туда и забрать его.
– И как мы это сделаем?
Томми, который выдвинул кандидатуру Джерри, сказал:
– Мой шурин работает там охранником. Может нас впустить.
Стив воздел руки к потолку.
– Во имя Калексимуса и уничтожения человечества!
– Во имя Калексимуса и уничтожения человечества! – подхватили другие.
– Они даже не поймут, что с ними случилось. – Стив улыбнулся.
– И еще очень долго этого не узнают, – сказал Хорхе.
Все радостно рассмеялись и стали расставлять мебель по местам. Сьюзи вернулась с пивом и взъерошила Стиву волосы.
– Не ругай мальчика, милый. Он очень старается.
– Я знаю. Только у него не больше здравого смысла, чем у стаи белок.
– Ну да.
Стив глотнул пива.
– Не пей слишком много, – сказала Сьюзи, – ты обещал мне помочь с пирогом на ярмарку.
Стив вздохнул.
– Да, кстати. Ты точно хочешь участвовать? Любой магазин в городе скажет, что апокалипсис вреден для бизнеса.
Сьюзи тоже взяла бутылку.
– Да, но мне нужен повод испечь еще один яблочный пирог. Я не собираюсь отправляться в ревущее пламя преисподней, пока не поставлю на место эту сучку Рэнди Хьюстон и ее чертовы лимонные квадратики.
Стив обнял жену за плечи.
– Хорошо, милая. Еще одна ярмарка.
Сьюзи чмокнула его в щеку и вытерла ладонью след от помады.
– Слава Калексимусу, – сказала она.
Девять
Незнакомец сидел в одиночестве в отдельной кабинке ресторана «У большого Ларри» в Ред-Блаффе, калифорнийском городе, расположенном примерно в пятистах милях к северу от Лос-Анджелеса. День выдался солнечный, и через окно он видел одновременно шоссе I-5 и реку Сакраменто. Он пока не определился насчет рек. Текущая вода ему нравилась, но реки вечно изгибаются под странными углами. Какие-то они слишком меандровые. Наверное, с этим надо что-то делать.
Под потолком висели картинки и всякие вещицы времен Золотой лихорадки и позднее, когда Ред-Блафф стал станцией железной дороги. Прямо напротив его столика красовалось фото Лео Горси из «Тупика» с автографом.
Незнакомец был высок и строен, с выдающимися скулами, какие бывают только у греческих статуй и у богачей, которые заплатили хирургам, чтобы выглядеть как греческие статуи. Дорогие черные оксфорды покрывала дорожная грязь. Хотя на улице было тепло, он кутался в длинное пальто – в другой, более нервной, обстановке это пальто заставило бы людей… занервничать? Как будто он что-то под ним прятал (на самом деле и правда прятал). Когда он снял солнечные очки, оказалось, что один глаз у него черный, а второй – ярко-голубой. Он полагал, что это придает ему лихой вид. Другие люди обычно думали, что ему не помешала бы медицинская помощь или доза живительного огня.
Он взял со стола меню и открыл его с таким почтением, как будто это была Библия Гуттенберга.
Меню ему нравилось. Ему вообще нравились меню. Они всегда были покрыты глянцевым пластиком и заполнены цветными фотографиями красивой еды. Ему казалось, что фотографии – это современные иероглифы, так что каждое меню представлялось чем-то вроде засаленной копии египетской Книги мертвых. Меню – идеальная система. Чтобы ею воспользоваться, не нужно уметь читать или знать английский. Достаточно ткнуть пальцем в изображение омлета с халапеньо, сальсой и ветчиной или беконом или двойной бургер с авокадо и жареной картошкой, и ты немедленно переместишься в прекрасный холестериновый рай.