Женщина опустила окно со своей стороны и высунула голову, вглядываясь в ночное небо; в кабину ворвался порыв ледяного ветра. Она села на место.
– Их не видно. По крайней мере, я ничего не увидела.
– Они здесь, – сказал высокий. – Я их чую.
– Я лично ничего не чую, – сказал бородатый. – Откуда такая уверенность?
Высокий посмотрел на него с жалостью.
– Только не надо на меня так смотреть. Ненавижу этот взгляд, – бородач помолчал с минуту. – Ну… и что же мы собираемся с ними сделать?
– Сделать? – переспросила женщина. – Мешок у нас. Сделать мы можем только одно.
– Что? – закричал бородатый. – Просто отправимся обратно в пещеру? Но тогда мы просто приведем чудовищ прямо к нему. Не говоря уж о том, что и прямо к нам. Да это же западня!
– Выбора у нас нет, – ответила она. – Таков был его приказ.
– Что ж, остается только надеяться, что наш старина Высокий-и-Ужасный сможет освободиться прежде, чем они до нас доберутся. Иначе нас всех ждет кошмарная смерть.
Все примолкли, и только одинокий дворник, скрипя, елозил туда-сюда по стеклу. Все они смотрели назад, на покрытую раскисшим снегом дорогу, убегавшую из-под колес в красном свете задних фонарей. Джесс заметил того, который получил пулю в лицо, – «черт» сидел, стиснув щеку; между пальцами сочилась кровь. Ему подумалось, что этот вряд ли продержится долго. А после того, как он увидел этих волков, было ясно, что никому из них долго не продержаться.
– Ну, ребята, – сказал Джесс, – было время подумать, где вас высаживать?
Они не обратили на него никакого внимания.
– Мы хоть в нужную сторону едем? – спросила женщина.
– Откуда мне-то знать? – ответил бородатый «черт».
– Ну, может, Макву спросишь.
Тот поморщился, но так и сделал, и вскоре между ним и типом в медвежьей шкуре разгорелась оживленная дискуссия, сопровождаемая бурной жестикуляцией. Потом бородач опять сунул голову в кабину.
– Да, похоже, мы едем, куда надо.
– Ты уверен? – спросила женщина.
– Нет, я не уверен. Но Великий Вождь Всезнайка считает именно так. И когда он бывал неправ?
Женщина пожала плечами.
Маква сунул руку в кабину, ткнув пальцем в направлении хребта, еле различимого на фоне темного неба.
– Н-да, мы поняли, – сказал бородач.
– Эй, а я знаю, где мы, – добавила женщина. – Тут должна быть дорога, где-то через милю, – она посмотрела на Джесса. – Понял? Как увидишь проселок, сворачивай.
– Ладно, конечно. Приторможу, и вы выпрыгнете.
– Нет, ничего подобного ты не сделаешь, – она посмотрела на него с грустью и мягко добавила: – Мне страшно жаль, но ты теперь в этом крепко замешан. Ты нам нужен – завезешь нас в горы, как можно выше.
– Ну, барышня, – сказал Джесс. – Я что-то не в настроении лезть в горы… Только не сегодня. Высажу вас здесь, и точка.
Она ткнула его пистолетом под ребра.
– Я тоже не в настроении стрелять в тебя, но я это сделаю.
Джесс кинул на нее быстрый, сердитый взгляд.
– И я не барышня. Меня зовут Изабель. – Немного помолчав, она спросила: – А тебя? Есть у тебя имя?
– Да, вообще-то есть. Я – Джесс.
– Ну, привет, Джесс. А это – Вернон.
Бородатый «черт» улыбнулся и протянул руку.
– К вашим услугам, – по тому, как он это сказал, Джессу стало ясно: бородач не отсюда. Откуда-то с Севера, наверное. На протянутую руку Джесс посмотрел так, будто Вернон, по меньшей мере, на нее наплевал.
Улыбка «черта» увяла, и он убрал руку.
– Н-да, что ж… Вот этот исключительно неотесанный субъект, – тут он повел рукой в сторону высокого «черта» в медвежьей шкуре – Маква. Рядом с ним – Випи, а этот невезучий джентльмен с дырой от пули в лице – его брат, Нипи.
У Джесса появилось ощущение, что, несмотря на внешность, в этих созданиях – или людях, кем бы они ни были – отчаяния и страха было явно больше, чем желания кому-либо навредить. В любом случае, лично против него эти ребята, кажется, ничего не имели. Он, конечно, понимал, на что они способны – Линэрд с перерезанным горлом все еще стоял у него перед глазами, – но решил, что, может, они были не такими уж кровожадными монстрами, какими он их себе представлял поначалу. Но, как ни крути, отчаявшиеся люди бывают способны на страшные вещи, и Джесс решил, что, чем скорее он с ними расстанется, тем больше у него будет шансов дожить до завтра.
– Ребят, а что вы вообще такое?
– То есть? – спросила девушка.
– То есть – «то есть»? Вы, там, вервольфы, лешие какие-нибудь, или просто запоздали с Хэллоуином?
– Ну нет, – раздраженно ответила она, – ни то, ни другое, ни третье, спасибо большое. Я – такой же человек, как и ты.
Джесс рассмеялся, не слишком сочувственно:
– Нет. Совершенно точно не такой же, как я.
– Крампус зовет нас Бельсникелями, – вмешался Вернон. – Тебе придется спросить у него самого, что именно имеется в виду, – и горько он добавил: – Но как ни называй, это значит, что мы его слуги… его рабы.
– У меня есть другая идея, – сказал Джесс. – Может, вы меня просто отпустите? Без машины. А я попытаю удачи – глядишь, кто подвезет.
Изабель помотала головой:
– Прости, Джесс. Не получится.
– Черт, почему нет? Я вам свой гребаный пикап отдаю! Что вам еще-то от меня надо?
Никто не ответил.
– Ну?
– Никто из нас не умеет водить.
– Что? – Джесс уставился на нее, а потом расхохотался. – Да ты меня разыгрываешь?
Изабель нахмурилась.
– Мне еще шестнадцати не стукнуло, когда я ушла из дому. А у мамани уж точно машины не было.
– А как же старина Вернон? Или индейцы?
На это Изабель улыбнулась.
– Я бы посмотрела, как эти шауни пытаются водить. То есть, если меня в машине не будет. И я думаю, последним, чем управлял Вернон, была лошадь.
Бородач вздохнул:
– Когда я был человеком, автомобили встречались еще не слишком часто.
– О чем это ты?
– Дело в том, – сказал Вернон, – что мы все немного старше, чем кажемся. Мне было сорок девять, когда я занимался исследованиями этой части страны. Я тогда работал на Фэйрмонтскую угледобывающую компанию. Это было около тысяча девятьсот десятого года. А Изабель… ее мы нашли где-то…
– Это была зима семьдесят первого. Значит, мне сейчас где-то в районе пятидесяти.
Джесс уловил в голосе женщины печаль. Он покосился в ее сторону. Изабель молча глядела в окно, в темноту. Пятидесяти ей было дать нельзя. Никак.
– Что-то не сходится, – сказал Джесс.
– Знаю, – ответила она. – Совсем не сходится. Но что поделать, это правда. Это все Крампус… его волшебство. А что до индейцев… Черт, они с Крампусом чуть ли не с тех времен, как он впервые угодил в эту пещеру. По моим прикидкам, лет пятьсот.
Джесс заметил, что индикатор уровня топлива все еще горит, и решил, что этим можно воспользоваться. Он постучал по лампочке индикатора.
– Бензина почти не осталось. Боюсь, придется заправиться, прежде чем в горы ехать.
– Ничего, доберемся, – сказала Изабель.
– Мне бы твою уверенность.
– Ну, наверное, я просто оптимист по натуре.
– Да, – сказал Вернон. – И это очень раздражает. Лично я уверен, что оптимизм в больших количествах вреден для здоровья.
Маква сунул в кабину свою длинную руку:
– Туда.
Джесс притормозил, увидел отблеск отражателя на краю дороги, и только теперь разглядел съезд на узкий, запущенный проселок. Съезд зарос какими-то кустами; им явно не пользовались годами.
– Да вы что, шутите?
– Сворачивай.
Джесс подумал было открыть дверцу и выпрыгнуть из машины, но тут вспомнил, насколько быстро передвигаются эти создания.
– Черт, – только и сказал он, выруливая с шоссе. Пикап клюнул носом в придорожную канаву, а потом вынырнул оттуда, со страшным скрежетом проехавшись задним свесом по противоположной стенке канавы. Ветви заскребли по бортам с таким звуком, что у Джесса заломило зубы. Дорога шла круто вверх по узкому уступу на склоне холма – непростая задача для водителя, учитывая, что фара у него оставалась только одна. Пикап переваливался на обледенелых ухабах, и Джессу доставляло некоторое удовольствие слышать, как «черти» бьются головами о крышу кузова. Тропа – дорогой это было назвать довольно трудно – шла вверх крутыми зигзагами, пересекая один и тот же ручей по крайней мере раз десять. Примерно полчаса спустя дорога резко оборвалась, упершись в завал.
– Остановись здесь, – сказала Изабель. – Под деревьями.
– Зачем?
– Просто остановись.
Джесс сделал, как ему было сказано, и Бельсникели один за другим посыпались из кузова. Маква – с мешком Санты на плече, а Нипи, тот, кому пуля попала в лицо, успел обвязать щеку какой-то тряпицей. Кровотечение, похоже, остановилось.
– Глуши мотор, – велела Джессу Изабель.
– Что?
– Ты идешь с нами.
– Хрена с два!
Потянувшись, она повернула ключи и выдернула их из замка зажигания.
– Эй!
Она сунула ключи в карман куртки, туда, где уже лежал его пистолет, вылезла из машины и обошла кабину кругом.
– Ты не захочешь остаться тут совсем один. Поверь.
– Нет, это несправедливо. Мы же договаривались.
– Ты прав, несправедливо. Все это – несправедливо, нам ли не знать. Но нам нужен этот пикап. А если мы оставим тебя здесь, тебя съедят. И кто тогда повезет нас обратно?
Фраза насчет «съедят» Джессу совершенно не понравилась.
Изабель открыла дверцу.
– Не заставляй тебя оттуда вытаскивать.
Откуда-то издалека послышалась карканье. Все, как один, задрали головы.
– Надо спешить, – сказал Вернон.
– Твою мать, – сказал Джесс, но вырубил фару и вылез из машины.
Бельсникели устремились быстрой трусцой вверх по заросшему лесом склону. Изабель бежала, подталкивая перед собой Джесса.
– Ты же знаешь, что за нами охотится, Джесс. Так что лучше не отставай. Слышишь?
Джесс услышал откуда-то сверху далекое карканье, услышал, как грохочет у него в груди. Он мельком задумался, увидит ли он еще когда-нибудь Эбигейл.
Джесс брел, спотыкаясь и держась за бок. Холодный воздух обжигал горло, мышцы ломило от усталости, а пальцы уже ничего не чувствовали от холода. Дыра в руке пульсировала болью. По прикидкам Джесса, вот уже полчаса они шли, карабкались и бежали вверх по горному склону. Изабель ждала его наверху, у конца тропы. Остальные Бельсникели уже исчезли из вида, унеслись, едва касаясь твердой, мерзлой земли, а ведь у троих из них даже обуви не было.
Поравнявшись с Изабель, Джесс привалился к дереву и замер, хватая ртом воздух.
– Джесс, – сказала Изабель. – Нам надо идти.
Джесс потряс головой и сплюнул, пытаясь избавиться от жжения в горле.
– Не могу.
– Еще немножко.
– Знаешь, что я тебе скажу? – прохрипел он. – Просто брось меня здесь, на съедение волкам. Пусть меня лучше съедят, чем это.
Она покачала головой и улыбнулась уголком рта.
– Не заставляй меня тебя нести. – С этими словами женщина схватила его за руку и потащила за собой. Роста она, может, была и небольшого, но в ней чувствовалась недюжинная сила. Джессу было ясно, что Изабель и вправду могла бы его понести, если бы дело до этого дошло.
Между деревьями опять раскатился хриплый птичий вопль – как будто издалека, может быть, даже снизу, из долины. Джесс поглядел вверх, но небо заслоняли густые еловые лапы.
– Думаю, они нас потеряли, – сказала Изабель.
– Ты же говорила, что ты – оптимист. А я оптимистам не доверяю.
Они спустились немного вниз, в неглубокое ущелье. Она указала вперед:
– Вон туда.
Джесс не увидел ничего, кроме груды валунов у подножия скалы.
– Куда именно ты меня ведешь?
– Да все с тобой будет в порядке.
– В порядке? Это еще что значит?
– Просто следи за тем, что говоришь. Не расстраивай его.
– Ты про этого вашего Грампуса?
– Крампуса.
– Да кто вообще такой этот…
Изабель прижала палец к губам:
– Хватит.
Она потянула его за собой, в щель между двумя валунами. Пригнувшись, они нырнули под низкий каменный свод. Она вела его туда, где у дальней стены пещеры слабо мерцал свет. Они остановились у какой-то дыры. Джесс заглянул вниз и поморщился – пахло чем-то мертвым, разлагающимся; пахло зверем, живущим в клетке среди собственных отбросов. Снизу донесся вой. Люди так не воют, звери тоже. Джесс отступил на шаг, мотая головой:
– Ну уж нет.
Изабель схватила его за руку.
– Джесс, выбора у тебя нет, – из ее голоса напрочь исчезло любое тепло, остались лишь холод и суровость. Глаза женщины светились злобным оранжевым огнем – как у дьявола, – и Джессу стало предельно ясно, что она ведет его в логово исчадий ада.
Джесс вырвал кисть из ее руки, кинул на Изабель горький взгляд и начал спускаться. Света, который шел откуда-то снизу, едва хватало, чтобы не навернуться на скользких камнях и не полететь вниз, навстречу верной гибели.
Наконец, его ноги коснулись грязного земляного пола. Он повернулся и замер. Джесс оказался в пещере размером с небольшую гостиную, пол которой был завален пустыми бутылками, костями, шкурами и обугленными кусками дерева. У стены лежали грудой одеяла и вязанки сена. На каждом выступе, на каждом камне горели свечи и масляные лампы. На покрытой сажей стене висела огромная замызганная карта мира, вся исчерченная углем: что-то вроде астрологических символов, таблиц – и паутина линий, соединяющих континенты. Остальное пространство сплошь покрывали разнообразные изображения Санта-Клауса: газетные вырезки, реклама из журналов, картинки из книжек… И на каждом из них у Санты были выколоты глаза.
Джесс озирался в поисках великого и ужасного Крампуса, монстра, вселявшего ужас в Бельсникелей, и чуть его не проглядел – тот сидел, скрестив ноги, на полу. Сидел в грязи и саже и трясся, прижимая к груди мешок Санта-Клауса. Из его лба торчали пеньки обломанных рогов, а вокруг тощего, изможденного лица курчавились длинные сальные волосы. Чудище ухмыльнулось, а потом хихикнуло, обнажив желтые, в пятнах, клыки. Выглядело оно до невозможности худым, иссохшим, будто труп, будто сама смерть. Под тонкой, покрытой старческими пятнами кожей видна была каждая вена, каждая жилка. Позади него что-то извивалось; Джессу было показалось, что это змея, черная, волосатая змея, но через мгновение до него дошло, что у этого существа имелся хвост.
Прижав мешок Санты к груди, оно гладило его, будто потерянное и вновь обретенное дитя, дрожащими, скрюченными пальцами. Оно засмеялось, потом всхлипнуло, потом засмеялось опять, и из его раскосых мутных глаз катились слезы. Закинув голову, оно дико, безумно захихикало, и тут Джесс заметил железный, наглухо заклепанный ошейник, охватывавший его горло. От ошейника к стене тянулась цепь: странный, блестящий металл, какого Джессу никогда не приходилось видеть. Джесс никак не мог решить, какое чувство вызывает в нем это злосчастное создание: страх или жалость.
Изабель спрыгнула на землю рядом с ним и подбежала к скорчившемуся у стены существу.
– Крампус?
Существо даже не подняло взгляда.
Остальные Бельсникели стояли полукругом на приличном расстоянии от Крампуса, будто им страшно было подойти поближе, и бросали нервные взгляды – то друг на друга, то вверх, в устье пещеры, точно волки в любой момент могли свалиться им на голову.
– Крампус, – повторила Изабель. – Санта-Клаус и его звери… Они нашли нас. Они, уже, наверное, близко.
Существо по-прежнему ее игнорировало.
Она положила руку ему на плечо и легонько встряхнула.
– Крампус, – сказала она мягко. – Чудовища! Они совсем скоро будут здесь.
Никакого ответа. Существо только раскачивалось взад-вперед; время от времени его пробирала крупная дрожь.
Закрыв глаза, Крампус прижался лицом к мешку и вдохнул. «Да, запах все тот же – запах огней Хеля. Сохранился, спустя столько веков». Запах напомнил ему о матери, о тех блаженных днях, когда мертвецы плясали у ее трона, и в мире все шло так, как надо. «Как долго я страдал, матушка». Ее лицо было у него перед глазами – мираж, трепещущий в синем пламени Хеля. Видение медленно исчезло. «Нет, матушка, не оставляйте меня. Только не сейчас». Он глубже зарылся носом в бархат, втянул в себя воздух. И отшатнулся, будто его укусили. «Что это?» Он впился взглядом в мешок, и его лицо исказило недоумение – и ярость. «Его вонь!» Его взгляд сфокусировался на мешке, и он впервые разглядел его как следует. И вдруг понял, что мешок был не черным, каким ему полагалось быть, а темно-алым. Как кровь.