Он представил женщину нежащейся под струями горячей воды, то, как она постанывает, ощущая, как они ласкают ее бархатную кожу. В номере гостиницы действительно раздался стон, но издал его сам Гидеон. Он зажмурился и энергично потер рукой лицо, пытаясь прогнать наваждение, но это не помогло. Его рука сама собой потянулась в дверной ручке.
«Прощайте, яйца! Нам было очень хорошо вместе!» – мысленно проговорил он.
Но, как и в прошлый раз, в последнее мгновение сила воли восторжествовала. Отдернув руку, воин с грозным рыком попятился от двери.
«Нет, нет и еще раз нет!» – отчеканил он про себя.
Мужчина стал утешать себя тем, что, по крайней мере, Скарлет не удерет. Пока она спала, Гидеон повесил на всех дверях и окнах крошечные датчики, сигнал от которых будет идти на его мобильный. Как только она попытается улизнуть, он тут же узнает. А в том, что она попытается это сделать, причем очень скоро, он был полностью уверен.
«Соблазн будет столь силен, что она просто не сможет ему противостоять, ибо борьба – неотъемлемая часть и потребность ее натуры, – думал он. – Черт бы ее побрал, эту натуру. Нет, в самом деле, – продолжал размышлять Гидеон, – как сладить с женщиной, которая меняет фамилию в зависимости от того, кто ее в данный момент заводит? О, как бы мне хотелось поговорить с ней на языке извивающихся от страсти тел…» Он всей душой жаждал очутиться по ту сторону двери, отделявшей его от Скарлет, вылизать ее с головы до ног, попробовать на вкус. Воин представил себе, как тонет в ней. Ноги Скарлет обвиты вокруг его талии, она запускает пальцы ему в волосы, царапает спину, стонет, шепчет его имя и умоляет не останавливаться.
Возбуждение Гидеона все нарастало, внизу живота разлилась приятная до боли нега. Он попытался призвать страждущую плоть к здравомыслию: «Увы, приятель, нам с тобой не светит. По крайней мере, не сейчас».
Скарлет пока совершенно не желала поддаваться его чарам. «А впрочем, может, это и к лучшему? – утешал себя Гидеон. – По Будапешту рыщут охотники, озлобленные и решительные, как никогда. Если между нами завяжется подобие романа и я потеряю бдительность, быть беде. Безопаснее всего увезти женщину в другой город и соблазнять ее там. Но нет. Я не могу так поступить со своими друзьями. Они сейчас очень во мне нуждаются. У Мэддокса на руках беременная жена, Люсьен с Аньей планируют свадьбу, женщина Сабина гостит у сестры на небесах, и у того в ее отсутствие совсем сдали нервы, у девушки Рейеса забот хоть отбавляй. Ее взгляду доступно все, что происходит в аду и на небесах, и то, что она видит, как правило, оказывается столь ужасным, что самые страшные сны, насылаемые Скарлет, кажутся на этом фоне детским лепетом. Аэрон, до недавнего прошлого носитель демона Ярости, до сих пор не вполне оправился от свидания со смертью. За прошедшие столетия он настолько привык к присутствию демона, что теперь, оказавшись безраздельным хозяином своего тела и разума, пока плохо понимает, как распорядиться этой властью».
В отличие от остальных воинов Гидеон совершенно не завидовал счастливому избавлению товарища от злого духа. Ему нравилось носить в себе демона. Вдвоем они были сильнее, умнее, и ни одна живая душа, кроме Скарлет, не могла им соврать. «Ну ладно, ладно… – одернул себя воин. – Не только Скарлет, бывали и другие случаи, но их можно по пальцам пересчитать. Кстати о способности лгать. «Я соврала тебе. Мы никогда не были мужем и женой», – сказала Скарлет перед тем, как скрыться в душе. Черт бы побрал ее игры! Так было что-то между нами или нет?» Ее образ и вызываемые им эротические переживания преследовали его долгие годы, из чего вроде как следовало, что он на самом деле когда-то с ней спал, изучил каждый сантиметр ее тела, уже делал с ней все то, о чем так отчаянно грезил. Но это вполне могло не значить ровным счетом ничего, кроме того, что он сейчас увлекся ею и додумывает то, чего не было.
Гидеон вздохнул и направился к кровати, на которой недавно лежала Скарлет. Простыня еще хранила тепло женского тела. Когда воин поднял ее и прижал к щеке, его ноздри защекотал аромат ночных орхидей. «Ощущал ли я когда-нибудь это тепло под своими ладонями? – спрашивал себя он. – Чувствовал ли этот запах?» Пах снова охватила болезненная истома, и Гидеон с рыком отшвырнул простыню.
«Надо убраться отсюда, пока я на самом деле не взял штурмом эту проклятую ванную», – подумал воин.
Разумеется, идея штурма очень понравилась демону.
«Не ходи в ванную! Не ходи туда сию секунду!» – оживился он.
«Да заткнись же ты!» – отрезал Гидеон.
Говоря Скарлет, что не станет заказывать ей еду, воин не лукавил: тогда он действительно не собирался этого делать, однако теперь передумал. Он запер номер и направился к лифту. Стоило ему переступить порог ком наты, как Ложь начал свирепо метаться у него в голове, не желая разлучаться со Скарлет. «Сумасшествие какое-то…» – пронеслось в мыслях Гидеона. Воин спустился на первый этаж и передал портье записку с заказом. Девушка улыбнулась и принялась вносить данные в компьютер.
– Через час еду доставят в ваш номер, мистер Лорд, – сказала она.
Гидеон едва не поправил ее, сказав, что он Паттинсон. Судя по всему, его подсознание готово было пойти на что угодно, лишь бы приблизить его к Скарлет. Однако, вовремя прикусив язык, он кивнул и вернулся в номер. «Скарлет, женился я на ней или нет, голодна – вот я ее и накормлю», – решил Гидеон. У него осталась к ней еще уйма вопросов, и он собирался получить на них ответы. «И получу, – пообещал себе мужчина. – А каким образом – силой или ласками, – решать ей».
Глава 3
«Кажется, еще никогда в жизни я не чувствовала себя такой чистой и свежей, – подумала Скарлет, расчесывая волосы. – Какое блаженство!» Она несколько раз намылилась мочалкой и вымыла голову, и теперь ее тело и волосы источали тот же приятный аромат ванили и яблока с привычной примесью цветочных ноток, которым был напитан воздух в номере. Сколько Скарлет себя помнила, ее кожа всегда пахла цветами. Видимо, эта особенность досталась ей в наследство от отца. После душа ее онемевшие мышцы расслабились, душевные силы восстановились, по крайней мере до некоторой степени.
«Почему я все еще здесь? Почему не делаю отсюда ноги, как обещала Гидеону?» – мысленно спросила она себя.
Демон Ночных Кошмаров ничего не ответил, убаюканный мирным рокотом воды. Впрочем, Скарлет и без него прекрасно знала ответ: Гидеон по-прежнему был ей небезразличен.
«Сколько раз повторять: нельзя, чтобы у тебя снова возникли к нему чувства!» – зло одернула она себя.
Гидеон позаботился обо всем. На раковине Скарлет дожидались зубная щетка, паста, расческа… и синий ободок для волос. На крышке унитаза покоились стопка чистой одежды и новая обувь, правда подобранные на его вкус. Джинсам и футболке Гидеон предпочел синее платье с широким подолом, а удобным ботинкам – туфли на высоком каблуке. Бюстгальтера среди вещей в стопке не оказалось; кроме платья, в ней были только синие трусики. «У него явно слабость к синему цвету, – поняла Скарлет. – Интересно, как давно это у него? И почему?» Женщину раздражало, что есть нечто такое, чего она не знает о своем муже. «А впрочем, не важно, – подумала она. – Его причуды меня не касаются».
– Ты там еще долго? – раздалось из-за двери.
От этого низкого, грудного голоса у Скарлет по всему телу побежали мурашки. Она представила, как Гидеон вышагивает взад-вперед перед дверью, и невольно улыбнулась. Он и раньше не отличался терпением, особенно когда речь шла о ней, и женщине это всегда очень нравилось, ибо говорило о силе его чувств. После каждого задания он прибегал к ней в камеру и, снедаемый желанием вновь изучить ее прелестное тело, покрывал поцелуями ее лицо и руки.
«Как же я по тебе скучал!» – каждый раз говорил он.
«Не уходи от меня больше», – снова и снова следовал ответ.
«Если бы мог, я остался с тобой в этой камере навсегда», – отвечал он. В последний раз, когда между ними происходил этот диалог, у него на губах промелькнула какая-то странная улыбка. «Кто знает, может, однажды так и будет».
«Нет! – Скарлет не желала своему любимому такой участи, как бы сильно ни страдала, когда его не было рядом. – Просто… сделай так, чтобы я забыла, что ты когда-то уходил».
И Гидеон выполнял ее просьбы – она действительно забывала…
Они часто грезили о побеге. Скарлет была закована в золотой ошейник, который лишал Ночной Кошмар силы. Снять его могли только сам Зевс и несколько бессмертных из его самого близкого окружения. Кроме того, лишь немногие из небожителей умели перемещаться в пространстве силой мысли, и Гидеон не принадлежал к их числу. Если бы они решили сбежать, ему пришлось бы незаметно провести ее через весь Тартар, усеянный стражниками, и вывести через единственные ворота, тоже, естественно, тщательно охранявшиеся. И для одного беглеца такой путь – задачка не из легких, вдвоем же преодолеть его попросту невозможно, даже без ошейника. И все же Гидеон верил, что у них все может получиться, и не оставлял дерзких замыслов.
Скарлет ощутила, как воспоминания смягчают ее сердце. «Не поддавайся! – приказала себе женщина. – Ты не переживешь, если он снова разобьет тебе сердце, а ничего другого ждать от него не приходится».
С грохотом швырнув расческу на раковину, она взяла платье и надела через голову. Прикосновение мягкой ткани к коже заставило ее застонать. Скарлет никогда не носила платьев, хотя, возможно, стоило. Кто бы мог подумать, что они так приятно прилегают к телу. Трусики оказались столь же мягкими, и Скарлет не удержалась от еще одного стона. Туфли на каблуке были отвергнуты – им женщина предпочла свои старые ботинки, в которых было проще и бегать, и драться. Закончив одеваться, Скарлет расправила плечи и решительно шагнула к двери. «Сейчас я в последний раз увижу Гидеона, поговорю с ним, и все – можно делать ноги», – решила она. Теперь, когда их история получила логическое завершение, она чувствовала, что сможет попрощаться с ним навсегда и начать собственную жизнь.
«Правильно, милая! Так и надо», – одобрила она.
– Ты что, прикалываешься? – спросила Скарлет, выходя из ванной в облаке сладко пахнущего пара и протягивая руку, в которой сжимала синий ободок для волос.
Гидеон жадно оглядел женщину с головы до пят, задерживаясь взглядом на наиболее интересных местах. В его глазах полыхнуло что-то темное, и он сглотнул.
– А что? – сипло, будто с усилием, проговорил он. – Мне показалось: он достаточно уродливый.
«Значит, Гидеону просто понравился этот ободок, и он купил его потому, что хочет, чтобы у меня были красивые вещи, – поняла Скарлет. – Как это… мило, черт бы его побрал!» – разъярилась она.
Гидеон стоял скрестив руки на груди. Позади него женщина увидела небольшой столик на колесах, которого раньше в комнате не было.
– Значит, тебе нравятся женщины, которые одеваются как школьницы? – спросила Скарлет, стараясь не замечать бешеного биения сердца и жара, растекающегося по венам. – А я и не знала, что у тебя такие необычные сексуальные фантазии…
Закончив говорить, она едва не разразилась проклятиями – ее голос тоже сорвался почти на сип. Видимо, причиной был пришедшие на ум вопросы: «О чем он фантазирует теперь? Каков он в постели? Столь же нежен и неутомим, как был раньше? Какие женщины ему нравятся?»
Внезапно ей в нос ударили запахи свежеиспеченного хлеба, курицы и риса, отчего рот наполнился слюной. «К черту ободок, – решила она. – К черту логическое завершение». Рука с ободком опустилась.
– Ты принес мне еду, – растерянно пробормотала Скарлет.
«Еще один трогательный жест… – пронеслось в ее голове. – Вот подонок!»
– Нет. Это все для одного меня, – отозвался Гидеон, опускаясь в кресло возле стола, от края до края уставленного блюдами, над которыми поднимался ароматный пар. – Между прочим, тебе жутко не идет этот цвет.
Скарлет облизнула губы. «Это из-за еды, – сказала она себе, – а не из-за того, что ему нравится, как я выгляжу».
– Как говорится: долг платежом красен. Так что будь уверен, настанет день, когда я наряжу в это платье тебя, – заявила она.
Воин молча пожал широкими плечами и протянул Скарлет тарелку с курицей, рисом и овощами. Она шагнула к столу и приняла у него из рук тарелку, не успев толком сообразить, что делает, после чего плюхнулась в кресло напротив.
«До чего же хорошо!» – подумала Скарлет, устраиваясь удобнее.
– Так… почему ты бодрствуешь днем? – спросил Гидеон. – Когда люди вокруг тебя спят.
Женщина не считала, что должна скрывать ответ на этот вопрос. Впрочем, она поняла, что задумал воин, – он решил начать беседу со всяких пустяков, чтобы затем она отвлеклась на еду и, потеряв бдительность, разговорилась.
– Мир большой, и в нем полно людей, которые спят тогда же, когда и я. Демон запросто их находит. Кроме того, каждый день я засыпаю на одну секунду позже и, соответственно, позже просыпаюсь. Так что время охоты постепенно смещается, и рано или поздно каждый может стать нашей добычей, – ответила Скарлет, мысленно добавив: «Иными словами, бойся нас!»
– Непонятно, – кивнул Гидеон и, немного помолчав, снова заговорил: – Я не хочу знать, откуда у тебя татуировка с цветами. Я не хочу знать, кто и когда тебе ее сделал. И я уж точно не хочу знать, как между нами все закончилось.
«Ага, я оказалась права», – мысленно возликовала Скарлет, а вслух произнесла:
– Я уже сказала тебе: мы никогда не были женаты.
Она отправила в рот кусочек ароматной вареной моркови и сделала глоток красного вина.
– И я поверил тебе.
Скарлет пожала плечами и так же бесстрастно, как и Гидеон, проговорила:
– Ты получил достаточно ответов для одной ночи. Я ведь знаю, что ты именно для этого меня сюда привез – чтобы выведать мои секреты, которые не дают тебе покоя, а потом с чистой совестью вернуть назад, в подземелье.
– Ты не права. – Гидеон перегнулся через стол и, бережно поймав ее руку, поднес к губам и поцеловал. – Я просто хотел сбежать с тобой ото всех, чтобы побыть вместе и лучше узнать друг друга.
Скарлет едва не закричала себе: «Не смягчайся! Не смей!» Именно эти слова женщина жаждала услышать сильнее всего на свете. И вот они слетели с уст Гидеона… и были ложью…
Скарлет охватило страдание, граничащее с физической болью. Ее сердце вновь покрылось льдом. Ей хотелось вытащить из спины невидимый нож, который Гидеон вонзил туда, и перерезать ему глотку. Воин только что соврал ей, ведь, будь его слова правдой, он сейчас согнулся бы пополам от боли. «Мерзавец! – думала Скарлет. – Он играет со мной, а я почти поверила ему».
«Будь жестче! Ты ведь сволочь! Вот и веди себя так, как положено сволочам!» – приказала себе она.
– Узнать друг друга? А зачем? – В ее тоне сквозила горечь, и она ничего не могла с собой поделать. – Все равно в твоей памяти ничего надолго не задерживается.
Гидеон нахмурился и выпустил ее руку.
Скарлет с трудом сдержала крик – до того ей хотелось, чтобы он снова ее коснулся, и в то же время она ненавидела себя за это желание. Однако вместо этого она молча продолжала есть, пока посуда не засияла чистотой, не оставив Гидеону ни крошки еды и ни капли вина.
– Почему ты так… не хочешь, чтобы я ничего о тебе не знал? – мягко спросил воин.
«Почему? – мысленно переспросила Скарлет, а затем опять же про себя ответила: – Да потому, что многие тысячи лет я провела, гадая, где ты, что делаешь и кто сейчас с тобой рядом, недоумевая, почему ты ушел и больше не вернулся, не зная толком, жив ли ты вообще». Ее сердце разрывалось от боли и страха, которые становились все сильнее и невыносимее. Скарлет постоянно рвало, желудок отвергал любую пищу. Однако, поскольку в чувствах Гидеона она не сомневалась, в конце концов ей пришлось признать: его нет в живых, ибо только смерть могла помешать ему вернуться к ней. О, как же она горевала, как плакала! А оказалось, что все это время он был жив… Узнав об этом, она ощутила не просто боль, а какую-то дикую, нечеловеческую муку, которая не прошла до сих пор, отравляя жгучим ядом все дни и ночи. И вот теперь он сидит перед ней и пытается устыдить за то, что она лишила его покоя! Скарлет стиснула пальцы так, что раздавила бокал, который держала в руке. Осколки поранили ей ладонь, но она, кажется, и не заметила этого. Что такое несколько кусочков стекла в сравнении с тем, через что ей пришлось пройти? Ничто!