Дэниел не нашёл, что ответить на это. Он был очень задумчив всё время обратного путешествия в экипаже.
– Кажется, ты понял меня, – отметил Тони, встретившись взглядом с сыном.
– Кажется, да.
На следующее утро Дэниел признался:
– Я начал смотреть на всё с твоей точки зрения. Ты как-то… прав. Со своей стороны.
– Добро пожаловать на первый форпост сопротивления скуке. Стиль – свободный. Китч, гротеск и абсурд приветствуются. Если понравится – оставайся. – Тони показал на свой висок: – Вот здесь сейчас рвутся фейерверки по случаю нашего взаимопонимания.
Тони закрыл глаза и откинул голову, наслаждаясь чувствами, благодаря воображению получившими краски и звуки в его голове.
– И как они? – спросил Дэниел.
– Оглушительны.
– Хочу быть тобой, – вырвалось у сына.
9.6.34. – Девятый день шестого лунного периода тридцать четвёртого года эпохи Террора Сапфира.
– Как некстати сгорел Хорнитэль, – с лёгким вздохом сказал принц Адмор, помогая Чайне Циан устроиться за столом в одном из самых дорогих кабинетов Сеттимпера. – Но благодаря этому факту сегодня мы здесь.
Чайна Циан удержала при себе свой комментарий. Он был бы слишком едким для ситуации и отдавал бы эшбернизмом. А духа бывшего мужа не должно быть рядом с будущим супругом – умным, опытным и проницательным древнейшим. Если, конечно, всё пойдет, как положено.
– Я была там всего пару раз, но не могу сказать, что этот пожар для меня трагедия, – степенно проговорила Чайна Циан. – Чревоугодие не просто не входит в перечень моих пороков, его бы даже немного не помешало для нормы.
– Вы, случайно, не собираетесь пожалеть моё время?..
– Собираюсь, – быстро сказала Чайна Циан. – Предлагаю сразу перейти к делу. Но если понадобятся ещё свидания, то хочу, что бы вы знали – мне нравятся долгие прогулки… по аллеям и паркам.
– Дань красоте внешнего мира, – глубоким голосом проговорил высокопоставленный кавалер Чайны Циан. Он не сводил с неё глаз. Она занервничала. Такой долгий взгляд принца империи… такое чувство, что ей придётся отплачивать за него, за этот взгляд. Древнейшие принцы-перевёртыши так коварны, что и это возможно. Одно хорошо – в постели с ним можно будет отбросить, наконец, страхи и условности.
Ретт Адмор наклонил голову. Его зрачки расширились, и Чайна Циан поняла, что он прочёл её мысли. Полностью. Как это возможно?
Итак, они оба всё понимают. Осталось прояснить чёртовы детали. Кем он попросит её стать? У принцев-перевёртышей есть много любовниц кроме жены. За каждой из них закреплён статус, и он вполне официален.
Но устроит ли это её?
Принесли еду. Серв разлил эйерн по бокалам и ушёл.
– Насколько вам нравится в лаборатории? – услышала серена, рассматривая содержимое своей тарелки. Всё, вроде бы, как надо.
– Очень нравится, – ответила Чайна Циан. – Я готова бороться за сохранение своего места.
– Бороться? Так значит, переезд в Белые Колонны из Нью-Лайта и есть результат вашей борьбы с мужем за возможность работать?
– Да.
– Не ожидал этого от Эшберна. Он казался мне как раз тем крылатым, кто более других открыт новому и нестандартному.
– Он произвёл на вас верное впечатление. И в любую другую лабораторию он отпустил бы меня с лёгкостью.
– Банальная ревность?
– Возможно, Сапфир дал ему предсказание, касающееся меня. Я пойму, так ли это, как только вы расскажете мне о цели нашей встречи.
– Но вы не знаете и не догадываетесь?
– Могу лишь предполагать, – покривила душой Чайна Циан. Она была практически полностью уверена, что её судьба ей не принадлежит. Даже мучай Тони ревность, он бы не решился на развод просто так. Нет, у Адмора в планах нечто крайне серьёзное и он намерен добиваться своего.
Никто так и не притронулся к еде.
– Всё это довольно странно, – произнёс Адмор. Откинувшись в кресле и нахмурившись. – Сапфир просто так ничего не делает, а Эшберн не из тех, кто сходит с ума от ревности. Но всё говорит о том, что я и вы вполне можем… погулять по парку ещё сотню раз.
– Мы мыслим одинаково.
– Вы не потеряли прежней остроты ума, – одарил её очередной улыбкой Ретт Адмор.
Чайна Циан проглотила новый комментарий-эшбернизм. До Тони Ретт Адмор ни в коей мере не мог показаться ей слегка самовлюблённым. А сейчас… показался. Но Тони мог извратить всё, что угодно. А Ретт Адмор казался ей безумно привлекательным тогда, перед окончанием войны Севера и Юга. Тогда у Чайны Циан дыхание заходилось от одного его вида и осознания того, что именно ОН станет её мужем.
– Если Эшберн даст развод… я бы хотел предложить вам контракт.
Чайна Циан даже на миг не замерла, поднося кусочек острейшего багема ко рту. Адмор смотрел на её губы с нетерпением и даже жадностью. Пока только смотрел. Потому ещё не поздно поторговаться.
– Какой контракт, как вы думаете, устроит меня? – поинтересовалась Чайна Циан, смыв эйерном горечь, соль и остроту еды. В глазах Адмора что-то промелькнуло и она поняла, что разговора о том, чтобы занять покои эрони нет. Она нужна ему только как любовница. Причём, любовница второго порядка. Сейчас, пока Ли не пытается позвать её в свой предел, она достанется Адмору почти бесплатно. Однако, зачем она вообще нужна, если не фертильна? Она ведь так и не родила ребёнка от Эшберна. Даже не беременела ни разу. Вывод: он просто хочет её.
Они оба мечтали об этом пятьдесят восемь с половиной лет назад. Соитие, полное страсти. Весь его накопленный за долгую жизнь опыт и всё её годами удерживаемое томление. Они оба ждали. Выходит, этому всё-таки суждено случиться. Она будет его любовницей. Почему нет? Теперь нет никаких причин отказываться.
И опять он прочёл её мысли. Наполнил бокалы эйерном.
– Я бы хотел показать вам вид из окна моей башни.
– Я бы хотела взглянуть.
– Едем?
– Прежде, ещё немного эйерна.
– Волнуетесь? Правильно. Вид действительно захватывает дух.
Чайна Циан ощутила серьёзное возбуждение. И страх. Куда более сильный. Она делала вид, что смакует напиток, но на самом деле пыталась справиться с ощущением, близким к панике. Но с Тони всё кончено. Что теперь? Она что, боится, как он посмотрит на неё, когда всё узнает? Боится того, что он выскажет ей? Но он не бросит её – уже бросил. Даже не бросил – выкинул. Самое худшее уже случилось. От чего тогда всё так плохо? Потому что Тони будет больно? Бред! Серена не может вечно жить с оглядкой на мнение какого-то крылатого. У них, призывающих крылья, считается нормой брачный союз длительностью в тысячи лет. Перевёртыши меняют жён каждые пять лет. Серены рожают детей мужьям и любовникам за деньги, чтобы в конце срока уйти, ни разу не оглянувшись. И она, Чайна Циан, точно такая же серена. Она была создана подчиняться такому порядку, жить в таком ритме. Даймонд, ослепивший её, и Тони, заботившийся о ней слишком… хорошо, оттянули начало нормальной для серены жизни.
– Вы медлите, – понял Адмор.
– Вспомнила, что мой контракт с Эшберном ещё в силе. Если… в вашей башне… вид будет настолько великолепен, что я от восторга наброшусь на вас… это будет считаться изменой.
Ретт Адмор поднялся, обошёл стол и поднял Чайну Циан с места.
– Тогда разрешите мне сделать вам приятное другим способом, – сказал он и склонился к её губам. Но она подставила щёку для поцелуя.
– Прогулкой по парку? Конечно. Это вполне достойно нас обоих.
Он понял намёк. Чайна Циан увидела это по его глазам. Потрясающим глазам, едва подведённым коричневым. Адмор почти не красит лицо. И при этом так хорош! Как у неё достало духа… или страха… отвернуться?
– Вы слишком сроднились с крылатыми, – с неудовольствием сказал Адмор, отступив, но при этом взяв Чайну Циан за руку. – Вы хорошо поели?
– Вполне.
– Тогда – в парк.
Чайна Циан провела время с Реттом Адмором, приятно прогуливаясь с ним в густой тени деревьев парка в Денкасре. И ничто не было похоже на измену. Если только на начало приятного романа. Немного.
И, всё-таки, встреча и разговор с принцем почти ничего не прояснили. И в Белые Колонны, столичный дворец клана Макферстов, Чайна Циан вернулась, всё ещё не зная точно своей дальнейшей судьбы.
А в Белых Колоннах всегда было по-особенному светло и спокойно. В Нью-Лайте тоже существовала своя приятная атмосфера, но слишком часто там всё вибрировало от накала очередного противостояния членов семьи – шутки и подтрунивания в любой момент могли перейти в драку. Во дворце Макферстов всё казалось нежным, милым и лёгким, благодаря Шерил, вдове родоначальника клана, задающей здесь тон. Она и сама была такой – нежной, милой и лёгкой. Её обожали абсолютно все. О потасовках между членами семьи здесь, естественно, даже подумать не могли.
Нынешний принц Макферст, Линдон, любил Шерил немного больше, чем хотел бы сам. В конце концов, он не приходился ей кровным родственником. Но он не позволял себе больше, чем просто любоваться вдовой предка и баловать её дорогими подарками. Он дорожил прекрасными отношениями в клане. Ведь кроме Шерил и Линдона семья насчитывала ещё двоих членов – Томаса Пэмфроя и Брэнта Лоасса – сыновей Шерил и погибшего древнейшего Макферста.
Томас видел в Линдоне примерно то же, что и Чайна Циан. Брэнт ни о чём не догадывался. И что же? Ради Шерил Линдон с лёгкостью вытерпит Чайну Циан у себя дома хоть тысячу лет. Томас воспримет жизнь подле серены перевёртышей как шанс лучше узнать иной вид разумных. Брэнт будет видеть радушие Линдона и Томаса, и как исполняющий обязанности главы клана Макферстов, будет отстёгивать деньги на поддержание жизни Чайны Циан во дворце ещё долгое-долгое время. С таким успехом, в Белых Колоннах могла бы поселиться и Мелисса с Рэйном Росслеем в придачу – и их бы тоже легко терпели здесь ради Шерил.
Но так нельзя. Следует как можно быстрее определиться со своей жизнью. После контракта с Адмором будет точно понятно, способна ли она, Чайна Циан, к рождению детей или нет. Тогда можно будет идти соответствующей дорогой. Она или станет оплачиваемой сереной, или вступит в регулярную армию – когда-то она считалась стоящей мечницей.
Контракт с любовницей – не то же самое, что брачный контракт. Чайна Циан получит собственные покои в пределе Адмора, гардероб, герард и содержание, но только на время от трёх до шести периодов, и деньги за всё это получит совсем небольшие. В том же случае, если забеременеет, контракт будет продлён до пяти лет, и плата за ребёнка будет впечатляющей.
Надо только скорее заключить этот контракт. Он даже удобнее, чем пятилетний брачный, ведь есть практически полная уверенность в том, что ребёнка не будет, и можно готовить себя к службе в войсках. Тони… пусть. Этот контракт необходим. Адмор будет горяч в постели, да и ей не нужно будет сдерживаться так, как с Тони. И если ей, Чайне Циан, суждено стать настоящей сереной, она ею станет.
– Что новенького? – спросила Шерил, следующим утром за завтраком. Но пока Чайна Циан обдумывала свой ответ, заговорил Линдон:
– Похоже, что ответственность за пожар в Хорнитэле взял на себя Рашингава.
– Ты странно сказал это, – Шерил стрельнула глазами в принца. Первая судья Ньона по имущественным вопросам, Шерил лучше всех знала, как формулируются фразы о таких случаях на официальном языке.
– Его вызвали в Сердце Цитадели, и он отчитывался перед императором лично, без свидетелей, – пояснил Линдон.
– Писали о какой-то девушке, с которой он встречался в Хорнитэле в тот день, – сказал Брэнт. – Якобы она отказала ему, и он сжёг ресторан за то, что всё это случилось именно там. Вот это характер!
– Как-то… неожиданно… для Рашингавы, – проговорил Линдон и глянул на Чайну Циан. – Но, кажется, я плохо его знаю.
Чайна Циан не успела открыть рот, как ответил Томас:
– Его мало кто хорошо знает.
Брэнт поморщился:
– Но если взять, к примеру, принца Ли, то он производит впечатление очень мудрого перевёртыша. Того, кто ставит себя выше любой вражды. Однако его ненависть к Мэйну рушила целые империи в прошлом.
– Это просто легенды, – успокаивающим тоном произнёс Томас.
– Я слышал кое-какие обрывки разговоров древнейших, – возразил Линдон. – В этих легендах действительно есть правда, даже если она сильно приукрашена.
– Это ужасно! – воскликнула Шерил. – Если хоть часть этих рассказов верна… то это… просто…
– А правду говорят, что все древнейшие были знакомы между собой раньше? – вдруг спросил Брэнт.
– Многие – да, сталкивались друг с другом, – отвечал Линдон. – Но, к примеру, никто ничего не знает о Санктуарии. Абсолютно никто. Абсолютно ничего. Предания гласят, что он родился с этой планетой, был вождём в племени первых людей и уникальным образом обрёл святость. Но нет никого из живых, чтобы подтвердить это – век местных людей слишком скоротечен, а склонность их рассказывать каждую историю на иной манер настораживает. Он вызывает полное доверие к себе, но он самое неопределяемое неизвестное во всём уравнении. Другая, чуть менее загадочная фигура, не оставляющая следов – Хайнек Вайсваррен. Но о нём хотя бы имеют крошечное количество информации Вир, Делла Генезис и Мэйн. Этих крошек хватает, чтобы понять, какова часть пути, проделанная Вайсварреном.
– Интересно, а Бриане кто-нибудь говорил об этом? – вырвалось у Чайны Циан. – Она бы не отказалась знать о своём муже такое.
– Знать, что о нём, единственном, никто ничего не знает? – медленно проговорил Томас. – Не думаю, что это на пользу. Не стоит рассказывать Бриане. Я бы даже попросил ни в коем случае этого не делать. Есть причины.
– К тому же не так уж важно, кем он был и какой путь проделал, если сейчас он вполне достойный член общества, – сказал Брэнт, имея в виду Санктуария.
– Нет, это куда как важно, – заспорил Томас. – Однако, к большому моему сожалению, всё, что мы услышим, если начнём допрос, это… его смех… в девяноста девяти случаев из ста.
– А в оставшемся одном случае?
– Может ещё и хрюкнуть от смеха, – с улыбкой ответил Линдон.
– Кем же он может оказаться? – откинулась на стуле Шерил.
– Кем угодно, – вздохнул Линдон. – При этом надо иметь в виду вот что: Санктуарий с лёгкостью сдружился с Рэйном, почти как норму воспринимая то, чему свидетелем иногда становился. После чего без жалости принял тридцатилетнее стояние друга в памятнике. А потом так же легко восстановил приятельские отношения с потенциальным безумцем, пожиравшим перевёртышей и драконов в день восстания. И, как я слышал, надирается с ним до опасного, и ничего по-прежнему не боится. Он либо идиот, либо скрывает в себе нечто ещё менее нормальное, чем скрывал Рэйн.
– Складывается впечатление, что что-то безумно страшное скрывают все древнейшие, – проговорила Чайна Циан.
– Каждый разумный что-нибудь да скрывает, – веско заметил Томас. – А на долю древнейших выпадало значительно больше сложных ситуаций. И справлялись они с ними не всегда просто хорошо или плохо, а иногда именно так, чтобы выжить и оказаться сейчас здесь, на этой планете. Каждый из них наверняка пытался смыть со своих рук кровь… другой кровью. Извините, этот разговор не для завтрака.
– Думаешь, твой отец был таким же? – тихо спросила Шерил.
– Уверен, что ты и сама знаешь ответ.
Шерил некоторое время смотрела в сторону, а потом обратила свой взгляд к Чайне Циан. Он как бы говорил "Томас во всём прав. А ты всё ещё думаешь об Адморе?"
Действительно, после услышанного не так-то просто было сохранить уверенность. Выбрать одного из древнейших или обычного разумного парня? Конечно нет! Не древнейшего! Но нет и выбора. Если от Адмора будет ребёнок, ей заинтересуются другие древнейшие принцы-перевёртыши, ведь она хорошо показала себя на войне. И если отец не найдёт способа вернуть её в свой предел, она сможет отказывать им, если захочет.
Скорее бы узнать!..
– Шерил, мне надо с тобой поговорить.
– Конечно.
– Что ты хотела? – спросила подруга, когда они обе сели в экипаж.
– Хочу начать оформлять разрыв контракта с Тони.