- То, что на прием отправились держать осаду три с половиной лейтенанта.
- Не угадал. Один Нордэнвейдэ стоит пяти.
- Я заметил. Он даже умудрился не сказать канцлеру ничего нелюбезного.
- У него был хороший стимул. Гражданство второго класса - оно, знаешь ли, учит вежливости и спокойному отношению к идиотам. А уж поддельное гражданство второго класса...
О том, что его лучший и, по сути, единственный друг отличается нестандартным мышлением, Наклз знал довольно давно. Но вот так запросто отправить на прием, куда мог заявиться сам кесарь, человека с фальшивыми документами - это было слишком даже для выходца с Серого берега. Может, нордэны и мыслили нестандартным образом, но шейные позвонки у них при повешении ломались точно так же, как и у всех прочих.
- А если бы он ему все-таки врезал?
- Рыжик, ты наивен. Выбивать канцлеру зубы на приеме - это так неэстетично. С Эрвина бы сталось аккуратно пырнуть его стилетом в какое-нибудь очень неожиданное место и потом долго сокрушаться, что канцлера в цвете лет настиг сердечный приступ. Понимаешь, такие заботы, такие заботы...
- Не отнекивайся! Ты держишь в Звезде несанкционированного "вампира"?
- Ты так орешь, словно думаешь, что я держу в Звезде только одного несанкционированного "вампира", а это наивное заблуждение, - отрезала Дэмонра, сверкнув глазами. - И вообще мерзкое слово, ты ж не безграмотная горничная и прекрасно понимаешь, кто здесь жертва, и кто - чудовище. Сыворотка Асвейд, к твоему сведению, из порфириков ручных котят делает. И я, бесы дери, держу в Звезде, кого считаю нужным. Включая, прошу заметить, натурального кесарева племянничка. Хоть и двоюродного.
- Может поэтому вас еще не пересажали.
- Может, поэтому. А может потому, что Наместница Архипела - моя интимная подружка. И Немексиддэ очень не понравится, если меня упекут в тюрьму по ложному обвинению. Как ты думаешь, моя голова, прибитая над городскими воротами, стоит взрывчатки, лекарств и ядов, идущих из Дэм-Вельды? Рыжик, вся разница между Немексиддэ и мной заключается в том, что я эту бесову страну люблю, а она на нее работает. И, как ты понимаешь, прекратить второе гораздо легче, чем первое. Учитывая расположение Дэм-Вельды, они могут завтра же объявить свою независимость от всех, включая зеленых похмельных бесов. И сидеть на наших островах, хоть пока Хилледайн не затрубит в свою дудку и все дружно не откинут копыта от великой радости! И, если уж тебя так заботит вопрос моей личной безопасности, я, опять-таки, могу удрать на Архипелаг хоть завтра.
Наклз вздохнул. В споре все разумные доводы и вправду с пугающей регулярностью разбивались об аргумент "я люблю Каллад". Этот аргумент, собственно, был железным и основным. К нему прилагался ряд модификаций, порой весьма неожиданных и забавных, но в целом он объяснял любую глупость, когда бы то ни было выкинутую Дэмонрой.
Еще было "я не люблю идиотов". Оно действовало в тех случаях, когда объяснить сломанный нос оппонента стремлением к благу Родины ну никак не получалось.
- С тобой бесполезно спорить.
- Так не спорь со мной, - Дэмонра улыбнулась, уже более миролюбиво. - Чувствуешь в себе желание запить последние новости? Да не смотри ты на это пойло, это снаряды. Я патриотично скупаю рэльскую кислятину с альтернативными целями. Для тебя же у меня есть в запасе бутылочка первоклассного даггермара. Даже не спрашивай, какими правдами и неправдами я утащила его с Дэм-Вельды. Кесарь запретил ввозить в столицу напитки крепче сорока градусов. У нордэнов по этой причине траур. Жестоко, да?
Наклза так и тянуло ответить, что в Каллад столько спиртосодержащего нет, чтобы запить подобные новости. Даже если это был восьмидесятиградусный дэм-вельдский даггермар, в народе носящий нежное произвище "чернила", "тьма" и еще несколько таких, какие не следовало употреблять при дамах. По твердому убеждению Наклза, нужно было родиться на Архипелаге, чтобы получать хоть какое-то удовольствие от распития этой пропахшей полынью горькой дряни.
- Чувствую в себе желание проснуться. Нам всем твоя, как бы это назвать, блажь голов может стоить.
Дэмонра откинулась на кровать и почти нараспев протянула:
- Рыжик, ты зануда. И к тому же ты бесчеловечен. Но будь спокоен. Даже если нас надумают засудить за какие-нибудь грехи, этого не случится раньше конца рэдской кампании. А уж она будет долгой. И веселой. Поверь мне.
- Долгой? Кто, прости, там сопротивляется? Кусты и изгороди? Или, может быть, иконы?
- Угадал. Кусты, изгороди, перелески. Любая щель, в которую может забиться человек. А иконы, - Дэмонра скривила губы. - Насчет икон ничего сказать не могу: ни одной не видела. Они все куда-то загадочным образом исчезли. Это, впрочем, заметила не я, а Зондэр. Ей это, кстати, очень не понравилось. А особенно ей не понравились люди, на чистейшем морхэнн орущие, что наша кровь восстанет сама на себя. Если они просто призывали на нас чуму и сифилис, могли бы выразиться более конкретно. В общем, Рыжик, догадайся я в свое время уверовать в Создателя, непременно огорчилась бы с Зондэр за компанию.
- Неужели там все настолько плохо?
- Мы победим, если ты об этом спрашиваешь.
- А если не об этом?
- Тогда - да. Там все плохо. Белокрылые научили местных детишек какой-то очень альтернативной истории. Это мы, оказывается, разграбили Арну, ты знал?
Наклз знал, что, по мнению Аэрдис, Каллад виноват во всем. Начиная с фатального сбоя в мироздании, из-за которого май приключался всего раз в году, и заканчивая тем, что у истаскавшегося не по летам сынка императора Гильдерберта обнаружилась некая дурная болезнь, при текущем уровне науки не поддающаяся излечению.
- Теперь знаю. И местных жителей, независимо от пола и возраста, на каменоломни согнали тоже вы, надо полагать?
- Почему независимо от возраста? Всех, кому не исполнилось десяти лет, тогда, помнится, утопили как котят, - Дэмонра смотрела в потолок, как будто видела там нечто донельзя интересное. - Поправь меня, если я ошибаюсь, но именно в это время Студеную переименовали в Багру. Так или иначе, почти вся Восточная Рэда полагает, что это наши заслуги. Кстати, я бы не сказала, что наши с Зондэр действия добавили кесарю популярности. Завоевать - еще не значит убедить. Штыки - вообще бесовски неудобное орудие переноса идей, как считаешь?
- Считаю, что да, идеи от этого портятся, - прищурился Наклз. - Идеалы любви, добра и всепрощения вообще очень быстро загнивают, столкнувшись с суровой реальностью. Они годятся исключительно для тепличных условий. Но это не секрет ни для кого, кто ухитрился выйти из подросткового возраста. А что с Западной Рэдой?
- Там все по-другому. Местное население уже сполна хлебнуло благости Аэрдис, так что нам они будут рады, как родным. Но не приведи нас бесы туда сунуться.
- Думаешь, вам окажут сопротивление?
Дэмонра нахмурилась и медленно покачала головой:
- Думаю, три четверти населения нас встретит цветами. Вот поэтому мне будет бесовски стыдно оттуда уходить, как только умники из правительства решат, что армия жрет слишком много золота, а рудники Карды все-таки на востоке. Они, конечно, те еще идиоты, но через месяц-другой, возможно, и у них хватит мозгов глянуть на карту.
- Я даже не хочу спрашивать, что вы тогда станете делать.
Дэмонра резко села и обернулась к Наклзу. Серые глаза нехорошо блеснули:
- А ничего. Мое дело - исполнять приказы. Прикажут - войдем в Рэду, прикажут - уйдем из Рэды. Прикажут - будем "партизан" вешать, устраивать стойла в их соборах или на какой там еще идиотизм у начальства ума хватит... Вот только по возвращении в Каллад я сделаю все, чтобы люди, громче всех кричавшие о необходимости "освобождения" Рэды, украсили собою фонари! В частности - союз промышленников полным составом. И вообще, они будут бесовски хорошо смотреться под мирным фиолетовым знаменем. В глубине души, Рыжик, я люблю поэзию, а это будет чрезвычайно поэтичное и поучительное зрелище. По-моему, канцлер когда-то говорил об "аллегории мира". Что-то там про смеющихся ребятишек, белых голубей и цветущую сирень. Так вот, Сайрус и компания, висящие на фонаре на фоне фиолетового знамени и слогана "Aeterix meden ", представляются мне гораздо более аллегоричными и символичными, чем вся избитая классика мира, с ее с пухлощекими детками и белыми голубями!
Наклз удивился. Дэмонра не то чтобы была эмоциональной женщиной - нет, она могла вполне громко кричать, хохотать так, что дрожали стекла, и очень выразительно трясти кулаками перед лицами интендантов при надобности - но внутренне всегда казалась ему вполне спокойной. Истинная дочь своего народа, она чем-то напоминала летящую пулю, а пули не нервничали и не думали, что летят не туда. Дэмонра вроде бы тоже.
- Что не в порядке?
- Мир дерьмо. Мир не в порядке.
- А если конкретнее?
- А если конкретнее, то тащи стаканы. Мы с тобой все-таки запьем нашу победу, потому что такие победы нужно как можно качественнее запивать и забывать. Не хмурься, я знаю, тебе завтра лекции с девяти читать. Хочешь, я скажу всем, что ты поскользнулся на крылечке?
- Как вы дружно "печеньем отравились"? Мне даже спросить страшно, кто из вас додумался до такой потрясающей глупости.
- Глупости? Как бы не так! Напоминаю, по официальной версии, это некачественное печенье было запито ведрами качественного игристого. И спасибо, потому что мне сегодня не хотелось тащиться никуда. Кстати, додумалась до этого Магда. Вернее, она просто поделилась кое-какими деталями своей красочной биографии. А Сольвейг Магденгерд наш рассказ документально подтвердит. Она, видишь ли, тоже любит восьмидесятиградусный даггермар. Чего сидишь, забыл, где стаканы стоят? Или, пока мы прыгали под рэдскими елками, мир непоправимо изменился и теперь настоящие мужчины пьют только из горлышка?
Шутка Дэмонры насчет падения с крыльца оказалась не такой уж смешной: поутру Наклза от перелома некоторого количества ребер спасли только широкие перила да неплохая реакция. В результате своевременного соприкосновения с первыми он умудрился не посчитать ступени, а сразу познакомиться с приличных размеров сугробом, наметенным за ночь. Пока Наклз отфыркивался от снега, вытряхивая его из самых неожиданных мест, он успел окончательно протрезветь. Маячащая впереди лекция начала казаться более серьезной проблемой, чем тяжелая, но при этом странно пустая голова.
Наклз пытался вспомнить, что он сегодня читает. Не вспоминалось. Тогда он решил опустить к бесам лишние подробности и хотя бы понять, кому. Существенно это картины не улучшило.
Дэм-вельдский даггермар - самый крепкий на территории Каллад алкоголь - потому и слыл отличным способом избавиться от неприятностей, что на утро люди, прошедшие терапию этим напитком, о проблемах помнили крайне мало. Наклз набрал в ладони снега и мужественно растер его по лицу. К моменту, когда он сумел относительно проморгаться и вспомнить некоторые безрадостные детали своего расписания, уже окончательно рассвело. Со стороны улицы послышался скрип снега. Какой-то самоубийца, похоже, решил нанести Дэмонре ранний визит. Заинтригованный Наклз обернулся на звук и увидел мужчину, спешащего к крыльцу по тому, что за ночь осталось от дорожки. Мужчина его тоже увидел и замер, как вкопанный. До сознания Наклза стало постепенно доходить, что нелегкая свела его с тем самым любовником, который был с крепкими нервами и юридическим образованием. Пикантности и без того довольно пикантной ситуации добавлял тот факт, что Рейнгольд Зиглинд приходился кесарю дальним родственником.
Этот законник отличался весьма трезвым взглядом на вещи, любезными манерами и безукоризненно белыми воротничками, не говоря уже о безупречных родичах и репутации, а также той мерой неприязни к "либеральной интеллигенции", какая была позволена порядочному человеку в кесарии. Наклз плохо себе представлял, как совокупность перечисленных факторов могла привести его к Дэмонре, с ее любовью к радикальным решениям и индивидуальной непереносимостью идиотов, которой она объясняла украшающие ее бурную биографию многочисленные скандалы и драки, однако как-то привела. Отношений они по понятным причинам не афишировали - как ни крути, это был бы мезальянс - но Наклз несколько раз видел Рейнгольда, выходящим поутру из дома Дэмонры. Теперь вот и Рейнгольд видел его выходящим поутру из этого дома. И, судя по всему, делал какие-то очень далекие от истины выводы.
- Доброе утро, - Наклз изобразил на лице самую доброжелательную улыбку из своего, увы, очень ограниченного арсенала. В голове тут же зазвенело, поэтому от приветственного поклона он решительно воздержался. Мир плыл и без резких телодвижений. При большой надобности Наклз мог более-менее правдоподобно прикинуться существом безобидным и бестолковым, эдаким "гением не от мира сего", и вполне цинично этот образ эксплуатировал, когда хотел избежать неприятностей. Еще слишком свежи были воспоминания о темпераментном драматурге, который трижды со всего маху пытался отвесить ему пощечину, едва держась на ногах от выпитого вина, и, в итоге, сломал себе запястье, совершенно самостоятельным образом потеряв равновесие и упав. Наклз не чувствовал в себе моральной готовности еще раз объяснять Дэмонре, что он "это" пальцем не тронул.
- Доброе утро, - подчеркнуто вежливо откликнулся Рейнгольд, приближаясь. Именно с такими вежливыми лицами в Каллад обычно лепили друг другу затрещины. Наклз мудро предпочел решительных действий со стороны бедняги не дожидаться и с ходу сообщил:
- Мессир Рейнгольд, вы не то подумали, уверяю вас.
Родич кесаря нахмурился. У него были светлые брови и такие белокурые волосы, что они почти не отличались по цвету от упавших на них снежинок. Водянисто-серые глаза, предельно разнившиеся с голубыми, как лед, и столь же холодными очами кесаря, не слишком уверенно обшарили лицо Наклза, как будто искали там некий ответ. Наклз отвлеченно подумал, что, скорее всего, зрение у Рейнгольда было не блестящее.
- Вы так полагаете? - наконец, поинтересовался Рейнгольд.
- Я в этом абсолютно уверен.
- Вы думаете, я вам сейчас истерику закачу? - сухо уточнил законник.
- Вы же не беременная гимназистка. Конечно, я так не думаю. Я просто не хочу, чтобы вы тоже думали что-то не то.
- Все, что я думаю, так это то, что вам удалось попасть в дом, в котором меня вчера спустили с лестницы, - подозрительно спокойно проинформировал Рейнгольд. - Из этого я делаю только вывод о том, что некая дама относится ко мне, как к собаке, а не о том, что она вас любит. Так что стреляться с вами я не намерен.
Наклз решил, что с собакой Рейнгольд промахнулся. Дэмонра не так, чтобы была в восторге от всяческих четвероногих, но зимой она бы пса с лестницы не спустила. В остальном же тот был прав. Однако это следовало отрицать до последнего.
- У упомянутой дамы было крайне скверное настроение. Не без причин, должен отметить. Вам не приходит в голову, что ей просто не хотелось срывать злость именно на вас? К тому же, могу предположить, что вы не тот человек, в чьей компании упомянутая дама стала бы распивать крепкие спиртные напитки и с изрядным цинизмом ругать по матери весь мир скопом. Это обычно бывает вопросом срока знакомства. Но иногда бывает вопросом уважения. Такой вариант не приходил вам в голову?
Серые грустные глаза стали совсем растерянными.
- Приходил. Но он слишком жизнеутверждающий.
В трезвом взгляде на вещи кесареву родичу было не отказать.
- В любом случае, от меня вы правды не добьетесь хотя бы просто потому, что я знаю даже меньше вашего. - Наклз не любил вмешиваться в чужую личную жизнь и еще меньше он любил давать советы. С его точки зрения, молодой человек, стоящего под снегом и быстро-быстро моргающего белыми ресницами, сделал очень сомнительный выбор, но здесь не ему было судить. При всех ее недостатках, Дэмонре нельзя было отказать в некотором обаянии, видимо, идущем от силы характера. - Мессир Рейнгольд, окна здесь расположены низко. Сугробы намело высокие. Возможно, вы придумаете какой-то способ потрясти упомянутую даму настолько, что она осознает возможность пить и ругаться и в вашем обществе тоже, раз уж вам это так важно. А теперь я желаю вам доброго дня.