Вздохнув, я отвернулся от окна и увидел отца, который сидел в кресле, смотря на меня. Конечно, он знал, что наш дом посетил гость, ничто не скроется от него в Аду. И тут меня осенило… Ничто не может здесь произойти без его ведома или приказа. Он знает все и обо всех. Так как тогда на меня смогли напасть демоны в детстве? Я нахмурился, садясь напротив него и внимательно глядя ему в глаза.
— Почему? — тихо спросил я, замечая, что он явно нервничает.
— Я хотел, чтобы ты исполнил пророчество, Гарри. Я очень устал. И мы со Смертью придумали план, чтобы ты следовал по нему. Пришлось совершить не один плохой поступок. Я этим не горжусь, но это привело к тому, что ты стал сильнее моих братьев. И то, как ты справился с проблемой, показало, что ты действительно можешь разрушать. Правда, не так, как нам было нужно. Так мы и вышли на Хаос. Но она отказалась участвовать во всем этом. Как и Всевышний. Они хотят жить. И в их интересах была твоя смерть. Но они не в силах убить тебя. А Смерть, как ты понимаешь, не будет забирать тебя, пока ты не выполнишь свое предназначение.
— Но что-то изменилось, так? — спросил я, смотря на Дьявола. Теперь я понял, что он не так уж и безгрешен, как мне казалось прежде. Неужели, чтобы понять это, мне пришлось так долго идти к этой мысли?
— Ты стал мне дорог. Как и я тебе. Никогда не думал, что снова смогу так оступиться. Привязаться к смертному, пусть и своему потомку… Но так произошло. И Смерть изменил сценарий, решив сыграть в одиночку. А я отказался от нашего замысла и все рассказал отцу и Хаос.
— Он не твой отец! — немного резко сказал я. Он горько улыбнулся, повернувшись к окну.
— Как и я тебе, но ведь на чувства это никак не влияет?
Я отрицательно мотнул головой.
— Так что теперь мы не знаем, что делать?
Я вздохнул, закрыв глаза и собираясь с силами, чтобы задать очередной вопрос:
— Ты хочешь жить, отец?
— Только ты можешь ответить на этот вопрос, сын, — он моргнул и посмотрел мне в глаза. — Моя жизнь в твоих руках.
Я резко встал, подходя к нему и нависая над ним. Он внимательно смотрел мне в глаза. Мне казалось, что с надеждой. Но я был слишком предвзят, чтобы трезво оценивать его.
— Ты будешь жить отец, пока я в силах сохранять твое существование. Я готов убить Смерть, но не тебя. Несмотря на все твои действия и планы, я не могу относиться к тебе плохо, — я зажмурился, глубоко вздохнув, и снова посмотрел в глаза Люциферу. — И не смей больше ничего планировать за моей спиной. Теперь я в силах тебе помочь. Ты сам это сказал.
Он кивнул и протянул мне руки, в попытке обнять. Но я отпрянул, садясь обратно в кресло. Я видел, что этим жестом сделал ему больно, но я был слишком зол и расстроен, чтобы демонстрировать ему свою привязанность. Тем более — обнимать.
— Гарри… — тихо проговорил он.
— Отец, дай мне побыть одному и обо всем подумать. Не волнуйся, я от тебя ничего не буду скрывать. Ты же это знаешь.
Он кивнул, и встал с кресла, поворачиваясь к выходу. Я проводил его взглядом и перенесся на землю. Оказавшись возле моря, я стал следить за неспокойными волнами и тяжелыми тучами. Погода хорошо отражала мое настроение. Ветер стал подниматься, но я не двигался, пытаясь взять себя в руки.
Хотелось кричать, или что-то разрушить. Я тот момент я понял, в чем моя сила, и направил поток на небольшую скалу поблизости. Она просто обратилась в ничто, мелкой пылью улетев в сторону воды. Я выдохнул, с удивлением глядя на это. И еще больше меня поражало то, что такое действие не отняло у меня сил. Нисколько.
Нет, страшно мне от этого не было. Я уже принял свою силу и возможности. Но принять и осознать — разные вещи. Я поднял голову, смотря на свинцовое небо и закричал. Вокруг вспыхнул вихрь магии, и я почувствовал умиротворение. Когда я опустил свой взгляд, то понял, что вокруг ничего нет, кроме моря. И пустынного пляжа, который тут только что появился. Я уничтожил все скалы вокруг. Странно, что на мое местоположение это никак не повлияло.
Я закрыл глаза и снова перенесся в ад. В гостиной сидел отец и смотрел на огонь камина. Его сутулая спина и закрытые глаза хорошо продемонстрировали его состояние. Нет, я злился. Но любил его я сильнее. Подойдя, я опустился на колени перед ним, и обнял за его колени, опустив голову на них. Он тихо хмыкнул и стал перебирать мои волосы.
Я был дома. С самым близким для меня человеком. И большего мне не хотелось. По крайней мере, в этот момент.
========== 37 ==========
Я долго просидел с отцом, но потом все-таки встал и ушел в свою комнату. Охранника рядом не было, видимо пришло время отдыхать. Я вздохнул и направился в ванную. Я знал, что мне срочно нужен душ после сегодняшнего дня. Вода всегда помогала справиться с усталостью, пусть и эмоциональной. Слишком многое изменилось за несколько часов. И я тоже изменился. Но вот только не знал: в лучшую ли сторону? Хотя, смотря кого спрашивать. Кому-то это могло и понравиться.
Выйдя из душа, я увидел того, кого не ожидал. Всевышний стоял у окна и смотрел на Ад, в полной его красе перед ночью. Лава остывала, пламя практически переставало гореть, оставляя лишь синие всполохи, а горы становились темнее, и остывали после жаркого дня. Я прошел прямо, глядя на его спину, и сел в кресло, ожидая начала разговора.
Вскоре Создатель глубоко вздохнул и повернулся. Он медленно приблизился ко мне и сел на корточки перед моим креслом, заглядывая мне в глаза. Он долго смотрел на меня, я не решался отвести взгляд, и, даже, моргнуть. Понимая, что он что-то видит. Большее, чем я могу понять. Пусть я и в силах был его убить и разрушить его творение, со слов многих, но я осознавал, что он очень силен, и мудр. Я по сравнению с ним микроб, и не только по пользе или силе. Он был всегда, а я еще даже не вкусил жизнь, не понял, чего она стоит. И не осознал Смерть, по ее сути, хоть и был с ним знаком лично.
Он взмахнул рукой, и мы с ним оказались на небесах, в таком же положении. Только сидел я уже в другом кресле. Он оторвался от меня и сел напротив, продолжая смотреть. А я молчал. Сам уже не зная, чего жду. Странным было то, что меня не раздражало все это. Не было даже мыслей о том, чтобы о чем-то его спросить, или вообще требовать от него хоть чего-то. Все стало не важным. Может, это влияние Всевышнего, но я понимал, что мне нравится это ощущение. Как-будто с плеч слетел тяжелый камень, и я наконец-то смог вдохнуть полной грудью. И этот воздух, как и вздох, мне определенно нравились.
— Гарри, думаю, тебе все-таки любопытно, почему я пришел к тебе, да и забрал. Особенно, учитывая, предыдущие твои встречи и разговоры.
Я кивнул, не отводя взгляда от Создателя.
— Ты же знаешь, что я и мои сыновья не можем врать.
— Да, но вы можете промолчать, — он с улыбкой кивнул, а я продолжил, — или не договорить.
— Ну, у всех должны быть поблажки. Но знай, что врать я не могу, так же, как и Люцифер.
— Я понял, но к чему вы ведете? — тихо спросил его я, не будучи уверенным, что вообще хочу слушать его. Что-то мне подсказывало, что этот разговор мне совсем не понравится.
— Пришла тебе пора узнать настоящую причину изгнания моего сына.
Я удивленно глянул на него.
— Я изменил ему память, а что-то вообще стер, чтобы он не сошел с ума.
— Но почему? — удивленно спросил его я. Он хмуро глянул на меня, и я понял, что перебивать Всевышнего не стоило.
— Дело в том, что его женщину уничтожил не я. А его мать. У нас был договор о том, что мы не трогаем наших созданий. Моих людей и животных, и ее магов и волшебных существ. Да, она не только разрушительница. У нее сила более многогранна, чем моя. Я могу нести только жизнь, но довольно легкую и простую. Она же сильнее, потому может нести разрушения, и создавать нечто особенное. Мы были едины, и спокойно делили территорию, пока ее сын не решил немного побунтовать против нашей воли, — он вздохнул, переведя свой взгляд на колонны, между которыми виднелось небо. — Когда Хаос поняла, что наша кровь попала на землю через дитя Люцифера, она разгневалась и убила мать этого ребенка. Дитя она тронуть не смогла. Мы не в силах уничтожить нашу кровь. Но Люцифера она хотела наказать. Он взбесился, и объединился с нашим братом против нее, свергая Хаос на долгие века в небытие. Я думал, она мертва, но это уже неважно. Мои сыновья хотели помешать ему. Раньше архангелов было больше. Это Люцифер их убил. Отрезал крылья, и вырвал сердца. Смерть не смог участвовать в этом и позвал меня. Я прибыл, но было уже поздно. Крылья моего любимого племянника были в крови. Выхода не было, мне пришлось изгнать его. В этом месте не место убийцам, Гарри. Он никогда не сможет вернуться. И не вспомнит почему.
— Но по какой причине вы мне это рассказали? — спросил я, сглатывая комок в горле. История была жестокой. И я никогда не думал, что мой отец способен на подобное.
— Чтобы ты перестал превозносить его. Я не хочу, чтобы ты все разрушил, мне не надоело мое существование. Но ты должен знать, за кого ты борешься. И понять, что вернуть его сюда я не могу. И это не прихоть.
— Я понял, но что, если я все расскажу отцу? — он улыбнулся, вновь посмотрев на меня.
— Ты не сможешь. Может, ты и в силах убить меня, но моя магия может заставить тебя умолчать. — я кивнул, не решившись противостоять его решению. — Так будет лучше, Гарри. Ведь он сойдет с ума, если вспомнит, что натворил на самом деле.
— Но как вы смогли простить его? И его братья?
— Они и не простили. Но знают, что он ничего не помнит. Люцифер всегда был другим. Не только потому, что он единственный ребенок Хаос, но и потому что он слишком любит себя и свою свободу. Свет, Гарри, ослепляет. И твой отец слеп и глух ко многим проблемам. Не стоит делать из него кумира или героя. Он тоже много ошибался. Теперь он стал меняться, и ты причина этого. Я даже рад, что ты появился в его жизни, пусть и столь жестоким образом. Но теперь для моего племянника есть шанс.
— Какой? — спросил я.
— Если он действительно ценит тебя превыше всего, то все изменится. И пророчество не обретет ту силу, что ему нужна. Все эти предсказания не могут быть отменены. Но у всего есть лазейка, ребенок. Помни об этом. Пусть у тебя и нет теперь розовых очков, но ты должен понимать, что мир, что мы создали, многогранен. И думается мне, что он достоин существования.
— Я тоже так думаю, Создатель. Спасибо, что рассказали мне об этом.
Он кивнул, задумчиво глядя на меня.
— Я чувствую перемены в тебе. Но, Гарри, не становись тем, на кого не сможешь посмотреть в зеркало, — с этими словами он хлопнул в ладоши и я вновь оказался в своей комнате, сидя в кресле, но уже один.
Я встал, подходя к окну. Хотелось кричать, что-то разрушить, плакать. Было слишком много эмоций, которых я не мог контролировать. Все эти новости, разговоры действительно меняли меня. Но в лучшую ли сторону?
Я рухнул в кровать, закутываясь в одеяло, и закрывая глаза. Мне нужно было поспать. Ведь сон — лучшее лекарство. И это вовсе не шутливая поговорка. А вполне оправданное заявление. Правда, уснуть в таком состоянии непросто. Но усталость взяла свое. И вскоре я видел лишь тьму, что ласково приняла меня в свои объятия.
Утром я проснулся полностью разбитым. Все, что произошло вчера, здорово повлияло на меня. И хуже всего было то, что никому не мог рассказать об отце. Не с кем было разделить свои эмоции и боль. Идя на завтрак, я не был уверен, как теперь смогу смотреть на Люцифера. В конце концов, я теперь узнал о нем намного больше, чем вообще когда-либо ожидал.
В столовой было тихо, было слышно лишь тихое позвякивание столовых приборов. Я спокойно прошел и сел напротив отца, стараясь не показывать свое истинное состояние. Взяв в руки чайную ложку и сахарницу, я добавил в свой американо пару ложек сахара. Отложив все в сторону, я придвинул тарелку, на которой лежало пару круассанов, найдя глазами джем, я взял его и специальный нож. Разрезав круассан и намазав его джемом, я приступил к завтраку.
Отец все это время поглядывал на меня, но молчал. Видимо, он заметил, что со мной что-то не то. Но мне не особо хотелось акцентировать его внимание на этом. Я задумчиво посмотрел в окно, видя, что пламя уже разгорелось, и задумался о том: стоит ли звать Люцифера летать по земле? Как сейчас я могу спокойно проводить с ним время и радоваться жизни зная, на что в самом деле способен мой отец? И возникал закономерный вопрос: убивал ли он после этого? Действительно ли он был Дьяволом лишь на словах, или его статус чем-то подкреплен? Не могли же его бояться демоны только потому, что он Архангел и сын Создателя?
Я помнил, что он смог всех их подчинить в обход Создателю, но как именно он это сделал? Вряд ли с помощью улыбки и света. Во мне стало слишком много противоречивых чувств. И я не полностью был уверен в том, что смогу самостоятельно разобраться во всем этом. Я допил свой кофе и отставил чашку, вставая. До конца каникул оставалась пара дней. Потому избегать Люцифера не было смысла. Нужно было лишь переступить через свои сомнения и провести с ним время. И улыбаться.
— Отец, может, полетаем? — он с улыбкой кивнул, ставя на стол вторую чашку эспрессо.
— Где хочешь? — спросил он, налив себе в стакан воды. После кофе всегда хотелось пить, но я предпочитал апельсиновый сок, так что свой стакан я придвинул к себе, отпив сразу половину.
— Думаю, в горах. Хочется свежести.
Он кивнул, и мы, допив свои напитки, встали и отправились по комнатам, чтобы переодеться. Оказавшись в своей комнате, я посмотрел на себя в зеркало и скорчил гримасу отвращения. По правде говоря, я сам себе был противен, когда так откровенно плохо играл и притворялся. Я понимал, что отец чувствует мою ложь, и принимает все это на свой счет. По сути, он прав. Но Люцифер не знает того, что знаю я. Потому ему простительно непонимание и легкая обида. А вот что мне делать со всем этим?
Вздохнув, я открыл шкаф и взял темные джинсы и футболку. Переодевшись и натянув кеды, я провел рукой по волосам, поправляя их. Я еще раз глянул в зеркало, прошептав себе: «Улыбайся, зверушка измученная, люди любят идиотов». Хихикнув своим же словам, я расправил плечи и отправился в гостиную, где меня уже ждал отец. Я приблизился к нему и в следующее мгновение мы стояли на вершине заснеженной горы. Окутав себя согревающими чарами, я расправил призрачный крылья, и взлетел вслед за отцом.
В небе мне стало легче думать. И большинство проблем и сомнений показались мне совершенно глупыми и не стоящими моего внимания. В конце концов, какая мне разница, что произошло тысячелетия назад, когда как сейчас Люцифер ведет себя совершенно иначе. Но червячок сомнения все равно грыз меня изнутри. Ведь отец был заодно с дядей. И объединились они отнюдь не из добрых побуждений. То, что потом Дьявол передумал, мало изменило ситуацию.
Вскоре мы приземлились на обрыве, смотря на бушующее море. Отец сел на скалу, смотря на горизонт, и я последовал его примеру. Мы молча наблюдали за игрой природы и стихий. И я в очередной раз восхитился творением Всевышнего. Воистину, он был великим существом. И точно не мне с ним тягаться.
— Я заметил, что ты чем-то очень опечален, Гарри, — тихо начал говорить Люцифер. Я молча скосил на него взгляд, но потом снова вернулся к созерцанию моря.
— Ничего страшного, просто скоро снова в Хогвартс, но произошло столько всего, что я не уверен, что хочу возвращаться. Да и друзья теперь все знают, и я боюсь, что они не примут это, — тут же я почувствовал руку отца на плече, и он притянул меня, приобнимая. Я выдохнул и заставил себя расслабиться. Для себя я решил, что все равно для меня ничего не изменится. И он мой отец. Им же он и останется.
— Все будет хорошо, Гарри. Порой кажется, что жизнь ужасна, несправедлива и слишком сложна, но всегда есть луч солнца, или белая полоса.
— И что здесь есть хорошего? — спросил я с глубоким сомнением в голосе.
— Посмотри вокруг, — с улыбкой сказал он, мазнув рукой в сторону солнца, которое стало клониться к закату, — здесь так красиво. В такие моменты только и понимаешь, для чего нужна жизнь. И знаешь, что самое главное?
— Что? — тихо спросил я, на выдохе.
— Этот момент больше не повториться. Даже если мы вернемся сюда, мы уже будем другими. Этим и ценно наше существование. Плохо, что ничего нельзя исправить, но порой, все поступки, будь они хорошие или плохие, приводят к чему-то прекрасному лично для тебя.
— Это немного эгоистично, не находишь? — с улыбкой сказал я.
— А всегда так, Гарри. Все сначала думают о себе и своих чувствах, а потом о том, как их состояние и мысли повлияют на других. Все мы эгоисты. В этом основы существования. Мы всегда выбираем себя. А потом уже других.