– Какими средствами – это я понял. Атака должна быть со стороны или извне?
– Отовсюду. Включая все виды атак вирусов, несанкционированных подключений, вскрытия секретных узлов, подключения к каналам внешней связи и пр.
– Ну, ломать не строить… Если придется уничтожить часть атакуемой техники, кто будет оплачивать нанесенный урон?
– В разумных пределах можно списать через корпорацию. Это не значит, что надо завалить всю сеть. Нас интересует несанкционированное получение из нашей сети любой информации, отслеживание в нашей сети любых процессов: от перемещения людей до течения экспериментов.
– Мне понадобится кто-то, кто познакомит меня подробно со многими техническими вопросами.
– Конечно, такой человек к Вам уже прикомандирован.
– Где я должен размещаться во время работы?
– Как Вам будет удобно. Можете всё делать в своем кабинете в Доме. Можете расположиться в своем кабинете в вычислительном центре в Клинике, – такой Вам уже тоже выделен. Оба они будут обустроены и оборудованы согласно Вашим требованиям.
– Время работы оговаривается?
– Ничуть. Я в курсе, что компьютерщики очень специфические личности, и любят работать ночами. Вот и работайте так, как Вам удобно. Команда для вашей технической поддержки присоединится в любое время.
– Т.е. я в работе ничем не ограничен? А какие сроки выполнения задачи?
– Вам хватит недели?
– Пока не знаю. Я еще ничего не знаю о собственно сети. Давайте договоримся так: мы с Вами встречаемся через неделю, и совместно обсуждаем достигнутое, – и планы на будущее.
– Согласна.
– Каковы критерии выполнения этого задания?
– Даже и не знаю, как сказать… Вам предлагается вытащить из недр наших баз данных, личных дел или любых других документов и секретов и представить мне некоторые данные, которые на Ваш взгляд более всего интересны или более всего, – тоже на Ваш взгляд, – охранялись в этих недрах.
– Пойди туда, не знаю куда, – принеси то, не знаю что? Так что ли?
– Ну, пусть так. Если Вы не поняли, что … Слушай, давай на «ТЫ»! А то как-то так получается, что …
– … такая молодая женщина, – продолжил я за нее и улыбнулся, – разговаривает с симпатичным молодым мужчиной и старается выглядеть старше, чем она есть?
– Наверно, почти угадал.
– Хорошо, давай на «ТЫ».
– Так вот… Если ТЫ не понял, что уже попал в СКАЗКУ, то я не поверю, что ты выполнишь это задание.
– Пока я вижу не сказку, а вижу только хорошо навороченную молодую даму с богатой внешностью и баснословно богатой фирмой. Так называемая «сказка», – это пока обилие денег и реализованные возможности. Если представить себе, что у тебя на уме есть какие-то нереализованные цели, то я как раз тот ключик, который ты покупаешь сегодня и вводишь в эксплуатацию… – я сцепил руки на груди.
– Частично ты прав…
– Я не договорил. Скорее всего, это или наследованное имущество и интересы, или ты являешься красивой бабочкой на лацкане пиджака какого-то или каких-то владельцев, кто нанял тебя, чтобы ты наняла меня.
– Тебя что-то не устраивает?
– Да мне всё равно, кто первые наниматели, а кто субподрядчик. Важно то, сколько денег мне перечислят на счет. Кстати, сегодняшние суммы мне уже отправлены?
– Можешь проверить. Уже на счету. Так что умерь свою резкость…
– …А я и не резок. Просто я говорю то, что я думаю, и не хочу оказаться проигрышной одноразовой фигурой в партии, которую твои друзья, наблюдающие нас сейчас, скоро оценят на более высокие ступени риска и оплаты труда.
– Ты не доволен ставками за работу? Но ты еще ничего не сделал.
– Я доволен первым этапом наших отношений. И только я могу предполагать, чем наши деловые и личные отношения продолжатся и закончатся.
– Ладно, о первом задании мы договоримся так. Пусть будут представлены моё личное дело и информация об основателях Клиники. Плюс что-то из финансовых бумаг. Что-то о клиентах Клиники. И что сам придумаешь… Срок – сам напросился: НЕДЕЛЯ.
– Что меня ждет еще, после этого задания?
– Давай поговорим об этом через неделю. Работай спокойно.
– Какая задача будет у Отряда на это время, раз уж я его руководитель?
– Собственная охрана. Остальное на твое усмотрение.
– Какие у меня будут ограничения по передвижениям по территории и вообще?…
– В пределах разумного. Ты же находишься под подпиской о невыезде. Потому покидать город не можешь. Территория вся в твоем распоряжении, – она улыбнулась и, вдруг, потянулась, как бы давая мне неформальный сигнал об окончании официального разговора. – Кстати, у меня есть к тебе личная просьба.
– Я слушаю.
– Я как психиатр очень заинтересована в том, чтобы получить и проанализировать твои прошлые сны. Предполагаю, что в результате этих изучений я смогу перевернуть мир новым пониманием процессов раздвоения личности.
– Что с меня?
– Я хотела бы получить как можно больше рисунков по мотивам этих снов. Хорошо бы в красках… С одной стороны я люблю кустарную живопись, и хотела бы начать собирать коллекцию рисунков своих пациентов, а с другой стороны – это может быть частью моей диссертации. Договоримся?
– Конечно, договоримся. Вот только я последнее время перестал видеть сны или вспоминать их утром. Но я не отказываюсь, и если увижу новые…
– … Меня интересуют не только новые, но и старые сны, – перебила меня Лейла. – Я утеряла часть прошлых рисунков, – санитарка реанимации умудрилась их куда-то задевать, – и хотела бы их восстановить. Например, ты рисовал карту. Сможешь повторить? И расширить коллекцию рисунков различных объектов сна с разных ракурсов?
– Я, конечно, постараюсь… Но я не художник… В пределах разумного, как я уже слышал от тебя, – я тоже попытался улыбнуться, хотя и криво. Вот ведь дались ей эти рисунки!… Я отлично помнил значительно больше, чем я нарисовал, – просто не хотелось к этой теме возвращаться.
– Договорились. Тогда приступай.
– До свидания.
Сестра ждала меня в приемной, водитель в машине, но мне пришлось сначала пройти в вычислительный центр и написать списки того, что мне надо. Потом я приехал в Дом и, не раздеваясь, бросился лицом вниз на кровать.
Да, я с непривычки общения с юристами устал от этого. Я окунался в свою знакомую среду, – программирования, – и это хорошо. Но меня очень насторожил интерес Лейлы к моим снам. Значит, она не оставила эту мысль. Возможно, что это и есть ее приоритетная цель, которую не хотят мне открыто оглашать. Просто мне не верится, что для того, чтобы взломать свою собственную сеть, надо организовывать мне такую беспрецедентную толи охрану от внешних проблем, толи охрану от побега. Что-то у нее не вяжется…
Ну да ладно. Разберемся.
– Сестра, а где вы здесь восстанавливаете физическую форму? – я увидел вопросительный взгляд. – Ну, физкультурой где занимаетесь?…
Отряд. Личное дело. Олег. 001.
Олег похоронил отца и мать сам, без посторонней помощи, хотя много людей предлагали ему помощь. Родители вылетели с дороги на повороте и вместе с машиной упали с обрыва. Тот факт, что тормозного следа не было и в помине, говорил о том, что виной всему были тормоза. Что на самом деле произошло, никто не знал, а если и знал, то рассказать ему не торопился. Он стоял в толпе своих и их сослуживцев и сильнее обычного осознавал, что остался совсем один.
Прадед, как рассказывал отец, был толи военным шифровальщиком, толи каким-то дешифровщиком в генеральном штабе. Олег в детстве этого не понимал, хотя в памяти эти рассказы у него остались. В «далекой памяти», почти на задворках… Скорее голос отца, чем что-то очень конкретное. Дед работал над каким-то государственным проектом, который не предполагал болтовни. Да и не было болтунов в семье военных, потомком которых он был. Женщины были скромные, лишних вопросов не задавали. Если было надо ехать в командировки, – спокойно собирали в дорогу своих мужей: портянки, белье, еду. Если надо было переезжать на новое место службы, – точно так же спокойно упаковывали вещи и следовали со своими мужьями.
Отец как-то сразу принял эту новую эру – компьютерную. Первые вычислительные системы, – на базе простых по нынешним временам программируемых калькуляторов, – были у них в семье, и Олег с упоением сначала вводил в них чужие программы, потом сам начал писать программы. Где-то в то же время отец водил его показать «чудо инженерной мысли», которое занимало целый этаж, – компьютер. Их еще не охраняли, как что-то очень ценное, – да и кто сможет вынести компьютер, который расположен в нескольких комнатах в больших многостворчатых шкафах?…
Потом игровые приставки с включением в их работу телевизора, магнитофона, – и первые «марсиане» лихо сыпались на наши пушки, и их приходилось «косить» и «косить»… Первые персоналки, – зарубежные, – не предполагали даже ремонта, – их платы были залиты черной смолой, и отделить плату от нее без повреждения платы было невозможно. Да что говорить про персоналки? Олег с друзьями разобрал импортную магнитолу тех времен… Из нее во все стороны по комнате выстрелили подпружиненные детальки приблизительно одинаковой формы. Получился комплект: плата отдельно с большим количеством гнезд, и много-много деталек, которые никто не знает в какой последовательности и в какие гнезда вставлять. Ну и куча пружинок… Схем и руководства сборки, конечно же, не было. Отец, как и все они, молодые люди постсоветской эпохи, надеялся, что вот, скоро, выпустят и завалят полки магазинов нормальными собственными компьютерами: для детей, для взрослых, для работы и игры… Но их всё не было и не было…
Олег рос уже на более похожих на современные машины. На сегодняшний день мощность самой простой мобилки на несколько порядков превышают мощности и возможности тех вычислительных систем, с которыми пришлось встречаться в своей истории Олегу. Больше всего его нервировали игрушки и программы, за которые было надо платить почасово или поштучно, покупать время игры. Появились первые победы по взлому сначала игр, потом других программ.
После обучения в радиоэлектронном колледже, потом в институте электроники, – стало понятно, что ничему путному в этих вузах преподать даже и не могут. Преподаватели рассказывали азы логики, решали простейшие логические уравнения мелом на доске, – и на этом курс программирования заканчивался. Удивлялись, что у Олега дома есть компьютер. Преподавали по учебникам «докомпьютерного» периода, а новых знаний не было, – даже компьютеры многие из них в то время знали только по рисункам в учебнике. Упор делался на цифровые станки, но ему это было неинтересно.
Настоящей школой стало общение на форумах, часто организованных от имени разных фирм – производителей техники, – в залах старых ДК и даже на стадионах. Там же он познакомился и подружился с «фидошниками», – неформальными сетевиками. Одетые в грязные джинсы и несвежие свитера, провонявшиеся дешевыми сигаретами и пивом, – они создавали новую среду общения. ДОС, Винда, Линукс, – обсуждались на форумах, в чатах, на пивных собраниях.
Обидно было то, как ответил в одном из публичных электронных форумов один американец:
– Мы ушли от Советов вперед по развитию вычислительной техники на сто лет, – написал он.
– Но мы имеем образцы вашей техники и можем ее исследовать, скопировать, – ответил на это Олег.
– Исследуйте, на здоровье. Пока вы всё поймете и до всего докопаетесь, мы уйдем еще на 200 лет вперед! – издевался американец.
– Так на сколько же, как вы оцениваете, мы отстали от вас в этом направлении? Когда мы сможем вас догнать?
– Отстали навсегда. И никогда уже не догоните.
И это, похоже, было правдой…
Потом, по окончании института его забрали в армию. По его просьбе его распределили по специальности в радиотехнические войска. Дальнейшую свою историю Олег, обычно, мало кому рассказывал, – не интересно, да и нельзя.
Из армии после срочной службы он не уволился, а приехал домой позднее в погонах старшего лейтенанта и попал работать в закрытое государственное учреждение, где скоро получил звание капитана и медаль. Говорил, что за какое-то рационализаторское предложение. Ушел со службы неожиданно, сразу после какого-то катаклизма с вторжением в компьютеры Пентагона и каких-то банков США, – и несанкционированным запуском нескольких крылатых ракет. Точнее не ушел, – а вылетел с треском с «волчьим билетом», после которого его место было регламентировано исключительно офисным «планктоном» в самых дальних уголках фирм на периферии. Он и устроился таким «планктоном». Пока не встретил Её! Пока не подошел к окну ресторана, выпив предварительно купленную в киоске «изподкрановку» на последние деньги.…
«ПОТОМСТВЕННЫЙ ХАКЕР», – так назвала его Лейла в своем отчете вышестоящему руководству «Тени». Одаренный, беспринципный, без тормозов и «царя» в голове, – сказала она на обсуждении его кандидатуры на закрытом совещании.
Теперь он сидел перед Лейлой и слушал подробный список своих реальных и приписанных ему «достижений» на государственном поприще, а потом еще и реальные достижения своих отца и дедов. И спокойно обдумывал свое сложившееся положение.
Сам Олег даже не знал, – с ее слов узнал впервые, – что его предки были причастны к криптошифрованию и созданию нескольких новых операционных систем, о которых никто никогда не слышал. Сохранились какие-то обрывки программного кода ранних разработок отца, но они не давали ключа к его дальнейшим разработкам. Олег слышал и читал и раньше, что помимо двоичной системы счисления были попытки создать системы, основанные на троичном, восьмиричном, десятиричном, шестнадцатиричном и т.д. счислении. Это счисление было чересчур сложным для зарождающихся в то время компьютеров, потому для упрощения изначально стали пользоваться двоичным кодом. Так на этой системе счислении и остановились, – куда же теперь без нее денется столь громоздкая корпорация со своей Windows? И IBM со своими единственными в мире силиконовыми кристаллами процессоров. Они же в угоду своим финансовым интересам не дадут развиваться никаким другим системам! Как не дают нефтяные короли развиваться электромашиностроению и альтернативным видам топлива.
Мало кто знал даже в правительстве, что именно под такие сложные – тяжелые – системы счисления и коды в странах СНГ изначально создавался такой процессор, – это было одной из самых страшных тайн СНГ того времени. Тот процессор работал на совершенно других принципах логики, на других кристаллах. Практически нам сейчас невозможно себе представить, что кроме «и», «или» и «не» могут быть еще 8, 14 или более основных элементов логики! В основу нового процессора было взято условие, что любая операционная система, любая программа, – это только по-своему упорядоченные импульсы разного количества граней нескольких кристаллов процессора. Никто не знает, до какой степени готовности довели соответствующие разработки – процессор и операционные системы – и была ли достигнута от этих разработок достаточная отдача. Но живые носители этих тайн вдруг стали просто погибать при невыясненных до конца обстоятельствах, в автокатастрофах или от скоротечных «инфарктов молодого возраста». Возможно потому, что великое государство предпочитало скорее расстаться со своими «носителями», которых можно было подкупить или запугать, чем поступиться своими тайнами. Даже на том уровне, что вместе с «носителями» погибнет и сама тайна, – но никому не достанется. Возможно, это была как раз та самая война конкурирующих фирм и технологий Востока и Запада, – никто не знает.
Олег не стал отрицать факты своей службы в «конторе» от Лейлы, – «Тень» все равно уже докопалась до его участия во взломе компьютеров Пентагона, несанкционированного вывода довольно больших сумм из банков по всему миру в пользу «конторы» и еще целому ряду событий его жизни. Об инкриминированных ему обвинениях прошлого руководства в пропаже тех выведенных средств, – просто испарились в неизвестном направлении. О пропаже состава с дорогостоящей техникой, о которой Олег на самом деле ничего не мог знать. Ему тогда сказали «в конторе», что, в отличие от деда и отца, он не участвовал в секретных разработках, потому его только выгоняют, а не расстреливают. Ему на 10 лет запретили выезд за границу, – и выгнали…