- Расчёт сил... Расчёт сил! А ведь Камимура нас почти уделал, если бы не эти два удачных попадания, то ещё неизвестно, как бы там сложилось! А может, и правда Богородица вмешалась, многие её, говорят, что видели. - И Макаров широко перекрестился поморщившись в конце, видимо рану шевельнул. - Возможно, потомки вообще назовут эту битву - битвой трёх "Золотых снарядов", ведь сначала "Победа" взорвалась и всё на такой тонкой ниточке повисло... А потом почти подряд "Хацусе" и "Фудзи", кто бы раньше рассказал, не поверил бы!... Как Вы сейчас то себя чувствуете? Командовать сможете?
- Смогу, не волнуйтесь, чувствую себя хорошо, думаю, что скоро совсем восстановлюсь. Степан Осипович! Я ведь у Вас ещё отпроситься хотел...
- Куда отпроситься?
- Так, в Циндао посланника отвезти...
- Николай Оттович! Граф Бобчинский до сих пор у Вас на борту?!
- Ну, да! Мы же японцев обнаружили ещё до того, как в Циндао дошли...
- А, ну, да! Сам же мог сообразить. Но тут всё так закрутилось! И как он?! Я же в Петербург уже телеграмму на всякий случай отбил, что посланника доставили...
- Не волнуйтесь! Степан Осипович! С ним всё нормально! Хороший оказался человек - Иннокентий Сергеевич! Мы когда японцев обнаружили, я и встал перед вопросом, что мне теперь делать, везти посланника или Вам сообщать про японский флот. Вот я и пригласил графа на беседу, дескать, патриот он или нет?
- М-да! Николай Оттович! Не читали вы тех телеграмм, что из столицы по его доставке были, не пришло бы в голову Вам его на беседу приглашать!
- Степан Осипович! Да всё правда хорошо, а телеграммы - это матушка у посланника очень активная женщина, и за сыночка луну с неба достанет, завернёт и под подушку чадушке положит. Я его спросил прямо, он и рассказал. Потом в ночном бою его осколком ранило, ничего серьёзного, он уже бегает и не вспоминает, а вот к ордену бы я его представил, вообще, показал себя неплохо, труса не праздновал, с Верещагиным везде вчера ходил, но команде не мешался.
- К ордену... Это Вы правильно решили, поддержу обязательно, тем более, если мне Василий Васильевич про него добрую рекомендацию даст. И конечно я Вас отпускаю! Вы с вашей скоростью может и раньше нас в Артур вернётесь.
- Ну, для этого скорости у нас всё-таки маловато, или Циндао далековато. Только позвольте до отхода Бахирева навестить, да и Тремлера с Колчаком может, я ведь даже не знаю, как они, только корабли издали видел.
- За Бахирева спасибо Вам! Хороший командир получился. Ранен он, на доклад явился, но бледный, я сразу его обратно и отправил, а доклад его старший офицер делал. А Вы знаете, что "Золотой снаряд" в "Фудзи" как раз Ваш Михаил Коронатович всадил? Мы же бок о бок в бою были, мои артиллеристы это точно заметили! Так, что именинник он сегодня! А второй всадили, просто не понимаю как артиллеристы "Ретвизана". Вот Вам и расчёты! Конечно, если навестите знакомцев, греха не будет сильного. И с посланником поговорите, зачем нам лишние сложности...
- Он уже обещал, что матушке своей всё отпишет и вроде как не должно быть никаких проблем. Тем более, что он знает, что Вы тут никаким боком, это я самочинно решения принимал. Выздоравливайте! Степан Осипович!...
А я порулила на "Севастополь". Бахирев не спал ещё и встретил меня в своей роскошной каюте. У него было три ранения, в плечо, ногу и грудную клетку, причём последнее с гемо- и пневмотораксом, только его недюжинное здоровье могло позволить ему при этом ещё и на доклады ездить. Я была ужасно рада, что не поленилась заскочить к нему, тут же его подлечив. Коротко с ним пообщались, я выпросила разрешение пройти посмотреть и приободрить раненых, что он уже засыпая разрешил. В разговоре случился интересный поворот:
- Слушай! Михаил Коронатович! Говорят, твои матросы Богородицу в небе видели?
- Не только матросы, но и офицеры некоторые...
- И сам видел?
- Нет! Сам не видел, грешен наверно. А вот ваша Клёпа как оглашенная носилась, чуть не на снарядах верхом, даже страшно стало, ведь погибнет дурочка! А особенно, когда японцы взрываться начали, словно она снаряды направляет. Что ж не бережёте так вашу птичку?
- Да разве за ней уследишь? А в небо её полетать выпускаем, после того, как в нас снаряд влепили, она наотрез отказывается под палубу прятаться, вот, и думаю, что в небе ей безопаснее...
Пробежалась по лазаретам, в которые превратили почти все внутренние помещения. Потом поехала на "Геру", где переговорили с Колчаком, и он мне вроде в шутку попенял:
- Что ж Вы, Николай Оттович, из под носа у меня победу выхватили?
- Полно! Александр Васильевич! Чего ж считаться, если вместе супостата бьём, главное ведь результат.
- Результат, это верно, только вот Ваши результаты Георгиевским вымпелом в небе трепещут...
Разрешения на посещение своих раненых Колчак мне не дал, да и как я ему объясню, при его настроении, зачем мне это нужно... Тремлер встречал меня у трапа, усталый, но подтянутый. Предложила ему вместе пройти посмотреть раненых, на что, он знающий о традициях "Новика" не стал возражать, а пока обходили раненых, которых у него было совсем немного, он сетовал:
- Представляете, Николай Оттович, в завязке боя всё было хорошо, а потом то ли от попадания снаряда что-то встряхнулось, то ли само по себе, но машина вышла из строя. Пока разобрались и запустили, бой можно считать уже закончился. Мы только ход дали, смотрю, а к нам "Новик" летит, а за ним как всегда всё взрывается! И так мне тоскливо без нашего "Новика" стало!
- Иван Михайлович! Не мне Вам объяснять, что такое военная удача и что и где в сражении сделал каждый солдат или матрос. Может одно присутствие Вашего корабля, уже силы противника перераспределило так, что в результате победа случилась. Не дано нам угадать все замыслы Всевышнего...
- Да, всё я понимаю! Вы бы видели, Николай Оттович, как красиво со стороны смотрится атака "Новика"! Он словно летит, вокруг столбы от взрывов встают, что сердце замирает, а он как заяц между ёлочками неуязвимый петляет! Так красиво! Словами не передать! - Иван Михайлович кхекнул и отвернулся, видимо, чтобы скрыть набежавшую слезу, "Новик" в душу не только ему впечатался навсегда, представляю, как ему было обидно из-за досадных поломок видеть наш бой со стороны...
Я то глазами Клёпы видела и не раз, как наш "Новик" атакует, так что вполне разделяла его чувства. Пожала ему руку, и мы распрощались, чтобы сняться с якоря и везти наш очень ценный груз в Циндао. Ох, как важно было бы сейчас поговорить с фон Труппелем, ведь после такого разгрома Японии англы просто обязаны что-нибудь придумать, и вот разговор с герром Оскаром бы очень пригодился, но не выдержит Николай долгого разговора, а если отключится, то это может стать серьёзной проблемой.
Я так много, долго и многословно рассказываю о бое, который занял меньше половины светового дня, а если взять чистые моменты, когда корабли сходились в артиллерийских дуэлях, то и того меньше. Но на память приходит, как Пашкин приятель, который когда-то начинал офицером, а после училища зелёным лейтенантом попал в Афганистан. Вот однажды он целый вечер, вернее после обеда начал и после ужина закончил рассказ про свой первый бой, который запомнил в мельчайших подробностях. Было очень интересно его слушать и трудно всё это представить, сидя на уютной Ленинградской кухне, но меня больше всего потрясло, когда в конце он сказал, что бой шёл меньше получаса...
*- Полторы тысячи погибших выглядит кошмарной цифрой, но если вычесть весь экипаж броненосца "Победа" в 769 человек, и вспомнить, что всего на кораблях русской эскадры в этом бою было чуть меньше 10 000 членов экипажа. Тогда эта цифра перестаёт выглядеть такой невероятной и почти ничтожной при сравнении с числом потерь в Цусимском сражении, хотя там и кораблей было значительно больше.
Глава 54
Доставили мы нашего пассажира, расставались почти друзьями. Верещагин ещё на стоянке после боя перешёл на "Петропавловск", и пошли обратно в Артур. В Циндао, и обратно мы шли спокойным нашим экономичным четырнадцатиузловым ходом. В гавани Артура царило радостное приподнятое настроение, не смотря на то, что с утра состоялись похороны погибших в сражении у острова Хай-Ян-Дао, чьи тела не поглотила морская пучина и были доставлены с прибывшей накануне эскадрой в базу. На фоне издырявленных снарядами и осколками, закопчённых пожарами кораблей наш "Новик" с попаданием единственного снаряда в наш многострадальный бак и разнесённый палубный торпедный аппарат, в котором на счастье уже не было торпеды, выглядел просто живчиком и нетронутым счастливчиком. Издырявленные и покалеченные больше всех остальных "Ретвизан", "Полтава" и "Диана" были отбуксированы к судоремонтному заводу, где по исковерканным кораблям как муравьи уже ползали фигурки матросов и рабочих завода. На других кораблях тоже царило оживление, но думается, что это был ещё не ремонт, а прикидки и приглядки в попытках оценить полученные повреждения и наметить пути их исправления и ремонта. Поговорили мы и по поводу нашего торпедного аппарата, и Миллер запальчиво заявил, что этот вопрос он решит, чего бы это ему не стоило.
Домой я не рвалась, понимала, что Машеньки там наверняка нет, ведь в госпиталь госпитализировали больше тысячи раненых и обожжённых, весь персонал валится с ног от усталости и уйти домой едва ли кто-нибудь сможет. На всякий случай послала вестового на "Петропавловск" с докладом Макарову, что мы свою задачу по доставке специального посланника выполнили и вернулись в порт. Вторую записку он должен доставить домой или в госпиталь Машеньке, чтобы она не волновалась и заодно уточнить, верны ли мои предположения. Ответ от адмирала известил, что вечером состоится торжественный обед со всеми командирами кораблей эскадры, где предписано быть при параде и орденах. Машенька отписала, что из госпиталя, как я и предполагала, не вырвется, но попросила срочно зайти, так как у неё ко мне есть вопросы. Заинтригованная сверх крайности, на всякий случай уже надела парадный мундир, вдруг придётся сразу идти к адмиралу, я выехала на берег.
Нежная и радостная встреча с женой не затянулась, сразу перешли к вопросу, который касался санитарных поездов. Как-то меня занесло, и я рассказала про это более позднее изобретение, сейчас меня привели к начальнику госпиталя, где пошёл предметный разговор по организации и прочим конкретным нюансам. Оказалось, что едва поступили первые деньги за "Чиоду" и "Акаси", Машенька после обсуждения с начальником госпиталя, предвидевшим вероятность подобного массового поступления раненых, заказала в депо Владивостока подготовить санитарный поезд из шести вагонов. Списалась с Настенькой, и она по ту сторону Байкала готовила аналогичный состав и согласовывала с главными врачами больниц в пути и в столице вопрос приёма ими доставленных пациентов. Дело в том, что ещё не существовало кругобайкальского участка транссибирской железнодорожной магистрали, а потому, требовалось минимум два поезда на каждый участок дороги, чтобы, перевезя пациентов через Байкал, погрузить на другой поезд и везти дальше.
Деньги на переоборудование выкупленных у железной дороги вагонов выделил "фонд Новик", как и средства на оснащение, наём персонала и оплату паровозов, их обслуживания и прочее. Словом, это совершенно сумасшедшая по объёму работа, уже была почти сделана и сейчас готовились к первой отправке, как только перегонят вагоны из депо Харбина, где они ждали своего часа, в Артур. Машенька рвалась ехать, но здесь с начальником госпиталя мы выступили единым фронтом заинтересованных эгоистов, так, что старшим на поезд до Байкала назначили старшего врача "Ретвизана", встречающий в Иркутске поезд должен был быть укомплектован персоналом набранным Настей Артеньевой, а она решила привлечь слушательниц женского медицинского института, так, что можно считать первый медицинский студенческий отряд* этого времени уже почти организован. Машенька сообщила, что мне следует быть при отправке санитарного поезда, потому, как с поездом отправляют тела нескольких погибших офицеров и среди прочих гроб с набальзамированным телом мужа в Петербург везёт вдова Эдуарда Николаевича Шенсновича.
Воспользовавшись ситуацией, я попросила провести в палаты к раненым адмиралам и старшим офицерам. Пройдя с Машенькой и начальником госпиталя по палатам, я подлечила в меру разумного всех, кто в этом нуждался. Пётр Карлович Иессен скорее всего встанет уже через несколько дней, а вот Молас едва ли вернётся на службу, так как ему оторвало ногу и сейчас после формирования культи он лежал в ожидании отправки санитарным поездом на запад. В палатах встретила многих давно знакомых офицеров, всем помогала, особенно своевременной была помощь обожжённым, ведь и в моё время это очень тяжёлые пациенты, здесь же такие почти обречены.
Как и предрекала моя пессимистическая мудрая часть сознания, из госпиталя я поехала прямо на "Петропавловск" и едва не опоздала. Ужин у командующего прошел в приподнятом настроении, не смотря на то, что почти все за столом были с бинтами повязок. Радостно обсуждали, что флота у Японии фактически нет, а после высланной накануне во Владивосток телеграммы Рейценштейн со своими крейсерами уже должен выйти в море, чтобы окончательно заблокировать любые поставки японской армии в Корее. Макаров озвучил планы как можно быстрее восстанавливать наименее пострадавшие корабли, которые должны принять участи в блокаде Корейского побережья, чтобы освободить от этой задачи владивостокцев, которые тогда смогут заняться восточным побережьем Японии. Конечно, помянули всех погибших. А ближе к концу у меня, наконец, появилась возможность уединиться и поговорить с адмиралом:
- Ну-с, Вы ведь весь вечер что-то мне хотите сказать, Николай Оттович?
- Степан Осипович! Очень не хочется портить Вам праздничное настроение от Вашей замечательной победы, но вынужден поделиться своими мыслями.
- Николай Оттович! Как-то странно вы говорите, НАШЕЙ победы! И что же Вас так гнетёт? Флота у Японии больше нет, даже если захотят купить или заказать, это время, а солдаты в Корее есть хотят уже сейчас, и у Микадо просто нет выбора, как садиться за стол переговоров. Потому считаю, что флот свою задачу выполнил и выполнил хорошо!
- Всё вроде правильно!
- Да, что же Вас не устраивает?
- Степан Осипович! А Вы не задавались вопросом, с чего это совсем не глупый Камимура пошёл вдруг на такую авантюру, как попытка доставить на побережье Ляодунского полуострова почти всю армию генерала НОги? Мне, честно сказать, именно это и не даёт покоя.
- Полностью согласен, что это чистейшая авантюра, я бы сначала попытался окончательно решить вопрос с нашим флотом, как минимум заблокировав его в Артурской базе.
- Вот и я о том же!
- И что Вы думаете, нам следует от японцев ждать?!
- В том то и дело, что от японцев нам ждать уже нечего, они почти исчерпали свои ресурсы, фактически Япония - страна банкрот в финансовом, в военном и в политическом плане! И опасения она у меня не вызывает, а Рейценштейн способен практически наглухо заблокировать её побережье. Опасения у меня вызывают другие игроки, которые тоже вложились в эту войну и рискуют окончательно потерять очень большие деньги, а поражение Японии сделает вероятность возврата этих денег несбыточной мечтой.
- Это Вы про Британию и САСШ.