Грузовик подскочил на кочке. Блондин без сил рухнул на того, кто сидел возле него. Бедняга тяжело вздохнул и заскулил. Роди поспешил подняться, но тело не слушалось. Одна попытка, вторая. И вот он смог упасть назад, ударившись о железную балку. Больно, больше не встать. Вудс решил остаться так, чувствуя себя беспомощно, словно черепашка, которую положили панцирем вниз.
Парень расслабил изнуренные темнотой глаза. В сознание сразу всплыли слова: «А если подумать, в такой ситуации я оказался из-за своей семейки, черт бы их побрал…».
Много лет назад, когда по всем медиа и СМИ прошла информация про неизвестный виру, семейство Вудс, не считая младшего сына, было жутко обеспокоенно. Пока в их умах поселился страх, Роди искал контакты друга, что, будучи на три года старше, поехал учиться в колледж.
Пандемия заражения медленно подбиралась к сонному городку, сжимая в свои сети сердца жителей. В аптеках вовсю скупались лекарства и маски. Люди защищали себя, как могли. И надо же было Родчестору заболеть именно в это время. Возможно на нем сказалась бессонница или привычка ходить в морозы в легкой одежде. Не важно. Главное, что вот уже несколько дней он был прикован к кровати. Из дома очень быстро исчезли все анальгетики и жаропонижающие, а так же препараты от инфекций. Родители старались не заходить в комнату сына и не контактировать с ним. Откровенно говоря, боялись своего милого малыша Роди. Конечно, они говорили с ним через дверь и оставляли еду, но в трясущихся голосах был животный страх.
Солнце еще только начало подниматься по небосклону, а блондин уже не спал. С глубокой ночи его обуревала горячка, кажется, парень даже бредил. Очень хотел пить, а лекарства, что он собрал по всему дому, кончились.
— Мама, папа! — изо всех сил звал Роди. Ему было страшно и одиноко.
Никто не ответил. Как выяснилось позже они ушли. Бросили сына, когда он больше всего нуждался и был слаб.
Истошные вопли продолжались еще около десяти минут, пока мальчишка не понял — все тщетно. Раскинув руки, он пытался успокоить себя. Думал: «Они ушли за едой или лекарствами», «Родители скоро придут», «Все будет хорошо». Вот только Вудс не верил сам себе. От безысходности и ненужности на глазах выступили слезы, сердце защемило, а пересохшее опухшее горло сжималось, мешая дышать. Со всей силы он сжал руками простыни, будто пытаясь передать им свое отчаяние и боль.
Где-то на первом этаже послышался грохот входной двери, затем скрип половиц… Тишина. «Мама, папа!» — радостно вплыло в сознание подростка. Нет, больше было похоже на зверя, что пытался взять след. Тихие шаги раздались на ступенях на второй этаж, как если бы кто-то шел босиком. Все ближе и ближе. «Черт, если это вы, скажите хоть слово», — Роди паниковал. Но тишину прерывал только топот, ни одного голоса.
Половицы за дверью в комнату блондина начали поскрипывать. В просвете между полом стала видна чья-то тень. И снова тихо. Чужое медленное дыхание звучало в унисон с частыми вздохами больного.
Дверь распахнулась со крипом и ударилась о стену. Женщина, которая, кажется, раньше была соседкой семейства Вудс, сейчас стояла на пороге комнатные одежда была в крови и грязи, кожа неестественно бледная, красные глаза и выступившие вены. Она крутила головой, как кошка, но движения были неестественные, механические. Испуганный ребенок смотрел на соседку остекленевшим взглядом. Единственное, что он хотел сейчас — спрятаться. По детски он накрылся с головой одеялом, будто прятался от монстра, что «живет» под кроватью.
Это не помогло. В тот день жизнь Родерика-Джейна Вудса закончилась. Он был убит всего за пару дней до своего восемнадцатилетия.
«Черт, черт! Почему они так со мной поступили! Я ведь всегда их любил, несмотря на ссоры и придирки!» — ругал семью Роди, лежа на холодном металлическом полу машины.
«Суки! А я ведь всего лишь грипп подхватил!». О последнем блондин узнал на осмотре у врачей, когда вернулся в сознание.
Неожиданно мотор грузовика заглох. Кто-то хлопнул передними дверьми. Проскрипела металлическая дверь и кузов наполнился свежим воздухом. Послышались частые и глубокие вздохи. Вудс снова оказался без сознания.
***
Острая, пронизывающая, ломающая боль во всем теле и это несмотря на то, что нервные окончания «ожили» значительно недавно и сейчас болевой порог был довольно высок. Перед измученными глазами все плыло.
— Ну здравствуй, восьмой! — с мерзкой улыбкой произнес чей-то грубый голос.
Блондин присмотрелся: перед ним стоял мужчина, невысокий, с редкими седыми волосами и в больших роговых очках, одетый в белый халат, как у врача. Только был ли он и вправду низок? Почему-то Роди казалось именно так. Он хотел было встать, но понял — его прикрепили к чему-то походившему на крест из плотного материала, будто распяли. Ноги были скованны вместе руки раскинуты в стороны, так же крепления были на шее и под ребрами. Они были из кожи или латекса, но прочные и жутко натирали, оставляя алые следы на полуживых тканях тела. Замутненный разум сразу протрезвел.
Не успел зомби оправиться от первого потрясения, как возникло еще одно. Его рот. Он почему-то не открывался. Роди хотел кричать, сказать что-то, но при любой попытке ему становилось очень больно. Прекратив свои пустые муки, Вудс слегка приоткрыл рот, так чтобы ущерб был минимальным и начал вытягивать язык. Нитки, похожие на бечевку. Ими были сшиты сухие холодные губы бедолаги.
— Не бойся, — тошнотворно-ласково заговорил гость — это чтобы ты не поранил себя и других. Вот, посмотрись. — седовласый мужчина достал из кармана крохотное зеркальце и направил его на Родерика.
Швы начались под одной впалой скулой и заканчивались под другой.
У почтальона началась паника, он изо всех сил дергался, извивался, только бы освободиться и сбежать. Человека в халате это смешило. С каждой секундой ситуация парня становилась все хуже…
Вскоре в камеру вошли двое здоровых и крепких мужчин, одетых, как первый. Они отстегнули ремни, сковывающие Роди и вкололи что-то ему в шею. Затем взяли под руки и поволокли.
Пока блондина тащили через длинные серые коридоры, ему удалось понять, что это место — какое-то медицинское учреждение. Толпы людей в халатах, записывали что-то, носили туда-сюда медоборудование. Затем героя приволокли в один из кабинетов, швырнули на кушетку и снова связали. Начались проверки.
В тело Вудса втыкали иглы, обкалывали какими-то препаратами, подключали к приборам и били током. «Кажется, этот измеряет давление», — думал Роди, бессильно лежа на ложе, жадно глотая воздух, после пыток электричеством. Женщина с высоким хвостом русых волос со спокойным и строгим лицом наблюдала за происходящим и записывала. Было ясно — она привыкла. Ее глаза были пусты, как у куклы, на бейджике красовалось «№21». Двадцать Первая медленно листала скомканные желтые страницы записной книжки, заглядывая на экран мониторов и периодически недовольно цыкая.
«Чем ты-то недовольна?! Не тебя, блять, тут прицепили и пытают!» — возмущался почтальон.
Итак, Роди таскали из кабинета в кабинет. Везде эти пустые глаза и каменные лица, везде пытки и разное оборудование. В одном даже раскаленным прутом выжгли на предплечье цифру «8». Парень не знал, сколько это продолжалось: ни окон, ни часов тут он не нашел. В конце концов его несли как тряпичную куклу, ноги не слушались. Двое, что носили Родерика всюду, просто швырнули его на холодный пол камеры. Блондин ударился рукой и головой. Ползти сил не было и он остался лежать там же.
Сердце колотилось, как бешеное. Казалось, оно единственное, что в теле полуживого не устало. В горле пересохло, живот урчал так, словно пожирал сам себя. Хотелось еды и воды. Раздался грохот железных засовов клетки, кто-то снова вошел. И Роди не мог даже открыть глаза и повернуться. Он предпочел лежать, как труп. Незнакомец присел рядом, стал ласково поглаживать непослушные волосы пленника своей большой теплой рукой. С такой нежностью к нему не относились уже не один год.
«Так приятно»… — Вудс расслабился и был готов замурчать, как кот.
Незнакомец поднял его на руки и отнес к пружинистой раскладушке, к углу камеры. Гость ненадолго вышел и вернулся с подносом еды. Роди поначалу не поднимал глаза, боялся, но теперь ему хотелось знать, кто так добр с ним. Это был парень: лет двадцать — двадцать пять, миндалевидные карие глаза, растрепанные каштановые волосы. На лице была улыбка, но не такая, как у других здешних «врачей», она был по-настоящему доброй и располагающий. К накрахмаленному белому халату был прикреплен бейджик «№ 13».
Тринадцатый достал из кармана складной нож, Роди вздрогнул.
— Не бойся Эйти, все будет хорошо. Я не сделаю тебе больно.
Лезвием шатен перерезал нити на швах, а после сам кормил полуживого парня.
— Приятного аппетита, мой милый Эйти.
После встречи с №13 на душе у Роди остались светлые и приятные ощущения, но блаженство не продлилось долго — всю эту ночь из-за стен доносились крики и вопли его соседей, предвещавшие герою лишь большие мучения.
========== Глава 3.”Осознание”. ==========
Всю эту ночь Роди и глаз не сомкнул. Он лежал, скрючившись на старом грязном матрасе так, будто у него болит живот. Пока небосвод сковал мрак ночи, в этом странном здании, напоминающем больницу, отовсюду доносились крики, стоны и вопли. Леденящие кровь звуки резали слух добросердечного парня. Всё, о чем о мог мечтать — тишина. Чтобы все затихло, и им не было больно. Тьма, наполненная стонами била его в самое сердце.
«Прекратите! Прекратите! Прекратите! Умолкните! Не делайте им больно!» — вопил про себя Вудс, накрыв голову подобием подушки.
Он понял, что наступило утро лишь когда в коридорах, между тесных камер, загорелся свет. Теперь снова слышались грузные шаги и гул голосов охраны и ученых. Кто-то очень быстро шел к камере блондина. Петли на стальной двери камеры заскрипели и решетка со звоном стукнулась о стену. На бетонном полу, прямо перед лицом Роди оказались две пары мужских ботинок. Он с трудом поднял глаза вверх, люстры слепили его. На бейджиках, прикрепленных к накрахмаленным халатам, на которых виднелись застиранные красно-оранжевые пятна, написано: «№7» и «№4». Два бугая. Один немногим ниже другого с волосами, как у ежа колючки, поэтому их цвет было не разобрать. У второго, высокого, волосы были длинными, неухоженными, слипшимися в сосульки и черными, как ночь. Лица у обоих были, словно они из цирка уродов сбежали. Родерик сразу понял, что это те же парни, что вчера таскали его, но из-за страха и плохого света, тогда он их не разглядел.
Мужчины подняли бедолагу под руки и снова потащили куда-то. Лабиринт одинаковых коридоров мелькал перед его глазами так быстро, что блондина начинало тошнить.
Наконец его привели в просторную комнату, похожую на операционную. Там было куча оборудования и операционный стол. Восьмого переложили на это ложе, пристегнули тугими ремнями, лишив возможности двигаться. Стальная входная дверь хлопнула и помещение наполнилось людьми. Большинство были молодыми, около двадцати лет, но среди них был один, который значительно старше. Это был тот противный седовласый мужчина, что приветствовал его вчера. Он был под номером 45.
Сорок пятый держал в руках какую-то папку. Кинув взгляд на Роди, он начал зачитывать.
— «Родерик-Джейн Вудс. Родители: мать — Анджела Розмари Вудс (Стефано, до замужества), отец — Эрик Вудс. Есть младший брат — Джеремайя-Антонио Вудс, возраст четырнадцать лет. Семья — жива.
Родерик-Джейн Вудс родился 5 июня 2000 года. Умер предположительно 18 июля 2018 года, в возрасте восемнадцати лет. Патологий и наследственных заболеваний не имел. Аллергии выявлено не было. На учете у докторов не состоял. Психически здоров. Группа крови: первая положительная…» — мужчина, бурча что-то, быстро перелистывал листы в папке. Молодые слушатели все внимательно записывали.
«Он что, их препод?!» — с удивлением понял №8.
Сорок пятый, закончив свой доклад, закрыл документы, аккуратно положив их на металлический стол с инструментами для операции, и натянул на руки резиновые медицинские перчатки.
Вудс осматривал людей, делающих записи.
«Обычные студенты, как ни посмотри, — думал он, переводя взгляд с одного на другого. — Вон та девчонка с дредами — копия одной моей одноклассницы. Помню, что другие девочки из класса считали ее странной за хипповские взгляды… Анита… Кажется так ее звали. Она как-то перекрасила себе волосы в зеленый, а еще постоянно рисовала всяких лягушек в тетради. А с козлиной бородкой и в очках — ну вылитый уборщик из универмага. Будто снова домой вернулся…»
Профессор взял в руки скальпель и поднес к сероватой коже на груди восьмого. Холодная сталь лезвия коснулась обнаженного тела парня, от этого по нему побежали мурашки. Сердце заколотилось так, что казалось всем было это слышно. От страха блондин пытался уцепиться хотя бы пальцами за ремни, сковавшие его. Роди хотелось завопить, но ему вовремя заткнули рот чем-то, похожим на кляп. Тонкая игла шприца вонзилась в горло. Парень не успел заснуть, как почувствовал острую, пронзающую все тело боль.
***
Родерику снова шестнадцать лет. Он едет на своем новом велосипеде. Столько сил и времени у Вудса ушло на подработки и вот наконец он смог накопить и купить этого железного коня. Тёплый летний ветер бил ему в лицо и мешал дышать, но Роди был счастлив.
Послышался тонкий стрекот звонка другого велосипеда. Блондин поднял глаза. Палящее солнце больно слепило его, но парень смог отчетливо разобрать знакомую фигуру, ехавшую впереди него. Это был Энди. Пускай Родерик не мог разобрать лица приятеля, он знал, что шатен улыбается ему.
Ребята были одни среди этой сочной зелени деревьев и кустов, на прогретом зноем асфальте пустынной проселочной дороги.
Роди ускорился, в попытке обогнать приятеля. Капельки пота выступили на его, изнывающей от летнего жара, коже. Велосипед парня набрал скорости. Чувство свободы и безмятежности наполнили его грудь. И тут кочка. Руль занесло в сторону и школьник свалился в кювет. Эндрю в ту же секунду устремился за ним.
Волосы и футболка шатена были мокрыми, Вудс обратил на это внимание, пока лежал на земле, запрокинув голову, чтобы остановить кровь из носа. Энди сгорбился над большим черным рюкзаком, в поиске аптечки. А после первой помощи, парни просто лежали рядом на теплой земле, кусками покрытой травой. Она липла к их влажной соленой коже. Друг постоянно проверял, как там Роди.
— Может искупнемся, душно? — послышался слегка грубоватый голос Энди. Вудс одобрительно кивнул головой. Они встали, стряхнули с себя песок и пошли к реке, что была в паре метров за невысокими молодыми деревьями.
Шатен разбежался и прыгнул в воду. Брызги, искрясь словно сотни алмазов, полетели во все стороны. Родерик входил медленно. Холод реки опоясывал его. Под ногами чувствовался бархатный песок и покатая галька. Неожиданно его окатило водой.
— Черт побери! — завопил блондин.
— Да хватит уже, принцесса! Иди сюда! — позвал его Эндрю, улыбаясь и уплывая куда-то в глубину.
Роди собрался с духом и нырнул. Приятные ощущения захлестнули его тело. Окрашенные волосы развевались в потоке волн.
Когда небо потемнело и появились звезды, парни сидели на песчаном берегу. Перед ними ярко пылал костер. Шатен вытащил целлофановый пакет с двумя сэндвичами и отдал один другу. Зашипела бутылка с газировкой. Энди пил ее, запрокинув горло и было видно, как шевелится его кадык. От прохладного вечернего ветра Вудсу было зябко, но он был почему-то счастлив. Непонятное чувство радости обуяло его разум. Так хорошо быть рядом с другом, которого он знал еще с пеленок, которым дорожил и которому верил.