Проходя мимо нас, парень махнул рукой, поздоровался. При этом смотрел в основном на Ладу. Та взволнованно дернула руку, чтобы помахать, но движение получилось неудачным: с плеча соскользнула сумка. Занервничав, Лада отвела взгляд и поправила сумку, делая вид, что ей не интересно, что о ней думает теперь Матвей, а уж тем более и его девушка. Девушка, увидев неловкое движение Лады, хмыкнула, бросив на нас взгляд свысока, в котором явно читалась фраза: «Неудачницы». Матвей, как показалось, не обратил на происшедшее, особого внимания, собираясь продолжить какой-то свой рассказ.
Однако Алиса не смогла оставить все как есть. Заметив ухмылку пассии Матвея, она ехидно прищурилась и звонким как колокольчик голосом громко воскликнула.
– Привет, Матвей! Не сразу узнала! Ты так изменился после школы!
Вообще-то нисколько. Но как-то же ей нужно было скрыть свою задержку в приветствии. Хитрая полуправда так и лилась из ее губ, пока она обнимала Матвея, повиснув у него на шее.
– Ты так возмужал! Вот что делает самостоятельная жизнь и отсутствие правил с людьми! Ты и в школе был красавчик, но сейчас просто… слов нет!
Говорила она очень громко. Смотрели на нее все, кто стоял в коридоре. Алиса успела уже познакомиться со многими студентами, многие знали ее еще со школьных времен, в том числе и девушка, которую, к слову сказать, звали Оксана. Девушка сначала не удивилась, лишь сделала вид, будто это она дала позволение Алисе обнять Матвея.
Алиса сделала вид, что только-только заметила присутствие кого-то еще рядом с парнем, и перевела на Оксану какой-то восторженный взгляд.
– О, Оксана! Привет! Не узнала. Ты что-то сделала с лицом? Выглядишь как-то неважно.
Лада чувствовала себя неловко, но поведение подруги в данный момент позволяло ей думать, что сама она все-таки выглядела еще не так глупо. Впрочем, Алиса не боялась мнения других людей. Ей нравилось быть самой собой. А то количество знакомых, которое она уже успела завести в университете, было слишком большим, чтобы испортить ей репутацию. Все знакомые понимали, что такое поведение для Алисы – лишь игра, стиль жизни. К тому же разыгравшееся посреди скучных пар представление их радовало.
Вот и в глазах Матвея мелькнула понимающая игривая искра. Он не сопротивлялся, словно желая узнать, чем все это закончится. Девушка, оказавшись негативной героиней в этой сценке, побледнела и прищурилась, но не ответила.
Алиса, не увидев реакции Оксаны, вновь переключилась на Матвея:
– Тебе надо внимательнее следить за своими девушками! Что-то быстро они у тебя меняются. Наверное, не могут выдержать стиль рядом с тобой. Будь попроще.
Матвей молча покачал головой, снисходительно глядя на Алису.
– Может, тебе быть попроще, – раздался высокий и озлобленный голос Оксаны, – А то распинаешься, как в цирке.
– Куда уж проще, – отмахнулась Алиса, которой только и надо было, чтобы на публику вызвать своей игрой негативные эмоции девушки и испортить ей тем самым день, – Мы люди простые. Что думаем, то и говорим. Как чувствуем, так и действуем, – она улыбнулась, – Ладно! Что уж! Не обижайся! Матвей, – Алиса послала парню воздушный поцелуй, – Пока! Рада была повидать!
Матвей все так же молча кивнул. Алиса подмигнула ему напоследок и вернулась к нам. Матвей и Оксана, которой теперь вовсе не хотелось улыбаться и гордо держать голову, пошли дальше по коридору.
К слову сказать, всем нам было неловко. Тем более что теперь, когда все вроде бы снова вернулись к своим разговорам, на нас все равно бросали странные взгляды.
– Ну ты и… – начала Лада, не зная, как лучше докончить фразу.
– Э, стоп! – остановила ее Алиса, – Тебе бы тоже быть попроще, – она поучительно посмотрела на подругу, – А эта Оксана не из-за любви к Матвею липнет, а из-за репутации. Стерва та еще. Пусть слегка остынет. Ты разве не видишь? – она выразительно посмотрела на Ладу, – Матвею скучно. Он терпит ее просто так. Потому что по «статусу» ему положено. Он – первый красавчик, умник, спортсмен. Она – «Мисс Университет» за прошлый год. Она на год его старше. Ухватилась, потому что предыдущий такой же в прошлом году выпустился, а красоваться-то с кем-то надо.
– Да, он от нее устал, – негромко сказала Полина, сочувственно глядя в спину заворачивающему за угол Матвею, – По глазам видно. Не только в мыслях…
– Но я… – начала Лада, путаясь в своих чувствах.
– Успокойся, – еще раз сказала Алиса, улыбаясь, – Постарайся отнестись ко всему проще. Ты сама придумываешь какие-то сложности.
– У нас сегодня еще тренировка с ним, – неуверенно произнесла я.
– Ну, вот тебе и задание, – не теряя присутствия духа, сказала Алиса, – До вечера научиться быть проще! Мы сейчас уйдем, – она посмотрела на часы, – И оставим тебя в покое. А ты думай.
Уверенная в самой себе, она улыбнулась Ладе и, призывно махнув нам рукой, позвала возвращаться в наш корпус.
Глава 6
Закипает кровь
Прошел почти месяц после того дня, как меня оцарапал оборотень. Было начало ноября. Наступали зимние холода. Деревья уже давно окончательно оголели, и город стал серым и неуютным. Листья, опавшие еще в сентябре, пожухли и мокрыми тряпочками лежали на грязных дорогах. Серость была повсюду: на улицах, в домах и в душах людей.
Снег не шел. Казалось бы, пора. Пора бы ему выпасть и укрыть собой замерзшую землю, украсить голые ветви деревьев и крыши домов. Пора бы накрыть этот серый мир своим чистым, блестящим в свете солнечных лучей покрывалом. Но снег не шел.
В университете из-за болезней преподавателей отменили несколько пар, и теперь один лишний день в неделе, в понедельник, мы отдыхали. И именно в этот день я проснулась с ощущением того, что сегодня моя жизнь изменится.
Утром я пошла на тренировку с высоко поднятой головой, осознавая себя не такой, как все люди, идущие мимо. Хотелось громко крикнуть: «Вот я! Смотрите на меня! Да, я такая, какая есть, но не такая как вы!». И пойти дальше под недоуменные взгляды прохожих, недовольных тем, что кто-то так дерзко прервал их серые привычные будни.
С Ладой я встретилась на остановке, недалеко от тренировочной площадки. Я молча улыбнулась ей и потянула за руку, торопя на занятия.
– И тебе привет, – сказала она, поспевая за мной. – Что с тобой случилось? Ты выиграла миллион?
– Лучше! – ответила я таинственно. – Я выиграла этот день.
Лада перестала задавать вопросы, решив, видимо, что с людьми, философствующими и ведущими себя не совсем адекватно, лучше не вступать в словестную полемику, пока они не остынут.
Она, я, Матвей и еще один юноша посещали кружок, где обучали различным видам немного устаревших уже сейчас боевых искусств, связанных с оружием. Мы изучали технику владения мечом, шпагой, а также технику стрельбы из лука и арбалета, на что, по решению тренера, делался основной упор. Мне иногда казалось, что мы походим на ярых фанатов Средневековья и Толкина, хотя и не являемся таковыми. Но это было необычно, а потому интересно.
Заняться таким странным делом меня заставила Лада, которая однажды поинтересовалась у Матвея, чем он увлекается, помимо учебы. Матвей рассказал ей, что ходит на занятия по стрельбе к своему хорошему другу. Лада узнала, где находится этот кружок, и спросила у Матвея, можем ли мы туда попасть. Лично «мы» на то время никуда не хотели попасть, а уж тем более на такое странное и, как казалось, дорогое развлечение. Но что не сделаешь для лучшей подруги? И мы туда записались.
Уже почти два года как мы обучаемся этим разнообразным «сказочным» – как я их называю – видам боевых искусств у превосходного тренера и просто замечательного человека, ставшего нам другом, Шурупова Александра Трофимовича.
Оказалось, что у него не так много учеников и все попали к нему через знакомых. Площадка принадлежала ему, и плату за занятия он брал относительно небольшую и то, скорее, ради приличия. Говорил, что это было его мечтой, а за мечту не платят деньгами. Еще полгода назад с нами тренировались двое взрослых юношей. Их звали Володя и Арен. Они вечно развлекали народ своим дурачеством, несмотря на то что оба они умные и довольно образованные люди. Но они окончили курсы и покинули нас, разъехавшись по разным городам в поисках своего места в жизни. Теперь из взрослых учеников нас оставалось только четверо: я, Лада, Матвей и Ваня – друг Матвея.
Чем ближе мы подходили к воротам тренировочной площадки, тем сильнее билось мое сердце, словно что-то неизвестное, чего я ожидала, было где-то там, за этим забором. Вероятно, от того же волнения вдруг разболелась голова.
– Доброе утро, девушки! – улыбаясь, поздоровался с нами тренер.
Это был немолодой, чуть больше сорока лет мужчина с добрыми карими глазами. Каштановые волосы и усы чуть тронула седина. Он был высокий и худой. Всегда ходил в кофтах или рубашках с длинным рукавом, скрывая свои руки, которые, как мы узнали от Арена однажды, были обезображены старыми шрамами. Шуруп – как мы его называли между собой – рассказывал, что раньше очень любил лазать по деревьям, а еще часто ходил в одиночные походы в лес и однажды «повздорил» с лисицей.
Собственно, все эти увлечения, а также любовь к произведениям Толкина привели к тому, что однажды у молодого парня Александра возникла идея создать свою небольшую школу, в которой он мог бы обучать других ребят тому, что он называл навыками выживания. Умение биться на мечах и луках вряд ли можно было бы назвать актуальным способом выживания в современной городской среде, но это не помешало юному предпринимателю включить их в обучение. Кроме того, мы развивали силу и ловкость, учились бегать и прыгать через препятствия, лазать по деревьям, стенам. Зимой окунались в бочку с холодной водой, летом учились делать шалаши из веток, разжигать разными способами костер. Это действительно оказалось очень интересным. И очень сильно сближало учеников не только друг с другом, но и с тренером.
Конечно, возник вопрос, как ему удается содержать небольшой стадион и спортивный зал, закупать оборудование, снаряжение и все остальное. Мы знали, что живет он прямо тут же, в небольшой квартирке, примыкающей к залу, которую сам называл «каморкой». Поэтому предположили, что раньше у него была хорошая квартира, которую он выгодно продал, и какие-то сбережения, позволившие выкупить территорию старого детского спортивного комплекса, преобразовать ее, отстроить, отремонтировать и привести в тот порядок, который был ему по душе.
Прямо, конечно, никто не спрашивал. Но и этого предположения нам было вполне достаточно. Шуруп стал для нас человеком дела и слова, человеком, который не просто мечтает, но всеми способами стремится реализовать свои мечты. Мы уважали и любили его. В том числе за его душевность, доброту и понимание. Он был для нас редким самоцветом человеческой натуры, примером. Другом.
– Здравствуйте, Александр Трофимович! – ответили мы, проходя в ворота.
Шур, одетый в старенькое короткое пальто и джинсы, поставил к забору какую-то доску и отошел. Он улыбнулся нам, чем-то напомнив своей внешностью непревзойденного Тома Селлека, и махнул рукой, зовя за собой. Пройдя по стадиону, мы вошли в просторный теплый зал, где было множество манекенов и мишеней. Наши луки, арбалеты, мечи и прочее снаряжение хранились в небольшом сарае, пристроенном к залу. Вход в сарай был как изнутри, так и снаружи, с улицы.
В углу зала еще одна дверь вела в каморку, где жил Шуруп. Ему тут нравилось, и он никуда не хотел переезжать. В каморке мы часто после тренировки в дождь или в холодную погоду всей компанией пили чай. Здесь было тепло и уютно, словно дома. Узкий круг друзей, горячий чай, счастливые глаза и улыбки – достаточно, чтобы чувствовать себя на своем месте.
– Замерзли, девушки? – поинтересовался звонкий насмешливый, но одновременно добрый голос.
– Привет, Матвей! Замерзли… Согреешь? – улыбнулась я.
Лада тихо хмыкнула, стоя неподалеку и снимая с себя перчатки.
– Подумаю над твоим предложением, – согласился Матвей. – Но только из меня плохая грелка, – он притворно вздохнул. – Может, у Ивана получится лучше?
Словно по неведомому сценарию, в зал из раздевалки вышел русоволосый паренек. Он поздоровался с Шуром и посмотрел на нас. Приветливая улыбка появилась на его лице. Так мог улыбаться только он, потому что только он знал, что нужно чувствовать, чтобы в глазах появились именно такие сияющие искорки, только он знал, что нужно осознавать в этот момент, чтобы дарить друзьям именно такую улыбку.
Я оставила колкость Матвея без внимания. Шур широко развел руки и хлопнул в ладоши, привлекая наше внимание. Сегодня мы отрабатывали открытую, боковую и закрытую стойки при стрельбе из лука, закрепляли умение использовать высокий хват и повторяли то, что проходили на прошлом занятии. В принципе, самые первые и главные навыки стрельбы у нас уже были. И лично я была этому очень рада, потому что до сих пор помнила, как мы несколько недель подряд только и делали, что учились вставать в правильную позицию для стрельбы. Поднять лук, опустить лук, поднять лук, опустить лук… И так целый час! Все это для того, чтобы тело запомнило движение.
Где-то посередине тренировки у меня что-то случилось с кликером. Ваня предложил мне свой старый лук, из которого стрелял раньше, пока сам не собрал себе новый с помощью Шурупа. Я кивнула, тут же пожалев об этом движении из-за резко загудевшей головы, и мы направились в сторону сарая. Проходя мимо Матвея, я услышала его тихий насмешливый голосок: «Тили-тили-тесто!..». Я сделала вид, что не слышала, но почувствовала, как лицо на мгновение разгорелось жаром.
Впрочем, чуть позже я поняла, что его слова не сильно меня задели. Я чувствовала себя вполне уверенно и достаточно спокойно рядом с Ваней, даже несмотря на то, что мы остались с ним почти наедине. Жар же, похоже, нисколько не был связан с намеком Матвея, потому что через пару минут, когда я проверяла, в рабочем ли состоянии кликер на одолженном мне Ваней луке, прилив горячей крови вновь ударил в лицо. Хуже того, боль в голове стала сильнее, зажгло в плече и на шее, там, где после наложения и снятия швов остался светлый шрам от царапины.
Конечно, не этого я ждала, почувствовав утром ветер перемен. Не возвращения уже позабытой боли.
Уже идя через зал обратно, я почувствовала вдруг, как пол уходит из-под ног и приближается к глазам. Затем на несколько мгновений мир вокруг погас, а потом возродился снова из смутных пятен и неясных звуков.
– Тренер! – послышался как сквозь толщу воды отчетливый встревоженный крик, а затем меня начали поворачивать и поднимать.
Зашумели еще голоса. Сознание начало понемногу возвращаться. Голоса и звуки становились яснее. Медленно, через силу открыв глаза, я поняла, что лежу на полу, а голова чуть выше, на чьих-то коленях. Было тяжело дышать, а голову словно сдавило железным обручем. Тошнило.
Кто-то приблизился и сел рядом. Я увидела длинные рукава кофты и руки Шурупа. Его ладонь легла мне на лоб и оказалась очень горячей.
– Так, – сказал тренер, встревоженно заглядывая мне в лицо, – Лада, принеси из шкафчика рядом с раковиной в комнате нашатырь. Дина, слышишь?
Я разлепила засохшие губы, чтобы медленно и с трудом ответить:
– Да, я…
Я почему-то начала искать оправдание своей слабости, но мысли еще смешивались и думать было физически больно.
– Что с ней? – негромко спросил Матвей.
Тренер помедлил с ответом. Его горячая рука все еще лежала на моем лбу. Я остро чувствовала, как большим пальцем он легко, каким-то отцовским движением поглаживает мои волосы.
– Похоже, высокая температура, – ответил он наконец. Его голос звучал как-то устало.
Видимо, вернулась Лада с нашатырем, потому что через несколько мгновений в нос ударил резкий запах, глаза распахнулись и сознание вернулось окончательно. Я даже приподнялась, чтобы отодвинуться подальше от бутылочки с лекарством.
Колени были Ванины. Его же руки поддерживали меня, пока я вставала. Лада открыла ближайшее окно нараспашку. Я вдохнула свежего воздуха, и тошнота отступила. Стало намного лучше. Но меня все-таки довели до каморки и усадили на кровать.
Все столпились вокруг, давя на меня своим вниманием.
– Все в порядке, – ответила я, постаравшись сделать как можно более спокойное лицо, хотя в голове опять начала пульсировать тупая боль.