Сам Владыка Тьмы любил раз за разом повторять одну и ту же фразу: «Ад примет в свои объятия абсолютно всех, не смотря на их прошлое и „грехи“. В отличии от Небес». И именно поэтому повелитель Ада самым первым принимал всё и вся: будь то падшие ангелы, оступившиеся люди или чьи-то мысли. Особенно, если они принадлежали ему самому.
Это часть его природы.
Садао нравились больше его собственные мысли в купе с этой всё поглощающей тишиной, чем общество Господа. Они были просто ближе и роднее для Дьявола, чем его старый знакомый, которого демон уже несколько веков желал уничтожить. Посему сейчас, оставшись в белой пустоте Чистилища в гордом одиночестве, Владыка Тьмы мог хоть немного отдохнуть.
Но вот когда за спиной Сатаны почувствовалось лёгкое колебание воздуха, которого в этом пространстве априори быть не должно, Мао прекрасно понял: тот, кто был ему относительно приятен, уже здесь.
И демон искренне радовался, что он прибыл сюда без старухи Смерти. Видеть Синигами с её не по размерам большой косой не очень-то и хотелось. Уж слишком сильно Садао устал из-за неё в последнее время.
„Хорошо, что она сейчас занята“, — отметил про себя демон.
Сейчас Дьявол, пожалуй, был в первый раз согласен с Богом. Уж пусть сейчас Смерть трудится вместе с архангелом Михаилом, сохраняя уже имеющиеся души, чем всё своё время проводит в том пространстве, которое создал для неё лично сам Господь. Так владыке Ада будет намного спокойнее.
Пару секунд промедлив, собираясь с мыслями и пытаясь взять себя в руки, чтобы не вспылить, Сатана поинтересовался у своего гостя:
— Чего ты хотел?
Игнорировать Жана будет, как минимум, неразумно. Ведь Дьявол сможет использовать его в своих целях…
— Отец попросил меня помочь тебе овладеть святой силой, — будучи в слегка приподнятом настроении, сообщил мужчина с серебром в волосах.
Владыка Тьмы в ответ лишь устало вздохнул и, поднявшись на ноги, обернулся. Находиться в прежнем положении в сложившейся ситуации было весьма неудобно и неприлично. Ведь Сатана ненавидит и желает уничтожить Бога, а не это создание. Жан оказался весьма приятным в общении, посему он заслуживает хотя бы малейшей симпатии со стороны демона.
Но сейчас, рассматривая своего нового знакомого, Дьявол вспоминает его слова о том, что в Чистилище может оказаться лишь то существо, которое соединило в себе святую и демоническую силы, при этом раскаявшись…
Исключением были только Бог, создатель всего сущего, и Смерть, которую даже относительно живой нельзя назвать. Их нахождение здесь весьма понятно, но вот что тут забыл здесь Жан?
Насколько понял Сатана, Жан не был ни частью Бога, ни кем-то похожим на Синигами, следовательно, он не может находиться в Чистилище по тем же причинам, что и они. Но тогда каким образом он оказался в этой белой пустоте, в которой никогда не бывает никого? Каким образом он смог преодолеть барьер между мирами?
Неужели он тоже когда-то сделал что-то неправильное?
И это казалось Дьяволу странным и каким-то абсурдным. Ну не может тот, кто называет Бога своим отцом, быть когда-то плохим, а потом исправиться. Господь бы ни за что не допустил подобного, ведь такие существа непременно попробуют его уничтожить или хотя бы начнёт показывать свои зубы.
Если, конечно, Бог не преследует свои цели…
— Хорошо, — согласился Дьявол, прекрасно понимая, что у него нет другого выбора. — Можешь начинать, Жан.
Сейчас Сатана прекрасно понимал, почему Господь выбрал ему в качестве „наставника“ именно это существо, а не кого-то другого. Вряд ли бы Владыка Тьмы смог поладить с кем-нибудь из этих крылатых тупиц, а у самого Бога сейчас, должно быть, полным полно важных дел. А вот Жан… Он, видимо, довольно свободен.
И Дьявол был рад такому стечению обстоятельств, ведь ни с кем другим он сейчас не сможет сотрудничать. Ведь все, кто ему был хоть как-то симпатичен, мертвы, а учиться пользоваться магической силой ему было просто жизненно необходимо. А Бог… Он, похоже, всё понимал, вот и отдал своему созданию такой приказ, от которого тот просто не имело права отказаться.
Какие же они слепые…
========== Глава 7. Работа ==========
Дьявол иногда ловил себя на мысли, что ему жутко не хватает смены времени суток. За несколько долгих веков своей жизни демон успел привыкнуть, что день или ночь не длятся вечно. А вот в этой белой пустоте… Здесь Мао даже не мог понять, есть ли в Чистилище хоть какое-то подобие времени. И к такому нельзя ни привыкнуть, ни понять!
Даже терпеть подобное очень сложно.
И если бы не Жан, который довольно часто находился в этом странном пространстве, то Сатана непременно бы окончательно сошёл с ума. Рассудок бы непременно помахал весело рукой и ушёл непонятно куда, и тогда бы Садао остался наедине со своими мыслями, которые бы рано или поздно привели его к суициду.
А умирать сейчас совсем не хотелось. У Владыки Тьмы было слишком много незаконченных дел и банальных желаний, чтобы так быстро сдаться и позволить себе исчезнуть навсегда.
Дьяволу было нужно достичь тех целей, которые требуют от него, как минимум, продолжить жить и сохранить хоть капельку здорового рассудка. Иначе в его существовании не будет никакого смысла.
Именно поэтому он раз за разом повторял делать одно и то же, когда у него не получалось овладеть святой силой, которая теперь стала неотъемлемой частью его тела до его окончательной смерти, пока демону, наконец, не удавалось переступить через эту долбанную преграду и продолжить двигаться дальше.
А Жан… Он пускай и видел Сатану насквозь, но ни разу за это время, проведённое рядом с демоном, не задал своему новоявленному ученику ни единого вопроса, чтобы хоть как-то унять своё любопытство, которое наверняка не давало созданию Господа нормально жить и не чувствовать этого не слишком приятного груза.
И это, несомненно, располагало. Дьявол ещё во время своей жизни на Энте Исла не любил тех, кто лез в его голову, не имея на то уважительных причин. Исключением были только несколько высших демонов, да и, учитывая то, что они неплохо поработали над созданием Владыки Тьмы, им это было позволительно.
А ещё они были достаточно своевольными, чтобы Мао мог им хоть что-то запретить. Он прекрасно понимал, чем может закончиться его приказ больше не совать нос в дела их господина. Всё же Сатана до конца не успел выяснить, кто сильнее: он или Семь Смертных грехов, которые на момент его правления в Аду, вроде как, были подчинёнными Владыки Тьмы.
Жан, которой хорошо осознавал своё положение, с каждой встречей всё больше и больше нравился Дьяволу. Этот сын Господа прекрасно понимал, что сейчас ему лучше держать дистанцию и хоть немного не задавать вопросы, которые бы могли не понравиться его подопечному.
Или не понимал. Вполне возможно, что это Бог приказал своему созданию раньше времени ничего не спрашивать у Сатаны. Пускай демон и ненавидел создателя всего сущего, но он всё равно признавал то, что его извечный противник иногда бывает довольно умён и сообразителен. Вдруг на этот раз и здесь не обошлось без него?
Но Владыке Тьмы всё равно хотелось верить в то, что Жан сам до этого додумался.
Проводить почти всё свободное время с тем существом, которое точно так же, как и другие, слепо верит своему создателю, даже не желая задаваться вопросами, Дьявол совсем не горел желанием. Он всегда ненавидел таких, как эти пернатые тупицы. И только Люцифер приятно выделялся на их фоне.
Пускай у Сатаны не было на то ни одной объективной причины, которую бы можно было хоть как-то объяснить с помощью разума и логики, демону всё равно хотелось, чтобы то существо, которое по приказу своего создателя стало обучать его, хоть чем-то отличалось от других жителей Небес.
Единственное, что хоть как-то могло доказать эту «особенность» Жана, так это его нахождение в Чистилище. Ведь он сам рассказал Владыке Тьмы о том, что сюда может попасть только тот, кто может совместить в себе и святую, и демоническую силу, при этом раскаявшись в своих грехах.
И если мужчина с серебром в волосах уже успел немного повеселиться в прошлом, то у Дьявола есть все шансы если не узнать об этом, то хотя бы немного поладить со своим вынужденным учителем. Поэтому Сатана хватался за эту свою теорию, родившуюся на свет из-за одиночества, как за спасительную соломку. Как за последний шанс выбраться отсюда живым.
Это нормально, да?
Но, а пока Владыка Тьмы лишь раз за разом делает одно и то же: продолжает учиться использовать святую силу, которую он получил совершенно случайно. Сейчас у него вряд ли получится добыть хоть капельку информации о Жане.
Сам мужчина с серебром в волосах за это время ни разу не завёл разговора на эту тему, будто у него и не было прошлого; Бог вряд ли захочет дать своему извечному противнику несколько козырей в руки, которыми тот непременно воспользуется;, а Смерть даже спрашивать не стоит.
Мао до сих пор её боялся.
Но Дьявол не спрашивал у Жана то, что его так интересовало. Несмотря на желание разобраться в сущности своего учителя, Владыка Тьмы понимал, что ему пока стоит сидеть на попе тихо, а не то Бог не захочет терпеть своего временного союзника (думать, что Господь будет сотрудничать с ним всегда, было глупо), который задаёт слишком много лишних и неудобных вопросов.
Пока Сатане жизненно необходимо сохранять с Богом хоть немного нейтральные отношения, чтобы у него не было и малейшего повода уничтожить душу верховного демона. Вряд ли владыка Небес решит хоть что-то делать с рассудком Дьявола, ведь он и сам прекрасно его лишится.
Просто Мао очень хочет жить, вот он и молчит.
Но даже несмотря на всё это, Садао старался сильно не шарахаться от Смерти, которая хоть и редко появлялась в Чистилище, но и не забывала о нём. Владыка Тьмы не понимал, что сейчас двигало его старой знакомой.
Если она сейчас занята сохранением душ из двух недавно разрушенных миров вместе с Михаилом, то пусть поскорее заканчивает с этим и всё своё свободное время здесь, а не появляется в своей обители, при этом не имея хоть какой-то схемы небольших перерывов, которые у неё иногда появлялись.
А если она настолько свободна, то могла бы и рассказать, что сейчас творится с душами Эмилии, Люцифера, Чихо, Альсиэля и остальных. Ведь Синигами находит время на то, чтобы прохлаждаться во время такой важной работы по просьбе Бога (вряд ли Смерти хоть кто-то может приказывать), тогда почему она не может хоть пару минут уделить своему старому знакомому?
Это ужасно раздражало и заставляло Мао всё сильнее и сильнее ненавидеть свою пока что бывшую «коллегу».
Но из-за животного страха, от которого Дьявол не смог избавиться за несколько веков тесного сотрудничества на Энте Исла, демон так и не решился задать интересующий его вопрос Синигами напрямую. Даже он до конца не знал, как это существо может отреагировать на его банальное желание во всём разобраться и побольше узнать, хотя Сатана и раньше был таким же.
Поэтому Владыка Тьмы пустил всё на самотёк и решил пока что не совать свой нос куда не следует. Лучше он хотя бы ещё немного поднимет свой уровень владения святой силой. И если магией демонов он почти в совершенстве овладел ещё на Энте Исла, то управляться с силой господней было намного труднее.
Просто Садао ещё не привык ее использовать; у него недостаточно опыта и знаний, пускай верховный демон и несколько веков подряд разбирал ангелов и разных церковников на части, с мысом выдирая их рёбра; и, в конце концов, Владыка Тьмы ещё не до конца смирился с тем, что он сейчас на стороне того, кого мечтал уничтожить столько времени.
И даже частая похвала от Жана не слишком меняла уже устоявшееся и такое привычное мировоззрение Дьявола. Ему сейчас было проще упорно работать над своим телом, чтобы уделить хоть пару минут на то, чтобы поработать над своей головой, пускай демон на периферии сознания и понимал, что это неправильно.
Не всё меняется быстро.
Но когда Сатана понял, что он сможет хоть как-то работать вместе с Богом над созданием новых Энте Исла и Земли, то почти сразу же сообщил это своему учителю. Просто Владыка Тьмы слишком устал, что он контактирует только с Жаном.
В Аду он привык к совсем другому. И поэтому эту нехватку общения Дьявол чувствовал слишком остро, а чем скорее он с Господом закончит работу над новыми вселенными, демону станет хоть немного легче.
— Сможешь сказать своему, что я уже готов? — Мао чуть нахмурился.
На лице Жана, когда тот рассматривал Садао, не промелькнуло и тени того, что он хотя бы немного удивлён. Будто бы он того и ждал, что его ученик сообщит ему, что можно бежать к Богу с такой радостной новостью? Неужели и он настолько верен своему создателю, как и остальные?
— Конечно, — мужчина с серебром в волосах по-привычному понимающе улыбался.
Владыка Тьмы не знал, почему его собеседник всегда так себя ведёт. Жан так поступал даже тогда, когда у Сатаны ничего не получалось с овладением святой силой. И вместо того, чтобы выйти из себя и хотя бы повысить голос на своего ученика, мужчина с серебром в волосах всё терпеливо объяснял, даже, кажется, не допуская мысли, что можно вести себя иначе.
И это однозначно выглядело странно. Дьяволу никогда раньше не доводилось встречаться с такими существами, как его нынешний учитель. Даже Эмилия, такая святая и правильная девочка, временами выходила из себя и позволяла себе накричать на того, кто буквально сломал ей жизнь, убив такого прекрасного и доброго отца, кроме которого у Героя никого не осталось.
Что же тогда говорить об этих обычных демонах и Люцифере, которые почти всё время окружали владыку Ада?
— Сделай это побыстрее, — Сатана продолжал рассматривать своего собеседника, вновь вспомнив давно знакомого ему Бога, а чуть погодя добавил: — Пожалуйста. Не хочу долго ждать.
А вот чего именно Дьявол хочет добиться в ближайшее время, Жана не касается.
— Хорошо, — мужчина слабо кивнул. — Как скажешь.
Раньше Владыке Тьмы подобное поведение казалось слишком наигранным и неестественным, но вот у Жана это всё получалось настолько легко, что у Сатаны не появлялось и мысли, что его учитель играет.
И кто же тут сходит с ума?
***
Прожив неизвестно сколько в Чистилище, Дьявол перестал считать время. Просто нельзя отследить то, чего в этом странном пространстве априори быть не может. И пускай демон до сих пор не смог привыкнуть к этому и понять, с чем связана такая структура его временного пристанища, ничего другого, как привыкнуть к отсутствию привычных всем вещей, у него не оставалось.
Либо это, либо смерть.
Поэтому, когда к нему, наконец-то, заявился Бог, Сатана не мог точно сказать, сколько прошло с того момента, как к своему отцу отправился Жан. Просто Владыка Тьмы не мог знать чего-то подобного, не имея хоть каких-то ориентиров.
Ведь, по сути, и демоны, и люди ведут отсчёт времени только по закономерной смене дня и ночи, а когда этого нет, то и невозможно сказать, настолько длинны те или иные действия.
Не сводя пристального и недовольного взгляда со своего старого знакомого, Дьявол отчётливо понимал, что его ненависть к этому существу ни капельки не уменьшилась. Хоть он сам пару раз пытался заставить себя относиться к Господу немного нейтральнее, у демона ничего не получалось.
Как Владыка Тьмы хотел уничтожить своего извечного врага, так и хочет это сделать до сих пор. И ничто этого не изменит.
— Ты не передумал? — Бог первым начал разговор, при этом немного наклонив голову в бок, не отводя немного заинтересованного взгляда со своего собеседника.
Сатана не смог сдержать саркастического смешка. Немного недовольно фыркнув, демон слегка задрал подбородок вверх и немного отвернулся, пытаясь так как можно лучше показать своё отношение к сложившейся ситуации.
— Да какая разница? — проворчал Садао. — Всё равно это когда-нибудь начнётся.
Хотел как можно скорее закончить со всем этим и, наконец, встретиться с теми, кому он на протяжении нескольких веков своей жизни без единого сомнения рушил судьбы. А в особенности, повстречать Эмилию, которая на протяжении нескольких долгих лет винила демона в убийстве своего отца.