– Я знаю, это тяжелая работа, – сказал я.
– Вам кажется, что вы знаете, сэр Эйбел, но на самом деле вы не имеете ни малейшего представления. Это был чистый кошмар; мне казалось, он никогда не кончится. А теперь вот это.
Я кивнул, стараясь принять сочувственный вид.
– Завтрак дает мне возможность провести один час в день в обществе дочери. Я старался быть ей и отцом, и матерью, сэр Эйбел. Не стану говорить, что я преуспел. Но я старался.
Бил выпрямился и расправил плечи. Он не притронулся к еде.
– Сегодня утром я велел Идн позавтракать вместе со служанками. Она удивилась и обрадовалась.
– Вряд ли она действительно обрадовалась, – сказал я. Я тоже еще не съел ни кусочка и решил, что вполне могу начать.
– Благодарю вас, сэр Эйбел. Но она обрадовалась. Я отослал дочь, поскольку хотел поговорить с вами. Не как с рыцарем, а как с сыном, ибо я был бы безмерно счастлив, если бы оверкины даровали мне такого сына.
Несколько мгновений я растерянно молчал. Наконец я сказал:
– Это великая честь для меня, милорд.
– Я не пытаюсь польстить вам, я говорю правду. – Бил помолчал, очевидно пытаясь понять, какое впечатление произвели на меня его слова. – Знатные люди вроде меня, занимающие высокое положение при дворе его величества, не славятся честностью. Мы осторожны в выборе слов и выражений. Иначе нам нельзя. Мне часто приходится лгать до долгу службы. Мне это не нравится, но я лгу по мере способностей.
– Я понимаю, – сказал я.
– Сейчас я собираюсь говорить вам правду и только правду. Прошу вас мне верить. Но я прошу и о большем. Я прошу вас тоже быть честным со мной. Вы обещаете?
– Конечно, милорд.
Бил поднялся на ноги, подошел к походному сундуку, откинул крышку и вынул оттуда пергаментный свиток.
– У вас есть имение, сэр Эйбел? Где оно находится?
– Нет, милорд.
– Вообще никакого?
– Никакого, милорд, – сказал я.
Он сел на место, по-прежнему держа свиток в руке.
– Ваш сеньор послал вас в Мышиные горы. На полгода.
– Я никогда не слышал, чтобы их называли Мышиными. Но да, все верно.
– Такое название используют ангриды. Обычно мы называем горы Северными или употребляем название какой-нибудь отдельной горной гряды. Как по-вашему, почему ангриды называют горы Мышиными?
Я положил на стол кусок хлеба, от которого собирался откусить.
– Понятия не имею, милорд. Разве только там много мышей.
– Там не больше мышей, чем в любом другом месте, и меньше, чем во многих. Они называют горы так по названию племени, с представителями которого вы сражались прошлой ночью. Они дети ангридов. Дети ангридов, произведенные на свет нашими женщинами. Вижу, вы удивлены.
Глава 50
КТО РАССКАЗАЛ МОЕЙ ДОЧЕРИ?
Я откусил кусок хлеба, прожевал и проглотил.
– Я не знал, что такое возможно, милорд.
– Возможно. – Бил помолчал, барабаня пальцами по столу. – Вероятно, женщины испытывают крайне болезненные ощущения – поначалу, по крайней мере.
Я кивнул.
– Во время набегов на наши земли ангриды захватывают не только богатства, но и женщин. Мне поручено положить конец набегам, коли удастся. Или хотя бы добиться того, чтобы они совершались реже и носили не столь разрушительный характер. Воля короля Гиллинга не всегда выполняется, и чем дальше от Утгарда проживают его подданные, тем более свободными и безнаказанными они себя чувствуют. Но если станет известно, что король не одобряет набегов, на наших границах станет поспокойнее.
– Я желаю вам удачи, – сказал я. – Правда.
– Король Гиллинг обещал, по крайней мере, принять меня как посла его величества. Но сейчас я говорю о мышах – так называют их ангриды, – об огромных людях, напавших на нас. Они рождаются в домах ангридов и являются детьми своих господ от рабынь. Часто после смерти своих отцов они стараются задержаться в Йотунленде.
Например, остаются в услужении у законнорожденных сыновей, своих единокровных братьев.
Я понимающе кивнул.
– Иногда у них все хорошо складывается поначалу. Тогда они становятся рабами, подобно своим матерям, свинопасами или пахарями. Насколько я понимаю, свиньи и рогатый скот у ангридов не превосходят размерами наших.
– Вы сказали «поначалу».
– В конце концов их прогоняют. Или убивают. С сыном господина, сыном свободной женщины, никогда не обошлись бы так, но с ними обходятся. Оставшиеся в живых скитаются по стране, всеми травимые и гонимые, точно крысы или мыши, имя которых они носят, и наконец достигают этих гор, где сами ангриды не живут. Здесь много пещер – мышиных нор, по выражению ангридов. Мыши живут в них, словно дикие звери, и они еще хуже диких зверей. Что вы намерены делать сегодня, сэр Эйбел?
Вопрос застал меня врасплох.
– Полагаю, продолжать путь на север с вами, милорд.
Бил потряс головой.
– Сегодня мы не тронемся дальше. Мы все устали, и нам надо избавиться от части поклажи, чтобы не перегружать мулов. Обязанности погибших нужно распределить между живыми, и нам необходимо придумать способ везти раненых таким образом, чтобы они поменьше страдали от боли.
– Тогда я сейчас посплю, а после полудня отправлюсь искать истоки Гриффина.
– Вероятно, вы мало спали прошлой ночью. Все мы не выспались.
Я спал, но до этого не смыкал глаз больше суток. Меня все еще шатало от усталости, о чем я и сказал.
– Понимаю. Вы выполните мою просьбу, сэр Эйбел?
– Конечно, милорд. Любую.
– Тогда ложитесь спать сейчас, как вы собирались, но отложите поиски истоков Гриффина хотя бы на день. В любом случае это рискованное предприятие. Вы хорошо подумали об опасностях, с которыми можете столкнуться, блуждая в одиночестве по горам?
– Да, милорд. – Я улыбнулся. – А также учел тот факт, что и они столкнутся со мной.
– Отлично сказано. Тем не менее я прошу вас отложить поиски. Вы сделаете это для меня?
– Конечно, милорд. С удовольствием.
– Вы хорошо стреляете из лука?
– Да, милорд.
– Без ложной скромности. Мне это нравится. – Впервые за все утро слабая улыбка тронула уголки его губ. – На днях мастер Папаунс обратился ко мне с просьбой устроить состязание между вами и сэром Гарваоном. Гарваон великолепно владеет луком.
– Все говорят так, милорд.
– После него идет Идн. Для женщины она хорошо стреляет. – Еле заметная улыбка приобрела оттенок горечи. – Я отказал Папаунсу, поскольку счел такую трату времени нецелесообразной. Но мы не двинемся в путь до завтра, а подобное состязание поднимет нам настроение. Напавшие на нас люди – великаны вправе называть их мышами, но мне уж никак не пристало – находились на горе над нами. Они швыряли в нас огромные камни, а мы пускали в них стрелу за стрелой, чаще всего видя в темноте лишь движущиеся тени. Необходимость умело стрелять из лука редко когда становится столь очевидной.
Я осушил свою кружку и налил в нее еще из кувшина.
– Вы примете участие в состязании?
– Конечно, милорд. Я же сказал.
– Если сэр Гарваон одержит победу с небольшим преимуществом, ничего страшного. Но если вы сильно уступите своему противнику, вас поднимут на смех. Вам следует приготовиться к насмешкам.
– А людям, которые собираются поднимать меня на смех, милорд, следует приготовиться иметь дело со мной.
– Нам нельзя терять ни одного человека, сэр Эйбел. Прошу вас не забывать об этом.
– Я не забуду, милорд, при условии, что они тоже не забудут.
– Понятно. Я обещал Папаунсу и Гарваону предупредить вас, поэтому предупреждаю: держите себя в руках.
– Обещаю, милорд.
Бил кусал губы, пока я доедал кусок копченой осетрины. Когда я вытер губы, он сказал:
– Вы можете идти, коли наелись, сэр Эйбел.
Я потряс головой:
– Вы же отослали леди Идн не потому, что хотели поговорить со мной о стрельбе по мишени, милорд. Так почему же?
Бил на мгновение замялся.
– Я уже затрагивал эту тему при первой нашей встрече. Когда Крол привел вас ко мне. Уверен, вы помните тот день.
– Разумеется.
Бил вздохнул.
– Тогда я говорил о Своне. Он мой дальний родственник, как я сказал.
Я кивнул, недоумевая, что последует дальше.
– Он хочет стать рыцарем. На более высокое звание ему не приходится рассчитывать.
Бил встал с места, подошел к выходу из шатра и задумчиво уставился на скалы и заснеженные горные вершины. Он по-прежнему держал в руке пергаментный свиток.
Когда он повернулся ко мне, я сказал:
– Я никогда не стоял у него на пути, милорд.
– Он поссорился с вашим слугой. Ваш слуга одержал над ним верх в драке и прогнал прочь. Я говорил вам?
– Я знал это, ваша светлость. Но мне кажется, я узнал это не от вас.
– Наверное, от самого Свона?
Я помотал головой.
– Значит, от какого-то путника?
– Да, милорд.
– Мне неловко спрашивать, и я ни в коей мере не уверен, что мне следует делать это. Вы видели мою дочь Идн.
– Да, ваша светлость. Прекрасная юная леди.
– Вот именно. Она очень молода и обладает не только тонкими чертами лица, но и хрупкой фигурой. Ваш слуга возьмет над ней верх в схватке? Если захочет?
Я задумался – не над ответом, а пытаясь понять, к чему он клонит. Наконец я сказал:
– Надеюсь, он никогда не пойдет на такое, милорд. Я хорошо знаю Поука, у него есть свои недостатки, но он не жесток и не груб.
– Но сможет ли он, если захочет?
– Конечно, милорд, если я не помешаю ему. Поук – молодой мужчина лет двадцати, сильный и ловкий.
– Вот именно. Предположим, такое случилось. Моей дочери следовало бы глубоко стыдиться своего поражения в схватке с простолюдином. Но она не испытывала бы никакого стыда. Ибо ни один здравомыслящий человек не станет ожидать, что хрупкая девушка вроде Идн может бросить вызов сильному двадцатилетнему мужчине.
Я кивнул.
– Когда Свон был мальчишкой десяти лет, он мог относиться к делу так же, и совершенно обоснованно. Что меня беспокоит… Меня беспокоит, что Свон, похоже, и сейчас не испытывает ни малейшего стыда. Он станет рыцарем. Если герцог Mapдер предложит ему пройти акколаду, получить золотые шпоры и все такое прочее, он незамедлительно воспользуется предложением. Как вы себя чувствовали бы, если бы ваш слуга побил вас?
Я открыл рот, но не сумел издать ни звука. Я задыхался.
– Вот именно. Я не воин по природе своей, сэр Эйбел. Пока вы осваивали искусства, необходимые рыцарю, я учился читать и писать, изучал историю, языки и тому подобное. Если бы, скажем, мне пришлось вступить в поединок с сэром Гарваоном, я бы не стыдился своего поражения. Но со слугой? Я бы отточил свой меч и настаивал на повторном поединке.
– Я рад, что Свон не поступил так, милорд.
– Неужели? Вы за него беспокоитесь?
– Вы заставляете меня краснеть, милорд. Он был… и остается моим оруженосцем. У меня есть известные обязанности перед ним.
Бил кивнул и сложил руки домиком.
– Я рассказал вам все это, поскольку считаю вас человеком чести. Может статься, Свон вернется к вам. Если такое случится, возможно, вы сумеете повлиять на него. Я очень на это надеюсь.
– Я постараюсь, милорд. Только как это сделать?.. Ну, я пока не знаю. Мне надо подумать. – Я встал.
Бил указал на мой стул.
– Если вы изволите задержаться, мы с вами обсудим другие вопросы. Я постараюсь не злоупотреблять вашим временем.
Я снова сел.
– Свон сказал мне, что вы пустили по пятам за ним демона. Вы удивлены?
– Да, милорд. Я… кажется, я знаю, что он имеет в виду, но ничего подобного я не делал. Можно я объясню, в чем дело?
– Будьте так любезны.
– У меня есть еще один слуга, милорд, по имени Орг. Он не демон.
Тонкая улыбка вновь заиграла на губах Била.
– В мирах, расположенных над Эльфрисом, не обитают ни демоны, ни драконы, сэр Эйбел. Это одна из вещей, которые я усвоил, пока вы учились обращаться с оружием. Я не говорю, что Свона преследовал демон, я говорю лишь, что он так заявил и указал на вас.
– Я здесь ни при чем, милорд. Но у меня есть основания полагать, что, когда Свон ушел, Орг последовал за ним. Он не самый приятный спутник, милорд.
– Ваш Орг высокий сильный мужчина? С могучими плечами?
Осторожно выбирая слова, я сказал:
– Он высокий и очень сильный, милорд. Он выше меня, и плечи у него шире.
– Значит, вы не приказывали вашему слуге неотступно следовать за Своном?
– Нет, милорд. Меня не было там, когда Свон и Поук подрались и разошлись в разные стороны. Можно высказать предположение?
– Пожалуйста.
– Возможно, Орг боится, что Свон попытается как-нибудь навредить мне, и следует за ним, чтобы не допустить такого.
– Похоже на правду, – кивнул Бил. – Свон направлялся обратно в Ширвол, как он сказал мне. Он отобедал с нами, купил коня и провел ночь в лагере. Это было недели две назад.
Я кивнул.
– Той ночью один из часовых доложил, что видел в лунном свете огромного человека неподалеку от лагеря. Он назвал его великаном, ангридом. Вы же знаете этих парней.
Я предпочел промолчать.
– Когда часовой доложил сержанту, сержант отправился к тому месту и все там обследовал. Он обнаружил отпечаток ноги на влажной земле. Огромной ноги, босой, с длинными пальцами. И похоже, с когтями, сказал он. Мое любопытство вполне понятно.
– Безусловно, милорд.
– Больше вы ничего не хотите сказать?
Я помотал головой:
– Если вы не станете настаивать, милорд.
– Хорошо. Я сочувствую Свону. Не вставайте, пожалуйста, сэр Эйбел. Я вижу, вы готовы встать и уйти, но мы только-только подходим к вопросу, который мне больше всего хочется обсудить.
Бил разнял сложенные домиком ладони и подался ко мне с встревоженным и напряженным видом.
– Мы с дочерью находились на том проклятом спуске, когда на нас напали. Я ни на шаг не отходил от нее. Я мало что мог сделать, но я был исполнен решимости защищать Идн до последнего.
– Естественно, милорд.
Бил понизил голос до шепота:
– Она выйдет замуж за короля в самом скором времени. Она выйдет замуж за короля, и наш род снова станет королевским.
– Понимаю, милорд.
– Моя дочь безумно дорога мне, и потому я не спускал с нее глаз. Она ни на минуту не поднималась на скалы, где находились наши враги.
– Разумеется, милорд.
– И все же, сэр Эйбел, складывается такое впечатление, будто она там была. Идн сказала мне, что скалы усеяны телами огромных волосатых людей, убитых вами и вашим псом. Мне трудно поверить, что собака может загрызть хотя бы одного такого человека, не говоря уже о нескольких дюжинах, но так говорит моя дочь. Недавно вы похвалялись своей честностью.
Увидев выражение моего лица, Бил поправился:
– Вероятно, я слишком сильно выразился. Но вы заверили меня в своей правдивости. Вы сказали, что не лгали ни мне, ни мастеру Кролу. Вы не станете отрицать этого?
– Нет, милорд.
– Вы можете заверить меня в своей искренности сейчас?
– Да, милорд. Заверяю.
– Тогда я был бы признателен вам за прямые ответы на несколько моих вопросов. – С минуту Бил молчал, внимательно рассматривая мое лицо, а потом свои руки. Он так ничего и не съел и не выпил ни глотка. – Вы мне нравитесь, сэр Эйбел. После моего знакомства с его величеством еще никто не вызывал у меня такой симпатии. Надеюсь, вы это знаете.
– Нет, я не знал, милорд, но я очень польщен. Позвольте мне сказать, что я считаю вас очень хорошим человеком, преданным слугой короля и любящим отцом своей дочери.
– Именно моя дочь и беспокоит меня сейчас, – кивнул Бил.
– Я знаю, милорд. Я ничем не обидел леди Идн и не пытался.
– Вы видите занавеску, разделяющую наш шатер. Идн спит за ней, а я здесь. Я умываюсь и одеваюсь тут, а она там.
– Понятно.
– Таким образом, мы не видим друг друга. Но отлично друг друга слышим. Занавеска шелковая, очень легкая и тонкая. Она служит преградой для зрения, если так можно выразиться, но пропускает все звуки.
Я кивнул.
– Поэтому мы часто разговариваем по вечерам перед сном. А также по утрам, когда Идн одевается с помощью своей служанки, а я с помощью Сверта.