– О нет, сэр! Не жалейте! – Старуха испуганно посмотрела на меня сквозь пальцы. – Хозяин наверняка увидит нас, коли вы зажжете фонарь. Вы ведь не сделаете этого?
– Нет. Во-первых, у меня нет фонаря. Это твой хозяин заковал тебя? Кто он такой?
– Да, сэр. Он, сэр. Вы один из рыцарей, да, сэр? С юга?
– Верно.
– В детстве, сэр, я видела рыцарей; они приезжали в нашу деревню. Высокие мужчины на огромных конях. В железной одежде. У вас есть железная одежда, сэр? – Она отняла одну ладонь от лица и провела по моей руке. – Ну и ну!
– Ты рабыня? – Внезапно жуткий протяжный вой зазвучал в моей голове: я содрогнулся, но он скоро стих. – Как зовут твоего хозяина? Чья ты рабыня?
– О, я его рабыня, сэр. Он нехороший, сэр, не похож на своего отца, но я видала людей и хуже, сэр. Но он суров, сэр. Суров. – Старуха захихикала. – Он обходился бы со мной лучше, будь я помоложе, сэр. Вы знаете, как это бывает. Его отец благоволил ко мне, сэр. Хюмир, сэр. Он мне не нравился, сэр, поскольку был огромный, в два раза больше вашей лошади, сэр. Но он был добр ко мне, только я тогда не понимала этого, сэр, а он жалел, что я такая маленькая, сэр. А теперь я слишком стара, сэр, поэтому Хиндл не трогает меня. Женщины должны трудиться, чтобы не помереть от голода и холода, сэр, так они говорят. Только я не знаю, что хуже.
– Хиндл – твой хозяин?
Старуха села и закивала:
– Да, сэр.
– Насколько я понял с твоих слов, он ангрид.
– В смысле – великан, сэр? Да, сэр. Они называют Ангр своей прародительницей.
– Если ты убегаешь от него…
– О нет, сэр! – Старуха казалась потрясенной. – Я бы не стала убегать от него. Я бы померла с голоду, сэр, и никогда не добралась бы до краев, где живут обычные люди. А если бы и добралась, я бы померла с голоду там. Кто станет кормить старую женщину вроде меня?
– Я кормил бы, если бы мог, – сказал я. – Но ты права, я не смог бы. По крайней мере, в настоящее время. Почему ты болтаешься здесь ночью, когда должна спать дома в постели?
Она захихикала.
– Ты эльф? И приняла такое обличье, чтобы подшутить надо мной?
– О нет, сэр!
– Тогда почему ты здесь?
– Вы мне не поверите, сэр.
Гильф заскулил; я погладил его по голове и сказал, что мы двинемся дальше через пару минут.
– Дело в мужчине, сэр. Да-да, и мне не следовало смеяться. Но я проделала страшно долгий путь, сэр, и очень утомилась за день непосильного труда. Если бы… если бы вы немного подвезли меня, сэр, я благословляла бы вас до конца своих дней, сэр. Я задумчиво кивнул.
– Я хотел сказать, что если бы ты убегала от хозяина, я пожелал бы тебе удачи, но ничем не смог бы тебе помочь. Мне надо добраться до Утгарда как можно скорее. Я не хочу сажать на коня второго седока – он и так хромает. Ты весишь вдвое меньше меня, а вес моих доспехов составляет половину моего веса. – Я встал и помог подняться на ноги старухе, казавшейся страшно худой и измученной в лунном свете. – Поэтому мы просто посадим на коня тебя.
Она тихонько взвизгнула, когда я легко поднял ее и посадил на своего белого жеребца.
– Вот так. Не обязательно свешивать ноги по сторонам седла, и я сомневаюсь, что у тебя это получится в твоих юбках. Сиди, как сидишь, и держись за заднюю и переднюю луки седла. Я поведу коня в поводу, и он пойдет не быстрее меня. Куда мы направляемся?
Старуха указала вдоль живой изгороди:
– Очень, очень далеко, сэр.
– Быть такого не может. – Я внимательно смотрел себе под ноги и не оборачивался к старухе. – Не может быть, коли ты собиралась проделать этот путь за ночь. И потом вернуться домой? И лечь спать?
– Да, сэр.
– Значит, недалеко. – Я побежал трусцой, чего уже довольно давно не делал.
– Вы не боитесь потерять вашего пса, сэр?
Я напряг зрение и всмотрелся в темноту, но коричневый зад и длинный хвост Гильфа уже исчезли в густой тени живой изгороди.
– Не боюсь, матушка. Он побежал вперед на разведку, что я сам велел бы ему сделать, когда бы вспомнил.
– Там кролики, сэр. А у вашего пса, похоже, огромная пасть.
– Да, но он не станет гоняться за кроликами сегодня ночью. – В молчании я пробежал трусцой ярдов сто, а потом перешел на шаг. – Ты сказала мне, по какому делу идешь, матушка. Ты упомянула о мужчине.
– Да. – Ее голос прозвучал ужасно печально. – Вы решите, что я совсем спятила, коли в моем возрасте бегаю за мужчиной.
– Для меня существует лишь моя возлюбленная, – сказал я, – и поэтому люди считают меня помешанным. Значит, ты безумная женщина, едущая на коне безумного рыцаря. Мы, сумасшедшие, должны держаться друг друга и помогать друг другу, иначе нас оставят выть на болоте.
– Вы расскажете мне про нее, сэр?
– Я мог бы говорить про нее целый год. Но моя женщина далеко, а твой мужчина рядом. Или скоро окажется рядом, будем надеяться. Он хороший человек и ждет тебя?
– Да, сэр. – Старуха вздохнула. – Он хороший. И он ждет, сэр. Хотите я расскажу вам нашу с ним историю? Таким образом я облегчу душу, а вы можете посмеяться надо мной, коли вам угодно.
– Да, могу. – Я снова побежал трусцой. – Но вряд ли стану.
– Это было много, много лет назад, сэр. Мы с ним жили в крохотной деревушке на юге. Все деревенские девушки имели виды на него, сэр, но он смотрел только на меня. И больше ни на кого. Так он говорил, сэр, и так оно и было.
– Охотно верю, мать.
– Да благословят вас оверкины за такие слова, вас и вашу возлюбленную. – Женщина ненадолго умолкла, погрузившись в воспоминания. – Меня взяли в плен. Великаны пришли за нами, как обычно, сэр, в пору листопада и не поленились обыскать все вокруг. Они нашли меня. Хюмир нашел, мой хозяин. И мне пришлось… пришлось делать все, что он требовал, и очень часто, а потом… потом родился Хеймир, сэр. Мой сын. Только теперь господин Хиндл прогнал его, иначе он помог бы мне. – Она снова немного помолчала. – Хеймира не назовешь красавцем, сэр, и это говорю я, его мать. Да и привлекательным не назовешь, и он начал говорить, только когда вымахал выше меня. Но у него такое сердце… У вас доброе сердце, сэр. Просто золотое. Но оно не добрее, чем у моего Хеймира, сэр. Ни одна женщина на свете не имела сына лучше.
– Я рад за вас.
– А я-то как рада, сэр. Вы не устали, сэр? Теперь я могу пойти пешком, а вы поедете.
– Я в полном порядке. – На самом деле мне было приятно размять ноги, а моему жеребцу требовалось немного отдохнуть.
– Вы почти все время бежите, а путь неблизкий.
– Я смотрю в себя. – Я хотел объяснить старухе, но это было нелегко. – И я думаю о море, о волнах, безостановочно набегающих на берег, одна за другой. И волны становятся моими шагами.
– Понимаю, сэр. – Но, судя по тону, она не поняла.
– Они словно несут меня. Меня научил этому один мой знакомый – или просто рассказал об этом и предоставил морю меня научить. Никакой магии. Море пребывает в каждом. Просто большинство людей не чувствует его в себе.
Тут я невольно вспомнил о Гарсеге и снова задался вопросом, почему он не наведался ко мне в Митгартре.
– У меня там все раскрылось, после родов. И тогда мы смогли жить, если вы меня понимаете. Как муж с женой.
– Ты и ангрид, твой хозяин? Хюмир?
– Да, сэр. Не то чтобы мне хотелось. Было ужасно больно каждый раз. Но он хотел, а тогда никто не смел его ослушаться. И вот потом я родила Хелу, только она убежала. Хозяин не стал бы ее трогать, поскольку она приходится ему единокровной сестрой, только она… Наверное, этого не стоит говорить, сэр. У нее огромная челюсть, как у всех них. И огромные глаза. И скулы торчат, что рожки у теленка, если вы меня понимаете, сэр. Только кожа хорошая, сэр, и золотистые волосы, в точности как у меня в молодости. За эти-то золотистые волосы мой хозяин, отец Хелы, и взял меня. Он сам так сказал мне однажды – выходит, с цветом волос мне не повезло. Хотя будь они черные или каштановые, как у большинства женщин, он бы, наверное, убил меня.
Живая изгородь закончилась, но тропинка вела дальше, петляя между деревьями и кустами, растущими по берегу реки.
– Иногда мне хотелось, чтобы он убил, – пробормотала женщина.
– Так мы идем на встречу с твоим сыном Хеймиром?
– О нет, сэр. Я не знаю, где сейчас мой сын, сэр. Нет, это тот самый человек, за которого я собиралась замуж давным-давно. Теперь они взяли в плен и его тоже, сэр, коли в такое возможно поверить. Взяли за то, что он отважно сражался с ними, старик с седой бородой, коли в такое возможно поверить. И… и я надеюсь, ваш конь его не напугает. Своим топотом, я имею в виду.
Я улыбнулся.
– Он стучит копытами не громче любой другой лошади, и человек, имевший мужество сражаться с ангридами, вряд ли испугается какой-то лошади. Кроме того, он увидит вас в седле, если только луна…
– О нет! Не увидит, сэр. Не сможет, сэр. Именно поэтому он думает, сэр, верит в глубине души…
Последние слова она произнесла сдавленным голосом, и я бросил на нее взгляд через плечо.
– Что он думает?
– Что я не изменилась с тех пор, сэр. Вы… вы молоды.
– Знаю, мать. Гораздо моложе, чем ты думаешь.
– И чтобы он думал так, чтобы верил в глубине души… О, я сказала, что нисколько не изменилась, сэр. Я бы никогда не пошла на такой обман. Просто когда он видит меня глазами своей души… а другими он не видит, сэр…
– Ты снова молода. Для него.
– Да, сэр.
– Иногда мне самому хочется стать молодым, мать. Молодым – не только в душе, но и внешне. Насколько я понимаю, он слеп?
– Да, сэр. Они чаще всего ослепляют их. Мужчин, я имею в виду. – Ее голос потеплел, и в нем послышались горделивые нотки. – И вот они ослепили его, хотя он такой старый. Но он видит меня, сэр…
Из темноты трусцой выбежал Гильф, тихо поскуливая. Я отпустил поводья и положил ладонь на теплую влажную голову пса.
– Ты нашел кого-нибудь?
Я почувствовал, как он еле заметно кивнул.
– Он представляет опасность?
Гильф помотал головой.
– Слепой старик с седой бородой?
Пес снова кивнул.
– Вон там мы всегда встречаемся, сэр, – сказала старуха. – Видите большое дерево на фоне неба? Оно растет на вершине холма, но сперва нам придется перейти вброд реку.
– Перейдем, – сказал я.
Глава 65
Я ОСВОБОЖУ ВАС
В месте брода река оказалась совсем мелкой: тихая спокойная вода едва доставала мне до коленей. Выйдя на противоположный берег, я по возможности насухо вытер ноги ветошью из переметной сумы и снова натянул чулки и сапоги.
– Весной вода поднимается, – пояснила старуха. – Тогда перейти реку можно только здесь. Вы не поможете мне спуститься, сэр?
Я встал с земли.
– На Военной дороге я видел такой глубокий брод, что мы не рискнули форсировать реку верхом из страха, что нас унесет течением. – Я взял старуху обеими руками за талию и снял с жеребца. – Нам пришлось вести своих коней в поводу, а другой рукой каждый держался за стремя соседней лошади, и вода так и кипела вокруг.
– Весной вы бы не перешли реку, сэр. Только великаны.
Я кивнул.
– Теперь я лучше пойду вперед, сэр. Я постараюсь идти побыстрее, коли вы последуете за мной. Вы же не оставите меня, правда? Я хочу, чтобы вы увидели его и поговорили с ним.
– Не оставлю, – сказал я. – Мне нужно расспросить вас обоих насчет дороги в Утгард.
– Вам с вашим конем придется идти довольно медленно, иначе вы опередите меня.
Я кивнул и смотрел старухе вслед, пока она не исчезла в ночной тьме. Потом я тихонько сказал:
– Нам лучше подождать тут пару минуту, Гильф.
– Да.
– Ты видел только одного старика?
– Да. Он хороший. – Гильф на мгновение замялся. – Позволил ему погладить себя по голове.
– Он сильный?
Гильф ненадолго задумался.
– Не такой, как вы.
В отдалении послышался хриплый голос:
– Герда! Герда!
– Уже близко, – пробормотал Гильф.
– Во всяком случае, достаточно близко, чтобы он услышал ее шаги. А мы услышали его голос.
Я взял поводья хромого жеребца.
– Голоден.
– Я тоже, – признался я. – Как ты думаешь, у них найдется немного еды для нас? В доме великана наверняка полно съестного.
– Да.
– А где дом, кстати? Ты видел?
– За холмом.
Я бросил поводья на холку коня и сел в седло.
– Там наверняка есть и овцы, и свиньи, и прочий скот. В худшем случае мы можем украсть овцу или свинью.
Я легонько пришпорил жеребца, и он пошел, прихрамывая, рысью.
– Лук у вас?
Я поднял и показал псу лук и колчан, притороченные к седлу слева.
– А почему ты спрашиваешь?
– Они ослепляют их, – сказал Гильф и побежал впереди.
Склон холма оказался не крутым, а совсем пологим. У самой вершины я остановился, чтобы хорошенько рассмотреть черневшую в отдалении громаду дома, который в лунном свете казался слишком большим и слишком обыкновенным.
– Мы здесь, сэр, – крикнула женщина. – Под деревом.
– Знаю. – Я спешился и повел жеребца в поводу.
– Пес уже здесь, – раздался хриплый мужской голос. – Славный пес.
– Да, славный. – Жалея, что у меня нет фонаря, я предоставил жеребцу щипать сухую траву, коли охота, а сам присоединился к ним. – Я рыцарь из замка Ширвол, отец. Меня зовут сэр Эйбел Благородное Сердце.
– Эйбел, – повторил старик. – Так звали моего брата.
Я кивнул.
– По-моему, хорошее имя.
– Его зовут Бертольд, сэр, – сказал Герда. – Когда мы были молодыми, все звали его Бертольд Храбрый.
Я увидел, как освещенная тонким лунным лучом рука Бертольда Храброго поискала ощупью руку Герды – и нашла.
Глава 66
ГДЕ Я НАСТОЯЩИЙ?
Конечно, тут я сразу понял, кто он такой, и почувствовал острое желание крепко обнять его и расплакаться. Но он не поверил бы, что я и есть тот самый Эйбел. А если бы и поверил, снова принял бы меня за родного брата, которого давно потерял. Я знал, что с такой ситуацией мне не справиться. Стараясь говорить как можно более низким голосом, я сказал:
– Я доставил к тебе Герду в целости и сохранности, как и обещал ей. Вам двоим нужно о многом поговорить, а у меня срочное дело в Утгарде. Как мне добраться туда?
– Надо ехать на север, – пробормотал Бертольд Храбрый. – Ориентируясь по звезде. Вот и все, что я слышал.
– Ты сам никогда не бывал там?
– Нет, сэр.
– И я тоже, – сказала Герда.
– Наверное, до вас доходили слухи.
– Это плохое место, даже для них самих, сэр. Горько видеть, как молодой человек вроде вас туда направляется.
Бертольд Храбрый пошарил в пустоте, ища меня:
– Можно мне дотронуться до вас? У вас голос, как у моего брата.
Я дал Бертольду Храброму руку.
– Больше моей. – Он сжал мою ладонь. – Он еще совсем мальчик, мой брат.
– Теперь я припоминаю Эйбела, – сказала Герда. – Он был малым ребенком, когда ты уже был большим. Но сейчас он такой же взрослый, как мы, или почти такой.
– Эйбела забрали. Потом прошло много, очень много лет. Когда он вернулся, то нисколько не повзрослел. Это произошло не в прошлом году. Возможно, в позапрошлом. – Бертольд Храбрый умолк, и по легкому подергиванию его седой бороды я понял, что он шевелит губами. – Думал, он придет спасти меня. Возможно, он пытается. Он был просто ребенком. Только потом вырос.
– Сейчас с нами тоже человек по имени Эйбел, – напомнила ему Герда.
Гильф повилял хвостом – слабый шорох в сухой сосновой хвое, устилавшей землю.
– Я пытался уговорить Герду бежать со мной, сэр, – пояснил Бертольд Храбрый. – Только она не хочет, а я без нее никуда. Поэтому мы не бежим, оба.
Я кивнул, хотя Бертольд Храбрый не мог видеть этого, да и Герда едва ли могла в такой темноте.
– Да, она действительно сказала мне, что не хочет бежать.
– Я сказала так только потому, что не знала, можно ли доверять вам, сэр. Тогда не знала. Но я с радостью сбежала бы, будь я уверена, что нас не поймают. – Теперь она обращалась к Бертольду Храброму. – Вот почему я привела сэра Эйбела. Он рыцарь, настоящий рыцарь, и ничего не боится. Он поможет нам.