В ответ Дэнис немедленно получил легкий подзатыльник от Вилла и, расхохотавшись, взял Марианну за руку и стремительным шагом провел ее на середину трапезной.
– Посмотрите, кто к нам приехал! – объявил он. – Теперь старый Шервуд непобедим, раз в него вернулась Саксонка! Наша леди Шервуда!
Несколько секунд тишины – и стены трапезной сотряслись от радостных криков. Марианна, смеясь, переходила из объятий в объятия. Ее глаза невольно заблестели от светлых слез при виде стольких знакомых лиц. Джон даже подкинул ее вверх, словно она была маленькой девочкой. Эллен, Кэтрин и Мартина сомкнулись вокруг нее, наперебой целуя Марианну.
– Вот только что скажет Робин? – раздался над щебечущим женским кружком полный сомнения голос Джона.
– А что Робин? Посердится немного и перестанет! – тут же откликнулась Кэтрин, подавляя звонким уверенным голосом сомнения мужа. – Он ведь тоже по ней соскучился!
– Надеюсь, что достаточно сильно, – кашлянул в кулак Джон.
– Пойдем, пойдем! – заторопила Кэтрин Марианну. – Тебе надо помыться с дороги и переодеться, а времени до приезда Робина осталось не так уж много.
Она увлекла Марианну за собой. В комнате, которую Робин в прежние годы делил с Марианной, царила чистота, наведенная не знающими устали руками Кэтрин, но больше не было ни намека на тот особый уют, который могло создать только женское присутствие. В воздухе стоял сильный запах вереска и можжевельника, устилавших пол. Камин был чисто выметен и пуст, таким же пустым был стол, кровать застелена покрывалом из черного сукна.
– Он здесь и не живет-то, Мэриан, – вздохнула Кэтрин. – Только ночует, да и то не каждую ночь. Все время на ногах! Смотрю на него и поражаюсь: откуда у Робина столько сил?
Сложив в углу сумки с вещами и лекарствами, Марианна сняла плащ, пояс с оружием положила на скамью у стены, колчан с луком и стрелами привычно повесила на вбитый в стену крюк. Достав из сумки гребень, туфли и сверток с дарами Фрейи, она пошла в купальню, где Кэтрин уже наполнила для нее одну из ванн теплой водой, щедро плеснув в воду туда лавандового масла. У нее был даже ромашковый отвар наготове, чтобы сполоснуть волосы Марианны!
Погрузившись в воду до подбородка, Марианна вверила себя заботам Кэтрин. Та же проворно взбивала мыльную пену на волосах Марианны и говорила без умолку. Слушая подругу, Марианна поняла, что Вилл ошибался, считая, что только Робин, Джон и он сам знают о действительном положении дел Шервуда. Во всяком случае, в отношении Кэтрин он точно заблуждался: у Джона по-прежнему не было тайн от жены.
– Что же будет, Мэриан? – с отчаянием шептала Кэтрин. – Скоро придут войска короля, а нас так мало в сравнении с ними! Неужели все погибнут?! Женщин-то Робин собирается отправить в безопасное место, где ратники нас не достанут. Но мужчины! Они же полягут все до единого!
– Нет, – тихо, но твердо сказала Марианна, положив ладонь поверх руки Кэтрин.
Та посмотрела на нее полными слез глазами и увидела в глазах Марианны такую уверенность, что слезы понемногу высохли и Кэтрин робко улыбнулась, почувствовав в сердце росток надежды.
Она помогла Марианне не только вымыться, но и расчесала ее волосы, и просушила их у огня. Она хотела помочь и с одеждой, но Марианна, помня наказ Фрейи, мягко, но непреклонно выпроводила Кэтрин из купальни.
В трапезную Марианна вышла в длинном плаще поверх платья. Не уложенные в косы волосы светлым водопадом струились по плечам и спине, прижатые на голове тонким золотым обручем. Плащ был наглухо застегнут у самой шеи и ниспадал до пола, открывая руки Марианны, обнаженные от плеч до запястий и высвобожденные из-под плаща в боковые прорези, но не позволяя увидеть даже краешек платья. Вилл окинул Марианну взглядом и поинтересовался:
– Под этим плащом скрывается какой-то особенно ослепительный наряд? И ты хочешь сразить им Робина?
– Именно, – мельком улыбнулась ему Марианна и обернулась к дверям трапезной.
Ее глаза были прикованы к ним, и Вилл, почувствовав ее напряжение, успокаивающим жестом положил ладонь на плечо Марианны.
– Не волнуйся так! – негромко сказал он – Не убьет же он тебя, в самом деле!
– Весь Шервуд попросит Робина сменить гнев на милость! – пророкотал над ухом Марианны бас Джона.
– Вы думаете, он уже знает, что я здесь? – спросила Марианна, не отрывая глаз от распахнутых дверей.
– Даже не сомневайся! – рассмеялся Вилл. – Весть о твоем возвращении в Шервуд разлетелась, как лесной пожар. Будем надеяться, что по пути домой Робину хватит времени справиться с гневом на тебя!
Только он это сказал, как снаружи послышались приближающийся топот копыт и звонкое ржание, по которому Марианна узнала Воина. Вороной увидел гнедого Колчана и не смог удержаться и не бросить вызов давнему сопернику. Одна краткое мгновение – и в трапезную стремительным шагом вошел Робин. Мгновенно отыскав взглядом Марианну, он убедился в том, что глаза его не обманывают – это и в самом деле она, и крепко сжал губы. Марианна встретила взгляд Робина и поняла, что очень ошибалась, посчитав, что ей довелось ранее видеть мужа в состоянии наивысшей степени гнева.
В сузившихся глазах лорда Шервуда полыхнули такие молнии, что Джон, поперхнувшись, кашлянул, и даже ладонь Вилла, остававшаяся на плече Марианны, едва заметно дрогнула. Не спуская глаз с Марианны, Робин медленно сложил руки на груди, и от этого, казалось бы, простого движения повеяло такой угрозой, что все стрелки, что были в трапезной, невольно замолчали. Их взгляды скрестились на лорде Шервуда, и кто-то робко сказал:
– Не сердись на нашу леди, Робин!
Он ничего не ответил, лишь по его губам пробежала очень недобрая улыбка. Марианна в ответ вскинула голову, подняла руку к застежке плаща и повела плечами. Плащ соскользнул с нее, упав на руку Вилла, и Марианна осталась в ослепительно белоснежном платье без рукавов. Она молча вышла на середину трапезной и остановилась перед Робином. В свете огня, пылавшего в очаге, ее платье, обруч на голове, волны светлых волос засияли, окутав всю фигуру Марианны солнечным ореолом.
– Вестница! – прорезал тишину ликующий возглас Эдгара. – Прекрасная и грозная Фрейя прислала нам свою вестницу!
– И она в белом убранстве! – подхватил его рокочущий бас Джона. – Значит, боги даруют нам победу в сражении!
Тишина разлетелась на осколки от торжествующих криков стрелков. Марианна молчала, продолжая пристально смотреть на Робина, и его лицо немного смягчилось. Помедлив, он вынул из ножен Элбион и, держа его на ладонях плашмя, протянул меч Марианне. Она возложила на клинок ладони, и сталь вспыхнула ослепляющим небесным огнем.
– Прими меч, который благословили боги, Воин Одина! – сказала Марианна, отнимая руки от Элбиона. – И сам прими дарованное тебе благословление богов и весть, которую они послали со мной!
Лорд Шервуда на миг склонил голову, убрал меч обратно в ножны и вновь посмотрел на Марианну.
– Посланница Фрейи, прими и ты мою благодарность за добрые вести, что принесла мне и моим воинам! – ответил он, и его слова были подхвачены стрелками, которые вскинули мечи в приветственном салюте.
– Слава нашей леди! – грянуло, как из единой груди, и ударилось о своды трапезной.
Робин улыбнулся – теперь уже без малейшего намека на гнев – и подал Марианне руку. Вместе с ней он подошел к Кэтрин и сказал обыденно и немного устало:
– Накрывай столы к ужину, мой дружок!
Заметив, как бледна Кэтрин, что только огромные агатовые глаза и видны на ее лице, Робин встревожился:
– Что с тобой? Тебя кто-то напугал?
– Ты! – ответил за жену Джон и, поймав удивленный взгляд Робина, покрутил головой: – Так нельзя, Робин! Ты испугал не только Кэт, но и всех нас!
– Да, братец! – с усмешкой подтвердил слова Джона Вилл. – Когда ты смотрел на Марианну, я подумал, что ты вот-вот испепелишь ее взглядом! Признаюсь, я тоже испугался за нее.
Робин насмешливо фыркнул и посмотрел на Марианну.
– И только моя леди осталась, как всегда, бесстрашной! – сказал он с едва различимой ласковой ноткой. – Пойдем, Мэри, поговорим без свидетелей.
– Надеюсь, разговор будет мирным? – нахмурился Джон, а Вилл, напротив, широко улыбнулся и одновременно с Джоном спросил:
– Вас ждать к ужину?
– Непременно! – ответил Робин сразу на два вопроса.
Рука об руку Робин и Марианна пошли в комнату Робина, которая снова стала приютом для них обоих. Ни он ни она не сказали друг другу ни слова, но Марианна не ощущала в молчании тягостности: ей было хорошо и легко идти рядом с ним, чувствовать ладонью тепло его пальцев, виском – тепло его дыхания. Войдя в комнату, Робин улыбнулся и, когда Марианна вопросительно посмотрела на него, сказал:
– Давно ли ты вернулась, и вот уже все здесь дышит тобой. Даже воздух напоен ароматом ромашкового отвара и запахом имбирного стебля!
Он снял с себя оружие, она подала ему чистую одежду и полотенце. Он посмотрел на нее и спросил:
– Поможешь мне?
– Конечно, – ответила Марианна. – Иди, я только переоденусь и приду к тебе.
Он ушел, она сменила одежды вестницы на простое платье из светлого льняного полотна и поспешила следом за ним в купальню. Он уже сидел в ванне, положив на ее края руки, откинув голову и закрыв глаза. Она окатила водой его волосы и принялась намыливать их.
– Устал, Робин? – тихо спросила Марианна.
Он усмехнулся и после недолгого молчания ответил:
– Очень! Особенно много сил отнимало понимание обреченности в предстоящем сражении и уверенность остальных, что я сумею найти выход. Фрейя прислала тебя очень вовремя. Как ты воодушевила весь Шервуд одним лишь своим появлением! А то, что ты явилась победной вестницей, стало для всех просто неоценимым даром.
Она промыла его волосы чистой водой и принялась тереть жесткой мочалкой его шею, плечи, руки и грудь.
– Улыбнись, милый! – попросила Марианна. – А то я подумаю, что ты все еще сердишься на меня!
Он посмотрел на нее из-под ресниц и, склонив голову, поцеловал ее тонкое запястье.
– Уже нет. Хотя, когда дозорные сказали мне!.. – Робин с легкой усмешкой покачал головой. – Я дал себе слово в том, что на этот раз не втяну тебя сам и не позволю тебе втянуться в эту войну. И вдруг узнаю, что ты в Шервуде! Дозорные ликуют, я еду домой, и весь мой путь сопровождает такое же ликование. А меня всю дорогу до дома лихорадило от ярости на твое ослушание. Если бы ты еще хоть минуту помедлила, прежде чем сбросить плащ, я бы не ручался за себя!
Он возмущенно хмыкнул, словно тень былого гнева на Марианну вновь пронеслась над ним и коснулась его крылом.
– Фрейя нашла удачное время взыскать с тебя старый долг! – сказал Робин. – Удачное для тебя! Я не хотел брать тебя в Шервуд, а теперь вынужден смириться! Легко было отдариваться, Марианна?
– Нет, – ответила она, глядя ему в глаза. – Это правда, что мое сердце рвалось сюда, к тебе. Но оставить дочерей, даже под опеку Реджинальда и присмотр леди Маред, было очень тяжело.
Он был готов идти в трапезную, но не спешил, стоя перед Марианной и изучая ее задумчивым и грустным взглядом.
– Ладно! Будь что будет, но расставаться больше не станем, – наконец глубоко вздохнул Робин и, притянув Марианну к себе, поцеловал в лоб. – Добро пожаловать домой, моя леди!
Она прильнула к нему. Ее взгляд упал на ямку между его ключицами – там еще дрожала и переливалась капелька воды, – и Марианна, не удержавшись, дотронулась губами и поймала эту капельку. По его рукам, обнимавшим ее, пробежала едва заметная дрожь, и он сказал так, что она наконец услышала добрую и бесконечно любимую ею улыбку в его голосе:
– Мэри, не соблазняй меня! Ведь я обещал, что мы выйдем к ужину и вместе со всеми сядем за стол!
Но, не устояв перед нежным трепетом ее тонкого тела, прильнувшего к нему каждой своей частицей, Робин склонил голову и поцеловал Марианну таким долгим поцелуем, что он мог бы длиться бесконечно.
– Наконец-то! – прошептала Марианна, когда поцелуй оборвался. – Я уже отчаялась дождаться!
– Я долго раздумывал, милая! Все-таки вестница самой Фрейи! Да можно ли тебя вообще целовать?
Вместо ответа она обвила руками его шею и сама прижалась губами к его губам.
– Я не вовремя! – услышали они насмешливый голос Вилла. – Или, напротив, в самое время! Жаркое стынет, все ждут вас, но мало кто верит, что вы придете в трапезную!
– А ты решил убедиться собственными глазами, стоит нас ждать или нет? – рассмеялся Робин, отрываясь от губ Марианны, и обернулся к Виллу: – Я ведь обещал, и мы идем.
Втроем они вышли в трапезную, и Робин невольно усмехнулся, заметив, что стрелки расселись за столами, но никто из них не притронулся ни к еде, ни к вину. Все в одинаковом напряжении смотрели на коридор, ожидая, что решит лорд Шервуда в отношении Марианны и как поступит с ней. И когда они наконец появились, по улыбке Робина, по его руке, приобнявшей Марианну за плечи, все поняли, что он не станет ее отсылать. И тогда в трапезной грянул громкий возглас:
– Честь и слава лорду и леди Шервуда!
Зазвенели кубки, руки потянулись к блюдам за хлебом и кусками жареного мяса. Оживление, охватившее стрелков, так напомнило о прежней жизни в Шервуде, что все прониклись ощущением того, что впереди долгая череда дней, недель и лет. И предстоящее со дня на день сражение с королевскими ратниками отодвинулась так далеко, словно его вообще могло не быть. А если оно и случится, то стрелки не сомневались в победе: их возглавлял Робин, рядом с ним была Марианна, так кто мог бы одержать верх над вольным Шервудом?
– Через несколько дней наступит конец августа, – сказал Робин, и его слова были услышаны всеми. – Нет никаких причин для того, чтобы мы нарушили давнюю традицию и не объявили праздник.
Его предложение было подхвачено одобрительным гулом. Все возвращалось, и Шервуд, как в прежние годы, снова простится с уходящим летом.
– Милые наши дамы, вас мало, – сказал Робин, посмотрев на Марианну, Кэтрин, Эллен и Мартину. – Но оставшихся дней вам хватит, чтобы достойно подготовиться к празднику. Отец Тук обещал приехать и привезти вино. Мы настреляем вам дичи к столу. И пусть на нем будут только мясо, хлеб и вино – нам вполне хватит этой скромной трапезы, чтобы праздник получился на славу.
– Вы только настреляйте дичи, а мы уж сумеем так приготовить ее, чтобы вы не пожаловались на однообразие! – с жаром пообещала Кэтрин, прямо сейчас прикидывая в уме, какое мясо чем приправить: что – ягодами можжевельника, что – орехами, что – пряными травами.
Стрелки еще оставались за столами, когда Робин уже рассылал дозорных и отдавал указания на предстоящую ночь. Марианна в это время вместе с Эллен выкладывала на блюдо нарезанные ломти только что поджаренной оленины. Почувствовав на себе взгляд Робина, она оглянулась на него и, улыбнувшись, сама того не заметила, как поставила блюдо мимо стола.
– Мэриан! – ахнула Кэтрин, торопясь собрать осколки и куски оленины.
Робин расхохотался и, не дав Марианне опомниться, подхватил ее на руки.
– Отправляйтесь уже! – фыркнула Эллен. – Я давно все для вас приготовила!
Не отпуская Марианну с рук, Робин стремительно вышел из трапезной, свистом подозвал Воина и сел в седло, усадив Марианну перед собой.
Он вез ее так же, как днем Вилл, – обнимая одной рукой за стан и прижимая к груди, то и дело дотрагиваясь поцелуями до ее макушки. Но если с Виллом Марианна испытывала радость, то сейчас, рядом с Робином, ее охватило чувство беспредельного счастья. Слыша стук сердца Робина, чувствуя на виске тепло его дыхания, она могла так ехать с ним бесконечно, не думая ни о чем, лишь бы он оставался рядом.
Но тропинка довольно быстро привела их к дому Эллен. Марианна подождала, пока Робин расседлает Воина, и, вложив руку в его ладонь, вместе с ним вошла в дом. Переступив порог, они посмотрели по сторонам, потом друг на друга и улыбнулись.
– И когда она только успела? – с веселым удивлением спросила Марианна.
– Успела! Наверное, тоже боялась, что я немедленно выдворю тебя из Шервуда, и решила сделать все, чтобы этого не произошло, – рассмеялся Робин.