Камалов Олег
Миссия
Эта повесть была в своей основе написана в конце 2013 и январе 2014 года, однако потом я надолго отвлекся от нее. Сейчас Петридис выглядит как дурное повторение Ципраса, однако он и ``нейтральная'` Греция были мной описаны до того, как СИРИЗА пришла к власти и так быстро, полно и позорно капитулировала. Также я не ожидал, что коммунистическим активистам так скоро и так близко к нашей стране придется стать подпольщиками, повстанцами и солдатами -- хотя, конечно, не с такими успехами, какими добились Южный Конус и Пиренейская Федерация. Единственное, что было написано после -- история превращения друга Али (действительно, до 2014 года я поверить не мог, что такое возможно) и сцены, характеризующие психологию героев.
Светлой памяти Всеволода Петровского и всем, живым и мертвым, выполнившим свой долг, посвящается эта повесть.
Октябрь 2016 г.
1.
Будильник прозвенел в полшестого -- не самое приятное время, но Марсела проснулась за пару минут до него, как обычно перед важным днем. Включив ночник, она набросала на листке бумаги: ``Сынок! Уезжаю на три недели. Донье Валерии передай, что будешь в интернатском отделении до 24 числа. Матрас захвати с собой -- их школе не хватает, а мы не неимущие. Прости, что не сказала раньше -- нельзя'`. Одевшись и положив бумагу на столик у кровати мирно спавшего Хосе, Марсела погасила свет и пошла на кухню.
Перепланировка превратила некогда построенный по европейскому образцу многоквартирный дом для зажиточной публики в тесное скопление малосемеек, где были перемешаны студенты, республиканские служащие, приехавшие со всего континента на новые заводы рабочие, переселенцы из трущоб, беженцы из разрушенных войной деревень (первые из них приехали сюда, когда нынешняя федеральная столица была еще столицей небольшого государства с реформистским правительством, пытавшимся остаться в стороне от Континентальной войны) и, разумеется, уплотненные прежние хозяева квартир.
Пока Марсела, умывшись и достав из холодильника пакет с надписью ``Флорес Мартинич'`, разогревала еду, в соседней комнате еще кто-то проснулся -- зажегся свет, послышался заспанный голос, и наконец в дверях с телефоном в руках появилась соседка Марселы, студентка и активистка Революционной молодежи Антония.
- Красный привет РМ! Чего полуночничаешь, Тоньи?
- Али позвонил -- опять по району какие-то недобитки шастают, сейчас посмотрим. Ты-то сама так рано куда? Опять в новостях о твоей командировке прочитаем?
- Ага. Потише только, хорошо? Если Хосе проснется -- не успокоится же, пока не напросится с вами геройствовать. И пистолет не забудь, а то мало ли...
- Помню, не в первый раз.
- Ну, удачи, поосторожнее там.
- Спасибо!
Выпив кофе, Антония побежала в коридор - у дверей уже стоял их сосед и председатель ячейки РМ в квартале Али.
-----
У стены многоэтажки, рядом с большим плакатом, полукругом стояло около десятка юношей и девушек в шарфах РМ. К плакату, на котором поверх флагов Южного Конуса и Демократической Турции и надписи ``Дело турецких революционеров -- дело нашей федерации. Поможем ей!'` было баллончиком подписано ``Коммуняки, валите в Турцию сами!'` и ``Красным - Эскишехир!'`, прижались явно не ожидавшие такого поворота трое молодых людей в когда-то дорогой, а ныне изрядно истрепавшейся одежде. Между ними и активистами стояло трое полицейских - старший лейтенант и двое молодых сержантов. Фингал под глазом у одного из молодых людей возле стенки, что красноречиво свидетельствовало, что ревмолодежь добралась до него раньше полиции.
- Товарищ старший лейтенант, мы с ними сами сейчас разберемся, пропустите!
- Я вас прекрасно понимаю, но ваша позичия вам не дает право на самосуд! -- ответил лейтенант с сильным акцентом.
- Точно не отпустите? А то знаем иных ваших коллег -- днем ``сотрудник народной полиции'`, а ночью старорежимный ботон и друг всей контры.
- Это я ботон? Вы там совсем одурели? Я на фронче быу, когда вы пешком под стоу ходили! -- лейтенант приподнял штанину, под которой оказался протез.
- Простите, простите, но...
- Что за шум? -- из-за угла к спорящим подошла Марсела.
Лейтенант посмотрел на венок и звезду на кармане свитера Марселы с явным облегчением -- теперь старшим был не он.
- Товарищ бригадный генерау, старший лейчинант Алмейда. Докладываю: поймали троих вандалов, судя по внешности - буржуйчики. Когда приехали на вызов, эчи орлы уже начали им бить морды. Карлос, в базе посмотреу, кто такие?
Один из сержантов начал читать с планшета:
- Этот плюгавый - Энрике Наполитано Руис, 24 года, лишенный избирательных прав, бухгалтер строительного управления муниципалитета D, бывший активист ``Национальной молодежи'`, сын Луиса Наполитано Молины, подполковника контрреволюционеров, расстрелянного за военные преступления. Проживает: улица Мильтона Рейеса, дом 5, квартира 27, комната 3 (ранее занимал всю квартиру, уплотнен). Тот, что с фингалом -- Хуан Балагер Лопес, 22 года, студент медицинского факультета Республиканского университета, родители эмигрировали. Живет: улица Карлоса Маригеллы, дом 5, комната 4 (ранее семья занимала весь дом, уплотнен). И этот толстый -- Висенте Альварес Перейра, 27 лет, лишенный избирательных прав, выпускник юрфака Республиканского университета, безработный, ранее судимый за избиение народного милиционера во время контрреволюционных беспорядков, приговорен к трем годам, амнистирован, проживает с родителями: улица Интернационала, дом 6, комната 1 (ранее семья занимала весь дом, уплотнены).
- Нашли у них что-нибудь?
- Всё чисто, только баллончики с краской и разрешенный травмат у Балагера -- он прав не лишен.
- Али, отойдем на минуту? -- Тон Марселы стал ледяным.
- Пойдем, а что не так?
- Ты совсем сдурел? -- шепот дался Марселе нелегко - Ладно Тоньи -- она готова чихать, если ты простужен, ладно Рауль -- он школу еще не закончил, но ты? Ну посидят эти гаврики за вандализм пару дней, но морды им бить зачем? А еще и меня черт дернул не вовремя появиться! Ты понимаешь, что они, выйдя из обезьянника, раструбят на весь мир о страшных зверствах Ревмолодежи и о том, как лично я ими руководила? Ладно бы только лишенцы на своих форумах жаловались на судьбу, но ведь и троцкисты с френтеамплистами -- ты не забыл, что даже на твоем заводе есть их ячейки? - будут кричать о том, как ревмолодежь ``расправляется с инакомыслящими'`, и это за месяц до муниципальных и республиканских выборов! Ты с русской литературой позапрошлого века знаком? Ленин ее недаром любил.
- Немного.
- Салтыкова-Щедрина читал?
- Нет.
- Жаль, а то вспомнил бы про медведя, которого губернатором назначили -- а он первым делом чижика съел. И сам на него похож, и обо мне теперь так же писать будут. И не мальчик же -- передовик производства, секретарь ревмолкомитета цеха, координатор РМ квартала и ... кем там тебя должны назначить, когда из РМ по возрасту выйдешь?
- Командиром роты народной милиции.
- И с ротой то же самое творить будешь? Мне на мотоцикл-то твоего завода теперь страшно садиться, а тут сто лбов! Да еще инвалида войны оскорбил. Вернешься -- еще раз извинишься перед лейтенантом Алмейдой и распустишь своих ребят, ладно?!
- Да понял, дурак я. Вечером заходи, расскажу, как эти придурки нам попались.
- Не зайдешь, уезжаю на две недели. Ладно, надеюсь, что большого скандала не будет. Давай там без приключений, хорошо?
- Да понял, понял...
Марсела достала брелок, сняла цепь со служебного мотоцикла и тронулась с места, махнув на прощание Али.
2.
В кабинете Марсела посмотрела на часы -- до совещания оставалось пятнадцать минут, как раз на разговор с Сеском, если он не занят (о худшем не хотелось и думать). Ждать ответа пришлось больше минуты и, наконец, на фоне помех (связь в Турции, естественно, работала отвратительно) показалось усталое небритое лицо Сеска.
- Как ты?
- Спасибо, бывало много лучше. Держимся, конечно, но...
- Наконец могу тебе сказать -- завтра буду в Европе. До последнего момента от греков зависело - могли вообще отказаться принять, но всё же на переговоры согласились. На три дня на Пиренеи, потом к ним. До Греции лечу с Мендосой, дальше он один в Турцию.
Начальник департамента капстран Европы Хосе Мендоса, пожилой бывший профессор, был гражданским, на Марселу же распространялся запрет на транзит военнослужащих через греческую территорию.
- Черт, так близко же, но сейчас мне не до отпусков, не поймут.
- Понимаю, дорогой.
Марсела поглядела на календарь -- день рожденья Сеска приходился как раз на ее командировку.
- Ладно, до конца моей командировки месяц, а там всё и отпразднуем -- и твой день рожденья, и мой, и то, что турки держатся, несмотря на всё. Пепе как?
- Обклеил стены в нашей комнате распечатками твоих репортажей, представляешь? С Али и Тоньи о тебе тоже может часами говорить.
Впервые за разговор Сеск улыбнулся.
- Ладно, лишь бы ко мне не сбежал, а ради такого мне здесь всё-таки стоит выжить. Чёрт возьми, мы же еще прогуляемся втроем по Монтевидео!
- Ну а как же иначе? Помни, мы тебя ждем.
- Встретимся! Ладно, Селита, мне пора.
- Я тоже на совещание. Удачи, любимый!
----
Шесть лет назад в блиндаж Марселы позвонили из политотдела корпуса.
- Полковник Флорес, слушаю.
- Подполковник Гальего. К вам направили пиренейского корреспондента -- хочет у вас взять интервью, а дальше на передний край. Найдется полчаса поговорить?
- Скажите, чтобы в тринадцать тридцать прибыл.
- Понял, передам. Парень и нашей дивизией интересуется, и Пунта-Аренасом -- вам же есть о чем рассказать?
Через два часа в дверь Марселы постучали.
- Войдите!
На пороге вместе с капралом Гарсией, ординарцем Марселы, стоял молодой человек лет двадцати пяти в пиренейском камуфляже без знаков различия.
- Товарищ полковник, Франсеск Эстевес-и-Родж, корреспондент издания ``La Veu del Poble'` - ``Голос народа'`. Разрешите войти?
- Конечно, присаживайтесь.
В конце интервью, во время которого корреспондент успел спросить ее как о положении дивизии, так и о ее собственном прошлом -- восстании в ее родном Пунта-Аренасе, командовании силами, удерживавшими город после этого и соединении с регулярной революционной армией, Марсела спросила у него:
- Скажите, а как воспринимается наше дело в вашей стране? Вы ведь приехали сюда добровольно?
- Разумеется. Я же житель приграничья -- я каждый день наблюдаю, скольких сил нашей республике стоит защита от угроз Еврофедерации.Было бы позором для нас не помочь народам, которые только борются за свою свободу!
- Спасибо. Поберегите себя, прошу -- вашей стране люди тоже еще пригодятся.
- Важно, чтобы они знали о том, что, возможно, скоро им придется воевать так же, как здесь. Иначе можно стать вечными рабами Берлина и Брюсселя. У нас ведь до сих пор даже в Женералитате раздаются голоса, что лучше бы Каталонии стать маленькой нейтральной страной -- вне Федерации, вне СВП - и пытаться договориться о списании долга и снятии блокады, как это сделали греки. Если эти люди придут к власти, я первый разобью свою камеру и вместо нее возьму в руки автомат!
Этими словами закончилась первая встреча Марселы и Франсеска, и сколько же раз потом они ее вспоминали!
Через месяц после первой встречи Сеск Эстевес понимал, что его судьба будет полностью зависеть от отношения Марселы к нему. Оказался бы у нее муж или возлюбленный, сочла бы она его неинтересным ей юношей (``юноше'` было двадцать четыре года, и он уже прошел Андорру не как корреспондент, а как командир), или нашлась бы еще какая преграда -- он остался бы одиночкой до конца жизни или сознательно бросился бы под пули.
Чаще бывать в штабе полка вместо переднего края? Его бы тогда скорее сочли за труса. Был бы он студентом в Жироне, как еще два года назад, он бы начал напиваться, но этого на фронте делать было нельзя.
Франсеск сознательно нагрузил себя таким количеством работы и таким риском, что больше работать и рисковать было бы невозможно, и стал бывать в штабе еще реже, поскольку минутные случайные встречи скорее заставляли его задумываться, чем радовали.
До его отъезда обратно оставалось всего четыре дня, когда почти случайно он узнал, что в течение следующей недели исполнять обязанности командира полка будет начальник штаба подполковник Романо, и в череде дел нашел такое, которое привело его в штаб.
- Франсеск? Рада видеть, хотя выглядите плохо. Но хорошо, что увиделись -- дали отпуск на неделю, навестить сына у родни в Пуэрто-Монтте, боялась не увидеть вас больше. Устали, наверное? Наслышана о вашей работе, мало таких корреспондентов встречала.
- Тоже рад попрощаться, хотя вышло случайно. Стараюсь.
- Стараться надо, но сколько же вы спали последний раз и когда?
- Последний раз -- всего полчаса назад, в джипе по пути в штаб.
- Всё ясно. Человеку, заснувшему в джипе, надо по крайней мере отоспаться как следует, а материала вы собрали достаточно. Есть у меня тут комната с диваном.
- Да я уж как-нибудь...
- Не надо.
Сколько часов проспал Франсеск, сам он не представить не мог, но от того, что день и ночь у него давно были неразличимы, к одиннадцати вечера, когда даже штаб полка начал погружаться в сон, кроме комнат дежурных, он проснулся, начал ворочаться и наконец почти в двенадцать встал с кровати и включил свет. Пять минут спустя вошла Марсела.
- О, а вот и наш герой диктофона проснулся. Рада еще раз видеть. Выпьем чаю, раз вы проснулись, а я еще не легла. И мне кое-что надо вам сказать.
- И что же?
- К тридцати годам я научилась понимать, что значат взгляды и интонации мужчины, даже если он не способен выразить это словами и не понимает, что сказала бы ему я.
- Марсела, что вы имели в виду?
- ``Ты'`, Сеск, давай наконец так.
- Марсела?!
...Франсеск замер на минуту, прежде чем наконец смог осознать и поверить в свое счастье.
3.
Министр иностранных дел Южного Конуса оглядел собравшихся.
- Все?
- Все, сейчас иностранных товарищей подключим.
- Здравствуйте, товарищи! Начинаем совещание министров иностранных дел и представителей министерств обороны стран Союза взаимопомощи и прогресса о согласовании позиции нашего представителя на предстоящих переговорах с Грецией по вопросам транзита. Язык совещания -- испанский, переводчики с тагальского, итальянского, турецкого и арабского присутствуют. Шифровка связи обеспечена. Монтевидео: председательствующий на совещании министр народной власти по иностранным делам Федерации Южного Конуса Мигель Эрнандес, заместитель министра народной власти по иностранным делам бригадный генерал Марсела Флорес, заместитель министра народной власти по Революционным вооруженным силам армейский генерал Сержио Перейра, начальник департамента социалистических стран МИД дивизионный генерал Ленин Сантос, начальник департамента капиталистических стран Европы МИД товарищ Хосе Мендоса, Чрезвычайный и Полномочный посол в Греции товарищ Линда Мехия, заместитель министра народной власти по промышленности товарищ Рафаэль Диас.