– Не сердись! Мне все не верится, что мы уже здесь, – виновато улыбнулась она, и, чтобы окончательно задобрить деда, спросила: – Ты мне расскажешь об этих местах?
Дедушка задумался. Казалось, его неспешная поступь ловила какие-то мысли, словно он проговаривал про себя то, что собирался сказать внучке. И, на самом деле, заговорив, он явно очень подбирал слова и выражения. От этого его речь стала уж слишком официальной, что, конечно, не ускользнуло от внимания Аякчааны.
– Это заповедные для нас для всех места, – так начал Учур, – раньше сюда вообще только шаманы ходили, и то, только один раз в год, на исходе зимы, чтобы призвать лето… Но потом сюда пришла цивилизация, здесь открыли полярную станцию, и появились люди, далекие от наших традиций и обычаев. Они ходили, исследовали горы, делали снимки, карты и чертежи, пытаясь измерить то, что измерению не подлежит…
– Что, например?
– Например, силу этих мест, – дед Учур усмехнулся. – Вот можно измерить силу улыбки ребенка, увидевшего свою мать? А силу материнской любви можно свести к количеству паскалей или чего там еще? Килограмм? А, как думаешь, можно?
– Нет, конечно…
– Ну, вот и силу этих мест измерить нельзя.
– А что за сила здесь укрывается?
Дедушка помолчал. Постепенно его шаги стали неторопливы и размеренны. Он шел, наслаждаясь каждым шагом, каждым движением, которые становились все увереннее и сильнее, словно он ежеминутно становился все сильнее и моложе.
– Отцы говорили, – начал он, – что в этих местах сокрыта большая тайна. Тайна не только нашей земли, но и многих народов. Что сокрыта она где-то там, в недрах острова. И хранят ее Кигиляхи, каменные люди. И открыта тайна может быть только единицам.
– Кому, например? Шаманам?
– Не обязательно, – покачал головой Учур. – Это могут совершенно разные люди. И Кигиляхи сами решают, кто это будет и когда.
– А что именно за тайна? О чем она? Ты не знаешь, дедушка?
Тот покачал головой:
– Нет, мне это не известно… Хотя я не раз просил об этом предков, но… видно, это не в их власти.
Тем временем, тропинка их уводила все дальше от вертолета. Редкая чахлая растительность, стала еще более редкой и чахлой, невысокая сопка завершилась довольно непродолжительным подъемом, и вот перед Аякчааной вдруг возникла в легкой дымке выстроившаяся на голой каменистой равнине цепь гранитных скал, начало которых уходило в море.
– Кигиляхи, – прошептала Аякчаана, задыхаясь от волнения, от предвкушения чего-то необычайного.
– Дальше ты пойдешь сама, – донесся до нее голос деда.
– ЧТО??? – не поняла она.
Дед только покачал головой.
– Каменные люди выбрали тебя, – он положил ей руки на плечи. – Я говорил тебе, что Кигиляхи сами решают, кому и когда открыть свою тайну, показать свою силу. И они выбрали тебя.
– Дедушка, – Аякчаана убрала со лба так некстати вылезшую из-под шапки прядь волос, – ты что-то путаешь. Ты помнишь, мы приехали сюда, чтобы сделать амулет для того человека из Якутска. Он дал нам вертолет для этого. Я должна тебя сопроводить сюда…
– Мне был сон, – прервал ее тираду Учур. – В нем Кигиляхи велели сегодня привезти тебя к ним. Я их спросил, как я успею, ведь мы живем далеко. На что они ответили, что будут люди, которые помогут. И они доставят тебя сюда в срок. Так что это я тебя сопровождаю, а не ты меня, – он улыбнулся, но, заметив тень сомнения в глазах внучки, снова стал серьезен. – Слушай. Ты пойдешь по этой дороге до Первого стража. Он укажет тебе путь дальше. А я тебя буду ждать здесь…
Аякчаана внимательно посмотрела на неровные зубчатые возвышенности вдали.
– И, внучка, будь осторожна и внимательна. Кигиляхи вызвали тебя, но им и в голову не придет позаботиться о твоей безопасности… А сейчас иди! Солнце уже высоко, ты можешь опоздать.
Аякчаана медлила.
– Зачем я им, дедушка? Ведь я ничего не умею…
Учур встал плечом к плечу с внучкой, также как и она вглядываясь в силуэты застывших великанов.
– Я тоже об этом спрашивал. Почему не я? Почему ребенок?
– И что тебе ответили?
Дедушка пожал плечами:
– Копье Маары мне не подчинится, сказали…
Аякчаана обернулась к деду.
– А что это такое? «Копье Маары»?
– Может, это и есть их тайна? – дедушка легонько подтолкнул внучку, чтобы та торопилась. Аякчаана сделала несколько шагов вперед, по направлению к тающему в мутной дымке каменному городу, и обернулась:
– Дедушка, ты меня будешь здесь ждать? – Учур кивнул, указав пальцем в землю под своими ногами. Тогда она быстро сбросила с плеч рюкзак с продуктами, – тогда оставь это себе, – крикнула она и быстро, чтобы не слышать возражений деда, умчалась вниз по склону. Голос шамана еще доносился до нее какое-то время, но по мере приближения к каменным великанам время словно останавливалось, и она все глубже тонула в молочно – белой синеве тумана.
Глава 4. Разрушенный храм
Аякчаана шла, не оборачиваясь. Гранитные глыбы медленно приближались.
– Итак, – говорила она себе, – дедушка сказал, что Первый страж укажет мне путь. Интересно, что он имел ввиду… Вот этот здоровый истукан похож на стража, чего уж там говорить. Дрыхнет себе не одну тысячу лет потихоньку, и в ус не дует, – девочка поравнялась с первым Каменным человеком. Это было изваяние, напоминавшее уснувшего сидя человека. Будто устал он, продрог на своем посту. Присел на минутку, закутался в свой плотный плащ, надвинул сильнее шапку, и сам не заметил, как задремал.
Девочка осторожно приблизилась к великану. Ничего. Безмолвный холодный гранит. Где-то, на берегу с громким плеском обвалились в океан куски земли. Эхо живым раскатом пронеслось над городом, утробно прошелестев над головой девочки
– А что я ждала? – себе под нос бормотала Аякчаана. – Подойду к камням, а они оживут и прямо со мной заговорят, и выложат все свои секреты. Знак дадут… Да уж, – вздохнула она.
Еще раз оглядевшись кругом, поежившись от жутковатых звуков, раздававшихся в каменной тишине, она обошла вокруг сидящего «стража».
Неожиданный шорох заставил ее вздрогнуть. Сотни мелких камней и гранитного песка посыпались ей на голову, будто великан пошевелился.
И тут только она увидела голубоватый блик. Тонкий, едва заметный, он как солнечный зайчик метался в легком тумане. Аякчаана проследила взглядом, откуда он мог исходить, но его источник оставался ей невидим.
Тогда она прошла чуть дальше вглубь каменного полуразрушенного города. Ее окружили обтесанные ветром и водой стены, гигантские – метров пятнадцать – двадцать в высоту – столбы, плиты. Она поймала себя на мысли, что идя по этим своеобразным улицам и переулкам, упираясь то тут, то там в многочисленный тупики, проходя по небольшим глухим площадям, она постоянно ощущала чье-то присутствие, чей-то внимательный и настороженный взгляд.
Проходя словно на экскурсии по руинам древнего города, она невольно любовалась увядшей навсегда красотой необычных балконов, фронтонов, массивных колоннад, украшенных искусными узорами… Рядом с разрушенными дворцами высились столбы, напоминавшие замершие человеческие фигуры: вот мрачный мужчина опирается на посох, вот юная дева наклонилась к ручью. И везде, словно солнечные блики на морской поверхности, ее сопровождали синеватые всполохи.
Дойдя до центра загадочного города, провожаемая настороженными взглядами и тихим рокотом обваливающихся камней, Аякчаана оказалась на центральной площади, у ворот строения, напоминавшего храм с высокими холодными стенами, источенными водой. Вода, стекая веками по ним, оставила за собой ржавые неровные потеки, словно невидимый художник нанес причудливый узор.
Именно там, внутри храма, был источник загадочного синеватого света.
Аякчаана вошла внутрь и оказалась в небольшом, примерно десяти метров в диаметре, круглом помещении, залитом ярким сине – голубым светом. Когда глаза немного привыкли к такому освещению, она увидела, что это загадочное помещение является входом в большую, уходящую куда-то в сторону материка, пещеру, до краев наполненную диковинным свечением.
Здесь было тепло, дышалось намного легче чем, там, снаружи, не было неприятного чувства слежки, и вообще Аякчаане здесь нравилось. И было очень любопытно, что это за место такое, и куда оно ведет.
Она сделала два неуверенных шага вперед. Мелкие камешки с шумом посыпались из-под ног, показывая ей дорогу. И она как зачарованная повиновалась. Без опаски она шагала все дальше, следуя за ярким сине – голубым светом и весело журчащему ручейку мелких камней, которые то устремлялись вниз, то двигались по склону вверх, против всех законов физики, не ведая о земном притяжении.
Кажется, она даже пела…
Ярко – голубое свечение исчезло так же внезапно, как и появилось. В одно мгновение наваждение прошло, и Аякчаана со всем ужасом осознала, что она находится в глубине неизвестной пещеры, окруженная кромешной тьмой и могильной тишиной. Ее сбивающееся на хрип дыхание, биение собственного сердца и скрип лыжного костюма – вот и все звуки, что доносились до нее.
Растопырив руки, и стараясь не поворачиваться всем корпусом (а то еще перепутает откуда пришла) она качнулась влево – вправо. Пальцы не коснулись стен. Значит, помещение или коридор, в котором она находилась, были достаточно широки. Тогда она подняла руки вверх и попыталась приподняться на цыпочках – может потолок тоже высок. Так и есть – пальцы не нащупали камень.
В то же время, судя по акустике, она находится не в огромном зале. Все – таки это какой-то ход, лаз. В темноте органы осязания работали с утроенной силой, Аякчаана чувствовала, что свободное пространство находится впереди нее и за ней. Но двинутся вперед, сделать хоть один маленький шаг было неимоверно страшно: вдруг она остановилась на краю пропасти, и, сделав шаг, провалится в нее. Как там дедушка говорил: быть особенно осторожной, каменным людям и в голову не придет заботиться о ее безопасности. Ну, что ж… Аякчаана слушала советы деда, да, видно, не услышала во время…
Фонарик бы…
Но она не взяла фонарик.
О! Мобильник! Там же есть встроенная программа. Хотя, конечно, батарейки на много не хватит, но, хоть оглядеться…
Она похлопала себя по карманам, и почувствовала маленький прямоугольничек в одном из них. Расстегнув дрожащими от волнения пальцами замок – молнию, она достала телефон и нажала кнопку. Ярко синий экран выхватил из темноты ее счастливое лицо: работает! Хоть и связи нет…
По – прежнему не меняя направление стоп, словно приклеенная к полу, Аякчаана быстро посветила экраном вокруг.
Темные сырые стены. Два хода, ведущие влево и вправо. Получается, синее свечение оставило ее на перекрестии дорог. Хорошо, что не вертелась в темноте! А то бы точно не сообразила, откуда пришла! Она посмотрела наверх. Грубо обтесанный свод потолка. Взгляд скользнул вниз, под ноги, и уперся в довольно ровный пол, без видимых бездн и ям. Все выглядело вполне безопасно. Можно развернуться и пойти назад. Хорошо, если там, позади, не было никаких ответвлений. Тогда можно быстро найти дорогу назад.
Аякчаана уже развернулась было на 180 градусов, чтобы воплотить план своего спасения в жизнь, как то ли почувствовала, то ли услышала движение в одном из перпендикулярных к ней проходов.
Показалось?
Аякчаана, затаив дыхание, замерла.
Нет, это не просто движение. Это какой-то тайфун! Кто-то или что-то к ней быстро приближалось. Не успев сообразить, что делать и куда бежать, Аякчаана повернулась лицом навстречу стремительно приближающемуся звуку и была тут же сбита с ног.
Жуткий грохот, стон. Мгновение она лежала на холодном камне, едва переводя дыхание.
– Эй! Кто здесь? – наконец жалобно подала она голос. Понятно, ей могли и не ответить, просто молча сожрать и все. Если, конечно, то, что в нее врезалось, питается костлявыми девочками в синтетических лыжных костюмах.
– Ой, – простонали из темноты. Голос девчоночий. Значит, скорее всего, обедать ею не будут. Аякчаана села поудобнее.
– Ты где?
– Ты кто? – ей ответил такой же испуганный голос. Точно, девчонка.
Невидимая незнакомка тем временем, судя по звуку, тоже села и стала что-то искать на полу. Аякчаана последовала ее примеру – стала искать мобильник. Он бы прояснил обстановку быстрее.
И почти одновременно вспыхнуло два голубых огонька – экран сотового телефона Аякчааны и яркий свет на конце длинного серебристого шеста, с которым, видимо, шла незнакомка.
– Ты кто такая? – довольно требовательно повторила она. Девочка была явно старше Аякчааны, но не намного. На вид ей было около пятнадцати лет. Пронзительный взгляд серо – голубых глаз, светлые прямые волосы заплетены в короткую косичку, джинсы, льняная рубашка без ворота, простой заплечный мешок. – Ты как здесь оказалась?
– Я Аякчаана Тимофеева, – отозвалась Аякчаана.
– КАК? – голубоглазая незнакомка даже подалась вперед, будто не расслышала. – Как, говоришь, тебя зовут?
– Аякчаана Тимофеева, – повторила та. – Я не здесь живу, я из села Кюсюр[5]… А ты кто?
– Меня Катя зовут, Катя Мирошкина, я из Красноярска… А как ты здесь оказалась?
Катя выглядела озабоченной, даже расстроенной немного, и Аякчаана ее решила успокоить.
– Я сюда с дедушкой прилетела, на большом вертолете. Дедушка меня там остался ждать, около Кигиляхов…
– Около чего? – опять не поняла незнакомка, и, кажется, уже несколько раздражалась.
– Кигиляхи, это Каменные люди по – нашему. Это священное место, особое, – гордо пояснила она, но, посмотрев на почти испуганное лицо Кати, добавила: – Ты не бойся, мы сейчас найдем дорогу назад, все дедушке расскажем, и он что-нибудь придумает. Ты вообще здесь как оказалась? Тебя тоже Кигиляхи велели придти?
– Мне? – удивилась Катя. – Нет. Я вообще-то думала, что сейчас дома окажусь.
– Слушай, – Аякчаану осенила догадка, – ты, наверно, к кому-нибудь с полярной станции приехала, да? Пошла посмотреть Кигиляхи и заблудилась в этой пещере! Да?
Катя отрицательно мотнула головой. Потом указала подбородком на стены вокруг и спросила:
– А это, что, пещера?
Разговор получался какой-то странный. Словно слепой и глухой встретились, и пытаются представиться друг другу. Так, во всяком случае подумала Аякчаана. Да и в голову Кати пришли аналогичные мысли. Грустно вздохнув, Аякчаана кивнула через плечо:
– Надо к дедушке идти.
Катя, между тем, кажется, начала приходить в себя. Она внимательно осмотрела одежду, в которой была Аякчаана, ее мобильник.
– Сейчас год какой? – спросила она, прищурившись.
– 2015 конечно, – у Аякчааны даже брови поднялись от удивления.
– А день?
– Второе сентября…
При этих словах, у Кати брови полезли наверх.
– Как второе сентября? Ты ничего не путаешь?
– Я ж не сумасшедшая…
– А отчего на тебе одежда зимняя? – спохватившись, спросила Катя.
– Так холодно же… Север…
– Что значит «север»? – опять не поняла Катя.
– Север то и значит – север, – Аякчаана начала чувствовать себя сумасшедшей, или в сумасшедшем доме, – Якутия! Снег! Полюс холода! Слыхала про такое?!
– Якутия?! – прошептала Катя. – Почему «Якутия»?..
Аякчаана уже не знала, что и ответить.
– Потому что Якутия. А ты что ожидала увидеть?
Катя потрогала ушибленный лоб, растерянно поправила волосы, повертела в руках свою серебристую палку. Все это она проделала, не проронив ни слова…
– Ну, уж точно не это, и точно не второго сентября 2015 года, – наконец прошептала она. – И что мне теперь здесь делать?
«Ясно. Ненормальная!» – заключила Аякчаана, но вслух говорить не стала. Не хотелось расстраивать несчастного человека. Вместо этого она поторопила новую знакомую:
– Пошли к выходу скорее, дедушка нам непременно поможет. Он знаешь какой умный! – И тут Аякчаана растерянно огляделась. – Вот только я сообразить не могу, откуда я пришла…
– Оттуда, – Катя уверенно показала ей рукой в направлении одного из проходов.
Аякчаана с сомнением посмотрела в темноту.