Магда присела на край кровати.
– Но это еще ничего не значит, – он сжал ее похолодевшую ладонь, – может, просто взял покататься, мне назло… Ты же знаешь, он последние месяцы частенько выкидывает подобные штуки, и все только ради одного – позлить меня… Ты его номер набирала?
– «Вне зоны доступа». Нет, что-то случилось, надо его искать.
– Да, ребята уже выехали на место. Как будут, позвонят… Не нервничай раньше времени, – проговорил он мягко, – пошли лучше, чайку выпьем.
Магда его будто не слышала. Она облизнула пересохшие губы, и, обратив к нему свое бледное лицо, прошептала:
– Понимаешь, я его не чувствую в этом мире. Но он жив, это верно. Он в беде, но даже сам еще этого не понимает.
Не говоря больше ни слова, она встала и вышла из спальни. Через мгновение Сергей Александрович услышал, как тихо закрылась дверь ее спальни.
Глава 6. Александрия
Аякчаана едва поспевала за Катей: по оставленным ею меткам та шла уверенно и быстро. Аякчаана же все время отвлекалась – ей не давал покоя загадочный шар, послушно парящий над головой светловолосой знакомицы, и ее шест, вернее, посох – девочка на него иногда опиралась, перепрыгивая через широкие трещины в граните.
Конечно, Аякчаана была внучкой шамана. Дедушка иногда брал ее с собой в тайгу. Когда собирал травы или ягоды, например. И это были незабываемые путешествия: вдвоем, на оленье упряжке, вдоль каменистых берегов рек, по тонкому таежному покрову – они забирались туда, где веками не ступала нога человека (кто бы мог подумать, что такие места еще есть на Земле!). Они устанавливали палатку, разводили жаркий костер, ели юколу и теплые лепешки.[6] Однажды она даже пробовала жареное мясо мамонта. На весенних каникулах дедушка взял ее с собой в тайгу, и они встретились с охотниками, эвенками из их же села, те как раз ужинали жареным на углях мясом мамонта… Да, здесь можно встретить мамонта – иногда открываются древние ледники, а вместе с ними – и дивные тайны. Так ученые нашли много лет назад удивительное плато Диринг – Юрях.[7] О нем мало знают, еще меньше пишут, о нем нет ни слова в школьных учебниках, а ведь это одно из древнейших мест обитания разумного человека на Земле.
Мясо мамонта оказалось по вкусу похожим на говядину, только очень сухим и жестким, Аякчаана едва справилась с ним. А потом попросила охотников показать, где они нашли животное. Те провели ее к реке. Там, на месте обвалившегося берега, зияла широкая расщелина, заполненная льдом и снегом. В ней Аякчаана увидела огромную тушу могучего гиганта с длинной темно – бурой слежавшейся шерстью, правда бивни уже кто-то срезал. Они в большой цене.
Дедушка тогда очень обрадовался находке. Он срезал прядь бурой шерсти, взял кусочек суховатого мяса, а вечером, когда звезды были особенно высоко. говорил с духами предков. Он курил трубку и задумчиво смотрел в костер, иногда напевая грустные гортанные песни.
Это все, что видела Аякчаана.
Но то, что вытворяла у нее на глазах эта девочка – огненные шары, голубые светящиеся сферы, тающие на стенах знаки… Все это походило на какие-то фокусы, и дочери шамана очень хотелось разгадать их секрет.
– Как ты это делаешь? – наконец спросила она.
– Что именно? – не оборачиваясь, отозвалась Катя.
– Ну, как ты, например, сделала тот огненный шар, который отправляла в разведку?
– А! Это простая шаровая молния, – отмахнулась Катя. – Вот Ярушка… Это моя подруга… Она умеет из таких шаров большую звезду делать… которую даже на Облачной карте видно.
– А что такое «облачная карта»? – не унималась Аякчаана.
Катя молчала. В самом деле, как можно объяснить случайному человеку то, что она сама еще не до конца поняла. Она, собственно, и шла за разъяснениями к своей маме, но тут эта странная девочка. И с ней теперь приходится возиться. Хорошо бы, Енисея была еще в Александрии.
Такие мысли одолевали Катю, когда Посох вывел ее к переходу. Продвигаясь по коридору, вымощенному гладкими, отполированными до блеска плитами, девочки вышли в небольшую залу с тонкими вытянутыми колоннами по периметру.
Она так стремительно сбежала из подвала Александрии, так торопилась к маме, что толком не запомнила, как он выглядел, этот переход. Зато сейчас представилась такая возможность.
Высокие стройные колонны смыкались над головой, образуя подобие каменного шатра. По гладко отполированным стенам волнами проходило сине – зеленое свечение, от которого казалось, что зал – прозрачный купол в бескрайнем и бесплотном пространстве. Жутковатое чувство, чего уж там. Аякчаана вздрогнула.
Все. Тупик. Дальше хода нет. Здесь начинается переход в Александрию.
– Ну, что, готова? – вздохнув, спросила она у Аякчааны, и взяла ее за руку. – Будет немного холодно и тяжело. Словно под воду с головой нырнешь. Но это не на долго, скоро все пройдет, – деловито предупредила она, – но воздуха в грудь набери на всякий случай.
– На какой случай? – вздрогнула Аякчаана.
– На счет «три», – скомандовала Катя, не отвечая на расспросы своей подопечной, с силой потянула ее в переход.
Легкое свечение, исходившее от посоха все это время, разрослось, тонкими лентами окутало две фигурки. Пространство сжалось и тут же расширилось до состояния невесомости. Девочек что-то подхватило, и в это мгновение они вывалились в сырую темноту.
Обе тяжело дышали, словно и в самом деле проплыли несколько метров под водой.
Аякчаана нервно, со свистом, вдыхала и выдыхала воздух.
«Испугалась», – догадалась Катя.
– Ну – ну, – утешительно похлопала она ее по спине. Она уже успела понять: подвал пуст, и путешествие придется продолжить. Она только еще не придумала, как именно ей это сообщить и без того напуганной Ае. – Ничего страшного!.. Я же предупредила тебя набрать в легкие воздуха! Ты отчего не послушала?
– Я послушала, – хрипела Аякчаана, – только… Оно как надавит… на грудь… Так страшно…
Только сейчас она огляделась вокруг и поняла, что находится в совершенно ином месте. Кожей она ощущала огромное холодное и сырое пространство вокруг. Она подняла голову, но не увидела сводчатого потолка. Она оглянулась назад: коридор, приведший ее сюда, исчез. Помещение было многократно больше. Все погружено в темноту, и голубая сфера над головой Кати – единственное освещение.
– Мы где? – испуганно прошептала она.
– Ты только без паники, хорошо? – строго проговорила Катя. – Нам бы только выяснить, бабушка Могиня и ребята ушли уже отсюда или нет.
И, подняв высоко над головой световую сферу, она стала обходить помещение, вглядываясь в свежие следы на пыльном полу. Аякчаана, стоило ей сообразить, что Катя от нее удаляется, сразу подхватилась и догнала ее, стараясь больше не отставать ни на шаг.
– Ты что делаешь? Мы где находимся? Это не похоже на пещеры Кигиляхов…
– Потому что это не пещеры Кигиляхов, – Катя поняла, что настал момент для объяснений. Ни Ярославы, ни Могини, ни ребят здесь не было, значит, нужно либо продолжить путешествие по этому времени, либо возвращаться назад и искать другой выход – решать этой странной девочке в лыжном костюме. – Мы находимся в древнем городе Александрии. Он находится вблизи современного нам Красноярска…
У Аякчааны в буквальном смысле глаза на лоб полезли:
– Где? – она мигнула. – То есть вблизи чего?…
– Кра – сно – яр – ска! – по слогам отчеканила Катя. – Город такой есть. Слыхала?
– Про город Красноярск я слышала, – смутилась Аякчаана, – как мы здесь оказались, он же за тысячи километров от побережья?…
– Более того, – Катя многозначительно подняла палец к тонувшему во тьме потолку. – Ты находишься сейчас не в сентябре 2015 года, а в июне 1587-го.
Удивление достигло того самого потолка, на который только что указывала Катя. Достиг предела. Крышки. В общем, Аякчаана уже никак не отреагировала. Похлопав глазами с минуту, она то ли спросила, то ли проинформировала:
– Ты шутишь.
– Не-а, – ухмыльнулась Катя. Она вспомнила, как несколько дней назад сама присела от аналогичной новости. Но ей как-то легче поверилось в происходившее – какие – никакие доказательства перед глазами были: Ярушка в древней одежде, деревянный терем, Могиня… Темный Морок… Все это как-то способствовало тому, что Катя поверила в происходящее. А что предъявить этой девочке?
– Знаешь, в это трудно поверить, – Катя взяла Аякчаану за плечо, – я сама в это поверила с трудом… Но ты, вроде, девочка подготовленная, дедушка у тебя шаман. Так что постарайся пока просто поверить, а доказательства я тебе потом покажу.
– Во что поверить? Что мы попали в прошлое?
– Да. Сейчас мы в прошлом. И здесь все не так, как мы привыкли думать. Хоть сейчас здесь всего 1587 год, год начала освоения Сибири, если верить учебникам, хотя на самом деле здесь уже есть города (некоторые очень древние, как Александрия), есть дороги, здесь живет довольно много людей. Причем, живет по нынешним меркам вполне обеспеченно. Ведут хозяйство, ловят рыбу, растят зерно. Торгуют в основном с восточными странами: Персия, Иран, Египет… Но и с Москвой, Новгородом, Калугой, другими городами торгуют – на ярмарки привозят меха да лес, рыбу да коренья редкие… Еще знамениты своим оружием, сталью и чугуном. Лучшие оружейники, говорят, – здесь, в этих местах…
– А кто здесь живет? Как эти люди выглядят?
– Обыкновенные люди. Как мы. Только они верят в то, что все вокруг – живое. Все имеет свою душу.
– Так и мы так думаем…
Катя задумалась:
– Да, так, да не так. Ты потом увидишь… Если захочешь, конечно…
Аякчаана во все глаза смотрела на свою новую знакомую. И ждала ответов и объяснений. Катя собралась с духом.
– Я говорила тебе, что хотела познакомить с одной девочкой, ее Енисея зовут. Она как-то рассказывала, что ее семья служила в храме Мары близ Аржана. Это Алтай, на сколько я понимаю. И я рассчитывала, что эта девочка… вернее, девушка… окажется здесь. Но я ошиблась, как ты сама можешь убедиться – мы с тобой в Александрии одни. И чтобы ее найти, нам придется пойти еще в одно место… или в два. Я не знаю точно. Ты этого хочешь? Хочешь продолжить путешествие? – Катя затаила дыхание, вглядываясь в испуганное лицо собеседницы. – Или ты попробуешь перебраться в свое время?
Аякчаана не сводила встревоженных глаз с Катиного лица. Потом замотала головой.
– Что? – не поняла Катя. – Ты хочешь идти домой?
Аякчаана снова помотала головой, только сильнее:
– Нет. Я пойду с тобой искать твою знакомую… Мне без копья Маары обратной дороги нет.
Глава 7. Джунгары
Как только Катя коснулась ногой пола в Ярушкиной комнате, она поняла, что случилась беда.
Сразу по возвращении в дом Могини, девочек окружила могильная тишина. Ни песни за окном, ни птичьего гомона. Ни шума листвы.
В носу щипало от сильного запаха гари, копоть осела толстым слоем на все поверхности. То тут, то там еще едко дымилось почерневшее от пожара дерево. Белые хлопья золы летали в воздухе, словно снежинки. В месте, где Ярушкина комната выходила в коридор и была тяжелая дубовая дверь, зиял до самого первого этажа огромный провал. Фактически, от Ярушкиной комнаты осталась только стена с сундуком, из которого пару дней назад вывалилась Катя, кусок пола и стены, рядом с которой стояла кровать. Все изломано в клочья. Сундук, явно взломан. При чем, грабитель явно не церемонился, он просто срезал металлическое крепление, и, не найдя в сундуке ничего достойного его внимания, со злостью изрубил его.
– Что здесь произошло? – прошептала рядом Аякчаана. Катя и сама хотела бы знать, что здесь произошло.
Она осторожно подошла к краю и заглянула вниз, в глубину провала, из которого еще поднималась тонкой струйкой пыль и копоть пожарищ, и прислушалась.
Тишина.
– Что здесь произошло? – чуть громче прошептала Аякчаана. В это же мгновение внизу послышалось быстрое движение и из-за куска обвалившейся стены выглянуло широкое смуглое лицо. На какой-то миг испуганный взгляд Кати встретился со свирепыми черными глазами.
Человек внизу весь выскочил из своего укрытия и закричал что-то на непонятном Кате языке, но по тому, как размахивал он кривой саблей и потрясал ею в воздухе, догадаться, что они в опасности, было не сложно. Катя потянулась было к посоху – их единственной надежде на спасение, но в этот момент шаткое полуразрушенное здание качнулось, и накренилось.
Серебристый посох неумолимо покатился вниз, исчезнув в пыльном облаке, а Катины пальцы успели только щелкнуть по пустоте… Остаток дома Могини накренился еще сильнее, и в тоже время увлек за собой обоих испуганных девочек, прямо на головы широколицых воинов.
Вокруг них появилось несколько людей – мужчин, пахнувших лошадиным потом и человеческой кровью, – один из них грубо схватил Катю за шиворот, выдергивая из-под завала, несколько раз встряхнул в воздухе как тряпичную куклу и швырнул на землю. Аякчаана пискнула и бросилась было к Кате на выручку, но ей к горлу приставили узкое лезвие кривой сабли.
Мужчина, только что бесцеремонно бросивший Катю на грязную, пахнущую бедой, землю, что-то предостерегающе крикнул остальным. Все замерли.
Незнакомец присел на одно колено, осторожно дотронулся до подбородка Аякчааны. В этот момент Катя в ужасе замерла – она решила, что ее спутницу сейчас просто убьют. Аякчаана, видимо, тоже так подумала, поэтому зажмурилась. Но в следующее мгновение, незнакомый воин вытянул из-за воротника Аи, тонкий искусно вышитый зелено – синими узорами шейный платок. Катя онемела. Она и не заметила его за все это время, а воин за считанные доли секунды успел обратить на него внимание. Ну и зрение!
Тихо и при этом властно незнакомец что-то спросил у Аякчааны, тыча ей в нос этот самый платок.
– Мамин подарок, – пропищала та испуганно и дальше сказала что-то на своем родном языке – Катя уже не знала, что.
Но, как ни странно, воин ее понял, или понял что-то свое, кто его разберет. Он резко встал, что-то крикнул, указав на Катю. Второй воин, одетый чуть скромнее чем незнакомец, видимо, его помощник, что-то спросил у него, жестом указав на Аякчаану. Незнакомец только задумчиво покачал головой.
За несколько минут, пока незнакомец и его помощник тихо переговаривались, Катя постаралась внимательнее их рассмотреть и запомнить, чтобы понять, кто они, эти воины.
Их было восемь. Восемь черноволосых воинов с тяжелыми и острыми как бритва взглядами. Темно – коричневые халаты длиной чуть ниже колен с жесткими, прикрывающими шею, воротниками. Поверх – словно панцири на черепахах – жилеты из небольших почерневших металлических пластинок, скрепленных кожаными ремнями. Руки прикрывают массивные наплечья, кожаные наручи с металлическими накладками. Обуты воины в мягкие кожаные сапоги. У одного из них, того, что был начальником, сапоги украшены цветной аппликацией. На головах у каждого – шлем из четырех металлических треугольных пластин со срезанными вершинами, стыки пластин прикрыты резными накладками с выпуклыми «ребрами». Пластины соединены между собой кожаными ремешками. В плоское круглое навершие с узкой железной втулкой вставлен прутик с прикрепленным к нему пучком конских волос. К передней лицевой пластине шлема был прикреплен небольшой треугольный козырек, а к боковым и затылочной пластинам прикреплены три лопасти из красной парчи с белым рисунком и зеленой окантовкой. На поясе у каждого был прикреплен украшенный такими же бело – зелеными узорами колчан со стрелами, а за спиной – по круглому деревянному щиту с набитыми металлическими бляхами и массивные луки.
– Это кто? – одними губами прошептала Аякчаана.
Катя только покачала головой. Она не знала, кто это мог быть. Кажется, подобное одеяние она видела у мамы на работе, но кому, какому народу, оно принадлежало никак не могла вспомнить.
В любом случае, она знала совершенно точно – они в беде, в большой беде. Посоха нет. Эти воины в лучшем случае продадут их в рабство. В худшем – убьют за ненадобностью. Хотя это еще вопрос – что из двух зол лучше.