Глава 3
Моя нечаянная любовь.
Я находилась в своем саду, окружавшем дом врача, астролога и алхимика Леонардо, который когда – то был мальчиком из семьи бродячих актеров, сожженных на костре. В этот день он принимал пациента. Поскольку я невидима для глаз человека, мое присутствие никак не отвлекало их. Я была в благодушном настроении, потому что вкусно позавтракала – употребила энергетический экстракт ароматного вина из груш. Да – да, дорогие мои подруги – Лаура и Изольда, я и без вас знаю, что слишком пристрастилась поглощать энергию из человеческих напитков, но давайте обойдемся без морали. Согласитесь, трудно отказаться от угощений, которые домоправительница Леонардо выставляет специально для задабривания Духа сада, который охраняет его. Какая мудрая женщина!
Купец Фердинандо Альбицци жаловался доктору Леонардо на то, что у него сильные головные боли. А также он хотел, чтобы врач осмотрел его дочь Фелисию, которая вот уже четыре дня чувствует слабость и головокружение. Леонардо был хорошо знаком с этой семьей, так как раньше жил по – соседству с ними, усыновленный, как сирота, доброй пожилой вдовой, скончавшейся несколько лет назад. Деньги от проданного дома вдовы молодой человек затратил на свое обучение и на практику у опытного доктора. Сейчас он купил себе небольшой домик на деньги, заработанные своей врачебной деятельностью.
Леонардо плохо помнил маленькую Фелисию, так как покинул город 14 лет назад, когда ему исполнилось 18. Мать Фелисии давно уже умерла, и она росла практически без присмотра со стороны отца, занятого торговлей и поездками за товаром. Сейчас Фелисия, 18 – летняя девушка со строптивым характером, много времени проводила в заботах о хозяйстве, которым ее обучала экономка купца – Миринда. В отсутствие отца ей разрешалось в сопровождении Миринды гулять около реки и по городской площади. Когда у купца появлялось немного свободного времени, он катал ее в повозке, запряженной лошадьми. Отец души не чаял в своей дочери.
–Ваша дочь все еще живет с вами, синьор Альбицци? – удивленно спросил Леонардо, прикинув мысленно, что Фелисии теперь должно быть лет 16 -18.
«Что – то не в порядке со здоровьем у нее, если такая взрослая по местным меркам девица не выдана замуж», – подумал он.
–Я увидел удивление в ваших глазах, Леонардо, – ответил купец. – Я знаю, что многие осуждают меня, как нерадивого отца. Они думают, что я так привязан к дочери, что не готов расстаться с ней. Обычно ведь дочери бедных крестьян поздно выдаются замуж, потому что не созрели для замужества из – за недоедания, да и родители стараются подольше использовать их в хозяйстве. Не знаю, чем объяснить задержу в физическом развитии моей Фелисии. Дочери всех моих знакомых выданы замуж вовремя – в 12 – 16 лет, а моей уже 18. Врачи, к которым мы обращались, говорили, что это особенности ее организма, но нарушений в ее здоровье не обнаружили. Ваша ученость, дорогой Леонардо, не подлежит сомнению, так как я наслышан о том, где вы получали образование. И я надеюсь, что вы не забыли моей доброты, выказанной вам, когда вы проживали рядом с нами со своей приемной матушкой, и поэтому согласитесь помочь моей дочери.
Альбицци и впрямь очень щедро помогал деньгами и товарами из своей лавки вдове, воспитывавшей сироту. И купец был прав: Леонардо действительно получил знания в высшем медицинском заведении – в Салернской врачебной школе, опиравшейся в своей теории на два столпа – гигиену и умеренность. Обучение будущих врачей происходило в течение девяти лет. В 12– м веке эта школа считалась центром медицинской мысли Европы. А знаменитая Салернская гигиеническая поэма, написанная в 1480 – м году, я бы сказала, до сих пор не противоречит медицинским знаниям человека 21 века. В ней уделяется огромное значение собственной гигиене человека и умеренному употреблению пищи и напитков для сохранения здоровья. А также даются рекомендации и рецепты для укрепления здоровья. В настоящий момент любой человек – пользователь интернета, может ознакомиться с этой поэмой. На протяжении своего существования школа ориентировалась на достижения античных ученых и поэтому ее еще называли «городом Гиппократа».
–Я не осуждаю вас, синьор Альбицци, – вежливо ответил Леонардо. – Более того, я выскажу вам крамольную мысль о том, что раннее замужество подрывает здоровье женщины. Я убежден, что необходимо запретить ранние браки, учитывая всеобщее невежество в сфере медицины в нашем обществе. Слишком высок уровень смертности среди женщин, потому что несоблюдение чистоты во время рождения детей, приводит к заболеваниям и уходу из жизни и матери и ребенка. Невежество проявляется и в отношении к женщине, вынашивающей ребенка: медициной категорически запрещено нервное напряжение, длительные поездки по неровным дорогам и физический труд. Но вам хорошо известно, что никто в нашем обществе не думает о спокойствии и комфорте женщины. И если бы вы, синьор, имели честь ознакомиться с ученым трудом «О женских болезнях», написанным мудрой преподавательницей Салернской врачебной школы по имени Тротула, вы бы согласились со мной в том, что незнание простых правил содержания себя в чистоте заставляет женщин страдать от сонма болезней.
Должен сказать вам, уважаемый синьор, что соблюдение личной чистоты, то есть регулярное мытье тела, ополаскивание одежды и уборка жилища с водой из незагрязненного источника, во многом решает, будет ли человек здоров и как долго он проживет. Честно сказать, и чума не набросила бы свое погребальное покрывало на большую часть нашего государства, если бы все мы с вами заботились о чистоте.
–Позволю себе возразить вам, уважаемый Леонардо. Я не обладаю той ученостью, которой владеете вы, но я совершенно убежден, что невежество не имеет в этом вопросе совершенно никакого значения. Все зависит от бога. Поверьте мне: если человеку суждено умереть, никакие знания врачей ему не помогут. Врач нужен только для облегчения наших страданий. Прошу не обижаться на меня.
–Я не могу обижаться на вас, синьор Альбицци. Я уважаю мнение собеседника.
Надо сказать, уважаемые читатели и главные мои критики – Изольда и Лаура, в те времена человеческая раса еще не знала слова «гигиена», поэтому я намеренно не употребляю его здесь, а только дословно передаю диалоги людей. Хорошо, что память Духа не такая короткая, как у человека: однажды услышанное или увиденное, никогда нами не забывается.
К слову, опишу внешность Леонардо. Она была самая обыкновенная. Он был среднего роста; на плечи ложились прямые темно – русые волосы; глаза карие; нос высокий и прямой; а также он был очень широк в плечах. Была в его характере одна особенность: он умел слушать собеседника с таким вниманием, что человеку казалось, будто он встретил родственную душу. И только временами его глаза загорались нечеловеческой злобой. Мне самой становилось порой страшно наблюдать за ним в такую минуту. Но это было кратковременно и не замечалось окружающими.
Когда Леонардо был подростком, я жила в саду его приемной матери. Я чувствовала невыразимую жалость к ребенку. Однажды, когда он сидел в самодельном шалаше и горько плакал, вспоминая своих родителей, я обернулась белой кошкой с голубыми глазами и стала ластиться к нему. Сначала мальчишка испугался, потому что очумелые религиозные фанатики наговаривали на этих несчастных животных, выставляя их или прислужниками дьявола или самим дьяволом. Так как я очень люблю кошек, мне очень больно вспоминать о сожженных и замученных беззащитных существах, обвиненных в колдовстве в средние века. Некоторых мне удалось спасти. К сожалению, у меня нет права вмешиваться в жизнь другой реальности, поэтому я могу только, нарушая закон, изменить участь нескольких существ человеческого мира.
Так вот, когда первый испуг прошел, Лео сначала погладил меня. Я заглянула ему в глаза и прижалась к его ноге. Тогда мальчик, все еще опасаясь, осторожно взял меня на руки. Я громко замурлыкала и Лео улыбнулся. С тех пор мы стали часто встречаться в саду. Со временем я приучила его к тому, что могу мысленно обращаться к нему. Он привык говорить со мной вслух, а ответы получать телепатически. Я научила его разговаривать со мной шепотом на кошачье ушко и, предварительно убедившись, что рядом нет людей. Иногда он улыбался ночью сквозь сон, ощутив пушистую шерстку около своей щеки. С тех пор мы стали неразлучными друзьями. Я преданно следовала за ним везде пока он взрослел, договариваясь со своими сородичами об обмене места проживания: когда Лео учился в Салернской школе, я поселилась в саду около него, а когда доктор Леонардо вернулся обратно и купил небольшой дом, я стала жить в его саду.
Однажды, к своему ужасу, я поняла, что полюбила человеческое существо – доктора Леонардо. Предвижу ваши упреки, дорогие мои подруженьки, Лаура и Изольда. Я помню, как вы предостерегали меня от контактов с параллельным миром – миром людей. Вы напоминали мне о том, что не известны случаи счастливого сосуществования представителей нашей и параллельной реальности. Может быть, вы и правы в том, что я экзальтированная поэтесса, склонная к лирике и романтизации событий, но одного вы не знаете. Любовь к существу, продолжительность жизни которого напоминает вспышку искры, так же сладка и также может одаривать ощущением счастья, как и любовь к нашему соплеменнику. А кратковременность бытия людей добавляет любви горькую страдательную нотку, придающую жизни нестандартность чувств и мыслей. Конечно, все эти мои рассуждения больше похожи на тему для душещипательных стихов. Но я и есть поэтесса. И скажу вам честно: невозможно быть хорошим поэтом, описывая только тихие незаметные события жизни, воспевающие счастье. Рано или поздно поймешь, что тебя начинает мутить от одних и тех же рифм, которые люди символически обозначают пошлыми фразами: любовь – кровь – морковь; розы – слезы – мимозы.
Моя разумная бабушка запрещает мне любить хозяина сада, потому что люди живут мало лет или умирают от болезней и несчастных случаев. Она рассказала мне о своем прадеде, который жил в этой же местности, только в другом доме, много столетий назад. Он влюбился в замужнюю хозяйку дома. Ее муж заметил однажды ночью, что она с кем – то обнимается во сне и называет странным чужеземным именем. Он разбудил ее, расспросил подробно о незнакомце из сновидений и утром следующего дня пригласил мага для изгнания из нее беса. Известный маг распознал присутствие в ее жизни Духа (на человеческом языке – эльфа) и при помощи магических заклинаний рассеял эфирное тело моего предшественника. Разрозненные мелкие частицы эфирной плоти разнес по Земле ветер.
Бабушка предупреждает меня о жестокости людей друг к другу, что уж там говорить о благородстве по отношению к чужой форме жизни. Тем более, что общение между духами и людьми невозможно: люди, в отличие от духов домов, духов гор, духов садов, духов равнин и духов водоемов, не видят параллельный мир и его обитателей. Поэтому духу приходится нарушать неписанный закон – воплощаться в их мире, что в конечном счете может привести к укорачиванию жизни самого духа, а то и к смерти несовершенного тела, что в свою очередь, может пагубно сказаться на карме души.
Однако, я заговорилась. Пора переходить к описанию визита Леонардо к дочери купца.
Глава 4.
Дочь купца – Фелисия.
Когда Леонардо прибыл в дом купца, перед ним предстала Фелисия. Заметно было, как он удивлен тем, что видит перед собой взрослую девушку, которую помнил совсем малюткой. Леонардо был поражен внешним сходством девушки и его собственной матери – такие же глубокие темные глаза, смуглая бархатистость кожи и черные, как смоль, волосы.
Фелисия была миловидной и очень бойкой в общении. Она не производила впечатления унылой перезрелой девицы, забытой женихами. Наоборот, ее взгляд искрился счастьем и задором, а выглядела она на 15. Но от взгляда врача не ускользнула болезненная бледность ее щек.
Помню, как я уловила его мысль, – ах, простите легкомысленную «фею» Лилиану, – иногда женское любопытство, схожее с человеческим, заставляет меня подслушивать чужие мысли:
«Только бы не чума, не дай Бог».
А вслух он сказал доверительно:
–Не ожидал увидеть такую красавицу, пышащую здоровьем. Беспокойство вашего батюшки – обычная родительская забота.
Фелисия немного смутилась, взглянула на свою помощницу, экономку отца – Миринду, к которой с детства привязалась как к матери. С ней она делилась своими детскими секретами и с ней же проводила все свое свободное время. Миринда выступила вперед:
–Меня зовут Миринда, синьор, я экономка. Угощения, приготовленные к вашему приходу, ожидают вас.
–Да, пойдемте в столовую, – сказала Фелисия.
–С удовольствием, – ответил Леонардо, – Но сначала я осмотрю пациентку. Пожалуйста, Миринда, приготовьте кувшин чистой воды, чистый таз и чистое полотно для вытирания рук. И не беспокойте нас во время осмотра.
Обе женщины посмотрели на него с сомнением: действительно ли он понимает что – то в медицине? Еще больше они удивились, когда врач заставил Миринду поливать ему на руки воду. Тщательно вымыв руки, он вытер их тканью. Фелисия усмехнулась:
–Теперь новомодные доктора вместо лечения используют какие – то магические ритуалы с водой?
–Чистота – первая ступень к здоровью. А на моих руках могут быть следы чужой болезни, я ведь за день осматриваю очень много людей.
–Ну что же, тогда ваш визит закончен, Лео. Я вымою руки и лицо. Зачем лекарства.
Фелисия весело посмеялась над своей шуткой. Леонардо молча улыбнулся ей и повернулся к Миринде:
–Извольте ослабить шнуровку платья госпожи.
Когда экономка выполнила его просьбу, он посмотрел на нее многозначительно, и та поняла, что ей пора выходить.
Дорогие читатели моих записок, хотите верьте, хотите – нет, человеческие врачи той эпохи умели измерять температуру тела и пульс (не буду вдаваться в подробности, так как это не главная линия в моем романе). В средневековой Европе медицинские знания включали в себя астрологические расчеты, потому что считалось, что каждая часть тела подчиняется какой – нибудь планете. Хотя, в Салернской школе Леонардо не изучал алхимию и астрологию, он изучал их самостоятельно. В те времена доктор зачастую представлял собой астролога, врача и алхимика в одном лице. Так вот, воспользовавшись известными в то время методами астрологии, Леонардо сделал какие – то расчеты, потом измерил температуру тела Фелисии и измерил ее пульс. Он внимательно изучил ее тело, прибегнул к визуальному осмотру. Задал несколько вопросов о ее самочувствии. Наконец, Леонардо помыл руки, сам себе поливая из кувшина, и вытер их. Затем поставил около кровати стул и сел на него. После этого он тяжело вздохнул.
–Фелисия, – сказал он очень тихо, чтобы за дверью комнаты не было ничего слышно, – Через некоторое время ты станешь матерью. Этим объясняются твои головокружения, тошнота и рвота. Туго зашнурованное платье только усугубляет эти симптомы беременности.
Оглушенная новостью, девушка камнем опустилась на кровать. На ее лице застыла маска страха. В 1502 – м году основной массе людей и многим медикам не были известны признаки беременности на ранней стадии. Например, никому даже не приходило в голову связывать отсутствие определенных биологических циклов женского организма с зачатием ребенка, скорее всего потому, что женщины постоянно болели и часто их природные циклы регулярно прерывались. Только опытный высокооплачиваемый врач, такой как доктор Леонардо, с высшим престижным медицинским образованием, определял «интересное положение» у знатных дам по совершенно другим признакам. Так что нет ничего удивительного в том, что наивная молодая девочка не могла догадаться о беременности на первых сроках.
Тишина длилась очень долго. Фелисия с мольбой посмотрела на него и горячо зашептала:
–Этого не может быть! Почему это случилось именно со мной? Леонардо, спасите меня! Сделайте что – нибудь, вы ведь врач. Мой отец не переживет такого позора. Я не знала, что все так закончится. Я тайно встречалась с приказчиком отца. Я люблю его, но мне нельзя выйти за него замуж.
Конец ознакомительного фрагмента.