— Плохо? — с сомнением переспросил Куроко, проходя в дом следом за ним. — Ты знаешь, что у нас впереди очень ответственный матч.
— Да, я помню. Не волнуйся — в день матча я встану на ноги, — он опустился на диван и прикрыл глаза, делая глубокий выдох.
— Ты не очень похож на больного, — оценивая его состояние, пробормотал Тецуя. Юноша присел рядом с ним и осторожно приложил ладонь ко лбу, проверяя температуру. Акаши приоткрыл глаза и уставился в пространство перед собой. — Температуры нет. Это ведь… — Тецуя невольно запнулся. — Из-за него?
Сейджуро промолчал, однако его глаза приоткрылись ещё больше. Видимо, ему было нечего сказать, ведь Куроко оказался прав, а он не хотел этого признавать.
— Снова борешься с ним? — удручённо спросил Тецуя, понимая, что на этот раз Акаши не удастся его подавить. — Ты не должен бороться в одиночку. Ты ещё не принял решение?
Сейджуро резко встал и, отойдя от парня, приблизился к окну. Куроко успел заметить, что его лицо побледнело ещё больше, сильно контрастируя с красными волосами.
— Акаши-кун? — Тецуя развернулся, чувствуя, что тот не собирается отвечать.
— Решил, — словно против воли произнёс Сейджуро, не отводя взгляда от окна. — Дай мне ещё один день, Тецуя. Обещаю, завтра после школы я отправлюсь туда по своей воле.
— Точно? — чувствуя волнение, Куроко вскочил на ноги и подбежал к нему. Акаши медленно развернулся и посмотрел в его тревожные глаза.
— Обещаю, — повторил Сейджуро и, как раньше, обхватив его лицо ладонями, прикоснулся к губам. Поцелуй вышел очень долгим: Тецуя чувствовал, как одноклассник пытается сдержаться и не переступить черту. Он просто водил языком между его губ и лишь под конец позволил себе проникнуть глубже.
— Акаши-кун… — чувствуя, что тот настроен решительно, смущённо пробормотал Куроко, немного отворачивая голову в сторону. — Ты ведь…
— Если я завтра уйду, то мы расстанемся, причём надолго. Давай проведём последнюю ночь вместе? — страстно прошептал он, схватив Куроко за плечи и подтолкнув к дивану, на котором они сидели пару минут назад. — Наполни мою жизнь ещё одним счастливым воспоминанием, чтобы я окончательно не потерял себя и мог думать о тебе… — забравшись сверху, Акаши снова горячо приник к его губам. Приоткрыв рот он проскользнул языком меж губ Куроко, и кончики их языков встретились, слегка потеревшись друг о друга. Но ему было мало этого. Акаши снова приоткрыл рот, однако на этот раз постарался протолкнуть язык как можно глубже, так, чтобы соприкоснуться со всей поверхностью языка одноклассника. Тецуя сделал глубокий вдох, чувствуя, как воздух с шумом проходит внутрь. Акаши, посасывая и покусывая его губы, запустил пальцы в светлые волосы и целовал так, будто испытывал сильную жажду и никак не мог насытиться. Такой бешеный поцелуй мгновенно распалил страсть в обоих, и Тецуя понял, что не сможет сопротивляться ему ни словом, ни жестом. Через одежду он чувствовал, как давит на него тело Сейджуро, насколько тот возбуждён и несдержан. Куроко был в школьной форме, из-за чего ему стало невыносимо жарко. Захотелось избавиться от одежды сию секунду, и Сейджуро, будто прочитав его мысли, неаккуратно и быстро расстегнул его рубашку, обнажая торс.
— Тецуя… — едва насытившиеся поцелуем губы вновь жадно заскользили по его телу, заставляя юношу изгибаться на диване. Через несколько секунд он понял, что даже отсутствие одежды не сбавляет его жара. Голова Акаши опускалась всё ниже и, приподнявшись, Куроко скинул с себя пиджак и стянул рубашку, отбрасывая форму прямо на пол.
— Акаши-кун… — смущенно прошептал он, видя, как Сейджуро расстёгивает его брюки. — Я сам…
Сейджуро нехотя отстранился, а Куроко, опустив ноги на пол, снял с себя брюки вместе с бельём. Тоже откинув одежду на пол к остальной форме, он снова залился краской, ощущая голодный взгляд Акаши на себе. Не успел Куроко посмотреть в его горящие глаза, как одноклассник, схватив его за руку, резко толкнул в сторону и вниз. Через несколько мгновений Тецуя уже не сидел, а стоял на коленях на полу, животом упираясь в край дивана.
— Акаши-кун? — испуганно выдохнул он, когда парень, прижав его корпус и голову к дивану, навалился на него сзади. Тецуя зажмурил глаза, ощущая, как член одноклассника скользит между бедер и давит на промежность. Сейджуро продолжал удерживать его голову рукой, поэтому Тецуя не мог даже взглянуть на него. Его тело мелко задрожало, когда Акаши проник в него. Юноша прикусил губу, чтобы не застонать, как вдруг почувствовал на своей спине горячие поцелуи, от которых снова содрогнулся.
Ему показалось, что Акаши сегодня был другим. Ему снова было трудно совладать с собой, как тогда, в школе. Но вместе с тем чувствовалось какое-то отчаяние. Словно боясь упустить и потерять, он старался взять как можно больше, пытаясь не забыть этот вечер до конца жизни. Если всё, что он знал, всё, что он видел, исчезнет из его памяти, то хотя бы эти воспоминания останутся в глубине его сознания.
— Акаши-кун… — тяжело дыша, Тецуя сполз на пол. Он позволил Сейджуро выместить всю страсть на нём, не сопротивлялся и не кричал, несмотря на то, что ему было не совсем комфортно.
— Прости, что я так сразу, — виновато произнёс тот, обнимая Куроко со спины. — В следующий раз я буду мягче, обещаю, — прошептал он парню на ухо.
— В следующий раз?.. — рассеянно переспросил Тецуя.
— Сегодня я не отпущу тебя всю ночь. Мы будем вместе каждую минуту, до тех пор, пока ты или я не потеряем сознание, или наши тела не перестанут двигаться от бессилия… — его голос звучал настолько угрожающе, что Куроко невольно вздрогнул. Руки Акаши сжали его ещё крепче.
— Я не хочу отпускать тебя, никогда. Хочу, чтобы ты был моим, хочу видеть тебя каждый день, каждую минуту, но… — его голос наполнился болью, и юноша опустил голову, утыкаясь лбом в плечо Куроко.
— Ты должен, Акаши-кун, — спокойно произнёс Тецуя. — ты сможешь видеть меня каждый день, если захочешь, я буду рядом. Между нами ничего не изменится.
— Хотел бы я верить, Тецуя… — прошелестел он, поднимаясь на ноги и протягивая парню руку. Ухватившись за неё, Куроко тоже встал. На секунду их взгляды пересеклись, и сердце юноши кольнуло: в глубине алых глаз пробивался желтый огонёк.
— Пойдём в спальню… — Сейджуро потянул его за собой, и Куроко, словно под гипнозом, последовал за ним.
Он сможет сдержать его этой ночью. А завтра… всё закончится.
========== Печальная победа ==========
— Что… — Тецуя удивлёнными глазами посмотрел на окно, из которого буквально сочился яркий солнечный свет. Слабый ветерок колыхал бежевые шторы, а воздух наполнился свежим приятным ароматом. Наступил новый день, который обещал стать светлым и безмятежным. Вот только что он принесёт Куроко?
— Который час, Акаши-кун? Разве мы не опоздаем в школу? — запустив пальцы в спутанные волосы, Тецуя невольно прищурил глаза от солнечного света. В голове стоял неясный туман — эта ночь была очень долгой и насыщенной событиями. Как Сейджуро и обещал — он не сдавался до самого конца и утягивал Тецую за собой, заставляя его в полной мере насытиться сладкой, но наполненной горечью, встречей.
— Ты не опоздаешь, — вопреки ожиданиям голос Сейджуро прозвучал не рядом с ним, а над ним. Развернувшись и подняв глаза, Куроко увидел, что одноклассник уже в школьной форме, в то время как Тецуя до сих пор лежит в кровати в чём мать родила.
— Ты уже оделся? Почему меня не разбудил? — юноша откинул одеяло и попытался встать, но не смог этого сделать. Мало того, что его тело словно не принадлежало ему, было негибким и тяжелым, так ещё на ноге…
— Что это? — ахнул Куроко, видя, что от его лодыжки тянется тонкая, но прочная металлическая цепь, заканчивающаяся где-то под кроватью, а щиколотка крепко затянута ремнём. — Акаши-кун, это… — он в страхе перевёл взгляд на молчаливого одноклассника, который возвышался над ним. В глазах Сейджуро Тецуя смог разглядеть ту самую тень, которую видел во время убийства. Тот самый холод, ту спокойную ярость и превосходство над всем миром. Его абсолют.
Надменное молчание Сейджуро ответило лучше любых слов. От его непоколебимости и равнодушия на глаза Куроко навернулись слёзы. Он опоздал. Так стремился исправить это, и всё равно ничего не смог сделать. Какой же он бесполезный…
— Зачем, Акаши-кун, — опустив голову и зажмурив глаза, прошептал Тецуя, ощущая, как тело раздирает болью. — Ты же обещал мне, что пойдёшь сегодня в клинику!
— Да, обещал, — нехотя согласился тот, говоря через силу и едва разжимая бледные губы. — Но после этой ночи понял, что если меня заберут, то нам придётся расстаться, а я этого не хочу. Абсолютно не хочу. Ты должен быть со мной всегда. Каждый день, каждый час, каждую минуту… — он протянул руку и коснулся костяшками пальцев его лица. Куроко в ужасе отстранился от него и со страхом взглянул в глаза одноклассника. Да, то же спокойное безумие в его глазах, однако под этим спокойствием скрывается настоящее исступление. Получается, ему снова конец? Акаши снова его отравит или придумает что-то ещё? Однако не этого ли он так добивался? Заставить Сейджуро думать лишь о нём…
— Делай со мной, что хочешь, только не трогай ребят по команде! Если хочешь, чтобы я был рядом с тобой каждую минуту, то уйди из клуба и будь здесь, — решительно произнёс он, ощущая, как в теле зарождается сила. Он может, может остановить его!
— Баскетбол я люблю не меньше, чем тебя, так что, боюсь, с последним придётся повременить, — Акаши вновь выпрямился и отступил назад. — Я должен привести команду к национальным, а когда они закончатся — выполню твою просьбу, — его взгляд остановился на прикованной ноге Куроко. — А ещё я хочу, чтобы ты не наделал глупостей и не рассказал то, что знаешь, кому-либо. Так что оставляю тебя в самом надёжном месте. Можешь даже не пытаться выбраться — я всё предусмотрел. Постараюсь вернуться как можно раньше, — забрав сумку, он спокойно развернулся и вышел из спальни, заперев дверь на ключ.
Тецуя неподвижно сидел на кровати до тех пор, пока не смолкли шаги Сейджуро, и не захлопнулась входная дверь. Затем он попытался встать и выяснить, как далеко сможет уйти. Оказалось, что цепь довольно длинная: Куроко мог спокойно передвигаться по спальне, даже заходить в туалетную комнату, но как бы ни хотел не мог дотянуться до двери. Окно тоже было зарешечено. Затем юноша попытался освободить себя, однако ничего не вышло ни со стороны кровати, ни со стороны его тела. Ремни не поддавались, словно тоже были сделаны из железа, а ничего острого ему под руку не попалось.
«Неужели мне действительно остаётся только сидеть и ждать его?» — обречённо подумал Тецуя, падая на кровать. Попытки освободиться его утомили: он перепробовал всё, что мог взять в руки в этой комнате.
— Это ещё хуже, чем в прошлый раз… — он свернулся на постели, подтянув колени к животу. Тогда его мучения продлились лишь несколько минут, а теперь он вынужден терзаться неизвестностью несколько часов. И гадать: живы ещё его друзья, или нет, сорвался Акаши окончательно, или нет.
«Почему же? Почему не помогло? Я всё время был рядом с ним, выполнял его желания, любил его… И всё снова происходит, как тогда. Получается, от меня ничего не зависит? Или я снова сделал всё неправильно?»
Мучаясь вопросами, безысходностью и осознанием своей слабости, Тецуя почти не заметил, как наступил вечер. А когда за окном стемнело, стал терзаться ещё больше, опасаясь того, что Акаши совершил свой самый ужасный шаг. Куроко буквально не находил себе места до тех пор, пока не услышал шаги на первом этаже. Акаши поднялся не сразу, лишь через несколько минут после своего прихода зашёл в спальню. Он уже успел принять душ и переодеться. В его руках Тецуя заметил бумажный пакет из закусочной.
— Почему ты так поздно? — с испугом смотря на него, спросил Куроко, пытаясь найти кровь на его одежде. Сейджуро спокойно прошёл в комнату и опустился на кровать.
— Тренировка затянулась. Сам знаешь — скоро матч, в котором мы не можем проиграть.
— Затянулась? — Куроко приблизился к нему и бесстрашно посмотрел в глаза, ожидая увидеть в них оттенки безумия, однако те были на удивление спокойны. Он несколько раз глубоко вдохнул, опасаясь почувствовать запах крови, но не было и его.
— Я принёс тебе еды. Прости, что не оставил с утра. Ты, наверное, голоден, — Сейджуро приподнял бумажный пакет из закусочной, из которого вкусно пахло свежей едой.
— Неважно, я не голоден, — на самом деле не ощущая ни капли голода, покачал головой Куроко. — С ребятами всё в порядке? — с чувством спросил он. Акаши это не понравилось. Парень опустил пакет на пол, затем развернулся и, накинувшись на свою жертву, прижал её к кровати, нависая сверху.
— Почему ты так печёшься о них? — его лицо оказалось прямо над лицом Куроко, у которого перехватило дыхание. — Ты должен думать обо мне, а не о них. Все твои мысли должен занимать лишь я, как ты мои… — до боли стискивая его плечи, Акаши склонился и прикоснулся к неподвижным губам. Сначала Тецуя думал воспротивиться и отбиться, но не стал осуществлять этот бесполезный план. Он не сможет победить Акаши, он не сможет вырваться из его объятий. Он уже проиграл. А может, и победил? Привязав его к себе и заставив забыть об убийстве членов баскетбольного клуба. Но если это победа, то очень печальная. Может, он и спасёт товарищей по команде, но не спасёт Акаши. Того, кого хотел спасти больше всего…
Слёзы скатились по его вискам, а он, отдавшись Акаши, лишь молил о том, чтобы тот, кого он любил проснулся, смог побороть своё второе «я» и спасти их обоих.
========== Путь в никуда ==========
Это продолжалось несколько дней. Его бессилие, его отчаяние, его беспомощность. С утра, оставив ему еду, Акаши уходил в школу. Возвращался вечером, после матча или тренировки. Тецуя не спрашивал, как Сейджуро объяснил его отсутствие, парня волновали только жизни его друзей. И когда он видел бесстрастный взгляд на бледном лице Акаши, то и сам успокаивался, пережив ещё один мучительный день.
Внешне Сейджуро казался вполне нормальным и спокойным. Наверняка в школе никто ничего не смог заподозрить. Он и дома был таким же, как обычно, вот только его глаза… Были беспощадны ко всему. Он требовал от Куроко беспрекословного подчинения, порой лишая его возможности двигаться, видеть или говорить.
Ночи стали не менее мучительными, чем дни. Каждую ночь Акаши брал его, как тогда, в тот самый первый раз, что случился в доме Куроко после побега из клиники. Брал против воли, заставляя ощутить абсолютную власть. Это был тот же самый, второй Сейджуро, однако и он казался другим. Тогда, обозлённый на Куроко, он причинял ему боль и наслаждался его криками. Теперь же, Акаши пьянел просто от осознания того, что Тецуя принадлежит ему. Он не был с ним груб и не причинял сильной боли, но полностью овладевал им, контролировал и подчинял своей власти. Куроко слабел с каждым днём и не мог долго противостоять Сейджуро. Его тело быстро подчинилось своему хозяину, да и разум тоже не сопротивлялся. Тецуя ощущал себя послушной куклой, которая позволяет делать с ней всё, что угодно и выполняет все желания господина. Его тело стало доступным и податливым, он начинал чувствовать возбуждение, стоило лишь Акаши прикоснуться к нему. Он привык стоять перед ним на коленях, без одежды, со связанными руками и завязанными глазами. Его горло сдавливал кожаный ремень, а губы всё время были влажными. Он приучился громко стонать и кончать лишь от его толчков. Возбуждение и оргазм стали привычны его телу и превратились в своего рода рефлексы на появление Сейджуро. Тецуя делал это в надежде, что так ему удастся сфокусировать всё внимание, всю ярость и гнев Акаши на себе, но в то же время понимал, что это никуда не приведёт. Куроко был бы не против стать послушным рабом, лишь бы уберечь друзей и Акаши от самого себя, сделать так, чтобы тот не думал ни о чём, кроме него, но осознавал, что это — путь в никуда. Лишь отсрочка, тормозящая исход трагедии. Так не может продолжаться бесконечно, когда-нибудь всё рухнет.