— Я давно тебя не видел, Акаши-кун. Ты изменился, — негромко произнёс Куроко, опуская глаза и пытаясь говорить ровно. — Как ты себя чувствуешь? Тебе становится лучше?
— Лучше? О чём ты говоришь, Тецуя? — перестав вырываться, Сейджуро снова замер. — Что я здесь делаю, Тецуя? Забери меня из этого места!
— Акаши-кун, ты… — Куроко с изумлением взглянул на больного. Неужели перед ним тот Акаши, которого он так хотел увидеть? Именно тот Акаши, который когда-то перевёлся в их школу?
— Акаши-кун, зачем ты убил ребят из баскетбольного клуба? — не спуская с него глаз, спросил Куроко.
— Я не понимаю, о чём ты говоришь, Тецуя… — судорожно зашептал он. — Вытащи меня отсюда, я не могу здесь больше находиться!
— Ты не помнишь, что сделал, Акаши-кун? — с грустью спросил парень. Тот медленно качнул головой из стороны в сторону. Тецуя слабо улыбнулся и поднялся со стула.
— Я завидую тебе. Ты даже не видел этого. Что ж, надеюсь, что тебе здесь помогут, Акаши-кун, — он ещё раз взглянул на парня, а затем развернулся к двери.
— Тецуя! Тецуя! — Сейджуро снова забился на стуле, а в его глазах застыл непритворный ужас. — Тецуя, не уходи! Возьми меня с собой, Тецуя! Я хочу быть с тобой! — его голос сорвался на крик, когда дверь палаты открылась. Куроко остановился на самом пороге и слегка развернулся к нему.
— Так будет лучше для тебя, Акаши-кун, — на прощание сказал он и ушёл.
Тяжёлая дверь захлопнулась за его спиной, а из палаты донёсся вопль отчаяния и боли.
========== До конца жизни ==========
— Доброе утро, Акаши-кун, — мягко произнёс Куроко, вновь проходя в его мрачноватую палату. Спустя месяц Тецуя снова пришёл сюда, понимая, что не может слишком долго не видеть его. Здесь ничего не изменилось: всё та же койка, привинченная к стене и полу, тот же стол в центре комнаты и тот же стул, на который сел Тецуя. Всё тот же Акаши, сидящий напротив. Правда, кое-что всё же изменилось. Если раньше Сейджуро сидел на стуле, то теперь в инвалидном кресле. Его руки так же были привязаны к подлокотникам, а вот ноги уже нет. Голова снова сильно склонена, плечи опущены.
— Я подумал, что тебе будет интересно узнать, что происходит в нашей школе, — так и не дождавшись от него ответа, продолжил Куроко. — Все готовятся к фестивалю, а я, представь себе, буду играть в пьесе. Не понимаю, кому пришла идея выставить меня на сцену? — он ухмыльнулся. — Наш волейбольный клуб смог попасть на национальные. Теперь мы организуем команду поддержки. Все… очень надеются, что ребята принесут победу, — голос юноши погрустнел. — Ведь больше её не от кого ждать, — мрачнее добавил он. — После того, что случилось, я думал вступить в какой-нибудь клуб, а потом понял, что не смогу. Без баскетбола всё не то. Но и играть в баскетбол я тоже больше не могу и не потому, что клуба больше нет. Просто не могу. У меня всё тело цепенеет, когда я беру в руки оранжевый мяч… — признался Тецуя. — Поэтому я просто хожу иногда в библиотеку и читаю книги. Я прочитал всё из того списка, что ты написал, — Тецуя достал из кармана листок и положил его перед Акаши. — Уже приближаются экзамены, учителя стали больше задавать, приходится каждый вечер готовиться к занятиям. Думаю, если бы сейчас играли, я вряд ли успевал… — он прикрыл глаза и улыбнулся. — Да, ты ведь ещё не знаешь… Всех ребят похоронили в одном месте. Я вчера был на их могиле, оставил цветы. Может быть, когда-нибудь и ты сможешь там побывать, — он снова открыл глаза и посмотрел на Сейджуро. Ему показалось странным, что парень даже не шевельнулся и не издал ни звука, хотя Куроко уже многое успел рассказать.
— Акаши-кун? Ты слышишь меня? — терпеливо спросил парень. Тот снова никак не отреагировал. Удивлённый его поведением, юноша поднялся на ноги и, приблизившись, коснулся его руки.
— Акаши-кун? — Тецуя присел перед ним на корточки и заглянул в опущенное лицо. Очень спокойное выражение лица. Нет, даже не спокойное. Бесстрастное, равнодушное, бесчувственное. Глаза прикрыты, губы расслаблены и приоткрыты, взгляд устремлён в одну точку. Куроко помахал рукой перед его глазами, но тот даже не моргнул.
— Акаши-кун, что… — Тецуя приподнял его голову и внимательнее вгляделся в лицо. Такой же бледный, как в тот раз, осунувшийся с короткими волосами и тёмными глазами, однако в отличие от прошлого раза абсолютно безжизненный. И если тогда в его глазах был страх, то сейчас не было ничего.
Дверь позади Куроко снова открылась, однако на пороге оказался не охранник, а санитар, который нёс с собой несколько лекарственных препаратов. Позади него в дверях остановился ещё один мужчина, высокий и не такой мощный, как санитар. В белом халате, должно быть, врач. Тецуя вышел из палаты, однако краем глаза видел, как санитар делает Акаши укол. А ещё ему показалось, что на безжизненном лице Сейджуро промелькнула внезапная ухмылка.
— Так значит, это Вы его одноклассник и свидетель того убийства? — подозрительно осматривая Куроко с головы до ног, произнёс доктор.
— Да, — кивнул головой Тецуя, слегка побаиваясь этого врача. Он выглядел весьма грозно, но в его взгляде было что-то величественное и успокаивающее.
— Сочувствую, — доктор развернулся и пошёл по коридору. Куроко, бросив ещё один взгляд на палату, побежал следом за ним.
— Что случилось с Акаши? Сегодня он даже не говорил со мной, и не слышал… — рассеянно спросил парень.
— После Вашего первого прихода у него случилось обострение: он буйствовал несколько дней, пока мы не посадили его в мягкую комнату и не прописали курс седативных препаратов. Через некоторое время он успокоился, мы смогли подавить одну из его личностей. Поэтому он сейчас не в состоянии ни двигаться, ни говорить: одна личность подавлена, а вторая, можно сказать, спит. Теперь нужно поработать с ней.
— Почему же он стал таким? — снова спросил расстроенный Куроко. Они дошли до кабинета доктора, и тот пригласил парня к себе. В отличие от палаты Акаши здесь было намного светлее и уютнее, даже теплее, но на окнах так же, как и везде, стояли решётки.
— Присаживайтесь, молодой человек, — доктор отошёл к окну и, пока кипятил чай, рассказал о причинах возникновения болезни.
— В каждом человеке существует несколько особей, которые порой спорят между собой. Даже сейчас Вы, сидя у меня в кабинете, мысленно общаетесь с другим собой, задавая ему вопросы и отвечая на них. Это помогает нам принимать решения. Вместе с ним вы продумываете мотивы своего поведения, анализируете ситуацию. У нормального человека это внутреннее «Я» не выходит из-под контроля, всегда преобладает одна часть личности, которая призвана подчинять остальные. Но в некоторых случаях психика дает сбой, и каждая из внутренних личностей принимается жить собственной жизнью. Такой сбой может произойти как в раннем, так и в зрелом возрасте. Из-за этого теряется самообладание, человек лишается способности решать проблемы. Порой второе инородное «Я» принимается доминировать над основным «Я». Обычно появление таких расстройств бывает связано с тревожным детством или получением травмы. Данное состояние помогает человеку управиться со сложной ситуацией — с помощью отсечения воспоминаний, которые воспринимаются, как случившиеся с кем-то другим. Таким способом мозг пытается подавлять травмирующую информацию. Часто базовая личность даже не осознаёт, что делала вторая.
— Какой же Акаши настоящий? Тот, что учился со мной, или тот, что перерезал членов баскетбольного клуба?
— Думаю, Вы и сами знаете ответ на этот вопрос, — доктор поставил перед ним чашку чая. — Серийный убийца — его вторая личность, которую он не смог удержать под контролем. Я проводил несколько сеансов гипноза и смог выяснить некоторые факты из его детства. Дело в его родителях, если быть точнее, в отце. Кажется, он сильно давил на ребёнка, и тот, чтобы защититься, начал полагаться на свою вторую, более агрессивную личность, которая решает проблемы силой, а не разумом. Сначала это были просто грубые слова, затем драки, а потом всё переросло в убийство. Вторая личность прогрессировала, ей было необходимо подпитываться агрессией — ведь только так она могла выжить. В конце концов, всё дошло до того, что она начала появляться не для того, чтобы защитить хозяина, а просто чтобы удовлетворить себя. Любой конфликт, даже небольшой спор или ссора высвобождали её.
— Он говорит, что не помнит, как убивал. Ни в Ракузан, ни в Сейрин… — согревая ладони о чашку, пробормотал Тецуя.
— Да, обычно когда выходит вторая личность, первая погружается в некий сон, однако он наверняка догадывался о том, что с ним что-то не так. Он мог добровольно пройти обследование, но не сделал это, предпочитая утаить правду. Возможно, это было из-за страха.
— Вы сможете ему помочь, доктор? Сможете подавить вторую, агрессивную личность и вернуть прежнего Акаши? — с надеждой спросил парень.
— Вам нужно иметь в виду, молодой человек, что излечить раздвоение личности сложно, но иногда это случается. Современная медицина способна значительно ослабить проявление болезни, обеспечить длительную стойкую ремиссию, которая равносильна излечению. Однако в данном случае, даже если у нас это получится, он вряд ли сможет выйти из этих стен.
— Получается, что он теперь останется здесь до конца жизни? — ошеломлённо прошептал Куроко.
— Получается, что так, — согласился доктор. — Отсюда ещё никого не выпускали, особенно после массового убийства. Даже я не могу дать гарантии, что в один прекрасный день, лет через пять-десять положительного эффекта он не сорвётся вновь. Так что Вам лучше смириться, — подытожил доктор, смотря на поникшего Тецую.
— Спасибо, что предупредили, — он кое-как поднялся на ноги и, поклонившись, вышел из кабинета.
========== Абсолютная тишина ==========
«Думаю сегодня проведать его. Прошло уже достаточно времени с нашей последней встречи. Может, ему стало немного лучше, и он поговорит со мной? Не хочу оставлять его там одного, даже после всего, что случилось, хочу, чтобы он знал, что я не отрёкся от него, что я хочу лишь помочь ему».
— Я дома, — переступив через порог, Тецуя скинул кроссовки и прошёл в гостиную. Он тут же заметил на столе записку, а прочитав её, вздохнул с некоторым облегчением: родители уехали к родственникам в другой город и останутся там с ночёвкой.
— Значит, точно иду к нему, — улыбнулся парень и быстро поднялся в свою комнату. Ему нужно было переодеться и взять деньги на транспорт, поскольку добираться до больницы приходилось на рейсовом автобусе. Едва Тецуя успел зайти в комнату и прикрыть за собой дверь, как застыл на месте, а затем почувствовал, как вся кровь в теле хлынула вниз, а перед глазами потемнело. Он покачнулся и прижался к двери, не в силах даже пошевелить пальцами или убежать. На его кровати сидел Акаши Сейджуро и, вертя в руках ножницы, взятые с письменного стола, спокойно смотрел ему в глаза.
— Наконец-то, — тихо проговорил он, поднимаясь на ноги. На нём была всё та же больничная рубашка с коротким рукавом, а на запястьях виднелись красные следы от ремней. Руки были бледным и худыми, отчего казались длиннее, чем раньше.
— Что ты здесь… — непослушным языком попытался спросить Куроко, приклеившись спиной к двери. Ноги едва удерживали его.
— Сбежал. Наверное, меня уже начали искать, но у нас ещё есть пара часов, — на его лице промелькнула слабая улыбка, когда он приблизился к оцепеневшему Куроко и коснулся его лица кончиком ножниц.
— Зачем, Акаши-кун… — чувствуя, что начинает задыхаться, прошептал Куроко.
— Разве не ясно? Из-за тебя, Тецуя, — мягко проговорил Сейджуро, а потом его лицо резко поменяло выражение, а глаза окрасились яростью. — Всё из-за тебя, — он схватил парня и, заломив ему руку за спиной, повалил его на пол.
— Ты же не двигался! Твою вторую личность подавили! — чувствуя, как от боли на глаза наворачиваются слёзы, закричал Тецуя.
— Нет, всё с точностью наоборот: подавили личность того слабака, а не меня. Его больше нет, остался только я. Наконец-то это тело принадлежит только мне! — от будоражащих эмоций он громко засмеялся, а потом, резко перевернув Куроко на спину, прижался к его губам. Вместе с его языком что-то проскользнуло Тецуи в рот. Он хотел вытолкать это, но Сейджуро заставил его проглотить, протолкнув прямо в горло.
— Что это? — кашляя и пытаясь выплюнуть, прохрипел Куроко.
— Захватил с собой по дороге. Поможет тебе расслабиться, — зашептал тот. В его ладони что-то сверкнуло, и краем глаза Тецуя уловил очертания ножниц. Его сердце пропустило удар, когда Акаши, выставив их вперёд, провёл острием по горлу парня. Его глаза возбуждённо запылали, будто он представил, как хлынет из порванной артерии кровь. Однако, не успел Куроко окончательно перепугаться, как Сейджуро убрал ножницы от его горла и вместо этого стал разрезать футболку. Тецуя хотел схватить его за руку, однако препарат, который дал ему Акаши, начал действовать незамедлительно: тело потяжелело, а разум затуманился. Тот быстро, но с нескрываемым удовольствием изрезал на нём всю одежду и плотоядно улыбнулся, смахивая последние лоскутки с тела одноклассника.
— Зачем тебе это… — не в силах двигаться и сопротивляться, Куроко едва произносил слова. — Если хочешь убить меня, как остальных ребят, то просто убей…
— Зачем? — Акаши одним рывком стянул с себя больничную рубашку и навис над телом жертвы. — Я любил тебя, Тецуя. Точнее, любил он, но потом полюбил и я. А поскольку ты упрятал меня туда, я не мог по-другому встретиться с тобой и сказать о своей любви, — он вновь покривил губами и коснулся почти парализованного ослабевшего тела, которое мелко дрожало от страха, а от его прикосновений задрожало ещё большое.
— Страх… Твои глаза наполнены страхом, — с удовольствием отметил Акаши, проводя пальцами по нижним векам юноши. — Ты не представляешь, как приятно это видеть на твоём вечно спокойном лице… — когда парень зажмурился, Сейджуро склонился и прикоснулся губами к его закрытым глазам. Затем спустился ниже и, сомкнув зубы на его шее, оставил красноватый след. Тецуя содрогнулся под ним, чем вызвал ещё один поток смеха.
— Ты как птичка, пойманная змеёй. Трепыхаешься, зная, что уже не сможешь вырваться, — возбуждённо прошептал Акаши, снова смыкая зубы на его коже и снова ощущая колебания его тела. Ему это понравилось, он кусал всё сильнее, пока с губ Куроко не сорвался болезненный стон. Облизывая окровавленные губы, Сейджуро высунул язык и провёл напряжённым кончиком по всем укусам, а затем заскользил им по груди парня, сползая всё ниже, пока не добрался до паха.
— Прекрати… — залившись краской, выдохнул Куроко, пытаясь свести ноги, которые Акаши настойчиво раздвигал. Это унижение оказалось вынести гораздо сложнее, чем боль от укусов.
— Хочешь, чтобы я воспользовался этим? — Акаши снова взял в руки ножницы, которые лежали подле него и облизнул лезвие. От страха тело Тецуи снова парализовало, а ноги сами собой расслабились.
— Хороший мальчик, — мягко прошептал Сейджуро, отбрасывая ножницы и облизывая на этот раз свои пальцы. — Ты единственный, кто слушался меня, поэтому я не сделаю тебе больно, хотя следовало бы, — он неожиданно протолкнул пальцы в его тело, а Тецуя испуганно простонал, чуть изогнувшись над полом. Нет, боли он совсем не почувствовал, но от этого ощущения, даже скорее от осознания, что-то перевернулось внутри. Пальцы в нём двигались медленно, а тело быстро наполнялось жаром и покрывалось потом. От страха и чего-то ещё.
Куроко видел, как Акаши возбуждается прямо на глазах: его движения становились нетерпеливее, а дыхание сбилось. Его заводили попытки Тецуи отползти от него, слабые извивания его тела. В конце концов, он не выдержал собственной игры, резко вытащил пальцы и, не дав однокласснику даже вздохнуть, вошёл в него.