====== Часть 1. Мальчик с колдовскими глазами ======
“Ужасная глупость, нелепость, беспечность –
Потом возвращать то, что кануло в вечность!
Сначала разрушить, а после пытаться
Собрать из осколков мечту или счастье...”
(С) Ирен Буланова
Мой красивый мальчик… Так его называл дед, которого не стало пять лет назад. Тогда десятилетнему Робби очень хотелось верить в это, но вот в зеркале он все время видел не красивого, а смешного мальчика с забавно торчащими ушами, над которыми потешались его одноклассники, и постоянно дразнили. А еще он по своей наивности и доверчивости становился объектом насмешек и розыгрышей. Дети вообще поразительно жестокие существа, которые отвергают себе подобных, но странных, непохожих на них самих, отличающихся хоть чем-то. Порой маленький рост или, наоборот, чересчур высокий, торчащие уши, кривые зубы, курносый нос, глаза, разбегающиеся в разные стороны, рыжие волосы, веснушки — да много чего еще может испортить детство… Иногда даже добрая и светлая душа становится изгоем, если не находит понимания и одобрения сверстников. Вот и Робби немного не повезло с одноклассниками в его новой школе в Праге — новичкам всегда непросто, а таким как он, отличающимся ото всех, и вовсе тяжко. Зато повезло с дедушкой по отцовской линии, из-за болезни которого семейству Кэев пришлось на время переехать из Англии в Чехию. Дедушку звали Алекс, и он души не чаял во внуке. Нет, дед любил и своих внучек тоже — у Робби было две старших сестры, но мальчика он обожал, опекал, отдавал ему все свое внимание и время, понимал его тонкую натуру, и у внука сложились с Алексом доверительные отношения. Бобби, как называл его дед, со всеми своими проблемами и невзгодами шел именно к Алексу, который всегда находил для внука нужные слова, чтобы успокоить, обнадежить, помочь поверить в себя.
— Ну, что случилось, мой красивый мальчик? — Алекс еле разыскал внука в полутемной гостиной.
Робби почти сливался с темным кожаным диваном, на котором сидел, обхватив колени руками, и раскачивался из стороны в сторону — он всегда так делал, когда был чем-то расстроен, словно этими плавными движениями пытался себя успокоить и найти в себе душевное равновесие. Алекс уселся рядом с внуком и, приобняв, осторожно притянул к себе.
— Нет, деда. Я не красивый, — маленький Робби горестно вздохнул и забрался деду на колени, чтобы спрятаться в его уютных объятиях. — Я лопоухий, и улыбка у меня дурацкая. Разве ты не видишь?
— Не вижу, — дед прижал внука к себе и широкой ладонью пригладил его рыжеватые вихры. — Зато я вижу доброе сердце, открытую душу и задорную улыбку, а не дурацкую, как ты изволишь выражаться. А уши… А что с ними не так? Уши как уши, — Алекс немного отодвинул от себя внука и принялся вертеть его голову, поворачивая ее то одной стороной, то другой, и делая вид, что внимательно разглядывает его уши. — Замечательные у тебя уши, скажу я тебе, мой друг!
— Ага, вот только ребята в школе дразнятся. И еще коротышкой называют. Они то почти все выше меня… даже девчонки.
— Ну, рост дело наживное, и ты обязательно вырастешь. А вот уши…
— Мама сказала, что когда я вырасту, то мы сходим к доктору, который сделает их красивыми, — Робби даже заерзал на дедовых коленях в предвкушении своего прекрасного будущего, но тут же сник. — Вот только придется немного подождать…
— Нет-нет, ничего не нужно делать… — Алекс почему-то заволновался, услышав это от внука. — Послушай, никогда ничего с собой не делай, Бобби. Изменить себя — это значит изменить судьбу, изменить рисунок на ковре своей жизни. Вот подумай, Судьба уже знает, как ты выглядишь, выткала твой портрет, начала плести твой особенный и неповторимый жизненный узор… и пошлет тебе удачу, счастье, известность, богатство… Поверь мне, мой мальчик, ты все это заслуживаешь. Так вот, пошлет она тебе все возможные блага, а они могут и не узнать тебя — просто потому что у тебя уши стали другими, и ты сам выглядишь уже не таким, каким они тебя увидели на твоем ковре жизни, и пройдут мимо… Может, ты меня сейчас и не понимаешь. Но, Бобби, мой мальчик, когда-нибудь все увидят, какой ты красивый и необычный. Увидят, какая у тебя замечательная улыбка и открытое сердце. Только не сдавайся, оставайся собой. Ладно? — Робби безоговорочно верил каждому слову деда и кивал головой. — А еще, знаешь, говорят, что у кого красивые глаза, у того и душа такая же. А у тебя очень красивые глаза, и… зеленые. У тебя волшебные глаза, Бобби, колдовские…
— Не колдовские, а вампирские, — Робби указал на свой правый глаз, на котором когда-то в раннем детстве образовалась сеточка из лопнувших кровеносных сосудов, да так и осталась. Это никак не отражалось на его зрении, и родители решили ничего с этим не делать. — Мало того, что они зеленые, так еще и вот этот «кровавый глаз» пугает моих новых одноклассников, и они зовут меня «вампиренышем», — внук улыбнулся деду, обнажая маленькие заостренные белые клыки — еще один предмет насмешек в школе.
— Не обращай внимания, мой милый, они просто глупые дети, которые ничего не понимают… Тебе ведь неспроста достались такие глаза, а потому, что ты особенный. Вот ты знаешь, что некоторые люди с зелеными глазами всегда видят цветные сны, которые остальные видят очень-очень редко, а то и вовсе за всю жизнь не увидят ни разу?
— Как это? — мальчик изумленно смотрел в такие же, как и у него, зеленые глаза деда.
— И не просто видят, Бобби, а создают в этих снах свои миры, управляют ими и даже могут изменить с их помощью реальную жизнь. Не только свою, но и других людей, — Алекс говорил это все внуку шепотом, словно рассказывал ему тайну, которую нельзя было разглашать.
— А ты видишь такие сны? — дед кивнул, и у Робби загорелись глаза, но тут же потухли. — А я не вижу…
— Просто время еще не пришло, Бобби. Ты обязательно будешь видеть эти сны, а я расскажу все, что знаю о них, и научу тебя ими управлять.
— Обещаешь?
— Конечно, мой мальчик.
Робби поверил дедушке настолько, что засыпал каждую ночь в надежде, что в этот раз к нему придут те волшебные сны, о которых ему рассказывал Алекс. Время шло, а цветные сны мальчик так и не видел и разговор с дедом стал забываться… Потом и вовсе Робби решил, что когда-то дед рассказал ему красивую сказку, которая его так тогда очаровала, чтобы отвлечь от невеселых мыслей. Он как-то еще несколько раз заговаривал с дедом об этом, стараясь выведать у него что-то еще, но Алекс загадочно улыбался и все время говорил: «Пока еще не наступило твое время, Бобби». Зато дед много рассказывал внуку об истории их, как оказалось, старинного чешского рода, о землях, которые когда-то принадлежали их семье, о величественном замке, в котором жили их предки. Сейчас этот замок принадлежал государству и в настоящее время был музеем, в который они, к слову, с дедом однажды ездили. Маленького Робби тогда впечатлили огромные мрачноватые залы, широкие лестницы, коридоры с гуляющими сквозняками и портреты… Портреты его предков по отцовской линии, когда-то владевших этим замком. Особенно поразили Робби зеленые глаза, глядящие на него с портретов. Нет, не со всех. Только с некоторых мужских портретов… Но Робби охватывало странное чувство, когда он смотрел этим предкам в глаза, будто их связывало что-то общее… Дедушка же с добродушной улыбкой только следил за реакцией внука и почти ничего тогда ему не рассказал о том, что связывало всех зеленоглазых родственников. Единственное, о чем Алекс тогда сказал Робби, что раньше фамилия их семьи звучала несколько иначе на чешском языке и очень много говорила об их роде, как, впрочем, и теперешний английский вариант, если вслушаться в звучание. Робу было очень интересно, что за тайну скрывает их обычная английская фамилия Кэй, но Алекс только загадочно улыбался. «Ты обязательно обо всем узнаешь в свое время», — сказал тогда Робби Кэю дед. А через два года дедушки не стало…
В ночь после похорон Алекса Робби почему-то вспомнил и ту поездку в фамильный замок, и тот их разговор в полутемной гостиной, когда он с распахнутыми от удивления глазами завороженно слушал о цветных снах с их нереальными мирами. Да, это была сказка, придуманная дедом, но Робби тогда поверил в нее, поверил в то, что он особенный, а возможно даже и волшебник, наделенный особым даром управлять людскими жизнями. Сказка… Но эта сказка придала ему уверенности в себе настолько, что одноклассники вдруг перестали его дразнить и даже подружились с ним. А еще случайно увиденная Робби на школьной доске объявлений информация о проводимом кастинге для съемок в фильме неожиданно привела его на съемочную площадку и подарила ему первую в его жизни роль в кино. Он и сам не понимал, как это произошло, но его, мальчика без опыта такого рода работы, отобрали из сотен претендентов на эпизодическую роль в «Иллюзионисте». Это сейчас уже не важно, что сцены с его участием так и не попали в окончательную версию фильма, хотя, если честно, Робби тогда расстроился… Но ему настолько понравилось сниматься, что все свои последующие пробы он проходил уже осознано. И вскоре Робби получил роль в фильме «Осколки», где ему досталась драматическая роль маленького еврейского мальчика Якова, впоследствии ставшего известным канадским писателем, у которого в годы войны на глазах убили родителей, и который чудом избежал ужаса нацистских концлагерей, куда попала его старшая сестра. Сложная роль для ребенка, который не испытывал ужасов войны, но Робби успешно с ней справился в свои одиннадцать лет, поразив актерской игрой кинокритиков, и не без удовольствия, с гордостью смотрел на свое имя в титрах фильма — Робби Кэй. А вот главная роль в «Волшебной истории Пиноккио» была уже другого характера — ожившая марионетка, смешной, наивный мальчуган с деревянным сердцем, который, пережив множество приключений, стал настоящим живым мальчиком. Пиноккио играть было довольно забавно, хотя и в этом персонаже было много драматического. На съемки этого фильма несколько раз приезжал дедушка, чтобы посмотреть, как работает внук на съемочной площадке. Робби очень нравилась и атмосфера съемочного процесса, и знакомства с новыми людьми, и возможность перевоплотиться в персонажа и прожить другую жизнь. Он даже испытывал некий азарт, доказывая каждый раз, что может сыграть абсолютно любую эмоцию в кадре, любую задумку режиссера. И сыграть правдиво, не переигрывая, не давая зрителю усомниться в достоверности своего персонажа. И Робби хотелось бы заниматься этим всю свою жизнь, но родители считали актерство не серьезным занятием и хотели, чтобы сын получил хорошее образование. А вот Алекс, напротив, одобрял выбор своего «красивого мальчика» и невероятно им гордился. Незадолго до смерти он даже сказал внуку: «Занимайся тем, что тебе нравится, мой мальчик. Это твое призвание. И если о чем-то мечтать, то мечты обязательно осуществятся. Главное — верить». Тогда же Алекс подарил внуку книгу про Питера Пэна, мальчика, который умел летать, верил в волшебство и помогал поверить в чудо другим. А еще пару странных браслетов, сделанных из темной грубоватой кожи, чуть потрепанных и ничем непримечательных на первый взгляд, если бы не россыпь мелких зеленоватых камней, искусно инкрустированных почему-то на внутренней стороне. Робби знал, что эти браслеты принадлежали деду — видел как-то в ящике его стола, но никогда не видел, чтобы Алекс их когда-либо носил. И теперь это были единственные вещи, которые остались у Робби на память о дедушке…
Порой Робби казалось, что только с переездом в Прагу его жизнь изменилась к лучшему, и почему-то все эти перемены он связывал именно с дедушкой — все самое лучшее и самое удивительное произошло, потому что Алекс был рядом… Только сейчас, лежа в темноте спальне, освещаемой полной луной, и слушая шум дождя, мальчик понимал, что смерть забрала у него не деда — он потерял друга. Самого близкого. Самого верного. Самого надежного. Того, кто любил его и всегда верил в него. Робби не плакал на похоронах — не мог поверить, что Алекса больше нет, даже тогда, когда бросил влажный ком земли на полированную изумрудную крышку гроба. А теперь… А теперь слезы сами катились из его зеленых глаз, которые дед называл колдовскими. Если бы и правда, он умел колдовать, то сделал бы так, чтобы дедушка был жив… Робби так много нужно ему сказать, о многом расспросить и как можно больше узнать о том, о чем дед не успел ему рассказать. Жаль, что нельзя повернуть время вспять. Жаль, что нельзя просто закрыть глаза и перенестись в то время, где Алекс жив и здоров. Просто закрыть глаза… И Робби не заметил, как уснул.
Сны Робби не снились давно, а может он их просто не запоминал. Поэтому когда к нему пришло сновидение, он почему-то решил, что не спит — настолько все вокруг было реальным и… цветным. Робби даже не понял сначала, что его сон расцвечен всеми цветами радуги — он видел свой первый цветной сон, о котором когда-то говорил Алекс, и мир — его мир, в котором когда-то очень хотел оказаться. «Ты обязательно обо всем узнаешь в свое время». Так это все же была не сказка, его цветной мир по ту сторону реальности действительно существует. И этот мир безумно красивый…
Робби стоит на краю обрыва. Вокруг него безбрежный изумрудно-синий океан, мощь которого он чувствует каждой своей клеточкой и дыхание которого ощущает сейчас за спиной, а перед ним раскинулся огромный остров, покрытый изумрудно-зелеными густыми лесами. Робби восхищенно смотрит на раскинувшееся перед ним великолепие: и бескрайние цветущие луга, радующие разнообразием красок; и серебристые ленты рек, которые, изрезая остров, то прятались в красных каньонах, то обрушивались мощными водопадами с высоты в чистейшие озера и несли свои воды в океан; и высокие горы с белоснежными ледяными вершинами, прячущимися в мягких облаках на чистом голубом небе… Так вот о чем говорил дедушка. Этот красивый мир принадлежит Робби, но он не понимает, что ему с ним делать, и ему страшно… Страшно в него окунуться, потому что он не знает правил этого мира и ощущает в нем свое одиночество. И хочется разрыдаться от бессилия — его время пришло, но только теперь, когда Робби, наконец-то, может видеть волшебные сны, нет того, кто мог бы помочь ему научиться управлять ими и понимать этот удивительный мир, в котором он должен был стать хозяином.
Комментарий к Часть 1. Мальчик с колдовскими глазами Для создания атмосферы: Josh Groban – My December – http://en.lyrsense.com/josh_groban/my_december_jg
====== Часть 2. Мир, которого нет ======
В тот же год, почти сразу после похорон Алекса, уладив все формальности, связанные с завещанием дедушки, Кэи вернулись в Англию. Робби снова посещал свою старую лондонскую школу и был рад видеть своих прежних друзей. Может он повзрослел и изменился, а может просто изменил свое отношение к одноклассникам, которые раньше частенько над ним подшучивали, а иногда и откровенно издевались, но сейчас он чувствовал, что все стало по-другому — дружелюбие, уважение, а иногда искренняя опека со стороны ребят, по началу немного удивляла, но со временем Робби привык. В общем школьная жизнь Робби Кэя наладилась как нельзя к лучшему. Да и карьера в кино набирала свои темпы — немного спустя после возвращения в Англию, Робби получил главную роль в фильме «Путь к вечной жизни». Он успешно прошел пробы на роль Сэма Маккуина — двенадцати летнего мальчика, страдающего от лейкемии, потому что, прочитав сценарий фильма, Робби решил, что непременно должен стать частью этой воодушевляющей истории, которая зацепила его почти до слез. А еще в сценарии было именно то, что Робби Кэй всегда искал — у этой истории было сердце — и это было достаточно важной причиной, чтобы взяться за довольно сложную роль. Видимо, и папа проникся сценарием фильма, потому что почти сразу дал свое согласие на то, чтобы Робби снимался, хотя немного и колебался. Айван был и агентом, и менеджером своего несовершеннолетнего сына, и во многом только от него зависело решение по таким вопросам, но не смотря на то, что он знал о страсти сына к актерству, Айван считал, что это все же несерьезное занятие, и что больше времени нужно уделять образованию, а съемки должны были растянуться почти на три месяца и явно помешали бы учебе Робби. Но режиссер фильма Рон Густаво пообещал Айвану Кэю, что лично будет следить за тем, чтобы Робби занимался в свободное от съемок время, и составил график съемок так, чтобы «главный герой истории» смог бы посещать школу два раза в неделю, и Айван согласился. Это потом уже после премьерного показа фильма, смахивая широкой ладонью слезы, он будет гордиться впечатляющей игрой своего сына, будет не без удовольствия читать хвалебные статьи о фильме в целом и положительные отзывы кинокритиков о игре Робби в частности и впервые задумается о том, чтобы подыскать для сына театральный колледж, а пока…
Пока жизнь Робби Кэя шла своим чередом, и только цветные сны не давали ему покоя и были пока неподвластны. Он абсолютно не мог предугадать, когда окажется в своем волшебном мире снова, попадая в него спонтанно, и каждый раз, стоя на краю обрыва и глядя на простирающийся перед ним дивный остров, не понимал, что ему делать дальше. Его не так расстраивало это незнание, как то, что остров не хотел его принимать. Робби даже физически ощущал эту враждебность, словно он был здесь чужаком… Хотя твердо был уверен в том, что являлся создателем этого мира и его полноправным хозяином. Может, просто остров пытался его оградить от неприятностей? Может, стоило, прежде чем ступить на его территорию, изучить его, понять, с чем придется иметь дело? И мальчик решил, что будет пока просто наблюдать издалека, с этого обрыва, где оказывался всякий раз, попадая в свой мир, пока не поймет, что к чему, или пока остров не примет его. Поэтому теперь, когда оказывался в своем очередном цветном сне, Робби усаживался на огромный камень, забираясь на него с ногами, и, раскачиваясь из стороны в сторону, подолгу рассматривал густые леса, серебристые реки, цветущие луга, синие озера, живописные бухты, наблюдал, пытаясь найти хоть какую-то зацепку к разгадке тайны своего острова. За несколько лет таких наблюдений Робби пришел к выводу: что на острове нет ни одной живой души, даже животных и птиц, что здесь нет смены времени суток — каждый раз он наблюдал раннее утро, судя по восходящему над океаном солнцу; как в прочем и времена года не баловали этот мир своим разнообразием — постоянная весна, да и погода надоедала своим постоянством — тепло, солнечно, сухо и безветренно. Все словно застыло в ожидании. И Робби почему-то знал, что такого не должно быть в этом мире, но не понимал, что должен сделать для того, чтобы оживить его.
Не известно сколько бы еще Робби Кэй наблюдал бы за своим островом, если бы не принятое однажды спонтанное решение. Ему было уже четырнадцать, и он только что закончил сниматься в картине «Путь к вечной жизни», где сыграл главную роль — мальчика Сэма, умирающего от лейкемии, но который так много еще хотел успеть сделать в своей короткой жизни, и, обгоняя время, спешил осуществить все свои мечты. И именно эта роль дала толчок к дальнейшим действиям. Робби, для того чтобы понять чувства и ощущения своего героя, общался с детьми, которым был поставлен смертельный диагноз, которые знали, что умрут. Но он не видел в глазах этих мальчиков и девочек страха, хотя им должно было быть страшно, зато видел мудрость и удивительное желание жить полной жизнью, насколько это было возможно в их положении. И им не нужна была жалость окружающих, а всего лишь понимание и поддержка. Поддержка в их желаниях и мечтах. Они спешили жить и делали порой удивительные вещи и смелые шаги. Тогда Робби впервые задумался о том, что жизнь довольно непредсказуема, и можно действительно просто многого не успеть сделать, и он решил действовать. И будь, что будет…