— Что происходит, Роб? — Кэлум опустился на колени рядом с другом и осторожно коснулся его лба, где запеклась темная кровь. — Ты весь в крови…
— Это не моя кровь, Кэл…
— А чья? — Кэлум ничего не понимал…
— Я не могу тебе всего объяснить… Ты решишь, что я сумасшедший.
— Ты резал себе руки? — Бирн осторожно взял руки Робби в свои, рассматривая его запястья — это не было похоже на порезы, как будущий медик он в этом разбирался. Рваные края ран больше были похожи на царапины от когтей животного или птицы, а судя по глубоким следам на плече — довольно крупной птицы… — Что с тобой произошло, Роб? — Кэлуму страшно оттого, что он ничего не понимает, потому что логика тут не срабатывает. — Несчастная любовь? Может поделишься?
Робби долго смотрит на друга глазами полными слез, не решаясь ему доверить свои тайны, и в итоге отрицательно качает головой, судорожно всхлипывает и закусывает губу, сдерживая рвущиеся наружу рыдания. Кэлум берет его за плечи и осторожно обнимает, прижимая к себе, а Роб отчаянно цепляется за плечи друга, пытаясь прижаться как можно теснее, чтобы согреться в его объятиях, потому что ему жутко холодно, и только лишь в сердце еще остается чувство, согревающее его своим теплом и не давая замерзнуть окончательно. Глупое сердце все еще продолжает любить Киллиана Джонса, будь он неладен…
— Давай, смоем с тебя кровь и поедем домой, — у Кэлума разрывается сердце, потому что он физически ощущает отчаяние друга. — Можем заночевать у меня, могу отвезти тебя домой…
— К тебе… Поехали к тебе.
— Хорошо, — Кэл порывисто целует Роба в макушку, мысленно просит прощение у брошенной им Лекс, встает и помогает подняться Робби. — Давай смоем все что можно отмыть, остальное спрячем под моей курткой, чтобы другие ничего не заметили. Хотя, я думаю, что там уже часть разошлась, а остальным не до нас…
Пока Кэлум смачивает полотенце под струей воды, Робби рассматривает себя в зеркале, ужасаясь своему виду и количеству кровавых следов на лице, руках и даже в волосах. Ворон, по всей видимости, потерял много крови, и теперь Робби мучается от неизвестности о судьбе Феликса и Уайза. Попасть в Неверлэнд, после того как он побывал в темном портале, наверное, не удастся, и проверить нет никакой возможности: тепло во всё еще любящем сердце не дает Неверлэнду завладеть им, и браслеты теперь тоже оказались в другой реальности. Правда, Призрак говорил что-то о том, что Киллиан может стать ключом. Но где Роб будет искать его в этой реальности? Из задумчивости его вывело прикосновение ко лбу мокрого полотенца — Кэлум аккуратно стирал запекшуюся кровь. Сначала с лица, потом с волос, затем с рук… И вот тут произошло нечто странное, что привело будущего медика в недоумение: вместе с кровью исчезли и царапины с запястий, и даже глубокие рваные раны на плече… Словно это был профессионально наложенный грим… Как в кино… Кэлум растерянно посмотрел на Робби:
— Теперь я вообще ничего не понимаю… Мистика какая-то…
— Не спрашивай меня ни о чем, Кэл, ладно? Тебе лучше не знать, — Робби грустно улыбнулся, а потом взял мокрое полотенце из рук Кэлума и решительно стер последние следы, напоминающие о том, что произошло с ним в другой реальности, разрушившие за короткое мгновение его веру, надежду и… любовь тоже.
Они по-тихому, незамеченными, исчезли с вечеринки, и только уже когда они сидели в машине, Кэлум позвонил Джозефу и сказал, чтобы их не искали. Услышав в трубке насмешливое: «Голубки решили упорхнуть?», Кэлум усмехнулся — все же Джо неисправим, все пытается их на чем-то подловить. Роб всю дорогу молчал, и Кэлум решил не нарушать тишину тоже. Они молча подъехали к дому, молча поднялись в комнату Кэла и молча улеглись на кровать. Робби лежал на самом краю кровати, отвернувшись от Кэлума, и не шевелился. Смотреть в спину друга и не понимать, чем можно ему помочь, было невыносимо, и Кэл решил, что просто будет говорить ни о чем, чтобы отвлечь Робби от невеселых мыслей.
— Ты помнишь, что мы договорились с Джорданом, Джозефом, Дэном и Сэмом выехать послезавтра утром в Калифорнию?
— Помню…
— Может, отменим все? Я думаю, что ребята поймут… Перенесем наше Большое Американское Путешествие… На лето, например.
— Нет, я хочу поехать, — Роб, наконец, повернулся к Кэлу. — Хочу отвлечься. А ты же знаешь, что за рулем я отдыхаю…
— На твоей или на моей? — Кэл прекрасно знал, чем можно отвлечь друга, когда он не в настроении.
— На моей, конечно! Это же солнечная Калифорния, и мой Мустанг будет уместнее смотреться на тамошних дорогах, — Робби улыбнулся и, закинув руки за голову, улегся на спину, устраиваясь удобнее.
Они еще долго болтали в темноте о предстоящей поездке, набросали примерный маршрут и список мест, которые хотели бы посмотреть, обсудили достоинства и недостатки своих машин. Монотонность голоса Кэла убаюкивала Робби, и он, закрыв глаза, постепенно погружался в сон, если темноту можно вообще назвать сном… Впервые, за очень долгое время Робби Кэю ничего не снилось. Вообще. Абсолютно ничего. Лишь темнота… Удушливая. Липкая. Проникающая. Пленяющая его подсознание…
Комментарий к Часть 15. Нелепости, недосказанности, случайности... Шикарнейший арт от Anstay: http://th00.deviantart.net/fs71/PRE/f/2014/079/0/2/embrace_the_darkness_by_anstay-d7axgqb.png
Треки, использованные в этой части:
Ashes Remain – Inside Of Me: http://www.aiomp3.com/mp3/ashes-remain-inside-of-me-download.html
Three Days Grace – World So Cold: http://www.aiomp3.com/mp3/three-days-grace-world-so-cold-download.html
Ben Cocks – So Cold:https://music.yandex.ru/album/3494429/track/24924384
====== Часть 16. Сны, которые становятся реальностью ======
Nickelback — Savin Me
Темнота. Робби отвык от нее за годы цветных снов своей другой реальности. Когда-то ему, как и многим нормальным людям, ничего не снилось. Вернее, он не помнил своих снов. Только темнота, к которой он вернулся снова. Но теперь она другая… Как липкая паутина, из которой, попав в нее, невозможно выпутаться — она обволакивает как кокон, отравляет ядом, парализуя тело, волю, разум, душу… Вот только до сердца добраться не может. Не может подчинить Робби себе полностью, но не оставляет попыток, окутывая удушающим коконом, сжимается все плотнее так, что чувствуется каждой клеточкой кожи, через которую, разъедая, проникает все глубже, пленяя своими черными нитями каждую клеточку тела, снова подбираясь к сердцу, которое сжимается, стараясь избежать встречи с этой проникающей внутрь чернотой. Страшно и сладко одновременно… Робби задыхается. Он чувствует, что если это все же случиться, если когда-нибудь черные нити доберутся до его сердца, то он станет пленником тьмы, потому что она завладеет им полностью. И он пытается бороться, но в то же время осознает, что сам справится не сможет, что рано или поздно проиграет, отдавшись в плен этим сладостным объятьям. И когда он уже готов сдаться, чьи-то сильные руки выхватывают его из плотного кокона нитей тьмы, обрывая их, разрывая связь с его телом, обнимают, заключая в объятья. Чье-то жаркое дыхание обжигает его висок, легкое касание губ и шепот. Отчетливый, не дающий подсознанию Робби ускользнуть в манящую бездну: «Все будет хорошо. Я рядом. Я всегда буду рядом». Он узнает этот голос. Он слышал его уже в этой липкой тьме… Киллиан Джонс… Робби не видит его в этой кромешной темноте, но чувствует бережно обнимающие его сильные руки. Он пришел спасти его из ловушки, в которую сам же и затащил… И Робби хочется закричать, вырваться из объятий, ударить Киллиана. Он пытается оттолкнуть его от себя, но руки проваливаются в пустоту, и Робби, теряя равновесие, падает… От неожиданности вздрагивает и… просыпается.
Робби Кэй проснулся в уже хорошо знакомой ему и привычной для его сознания комнате Кэлума. За окном только начинало светать, и через неплотно задернутые шторы можно было увидеть розовато-золотистые блики на пока еще сером небе. Рядом, уткнувшись носом в подушку и мерно сопя, спал Кэлум, одной рукой обхватив Робби и прижимая его к себе. Вот тебе и крепкие объятия Киллиана во сне… И Робби решил бы, что все приснившееся ему — это просто игра его подсознания с действительностью, если бы не был знаком с этой темнотой в своей другой реальности, и если бы не голос Киллиана… Робби посмотрел на часы — было около шести часов. Получается, что он спал всего каких-то часа три, а спать совершенно не хотелось. Роб попытался аккуратно снять с себя руку друга, и ему почти это удалось.
— Господи, да что же тебе не спится? — Кэл сам убрал руку, переключаясь на подушку, обнимая покрепче и подминая под себя. — Я после такой ночки спал бы как убитый, до обеда… Ну, или пока не разбудили бы…
— Прости, что разбудил, — Робби развеселили эти ворчливые нотки в голосе друга. — Я, наверное, поеду лучше домой. Вспомнил, что вчера забыл позвонить родичам и предупредить, что не приеду.
— Я позвонил. Можешь не дергаться, — Кэл бурчал, уткнувшись лицом в подушку. — Спи, давай.
— Не спится что-то… — Роб рассматривал на потолке причудливые тени. — Поеду, ладно? Родителей поставлю в известность, что мы на недельку рванем в Калифорнию, вещи соберу… Можно я возьму твою машину?
Кэлум оторвал голову от подушки и пристально посмотрел на Робби:
— Мне поехать с тобой? — что-то его настораживало в голосе друга.
— Да нет… Я в норме, — Кэл своим заспанным видом и забавно торчащими в разные стороны волосами ничего кроме улыбки у Робби не вызывал. — Не волнуйся. Я, правда, в норме.
Кэлум еще некоторое время задумчиво смотрел на друга, а затем кивнул головой:
— Ключи в куртке. Захлопни за собой дверь. Мои все, скорее всего, еще спят — суббота как-никак. Заберешь меня завтра с утра?
— Давай лучше сегодня вечером заеду. Ну, чтобы мы уже с утра выехали… Не хочется мотаться туда-сюда, — Робби на самом деле хитрил, он просто не хотел оставаться ночью один на один с удушающей темнотой. Почему-то казалось, что Кэл как-то помогает ему бороться с ночными кошмарами. А в том, что эти сны будут повторяться каждую ночь, Роб не сомневался.
— Договорились, — Кэл кивнул и опустил голову на подушку, моментально засыпая.
Робби не поехал сразу домой, вернее — не доехал. Остановил машину около озера, недалеко от дома, и наблюдал, как поднимается утреннее солнце, окончательно разгоняя ночную тьму. Робби смотрел на солнечные блики на водной глади озера, и его невыносимо тянуло в Неверлэнд. Нет, зова он не чувствовал, но хотел бы там оказаться, потому что его мучила неизвестность и одолевали вопросы. Что там с Феликсом? С Уайзом? Вернулся ли Киллиан? Что там вообще происходит? Он пытался связаться с Тенью, но безрезультатно. То ли это последствия его пребывания в темном портале, и тьме все же удалось частично поселиться в нем, и теперь она мешала связаться с собственной тьмой, чем по сути тень и является. То ли это было связано с тем, что тень возвращалась в его тело и ушла из него не совсем правильным способом. Вернее было бы сказать — насильственным. А может быть, он просто потерял все связи с Неверлэндом? Его все еще любящее сердце зову Неверлэнда больше не подвластно, а браслеты остались там… И у него был единственный способ вернуться — найти Киллиана здесь, в реальном мире. «Он будет твоим ключом в Неверлэнд». Легко сказать! Знать бы еще, как разыскать этот «ключ». Как найти человека, о котором вообще ничего не знаешь? Ни имени, ни возраста, ни где живет, ни чем занимается. Странно, но за довольно долгое и тесное общение Джонс так и не открыл Питеру Пэну ни свое настоящее имя, ни свою другую реальность, в которой наверняка можно было бы найти зацепки. Правило рук в их случае не срабатывало: или пират умел скрывать информацию о себе, или Питера не особо интересовала другая реальность того, кого он любил там, где они были вместе — в своих снах. Искать же человека только по внешности дело почти безнадежное… А вдруг в реальном мире все выглядят совсем не так, как в другой реальности? Круг замыкался, и Робби понимал всю фатальность положения, в котором оказался. Но отчаиваться он не собирался. Он возьмет недельный тайм-аут, съездит с ребятами в Калифорнию, приведет свои мысли в порядок, вспомнит все, что сможет. Должна быть какая-то зацепка. Обязательно. Только нужно ее увидеть, услышать, понять. И оставалось надеяться, что в Неверлэнде за время его отсутствия будет все в порядке. Он почему-то был уверен, что с Феликсом все хорошо, и он присмотрит и за островом, и за Потеряшками. Да и Призрак поможет ему. Робби верил, что все будет хорошо, и когда-нибудь Питер Пэн обязательно снова вернется в Неверлэнд.
Робби рассчитывал, что родители еще спят, но, унюхав кофейный аромат и услышав тихие шаги и звон посуды, заглянул на кухню. Мама сидела за столом и помешивала ложечкой кофе в маленькой белой чашечке для кофе-эспрессо. Обычно она пила по утрам кофе с молоком, а эспрессо только в исключительных случаях… Значит, ночь была бессонной. Робби уселся напротив и, протянув руку через стол, осторожно пожал мамину ладонь.
— Мам, прости, что не позвонил, — он улыбнулся матери. — Устал после перелета, и меня вырубило прямо где сидел, в кресле, среди шума, гама и громкой музыки, — это было вынужденное вранье — не рассказывать же матери правду.
— Ничего, милый, — Стефани коснулась щеки сына и улыбнулась, — Кэлум позвонил, сказал, что заберет тебя к себе.
— Но ты все равно не спала… — Роб перехватил руку матери и прижался к ней губами.
— Ночь какая-то странная… Даже не могу объяснить… Словно, что-то случилось или должно случиться…
— Может, это все полнолуние? — Робби не хотелось думать о том, что мама могла что-то почувствовать интуитивно, но, видимо, так и было — материнское сердце не обманешь.
— Может… — Стефани успокаивающе погладила сына по руке, но, скорее всего, больше успокаивала себя.
— Мам, мы с ребятами решили эту неделю каникул провести в Калифорнии, проехать штат на машинах, — Робби решил отвлечь маму от неприятных мыслей.
— Хорошая идея.
— Вы с папой не будете против? Завтра утром мы выезжаем. Я с Кэлом на моем Мустанге, вести будем по очереди…
— Завтра? Ты же только прилетел из Ванкувера, и завтра снова уезжаешь? — теперь во взгляде Стефани читалось недоумение с некоторой задумчивостью.
— Ну, все как-то получилось неожиданно… Нас шестеро на трех машинах. Ты всех знаешь. Джордан с Джозефом и Сэм с Дэном, — Робби торопливо перечислял друзей и видел, что мама его почти не слушает. — Мам. Ма-а-ам! Что скажешь?
Что-то было во взгляде сына такое, что Стефани решила — эта поездка нужна ему как воздух:
— Поезжай, конечно. Отцу я сама скажу. Только прошу — будь осторожнее. Знаю, как вы любите погонять. Нет, лучше Кэлума попрошу, чтобы он контролировал тебя.
— Господи! Уже представляю эту поездочку с постоянным ворчанием на ухо: я обещал твоей маме… — Робби изобразил ворчание Кэлума, закатил глаза и рассмеялся.
Напряжение бессонной ночи как рукой сняло, и мать с сыном уже непринужденно весело болтали, занимаясь приготовлением нехитрого завтрака и обсуждая предстоящую поездку ребят.
Ashes Remain — In Too Deep
День пролетел довольно быстро за сборами, составлением маршрута, предварительного бронирования мотелей для ночевок, изучением информации о городах, где им предстояло побывать и бесконечными созвонами и сеансами связи по скайпу с другими участниками этой авантюры, как окрестил отец их Большое Американское Путешествие. И Робби, только направляясь к Кэлуму, чтобы забрать его, поймал себя на мысли, что ни разу за весь день не вспомнил ни о Неверлэнде, ни о Киллиане, ни о темном портале.
Воспоминания нахлынули только ночью, огромной темной волной утаскивая его в свою бездну. Теперь тьма не окутывает удушающим коконом черных нитей, теперь вокруг Робби огромная масса черной воды. Тяжелой. Тягучей. Засасывающей в свою пучину. Теперь Робби не задыхается. Он тонет, но отчаянно сопротивляется, пытается держаться на поверхности. Вода холодная, даже ледяная. Он чувствует, как она просачивается через поры кожи, заполняя темнотой вены, выхолаживая его изнутри. Чувствует, как тьма, которая теперь приобрела жидкую форму, пытается подобраться к его сердцу. Он чувствует, как оно сжимается, как заполошно бьется в его груди, боится, что чернота поглотит его. Робби теряет силы в неравной борьбе с черной водой, которая не только вокруг него, но и внутри тоже. Невыносимо тяжелая, переливающаяся ртутью в его венах, тянущая в черную бездну… И Робби перестает сопротивляться, обессиленно опускает руки и чувствует, как ледяная вода затекает в его уши, глаза, попадает в нос, заливает рот… У воды странный привкус… Металлический и тошнотворный… Как у крови. И чернота уже смыкается над его головой, но в следующее мгновение Робби ощущает, как его ладонь попадает в захват… чужой руки. Она теплая. Она сильная. Она не дает черной воде забрать его, вытаскивая из бездны на поверхность. Робби выныривает, чувствует, как тягучая вода покидает его тело. Он не видит того, кто его держит на поверхности, но снова отчетливо слышит шепот: «Не бойся. Я рядом. Я всегда буду рядом. Все будет хорошо». Ему больно слышать этот голос, потому что понимает — хорошо уже не будет. Он задыхается от боли этого осознания. Пытается хватать ртом черноту вокруг себя, которая обжигает его легкие. Ему кажется, что от глотка черной ледяной воды ему станет легче, и он пытается вырвать ладонь из сильной руки, согревающей его своим теплом, и дать воде поглотить себя. Но у него уже нет сил на борьбу, а тьма заполняет его легкие, разрывая их. И от невыносимой боли он… просыпается.