Юки улыбнулась и взяла брата за правую руку. Ректор отметил, что Кеншин сразу же стал намного спокойнее, и, попрощавшись, покинул кабинет.
Игараши ждал их за дверью и тут же шагнул к парню, тыкая его пальцем в грудь.
– А теперь слушай меня сюда, сопляк! Или ты прямо сейчас уйдешь из этой академии и исчезнешь, или я устрою тебе такую веселую жизнь, что…
Кеншин ухмыльнулся. Аристократ осекся и отступил на шаг: от этой ухмылки его словно облили ведром ледяной воды, мгновенно сбив добрую половину воинственного пыла.
– Где твой сынок? Я хочу бросить ему вызов. Если ты сейчас же не скажешь мне, где он, я обвиню весь твой клан в трусости, и тогда тебе или придется признать мою правоту, или бросить мне вызов.
Аристократ побагровел и коротко бросил:
– Следуй за мной.
Юки тут же схватила брата за руку, таким образом намекая ему, что не позволит Кеншину натворить глупостей. А Кеншин прекрасно понимал, о чем думает аристократ. О том, что либо весь его клан будет опозорен, либо он позволит вызвать своего сына на дуэль. Если убить Кеншина здесь и сейчас, это тоже будет признаком трусости, к тому же, как парень понял, в академии лучше не чудить и не трогать студентов.
Сынок ждал отца у ворот, окруженный охраной. Похоже, что целители как следует подлатали поврежденное хозяйство недоноска, вот только легко восстановить плоть, но трудно заставить ее работать так же, как и прежде. Познания Кеншина в медицине в основном связаны с травмами, полученными в бою, но даже он прекрасно знает, что после повреждения яичек весь, кхм, механизм вряд ли будет работать правильно.
– Отец,– парень степенно поклонился отцу и оскалился, разглядывая Юки.– Ну что, пришла прощения просить?
– Сын, он хочет…– начал было аристократ, но Кеншин его опередил. Сокрушительной силы удар в челюсть отшвырнул сынулика на руки охранникам. Четыре когатаны тут же взметнулись и нерешительно замерли, когда Кеншин заговорил:
– Кейчиро Игараши, я, Кеншин Карасу по прозвищу Ворон, обвиняю тебя в попытке изнасилования моей сестры Юки и бросаю тебе вызов на дуэль.
Ошарашенный пацан даже выронил пакет со льдом, который не замедлил приложить к опухающему лицу после удара. Охранники переглянулись и убрали оружие: если они сейчас нападут, их хозяина обвинят в трусости, а самих охранников казнят. Это если их не перережет Ворон, о котором в Руконгае ходят самые зловещие слухи.
– Я…– начал было Кейчиро немного дрожащим голосом– до него быстро дошла вся серьезность происходящего.– Я… я принимаю вызов…
– Об условиях договорятся наши секунданты,– бросил Кеншин.– Юки, пойдем.
Брат и сестра ушли, оставляя охранников и слуг хлопотать вокруг парня, а аристократа– злобно смотреть им вслед. Поворачивая в конце дорожки, Кеншин оглянулся и увидел, как отец отвесил сыну пощечину и довольно громко, так, что он слышал, сказал:
– Ты подставил клан под удар, сопляк. Завтра же я начну тренировки, и молись, чтобы Ворон тебя не убил. Видимо, ты не совсем никчемен, раз у тебя хватило смелости принять вызов.
Юки неуверенно улыбнулась брату и повисла у него на шее, прижимаясь к нему всем телом.
– Прости, братик,– шептала девушка.– Прости, из-за меня у тебя постоянно проблемы… спасибо тебе за все…
– Пустяки,– улыбнулся парень, прижимая сестренку к себе.– Ступай домой и будь готова ко всему. Мне же нужно заглянуть в Готей-13… за секундантом.
– А кто будет секундантом?
– Угадай,– хищно оскалился парень.
Юки хихикнула, представляя себе лица оппонентов ее братика. Кеншин легко поцеловал ее в лоб и исчез в сюмпо. Пройти защитные барьеры, натянутые над стенами, чтобы студенты не ходили в самоволки, для парня не составило труда, да и барьеры-то эти сделаны в основном с расчетом на первый-второй курс. Отсюда до Готей-13– минут двадцать в сюмпо. Хорошая пробежка получится.
Капитан одиннадцатого отряда Готей-13 Кенпачи Зараки зевнул, копаясь в бумажках. На шепотки за спиной по типу того, что дуболом и деревенщина неграмотен, мужчина не обращал внимания. Этим идиотам не понять, как бесят воина такие вот занятия.
– Скучаешь?– знакомый голос у окна заставил Кенпачи оторвать голову от отчетов и немного недоверчиво воззриться на посетителя, развалившегося, аки Аполлон, на подоконнике.
– Кеншин!– выдохнул здоровяк. Кеншин спрыгнул с подоконника и захрипел: Кенпачи обнял его от всей души, просто до хруста ребер.
– Задушишь, блин!– парень еле-еле выкарабкался из могучих объятий друга.– Ну колись давай, как жизнь?
– А че, нормально,– Кенпачи упал в кресло.– Здесь и крыша над головой, и с голоду не помрешь, и противников побольше, а что эти бумажки разбирать– не беда. Прорвемся.
– Да забей ты на них,– отмахнулся Кеншин.– Как в отряде обстановка?
– А нормально. Я даже удивлен, они все спокойно более-менее отреагировали, только лейтенант… этот, Ичиносе, или как там его… короче, он решил бросить мне вызов. Невидимка хренов… я его потрепал и вышвырнул, мне такие в отряде не нужны. Кстати, помнишь Мадараме и Аясегаву?
– Это кто?– наморщил лоб Кеншин.– Не, чего-то не помню…
– Лысый и педик,– тактично и деликатно напомнил Зараки.
– А-а-а-а, вспомнил!– Кеншин улыбнулся.– Они что, пришли сюда?
– Ага… я им дал офицерские должности, пускай… точно! А чего это я копаюсь в бумажках?
– Дошло наконец-то?– хохотнул Ворон.– Тащи их сюда, пусть копаются.
Кенпачи подошел к окну и гаркнул, вызывая в кабинет Юмичику. Смазливый синигами прибыл немедленно и тут же взялся за дело, сделав вид, что не заметил Кеншина.
– А теперь давай к делу, за которым ты сюда пришел,– Кенпачи ухмыльнулся, глядя на Кеншина.– Не верю, чтобы ты притащился через три дня после поступления потому, что соскучился. Выкладывай, куда уже жопу сунул?
– Секундант мне нужен,– усмехнулся Кеншин.– Сам заявишься али посоветуешь кого?
– А чего советовать,– маньячно оскалился Зараки.– Сам! Только это, где со вторым секундантом встретиться?
– Сегодня в восемь вечера в баре «Пьяный Мельник», знаешь, где это?
– Не-а.
– Вот и я не знаю, ну, спроси у кого. А я погнал!– Кеншин махнул Кенпачи рукой и улизнул через окно.
– Ну-ну, вали,– фыркнул Зараки и упал в кресло.– А я посплю…
Секунданты договорились быстро. Вернее, договаривался секундант противника, а Кенпачи все было до лампочки, он просто сказал, что не потерпит выпендрежников. Эта простая фраза сильно впечатлила его собеседника, и дуэль была назначена через десять дней на арене Академии Синигами, существующей для спортивных мероприятий и подобных случаев.
Десять дней пролетели быстро, во всяком случае, для Кеншина. Дуэлянты сошлись на арене рано утром, когда только рассветало. На северной трибуне разместился клан Игараши, на южной– те, кто пришел поддержать Кеншина. Таковых оказалось неожиданно много: весь его класс, много парней и девушек из клубов зандзюцу и хакуда, с десяток руконгайцев, с которыми Кеншин не знаком, Мадараме и Аясегава из одиннадцатого отряда, его сестра и…
– Капитан Кучики?– искренне удивился ректор, традиционно выполняющий на дуэли роль арбитра.
– Решил взглянуть на дуэль,– улыбнулся в усы старик и опустился на лучшее место на трибуне. Кеншин слегка ухмыльнулся и кивнул старику, после чего повернулся к своему оппоненту.
Кейчиро Игараши нервничал не на шутку, тиская потными ладонями катану в ножнах, а его ближайший друг то и дело сглатывал, пробегая взглядом от маньячно скалящегося Кенпачи Зараки, закинувшего свой меч в ножнах на плечо, к убийственно спокойному Ворону и наоборот.
– Время,– проговорил ректор, глядя на встающее солнце.– Я спрошу вас еще раз: Кеншин Карасу, имеешь ли ты претензии к Кейчиро Игараши?
– Имею,– ответил Кеншин на ритуальный вопрос.
– Примете ли вы извинения?
– Нет.
– Вы имеете право с согласия оппонента остановить дуэль. Сделаете ли вы это?
– Нет.
– Вы имеете право выбрать один или несколько способов сражения: зандзюцу, хакуда или кидо?
– Зандзюцу.
– Что ж…– ректор повернулся к противнику Кеншина.– Кейчиро Игараши, хотите ли вы что-нибудь сказать своему противнику?
– Нет.
– Тогда приготовьтесь!
Кейчиро встал в стойку, выставив согнутую в колене левую ногу вперед, взяв ножны в левую руку и положив правую ладонь на рукоять катаны, напрягая необходимые мышцы для рывка. Кеншин же повел плечами, и за спиной вспыхнула ярко-синяя полоса, превратившаяся в европейского образца полутораручник в наспинных ножнах. Подобный вид занпакто не вызвал удивления: занпакто в запечатанной форме принимает облик, наиболее удобный для сражения, и подобный внешний вид не является чем-то из ряда вон. Правая рука Кеншина медленно поднялась и легла на рукоять меча.
– Готовы?– ректор дождался двух кивков, спокойного кивка Кеншина и нервного– его противника. Кейчиро закономерно нервничал перед первым в жизни настоящим боем, боем насмерть.
– Начали!
Кейчиро не спешил атаковать, напряженно следя за ногами Кеншина.
– Кеншин Карасу по прозвищу Адский Ворон– имя того, кто тебя убьет,– услышал он слова противника и чуть вздрогнул, слыша шелест обнажаемого меча. Вспомнив уроки отца, Кейчиро сорвался вперед, резким рывком обнажая катану, напитывая ее реацу и изо всех сил нанося удар.
Все произошло быстро, очень быстро. Кейчиро и Кеншин исчезли одновременно и возникли за спинами друг друга. Кейчиро появился за спиной Карасу и на секунду замер, удерживая катану поднятой в вытянутой правой руке и немного отведенной вверх и вправо, режущей кромкой наружу. Кеншин стоял у него за спиной, слегка согнув ноги в коленях и выставив правую ногу вперед, а его клинок наклонился почти до земли. Зрители затаили дыхание, и лишь самые опытные поняли, что дуэль уже окончена.
Кеншин спокойно выпрямился и медленно вложил меч в ножны, а его оппонент слегка вздрогнул. Половина клинка катаны, срезанная наискось, медленно и картинно рухнула на песок арены, а мгновение спустя тело парня прочертила красная линия, разделяя на правую и левую половины. Правая половина подалась вниз, кровь потоком хлынула из страшной раны, и вслед за клинком на песок упали два бесформенных куска мяса, еще секунду назад дышащих, думающих и живущих.
– Иайдзюцу, техника первая,– проговорил Кеншин название своей техники.– Тонде Карасу*.
Трибуны замерли, неверяще глядя на происходящее. Одна девушка закатила глаза и упала в обморок, еще нескольких студентов стошнило, почти все остальные студенты с ужасом и недоверием взирали на два бесформенных куска мяса и потемневший от крови песок под телом. Какая-то женщина пронзительно закричала и громко разрыдалась, заламывая руки и падая на колени. Мать, наверное.
– Ну что, насмотрелись на зрелища?– криво ухмыльнулся Кеншин, поворачивая лицо к трибуне поддержки.– Именно так выглядит смерть.
Затем парень повернулся к трибуне, занятой кланом Игараши.
– У меня нет больше претензий к вашему клану. Ублюдок, совершивший гнусное преступление, мертв. Если вы жаждете кровной мести– прямо здесь и сейчас или в любое другое время я к вашим услугам! Если вы пришлете мне вызов– я отвечу. Если ударите в спину, как трусы– я вырежу вас всех.
Не говоря ни слова больше, парень двинулся прочь с арены, а на душе остался неприятный осадок. С одной стороны он разобрался с проблемой, показал, что будет с теми, кто посмеет посягнуть на Юки. А с другой стороны– рыдающая женщина над тем, что недавно было ее сыном. Парень признал, что ему ее жаль, и остановился.
– Извиняться не буду, ваш сын едва не изнасиловал мою сестру и получил по заслугам. Мне жаль.
И двинулся прочь, и никто не посмел последовать за ним, даже Юки сделала шаг и замерла на месте, почувствовав на плече руку Зараки.
– Пусть побудет один,– тихо сказал ей Кенпачи.– Ему нужно как следует подумать.
*Тонде Карасу (яп. Полет Ворона)– техника иайдзюцу, заключающаяся в мгновенной встречной контратаке с применением сюмпо. При должной концентрации реацу в клинке удар рассекает противника вместе с его занпакто пополам.
====== Глава 13 ======
Глава рода Игараши стоял, как громом пораженный. Он не мог понять одного: как? Как можно отразить удар, который считается неотразимым уже более двухсот лет, и считается таковым не просто так? Десять дней он обучал сына секретным техникам клана, обычно передающиеся от одного главы к другому. Может, его сын избалован, но он неглуп и сумел освоить эти техники на высоком уровне, и что же?
Удивление, невольный страх, осознание потери сына и наследника навалились на мужчину словно мокрое, тяжелое одеяло, порождая отчаяние и ярость. Хотелось наброситься на Кеншина, разорвать его на части, отправить вдогонку своему сыну…
Не вышло. Короткая, спокойная, твердая речь оскорбила весь клан до глубины души, ведь в ней не было ни намека на угрозу. Все верно, о силе клана судят не только по главе, но и по наследнику, и сейчас этот сопляк вправе такое говорить. Оскорбительное спокойствие на лице Карасу, оскорбительные слова, оскорбительный тон, но самым невыносимым оскорблением было то снисхождение к его жене, потерявшей любимого и единственного сына. Ни слова утешения, только сожаление, и то мимолетное.
Понемногу противоположная трибуна с теми, кто пришел поддержать Ворона, стала расходиться. Слабонервных студентов унесли или увели, кому как повезло, в здравпункт, остальные ушли своим ходом, и все они, кроме разве что сестры и синигами, заглянувших на дуэль, были подавлены. Еще бы, они по сути дети. Да, многие из них видели смерть, но вряд ли кто-то когда-нибудь видел то, что увидел сейчас. Как распадается на две половины тело, как во все стороны брызжет алая кровь, как вываливаются распоротые кишки со всем их содержимым, как вздрагивают в конвульсиях конечности…
Кулаки аристократа с хрустом сжались. Игнорируя предостерегающие возгласы, мужчина вскочил и решительно двинулся на поиски.
Своего оппонента аристократ обнаружил сидящим на обрыве под сакурой. Левая нога Кеншина свесилась в пропасть, правая, согнутая в колене, служила опорой для правой руки, согнутые пальцы которой подпирали лоб. Первым порывом было столкнуть парня в пропасть, но этот порыв быстро погас.
– Рожай давай,– услышал он усталый голос Кеншина.– Не знаешь, что сказать– проваливай, не стой над душой.
– Ты убил моего сына.
– И что? Я прикончил ублюдка, посмевшего посягнуть на мою сестру,– равнодушно отозвался Кеншин.– Знаешь, сколько я таких перебил? И столько же еще перебью, хотя Пустой его знает…
– Что? Да как ты смеешь так говорить о моем сыне?– аристократ схватился за катану, висящую на поясе по случаю дуэли сына.
– Убери ножик, дядя, не ровен час порежешься,– теперь вместо усталости в голосе Кеншина– откровенная насмешка.– Технически он может и не ублюдок, а на будущее тебе это будет уроком. Воспитаешь сына достойным человеком, а не охреневшим от вседозволенности сопливым недоноском.
В ответ аристократ выхватил катану и направил ее в спину Кеншина.
– Что ж, видимо, по-хорошему до тебя не доходит,– голос Кеншина стал тише и глуше, не предвещая ничего хорошего.
И тут на плечи аристократа обрушилось чудовищное духовное давление, от которого задрожали колени, а по лицу потек холодный пот.
– Йо!– раздался грубый голос за спиной, не предвещающий ничего хорошего. Аристократ медленно обернулся и невольно сжался под жутким взглядом капитана одиннадцатого отряда Кенпачи Зараки, о котором за две недели сложилась крайне зловещая репутация. Огромная, невероятно огромная даже по меркам капитанов реацу, высочайшие боевые навыки, наружность грубого рубаки, дополненная отнюдь не милым и прекрасным характером. За две недели на посту все без исключения члены одиннадцатого отряда прониклись глубоким уважением к своему новому капитану, а остальных Кенпачи Зараки пугает до дрожи. Убивший своего предшественника с одного ленивого удара мечом, он разительно отличался от грубого и неотесанного Кингаджоу. Единственное, в чем они были похожи– грубая внешность и огромные размеры, но не более того.