Я кивнула. Конечно, хватит с меня на сегодня пьяных персонажей, но против прогулки я не возражала. Тем более с таким привлекательным спутником.
Пляж тянулся по восточному побережью острова до замка Макалистеров. Никакого белого песка, никакого великолепного променада, как в туристическом каталоге. На этом пляже галька и разбитые ракушки смешались со всяким мусором. На мелководье виднелись огромные бесформенные куски ржавого металла, кое-где покрытые отслоившейся темно-зеленой краской. Уилл объяснил, что это фрагменты подлодок, затопленных торпедами во Вторую мировую войну. Все моряки погибли, и течение постепенно сносило обломки судов к Штормсею, где они медленно погружались в ил.
Найти Холмса нам не удавалось.
Но мне нравилось, что волны лижут подошвы моих кроссовок. Уилл ковырял палкой водоросли и зацепил пластиковый пакет, который вынесло на берег. Однако мы не обнаружили и следа великого сыщика, и, чем ближе оказывались к замку Макалистеров, тем медленнее шел Уилл. Перед нами все выше и выше вздымались к небу башни замка. Мы уже почти дошли до внушительной каменной арки, когда Уилл остановился.
– Миленький домик, – произнесла я, рассматривая герб Макалистеров над дверью. Герб вот такой: на зеленом фоне дракон, из ноздрей которого вместо пламени вырываются книги.
Уилл с неожиданной силой запустил палку в море. Палка поплыла по волнам.
– По мне, так он не особенно уютный, – пробурчал юноша.
– Зато здесь можно великолепно поиграть в знатную даму, – возразила я.
Уилл ухмыльнулся:
– Как думаешь, что Бетси делает целыми днями?
– Ну, большую часть времени, наверное, красится? – Я усмехнулась.
– Тоже верно. – Юноша улыбнулся, но сразу посерьезнел. – Уже несколько раз я обыскал эти старые развалины. Давай теперь попытаем счастья в деревне.
Я согласилась и, взглянув на него искоса, подыто жила:
– Не очень-то ты любишь дом родной.
Уилл не ответил.
Через пятнадцать минут мы добрались до домиков, мимо которых мы шли с Алексой, когда только приехали. Их и деревней не назовешь. Сейчас, при свете дня, я разглядела, что почти все они стоят пустые. Не дома, а развалюхи, большая часть окон разбита. Деревянные балки, как кости, торчат из покосившихся крыш. Двери заколочены. Жилыми, если так можно выразиться, оказались лишь два домика.
Первый – маленький и ветхий, а перед ним сорняки за забором из сгнивших тонких досок. На глиняных стенах, когда-то, видимо, выкрашенных в белый цвет, теперь виднелись отпечатки ладоней. Кое-где через штукатурку пробился вьюнок, отчего она крошилась и сыпалась еще больше. На растрескавшихся ступеньках перед входной дверью сидел какой-то подросток, он беззвучно шевелил губами. Или это был взрослый? Крепко сложенный, широкоплечий, в синем комбинезоне. Лицо местами покрыто пушком. Только взгляд какой-то детский, устремленный к морю, туда, где на песчаной отмели виднелись серые туши.
– Привет, Брок, – бросил Уилл на ходу.
Человек ничего не ответил. Его брови морщились, словно он о чем-то крепко задумался. Вдруг он закричал:
– Семнадцать!
Я вздрогнула:
– Что?!
Но Брок не отводил взгляда от песчаной отмели. Его рот открывался и закрывался, словно Брок говорил с кем-то, кого видит только он один.
Уилл потянул меня дальше.
– Тюленей считает, – шепнул он мне. – Это его хобби.
– Подсчет тюленей?
– Брока ребенком вынесло сюда, на остров, двадцать лет назад. Мы считаем, что он тогда немного умом тронулся. – И Уилл постучал пальцем по лбу. – Долго плавал по морю один в спасательном жилете.
У меня по спине побежали мурашки.
Второй дом – тот самый, куда лодочник направился в поисках алкоголя в ту ночь, когда прибыли мы с Алексой, – выглядел лучше дома Брока. На окнах занавески с оборочкой. К скамейке прислонена доска с надписью мелом: «В наличии почтовые марки, салат и туалетная бумага». Когда мы вошли, звякнул колокольчик.
Внутри действительно находилась барная стойка с тремя табуретами. По стенам тянулись стеллажи, где на полках катушки ниток соседствовали с бумажными носовыми платками и кукурузой в банках. В подставке для зонтиков стояло несколько лопат, кирка и две ракетки для бадминтона.
– Это паб или лавка? – спросила я.
– И то и другое, – ответил рыжеволосый хозяин, которого я сразу и не заметила среди всевозможного хлама.
Он сидел за столом в углу, набивая трубку.
– Тут еще и местное почтовое отделение. Добро пожаловать, вы находитесь «У Финли».
– Здравствуйте, – улыбнулась я. – Меня зовут Эми.
Почему-то хозяин показался мне знакомым.
– Знаю, – сказал он, зажав трубку между зубами. – Новости здесь разлетаются быстро. Я – твой дядя.
Он зажег спичку.
– О! Э-э-э…
Не зная, что ответить, я закусила губу. Алекса и словом не обмолвилась о родном брате.
Уилл обошел комнату, заглянул под стол и за шкафы.
– Сюда сегодня кто-нибудь заходил? – осведомился он.
Финли поднял брови, совсем как Алекса:
– Нет, а что?
Уилл достал из подставки для зонтиков лопату и взвесил в руке, словно собирался купить.
– Да неважно, – пробормотал он.
Я не знала, как реагировать на слова хозяина магазина о том, что он мой дядя. Почему Алекса никогда не рассказывала о нем? С другой стороны, она хранила в секрете почти все сведения о нашей семье, например отказывалась говорить, кто мой отец. Меня в принципе не должно удивлять, что на острове живут и другие родственники. Одно непонятно: почему Алекса обо всем молчала? Значит, придется все разузнавать самой.
– Сколько людей здесь живет? – спросила я, когда мы с Уиллом снова вышли на солнышко. – На всем острове?
– Мало. Леди Мэйред и мистер Стивенс – в доме Ленноксов. Брок, Финли и еще один тип по имени Хэнк – здесь, в деревне. Бетси, ее няня Мэл и лорд – в замке Макалистеров. Ну и я, конечно, а теперь еще и ты с мамой.
– Ты забыл Глена, Клайда и Дезмонда.
– Они живут в библиотеке.
– Ага.
Итого четырнадцать. Это не просто мало, это ужасно мало. Да в одной нашей многоэтажке народу в пять раз больше. Этот остров действительно находится на краю света и, видимо, как-то влияет на своих обитателей. Одних навсегда приковывает к себе, других изгоняет насовсем, как Алексу.
Я окинула взглядом кожаные сапоги Уилла, его потертые штаны и старый свитер. Представить себе этого юношу в городе вроде Бохума невозможно, как ни старайся.
– Ты вообще когда-нибудь бывал на материке? – спросила я.
– Конечно, – улыбнулся Уилл. – Много раз.
«Яд Чудовища действует скоро.
Судорогой сводит он все нутро своей жертвы, и та становится беззащитной, – поведал Королевский Советник. – И почти всегда он смертелен».
Принцесса вздрогнула.
5
По следам Белого Кролика
На следующем занятии я снова залезла в «Книгу джунглей», где меня уже ждал Вертер, в коротком плаще из красного бархата и старомодной шляпе. На одном шелковом чулке пошла стрелка из-за впившейся в него колючки. Вертер уже собирался биться с колючим растением за свободу, как я приземлилась.
– Добрый день, госпожа Эми, – поприветствовал меня он. – Я страдаю.
– Знаю, – ответила я. – Читала ваш роман.
– Но сегодня всё особенно плохо. У меня в голове словно лошадь проскакала. – Вертер скорчил гримасу. – Спасибо «Чернильнице». Больше ни ногой в этот кабак. Я вчера чуть не пропустил собственное самоубийство, – воскликнул он с возмущением. – Можете себе представить?
– Не очень, – призналась я. – А сегодня вы чувствуете себя достаточно здоровым, чтобы сопровождать меня?
– Едва ли, – ответил Вертер, с трудом вырываясь из плена колючки.
Чулок порвался в клочья, обнажив бледную икру, украшенную красными царапинами.
– Но ради юной дамы я готов претерпеть тысячи страданий, – добавил молодой человек.
Шерхан, сидевший в кустах неподалеку, закатил глаза.
– Что ж, ладно, – сказала я. – Кстати, я вот думаю, что на «Строку» вчера уже нагляделась. Лучше пойдем в «Алису в Стране чудес» да посмотрим, все ли там наладилось. Вы согласны?
– Ваше желание для меня закон. – Вертер поклонился.
Он предложил мне руку, я ее подхватила. Передвигаться таким образом по густым джунглям оказалось практически невозможно, мне сразу же захотелось высвободиться. Но Вертер мою руку прижимал очень крепко. Как истинный джентльмен, он настоял на том, что поведет меня неизведанными путями. Потому мы постепенно спотыкались о корни и кустики или, едва умещаясь на узкой тропинке, наступали друг другу на пятки. Но все же добрались до края книги. И под указателем на перекрестке свернули налево.
Долго идти не пришлось, песчаную тропинку очень скоро сменила выложенная плиткой садовая дорожка, которая вывела нас на лужайку. По обеим сторонам виднелись клумбы с яркими цветами, в воздухе царило благоухание летнего дня. Где-то впереди раздавалось тихое журчание. Мы с Вертером прошли под заросшей розами аркой, за которой дорожка оборвалась так же резко, как и началась. Сад пересекал ручей, на бережке сидели две девочки в платьях с фартучками. Одна читала книгу и, казалось, не заметила нашего приближения. Другая, в венке из маргариток, увидев нас, залилась слезами.
– Я его снова пропустила, – всхлипывала она, а кошка на ее коленях мяукала так, что разрывалось сердце. – Белый Кролик просто больше не пробегает мимо. Или пробегает тогда, когда я не вижу.
– Ну-ну, любезная моя Алиса… – С этими словами Вертер достал носовой платок.
Малышка высморкалась.
– Может быть, Белый Кролик заболел? – спросила я. – Ты пробовала его поискать?
Конец ознакомительного фрагмента.