Несмотря на этот прискорбный факт, я все же завел двух друзей среди землян. Один из них жил в соседней альпийской долине. Мы с ним изредка встречались и уплетали шашлыки под красное вино, ведя беседы на различные социальные и философские темы. В результате этого, объем моей диссертации значительно увеличился за счет человеческой точки зрения на, рассматриваемые в работе, проблемы. Второй же товарищ появился недавно, и, в силу своих специфических особенностей, был незамедлительно принят на должность моего помощника.
А вот отношения с другими людьми как-то не складывались. Мне приходилось даже в собственном доме ходить в рясе монаха, скрывающей мою внешность. Все время держать гипноиндуктор под рукой. И валидол. Не для себя, конечно. Случилось однажды откачивать местного пастуха, увидевшего как я голышом медитировал на камешках в горах. Еле спас шокированного человека. Но ведь не бросил в беде!
Все же не понимаю, откуда взялась такая нелюбовь к змееподобным. Наша раса почти не вмешивалась в дела планеты Земля и принесла куда меньше бед, чем местные масоны. Мы всего лишь контролировали тех, в чьих руках находились бесчисленные измерения этой вселенной. Следили, чтобы никто из них, даже местные боги, не перегнули палку и не вздумали захватить власть в известных мирах. Но все равно, даже в Библии, во всем был виноват змей. Вот почему так? Я лично знаю начальника управления А.Д.А., и Сатана Иеговович – ни капли не похож на нас, рептилоидов!
Хотя, вот с ацтеками у нас сложились хорошие отношения. Жаль, что места в будущем этим ребятам не досталось…
Ладно люди с их ненавистью к нам, но меньше всего я ожидал такого отношения от древней говорящей жабы! Как-никак, между нами было много общего, хотя бы приятный, зеленый цвет кожи. Впрочем, чего собственно я ожидал? Что меня, инспектора, прибывшего заниматься расследованием, примут с распростертыми объятиями в филиале Биржи, который недавно допустил, если не спровоцировал, уход одного из измерений в Хаос?
– Уважаемая, а можно как-то побыстрее? – раздраженно бросил я.
Обычно мы, рептилоиды, очень терпеливы, но все эти размышления меня вывели из себя, и я больше не мог спокойно наблюдать, как невыносимо медленно она выводит свои каракули.
Жаба вздрогнула, дернула лапой и криво черкнула ручкой через весь лист.
Из моей груди вырвался тяжелый вздох.
– Может документы вам оставить? А вы меня так пропустите? Я все понимаю: у вас свои бюрократические заморочки, у нас свои. Но можно же как-то, без лишних задержек, оформить меня и допустить к вашему руководству. Чем быстрее моя работа тут будет закончена, тем скорее вы избавитесь от моего присутствия, – предложил я, осознавая, что этот долгий и мучительный процесс все еще далек от завершения.
Она зло посмотрела на меня, потом на испорченный лист, затем снова на меня и начала отчитывать:
– Молодой человек, вы же сами мне мешаете! Свалились без предупреждения, как снег на голову! Нет чтобы оповестить о своем визите, все бумаги нужные почтой заранее прислать. Так вы еще и торопите меня, отвлекаете! Вот, смотрите, что вы наделали, теперь же все заново заполнять придется…
В этот момент зазвонил офисный телефон на ее столе, она подняла трубку: «Да, Панкратий Гермесович. Да, тут еще. А куда он денется-то? Что? Уже можно запускать? Хорошо».
Жаба достала откуда-то смартфон, быстро сфотографировала мое удостоверение и сопроводительные документы, вернула их мне и сказала:
– Проходите, пожалуйста. Ваши данные я со снимков перепишу. Руководство уже ожидает.
– Ну наконец-то! – с облегчением ответил я и направился в кабинет директора филиала.
– Чай и кофе у нас невкусные, не советую пробовать, если конечно вам поступит предложение угоститься, – заметила секретарь, когда моя рука уже приоткрыла дверь.
Я вошел внутрь. В дальнем конце комнаты за столом сидел сатир, который медленно поднялся из кресла, чтобы поприветствовать меня.
– День добрый, господин следователь.
– Панкратий Гермесович, здравствуйте, – ответил я, крепко пожимая его руку. – Зовите меня Геннадий Филиппович.
– Мы ведь с вами раньше не встречались?
– Нет, не успели. Ранее я работал по выявлению проблем у филиала, курирующего другие группы измерений. Так вышло, что недавно я решил обосноваться в этой реальности, и ваше отделение Биржи передали под мой контроль. В каком-то смысле, я не только старший следователь, но еще и ваш участковый.
– Ясно. И чем мы обязаны вашему неожиданному визиту? – поинтересовался с улыбкой сатир.
– Потеряно одно из измерений и, согласно протоколу, инициировано расследование. Насколько я осведомлен, подобная проблема у вас возникает не в первый раз за столь короткий срок. Поэтому, честно говоря, не понимаю, почему вы так удивлены моему появлению. Никакой неожиданности в нем нет.
Сатир все еще улыбался.
– Ну, как же нет? Геннадий Филиппович, ваши коллеги всегда уведомляли о проверке заранее. Минимум за пару недель. А вы появились без предупреждения, фактически сразу же после инцидента. Да еще и под конец месяца, когда других проблем хватает. А может, вы проявили излишнюю инициативу, живя с нами по соседству? Или подзабыли протокол проверок? Нет, не буду гадать. На досуге, возможно даже сегодня, обязательно ознакомлюсь с действующей редакцией биржевых правил. Ваш визит кажется странным и по другой причине: вижу, вы почему-то один, без помощника. Как-то необычно все это, знаете ли. Мне кажется, тут попахивает превышением должностных полномочий.
– О, за моего коллегу не беспокойтесь, – наблюдая за его торжествующей улыбкой ответил я. – Помощник сейчас занят тем же самым вопросом, что и я. Он обязательно объявится, но чуть позже. Сам же я, действую строго по протоколу. Срочная проверка инициирована без предварительного уведомления в связи с тем, что за последние сто лет ваш филиал потерял три измерения. А на магической цифре три действует подпункт «б» – следователей направляют сразу же. «Б» значит – без лишней бюрократии.
– Как это три мира за сто лет? Разве отчетный период не по векам делят? В этом мы только первое потеряли, – улыбка начала покидать лицо Панкратия Гермесовича.
– Нет, уже не по векам. Вы разве не в курсе? Из-за расхождения в летосчислении разных миров было решено вести расчеты по «плавающему» принципу. Точка отсчета – потеря измерения. От этой даты ждем сто лет, если больше потерь не было – новый отчетный период. Уже девятьсот лет эта поправка действует.
Сатир печально покачал головой.
– Ну, надо же до чего дошло. Прям, как банки льготный период кредитования считать стали. Я так понимаю, это на вас сказалось влияние масонов? Да, недоразумение вышло. Что поделать, мои сотрудники упустили эту поправку из виду. Не сообщили вовремя. Значит будем искать ответственных и лишать премии. Но вообще-то, за все прошедшее тысячелетие у нас всего три потери, которые так неудачно пришлись на последние сто лет. Вот не повезло, да?
– Панкратий Гермесович, давайте уже к делу, – прервал его я. – Не стоит сваливать вашу прямую обязанность, быть в курсе обновлений официальных документов, на плечи других сотрудников. Три измерения за столько короткий срок – это очень серьезно. Даже если раньше ваш филиал веками успешно функционировал, эти участившиеся сбои требуют от нас выяснить, что тут у вас происходит. В первую очередь, понять – есть ли угроза существованию остальным измерениям, за которые отвечает ваш филиал. Выявить виновных, наличие злого умысла или его отсутствие. Определить соответствующие меры воздействия, вплоть до Трибунала.
Сатир нервно сглотнул.
– Не переживайте так. Я не думаю, что дойдет до крайностей. Все же у вашего отделения отличный послужной список и множество положительных рекомендаций от самых высокопоставленных лиц Мультивселенной. Вы не похожи на злодея, собирающегося восстать против существующего порядка вещей, готового обрушить новые миры в Хаос. Да и следователи – не каратели. Мы, скорее, доктора: выявляем болезни организации в начальной стадии, предотвращаем дальнейшее ухудшение ситуации.
– Интересно, как много проверок провели лично вы.
– Достаточно, чтобы распознать диагноз «управленческая безответственность». Я не раз выявлял в качестве виновников руководителей биржевых филиалов, которые преступали правила и покрывали творящийся в их подразделениях бардак. Обещаю вам, что буду действовать исключительно в рамках своих полномочий, чтобы выяснить в чем причина сбоев работы данного филиала. Ведь именно за этим меня и прислали.
Козломордый директор пожал плечами и указал на папки с документами:
– Ну раз так. Вот, пожалуйста, забирайте. Копайтесь в этих бумажках, сколько вам будет нужно. Тут акты, отчеты, рапорты и личные дела сотрудников, так или иначе связанных с последним провалом. Все собрано и приготовлено для того, чтобы вы ознакомились со всеми деталями произошедшего и сделали выводы. Как видите, объемы тут серьезные. Не торопитесь читать все сразу, берегите зрение.
Я усмехнулся:
– Представляю себе, сколько макулатуры пришлось бы изучать, если бы на подготовку к моему визиту у вас было целых две недели. Не сомневаюсь, что вы успели привести в порядок даже эти, собранные в спешке, документы. Закончили буквально вот-вот, верно? Ведь, не просто так, секретарь меня держала до тех пор, пока вы не дали ей разрешения пропустить. Да и другие ваши сотрудники тоже старались оттянуть нашу встречу.
Сатир обиженно фыркнул.
– Поймите, Панкратий Гермесович, кроме меня эти бумаги будут изучать и мои коллеги из отдела расследований. Даже, если я что-то в спешке пропущу, они рано или поздно найдут, – «обнадежил» я своего собеседника. – Только вот, прежде чем забрать эти бумажки, у меня к вам три вопроса. Один из них такой: почему пятьдесят лет назад, для рутинной сделки по корректировке того самого измерения, которое было недавно потеряно, ваш Брокер рекомендовал абсолютно неподходящего кандидата, утаив опасные особенности его виртуального психологического профиля?
Сатир вздрогнул.
Я продолжил торжествующим тоном:
– И сразу второй вопрос: почему вы лично отправились в то измерение, когда возникла прямая угроза – равновесие могло быть легко нарушено и судьба того мира висела на волоске?
– Ну все. Приплыли, – тяжело вздохнул сатир. – Давайте уже, задавайте третий.
– Хорошо. Как получилось, что туда был отправлен сотрудник, без оперативного опыта работы, который зачем-то устроил необычный публичный перфоманс с голубями и фейерверком в центре Москвы?
– Господин следователь, скажите честно, откуда у вас взялась информация, чтобы такие «правильные» вопросы задавать? Шпионите? Жучки что ли в моем кабинете поставили?
– Никаких средств прослушки мы здесь не размещали, что вы, Панкратий Гермесович! Есть куда более эффективные методы.
– Интересно, какие?
– Мой помощник все вам объяснит, – ушел я от ответа. – Обещаю, вы с ним еще познакомитесь. Кстати, очень перспективный кадр в плане информационной разведки. Думаю, скоро пойдет на повышение.
– Эх, мне бы таких сотрудников, – позавидовал Панкратий Гермесович. – Но, увы. Работаю с теми, которые есть. Выбирать не приходится. Так, вы меня извините, но мне надо сделать один звоночек.
Он поднял трубку телефона и набрал короткий номер: «Василиса, заскочи к нам с чаем. А я тебе говорю, дуй сюда. Василиса. С чаем! Я хочу чая! Зеленого!»
– Что-то в горле пересохло, и давление подскочило, – пояснил сатир. – Я чайку наверно отопью. Вы же не против? Может тоже будете?
– Конечно, пейте. Но мне чая не надо, спасибо.
– У меня есть очень редкий вид пуэра, может передумаете?
– Все же откажусь, – сказал я и напомнил. – Панкратий Гермесович, на мои вопросы ответы готовы или как? Лучше будет, если вы мне сейчас сами все честно расскажете. Как все было на самом деле. Тогда я дам еще сутки на то, чтобы вы исправили вот эти подготовленные бумаги на те, которые реально объясняют произошедшее у вас в филиале. И вместо попытки подлога, в моем отчете будет фигурировать ваше чистосердечное признание и содействие следствию.
– В общем-то для этого я и позвал Василису.
– А я думал вы ее за чаем послали.
– Одно другому не мешает, – развел руками директор. – Василиса, скажем так, непосредственный участник произошедших событий. Давайте уже дождемся ее.
За дверью раздался смачный шлепок, звон посуды и неразборчивые ругательства. Через несколько минут в кабинет вползла жаба с двумя заварочными чайниками.
– Панкратий, ты же знаешь, как я не люблю приносить чай, – заявила она. – Помоги уже, иначе мне придется ползти до стола еще минут десять.
Сатир подошел к ней, забрал заварники и стал подозрительно принюхиваться к ним.
– А зачем два чайника, Василиса?
– Один гостевой, твой – оранжевый, – буркнула жаба.
– Ты что, опять на болотной воде заварила?
– Гермесыч, я ведь сразу всех предупреждаю, что с горячими напитками у нас беда. Бывает такое, что и тиной чаек пахнет. Например, тот, который в голубеньком заварнике, вот он – точно не удался… Короче, вам еще что-то еще от меня надо или я уже могу идти?
Сатир вздохнул и отставил один из чайников в сторону.
– Так, мы с тобой потом о гостеприимстве поговорим. А сейчас, Василиса, ты не уходи. Присядь. У господина следователя есть вопросы и, на некоторые из них, без тебя я ответить не смогу.
– Да? Чего это так? – удивилась жаба и одним ловким прыжком приземлилась в кресло напротив меня.
– У нас все плохо, Василиса, – ответил Панкратий Гермесович и налил себе в кружку чая. – Господин следователь, очевидно, в курсе всего произошедшего. А значит, что-то придумывать – смысла нет. Будем сейчас признаваться и излагать всю недавнюю историю, как она была на самом деле.
– М-да, – мрачно квакнула секретарь, – Что, прям все-все рассказывать?
Сатир отпил из своей кружки и, как-то странно вращая глазами, выразительно посмотрел на жабу:
– Василиса. Прям все и рассказывай. Начинай уже.
– Гермесыч, ты чего, заболел? – поинтересовалась она, глядя на его ужимки.
– Василиса! Не будь тупицей! – еще сильнее вращая глазами, повысил голос сатир. – Начинай!
Я смотрел на этот цирк с легким непониманием, как и сидящее напротив меня древнее земноводное.
– А-а! – воскликнула жаба, хлопнув себя по лбу лапой. – Поняла! Щас, сделаем!
Она уставилась на меня своими огромными глазами и начала шептать:
– Господин следователь, почувствуйте, как вам удобно. Вам тепло и хорошо. Вы просто засыпаете наяву. А дело было так…
Ее глаза начали гипнотически вращаться, и я ощутил, как мне стало удобно, тепло и хорошо. Она что-то говорила, объясняла, я не вникал, но понимал, что вины филиала в произошедшем нет, что все есть в отчетах и рапортах, в содержимом которых мне не надо сомневаться.
Внезапно, это приятное состояние нарушил страшный заунывный крик, и над столом начал быстро сгущаться воздух, до тех пор, пока не принял полупрозрачную человеческую форму.
Жаба, квакнув от неожиданности, свалилась со своего кресла, сатир вздрогнул и пролил на себя чай.
Я встряхнул голову, сбрасывая остатки жабьих чар.
– Господа, знакомьтесь. Это и есть мой помощник. Кстати, на призрака гипноз не подействует, даже не пытайтесь. Вчера и сегодня он незримо был здесь, наблюдал за вашими махинациями. В том числе, зафиксировал эту неудачную попытку повлиять на мое сознание. Надеюсь, вы понимаете, к каким последствиям это приведет?
Мой коллега грозной тенью реял в воздухе, секретарь пряталась под столом, а Панкратий Гермесович пытался удержать в дрожащих руках кружку с остатками чая.
– Раз уж так все обернулось, можно я себе коньяка налью? – наконец поинтересовался убитым голосом сатир.
Глава 6. Банщик
Ребят, у вас тут не занято? А пивко какое? Чешское? Отлично, тогда наливайте, только светлого пожалуйста. Эх, хорошо-то как! И вид на вулкан просто замечательный!
Да, я тут новенький. Разрешите представиться – Андрей Петрович. К вам сюда попал прямо с последнего места работы. Ага, работающий пенсионер. Хе-хе. Только пенсию мне не платили. Да и вообще никаких денег мне не платили. Вкалывал, так сказать, за пузырь. И даже без закуси.