В зале раздался громкий чих, и я подпрыгнула на диване. Юля же вскочила и ломанулась в коридор. Я перехватила ее в дверях зала, и мы вместе ворвались в просторную светлую комнату с бежевым диваном, оранжевыми занавесками, парой кресел и круглым журнальным столиком в центре. Еще из мебели наблюдались полки с книгами и разнообразной дребеденью, развешанные по стенам вперемешку с картинами — репродукциями известных маринистов и пейзажистов. Но, собственно, обстановка моей собственной гостиной меня не волновала: меня волновало белое существо, сидевшее на журнальном столике! В существе ясно опознавался парень лет восемнадцати с белыми кудрявыми локонами и глазами офигевшей и еще более пьяной живности, чем у Рюзаки. Правда, пандой его назвать было сложно — скорее уж, хомячком, потому как он смешно надул щеки и наматывал белый локон на палец с таким видом, словно он — самый обиженный и оскорбленный, вот только глаза, полные возмущения и удивления, цепко осматривали комнату.
— Ниар, — выдохнула я и подумала: «Приперся! А я окончательно тронулась рассудком…»
— Ты меня знаешь? — вопросил ледяным тоном парниша.
— Безусловно, — кивнула я. А мне уже все пофиг, как и Юле. Заразилась я от нее безразличием к действительности и полным принятием своей горе-судьбинушки… — Ты тут не один гениальный детектив. Пойдем, познакомлю со вторым.
— Не имею ни малейшего желания.
А мальчик-то капризен! Хол, ты сделала из него принца-недотрогу с замашками царствующей особы! Как не стыдно?
— Как хочешь, — пожала плечами я. — Но L не тот, знакомством с кем стоит пренебречь.
Глаза парня загорелись, и он сполз со столика, который опасно пошатнулся.
— Кто ты такая, что это за место, как я сюда попал, почему L жив, что с Кирой, что это за девушка и почему ты говоришь по-русски?..
Мама миа, Ниар, а ты не хочешь начать читать рэп? У тебя бы получилось…
— По порядку! — заявила я, прерывая поток вопросов, исходивший от этого рога изобилия. — Ты в России, я — Маша, это — Юля, — свеколка довольно помахала парню, но обнять его не порывалась — он был явно не в ее вкусе. Ей нравились брутальные мачо и бисёнены с манерами принцев, и Ниар тут явно пролетал по всем пунктам: белая хламида, безразмерные белые штаны, босые ступни, сутулость и привычка крутить локоны — это не образ принца, хотя замашки у парня были царские.
— Что насчет L? — Ох, какие мы резвые!
— Пойдем, сам увидишь, — я махнула рукой, и «Вата», как его любил обзывать, ну, или называть в некоторых додзинси мой дорогой Михаэль Кэль, поплелся за мной. О, а он более покладистый, чем его предшественник, хоть и выпендрёжник коих свет не видывал. Хотя, боюсь, дальше будет хуже — на очереди Кира и Мэлло… Мама, мне страшно. И вообще, как мне этот гарем назад сплавить?!
L даже не обернулся, дожевывая предпоследний кусок пирога. Когда успел, паразит?! Нам с Юльком даже попробовать не досталось… Хотя чего я ожидала? Манеры манерами, а за сладкое Рюзаки удавится.
— L! — воскликнул Ниар, с фанатским блеском в глазах. Рюзаки обернулся, кивнул и вернулся к чтению манги до коей он таки добрался, плюнув на папку с яоем. Надеюсь, он ее не удалил, иначе его постигнет великий и ужасный камикорос, то бишь «божественная кара». Не от меня — от Юли. Я к яою отношусь лояльно. Есть он и есть, нет — и не надо.
Глаза Ниара из восторженных начали превращаться в подозрительные, затем в них появилось раздражение, а следом — пренебрежение. О как. Что за метаморфозы? Нет, что Ниар Рюзаки перестал уважать так, как уважал раньше, после его «проигрыша» Кире, мне понятно. Но вот презрение-то откуда? На внешность ему плевать, я уверена, и на странные повадки тоже. Тогда что не так?
— Так, Ниар, рассказывай, откуда ты взялся? — вопросила я, чтобы разрядить обстановку. — Что помнишь последним?
— А с чего я должен отвечать? — Вот ведь зазнавшийся мелкий пакостник! — Где доказательства, что это — L? Почему я должен вам верить?
А, ну точно. Он же его никогда не видел…
— Потому что я знаю о тебе все, Найт Ривер, — бросил Рюзаки. — Вспомни день, когда я выбрал тебя наследником. Ты не задал вопрос. Могу перечислить все вопросы, заданные в тот день.
— Вопрос, что задел Ниара, в студию! — высокопарно изрекла Юлия. Ну а что? Я с ней, в принципе, согласна… — Чего боится L? Чего боится «дурак»? Воспроизведи ответ!
— Дурак боится, что над ним будут смеяться, — монотонно заговорил человек с абсолютной памятью, и мне резко стало не до смеха. Помнится, над этим моментом в аниме я задумалась надолго. Я и сама боялась того же, чего боялся L… — Над его детством, над его мечтами. Над тем, что ему дорого. И, наконец, того, что ему солгут, — Ниар на этих словах вздрогнул, как и тогда, в аниме, и я поняла: он все-таки поверил, что перед ним и правда L… — L не любит, когда ему лгут. Дурак всегда признает страх, потому что он честен с самим собой. Дураки такие же обычные люди, у них тоже есть желания…
— Хватит, — едва слышно пробормотал Ниар.
— Когда они голодны, они едят, — безжалостно продолжал Рюзаки. Откуда в нем это ледяное спокойствие? Вон, даже Вату пробрало — он, оказывается, тоже способен на эмоции. Он явно не хотел слышать слова, что в детстве задели его за живое… Но Рюзаки на это было наплевать. Откуда столько безразличия? — Когда они хотят читать, они берут книгу. — Эти слова до сих пор выжжены в моей памяти, как и в памяти Ниара, и я понимаю, почему ему больно слышать их. Но я мысленно повторяла за L каждую строчку… — Когда плачут, они ищут утешения. Я дурак, со всеми этими желаниями и страхами…
— Хватит! — воскликнул Найт Ривер, зло глядя на Рюзаки, а в моей голове все еще звучал голос того, анимешного L…
— Я горжусь тем, что я такой, — закончила я вместо Рюзаки. Машинально, не подумав о последствиях… Ниар странно воззрился на меня и лихорадочно начал накручивать прядь светлых волос на палец. Юля поняла, что я на пределе: эти слова всегда вгоняли меня в жестокий пессимизм, и выводила меня из него именно она. Вот и сейчас мой личный Грелль-сама возопил на всю вселенную:
— Врооой! Спокуха, народ! Чего в пессимизм вдарились? Так, L, в смысле, Рюзаки, делись пирогом с Ниаром — он твой преемник.
— Он не любит сладкого, — флегматично ответил мой личный панд и хапнул последний кусочек шарлотки. Что за жадная галлюцинация?!
— А ну, отдал! — возопила я, чтобы по примеру Юльки выползти из депресняка, и попыталась отобрать у детектива пирог, забежав справа от кресла. Ага, «щаз»! Проще отобрать добычу у голодного гиппопотама, чем сладкое — у L.
— Рюзаки!!! — я начала тянуться за пирогом, который оказался в левой руке детектива, вытянутой куда-то очень далеко. Так далеко, что мне не добраться. Тьфу ты, ну ты! Мой рост… он меня бесит! Хотя есть и плюс. Ну держись, последствие нехватки галоперидола!
Я забралась коленями на подлокотник кресла и, навалившись на Рюзаки, потянулась за шарлоткой. Ясное дело, L отдавать ее не хотел, еще более ясно то, что кресло двух тушек, тянущихся «налево» не вынесло.
— Оя, оя! — завопила Юля. А мы с Рюзаки, валяясь на полу, гневно взирали друг на друга. Шарлотку он таки сохранил, противный, но мне она и не нужна была. Мне нужно было всего лишь избавиться от пессимизма, а раз его вызвал он, ему и отдуваться. О да, я еще и мстительна — причислите это к числу моих «чудесных» душевных качеств. Я хмыкнула и встала с детектива, подавая ему руку, чтобы помочь подняться. Но он ее отверг! Нет, вы прикиньте! Тоже мне, царственная задница…
— О да, мое величие столь тяжеловесно, что мне не поднять пятую точку со стула, — фыркнула я. — Тоже мне, «принц!»
— Ще-ще-ще, — рассмеялась Юля смехом Расиэля, брата Бельфегора («Реборн» меня никогда не отпустит, ага).
— Ши-ши-ши, братик, — ответила я, ухмыляясь улыбкой маньяка-садиста.
— Ще-ще-ще лучше, братик, — усмехнулась Юля.
— В какой дурдом мы попали? — протянул Найт Ривер.
— Спокуха, Ниар, — хмыкнула Греллюшка. — Этот дурдом реальностью зовется. А ты трехмерный оживший персонаж аниме!
— Она свихнулась? — флегматично вопросила Вата у L. Ну да, презрение презрением, но то, что L — его сэмпай, никто не отменял. Авторитет! В натуре…
— Боюсь, что нет, — поморщился L и показал Ниару на монитор, где высвечивалась эпичная картина гибели Ягами Лайта. Юля схватилась за сердце: она эту страницу манги видеть просто не могла, ибо ее тонкая душевная натура, любящая яой и хэппи энды, не могла пережить сего безобразия. Потому она и любила альтернативную концовку — там в Кирушку хоть не стреляли…
— Спокойствие, Грелль, — скомандовала я. — Не надо паники, Уилл тебе этого не простит. Дышим носом, Лайт все равно, скорее всего, скоро будет здесь. Живой, здоровый и не похожий на решето, — ну да, не могу я не язвить…
— Да? — кажись, прочухалась — сердце хоть отпустила… — Ну да, ты права. Скоро явится мой Кирушка, и мы создадим с ним Новый Мир! Ахахахаха!!!
Не люблю я этот маньячный смех «а-ля Кира»… А вот Юля любит. Ну так она же не зря Киру косплеила! А я вот другого персонажа играла. Которого пока подозрительно не наблюдалось в пределах видимости… И даже Юлька не сумела уговорить меня сыграть L и сварганить с ней яой, ибо тот персонаж настолько близок мне по духу, что его я ни на каких L не променяю…
— Значит, не шутка, — нахмурился Ниар, прочитавший уже последние два тома манги.
— Я сама в трансе, — развела руками я. — Вот ты что последнее помнишь?
— Я помню, — Вата поморщился. Ясное дело — Его Величеству отвечать приходится! А ведь он привык вопросы задавать… Ну ничего, терпи. И привыкай. Ты у нас теперь не принц, а нищий, бугага. И фигу ты здесь сможешь так легко работу найти, даже со своими мозгами. Ибо тебя и слушать никто не станет, инфантильный ты мой. Так, не злобствуем, Маня, не злобствуем… — Я помню, как сидел у себя в кабинете СПК… — «где ж еще?» — подумала я ехидно. — Потом внезапно стало темно. Мы только-только раскрыли дело Киры, и я подумал, что это происки его последователей, о которых мы ничего не выяснили, но вероятность этого была…
— Тринадцать процентов, — встрял L.
— Четырнадцать, — поморщился Ниар. Ути, какие мы буки! А спорить с сэмпаем нехорошо!
— Нет, тринадцать. Ведь Миками Теру погиб, а родственников у него не было.
Ниар нахмурился и коротко кивнул. Ага, признал поражение, нарцисс? Так тебе и надо!
— После этого я провалился во тьму, а затем меня что-то резко дернуло, и я оказался в той комнате.
— Хм, похоже, вас обоих вырвало из одного периода времени, — призадумался Грелль.
— Истину глаголешь, брат, — кивнула я. — Вот только вопрос: как нам их обратно затолкать? Меня этот пространственно-временной континуум не особо радует. Мои предки приедут с Гоа через два месяца. Твои могут заявиться в любой день, правда, ненадолго. А если в этот мир явятся и остальные гении, — Ниар нахмурился. Ага, мафию он видеть не желает, равно как и свежеубиенного преступничка, — то мы этот гарем вообще не сможем никуда деть! Нам его не спрятать!
— Ой, ради Лайтика я готова на многое: я спрячу его под кроватью, — проворковала Юля, а я фыркнула.
— «Бог нового мира» соизволит свою сиятельную филейную часть под кровать спрятать? Не смеши меня.
— Ваши умственные способности оставляют желать лучшего, — флегматично заявил Ниар. «А ты, босоногая принцессочка, вообще помалкивай», — пронеслось у меня в голове, но я сдержалась.
— Спасибо, Ниар, а то мы не знали, что не гении, — фыркнула я.
— А что? Гением быть скучно! — заявила Греллюшка. — Гении, как вы, просто нудные создания, не умеющие радоваться жизни!
— Ага, а убивать преступников, значит, веселое развлечение? — фыркнула я.
— Так Лайтик тоже гений, — развела руками Юля, но спор продолжиться не смог — в многострадальной (она настрадалась от созерцания Ваты) зале раздался дикий грохот. И, конечно же, мы с Греллем моментально ломанулись туда.
— Лайтик, плиз! — вопила Юля.
«Только не Ягами! Мне Ниара хватило для выноса мозга!» — обреченно думала я.
====== 3) Помогите, убивают... ======
— Какого чёрта?! — вопило существо, стоявшее в центре комнаты, а точнее, на руинах моего журнального столика. О да. Это существо без разрушений появиться не могло. Юля разочарованно вздохнула, а я растеклась по полу довольной булькающей лужицей. Так, соберись, Маня! Подумаешь, босс мафии! Он не Тсуна — может и пристрелить, и в глаз дать! И еще неизвестно, что хуже: помереть или пойти на улицу с фингалом во всю морду лица…
— Мэлло? — осторожно спросила я, решив, что хоть один глюк, но прибыл «специально для меня». Блондин обернулся и зло на меня посмотрел. Ох, что-то мне от этого взгляда как-то нехорошо… Кажется, я сегодня остаюсь ночевать на улице… лишь бы не с этим маньяком!
— Откуда ты меня знаешь? — процедил мафиози, пытаясь нащупать за спиной пистолет. Тщетно. Бугага! Это значит, я продолжаю жить! И на том спасибо — синяк замажу тональником…
— Эм, ну, там вроде как L с… — я замялась. Ниара Мэлло не любил. Ох как не любил. И упоминать при нем живую Вату было чревато. — В общем, там L сидит, если хочешь…
— L мертв, — выплюнул Кэль, моментально подлетел ко мне, схватил за шею и впечатал в стену. Так и знала… Почему я не Мери Сью и все эти бандерлоги, простите, бисёнены, не влюбляются в меня и не падают штабелями? Это бы избавило меня от синяка, и пусть я возненавидела бы саму себя — все лучше, чем ходить с пятерней на шее…
— Жив он, жив, — прохрипела я, пытаясь ослабить хватку Кэля.
— А ну пусти ее, маньячелло! — возопила Греллька и швырнула в Кэля стопку журналов. Блин, теперь еще и журналы убирать… О чем я?! Меня же убивают! Хотя не убьет ведь он меня на самом деле, правда? А дышать-то все труднее…
Мэлло отбил журналы ленивым движением левой руки. Голубые глаза налились злобой, а тонкие губы искривила злая усмешка. Ну точно маньяк. Тоже мне, брат Бейонда, арийская версия…
— Где я, кто вы такие, идиотки? — прошипел наш личный маньяк.
— Я отвечу, отпусти, — прохрипела я, показывая Юльке пальцем в сторону комнаты.
«Да приведи ты L уже!» — мысленно орала я. Юля всё-таки поняла мой тонкий намек и с воплем: «Врооой! Я спасу тебя, мусор!» — ломанулась к Рюзаки.
— Ну?! — гаркнул Михаэль и приложил меня затылком о стену. Я его ждала? Не, народ, я реально ждала вот это чучело беловолосое с шизофреничным взглядом? Да ну на фиг! Социопат чертов!
— Я не знаю, как ты сюда попал, но знаю кто ты, — прохрипела я.
— Отпусти ее, Мэлло, — раздался флегматичный голос в коридоре. Да! L! Спасибо! Я испеку тебе еще одну, нет, полторы шарлотки! Оставшаяся половина уйдет на лечение моих нервов…
— А ты еще кто? — процедил Михаэль, выпуская меня из стальной хватки. Тоже мне, Железный Человек…
Я сползла по стеночке и хотела было уползти в коридорчик, но меня остановили. Ножка моей Шоколадной Золушки сорок третьего размера, закованная в армейский берц, эпично топнула прямо перед моим носом. Я поспешно отползла назад и вжалась в стену. Потирая горло, я маньячно думала: «Хибари на тебя нет, Мэлло! Камикорос тебе! Да! Ну или Хибёрда — чтоб ты вечно слушал гимн Школы Намимори в исполнении канарейки!» О да, я бываю жестока. В кого такая стала?
— Я L, — флегматично заявил панда-кун.
— Не верю, — прошипел Мэлло. Ути, какая недоверчивая дикая живность! И шипит, как котик… Киса, киса… брысь под лавку! Гад…
— Твое имя — Михаэль Кэль, — устало произнес Рюзаки, почесав в затылке. — Ты любишь шоколад, а в детстве твоим другом был парень с приставкой, Майл Дживас. В отличие от тебя он, третий по способностям в доме Вамми четвертого поколения, задал мне вопрос на конференции, а потому в число моих преемников не вошел.
— Не верю, — поморщился Михаэль. Ого, а он еще непробиваемее Ниара… Хотя он же мафия! У них к подставам привычные…
Рюзаки, только не заводи старую песню о главном с ответом на тот вопрос, у меня и так депрессия: один из моих любимых персонажей пытался пустить меня на холодец…
— Твои проблемы, — пожал плечами L и… свалил! Нет, ну как он мог?! А ведь я в тебя уже почти поверила, мой персональный глючный мишка! В смысле, панда. В смысле… ааа, не важно! Важно то, что на меня зло косится главный стратег мафиозного клана!!! Мама миа… спасите, сейчас меня будут резать. Хотя резать — это к Бейонду. Мэлло бы меня просто пристрелил… было бы из чего.